Отец

– А давайте на плакате нарисуем член?! – Весело предложил Конни, уже держа в руке чёрный спиртовой маркер. По классу прошлась волна смеха. – Нарисуй его себе на лысой башке. – Встрял Жан, сидя на подоконнике. Вдруг он встал, взял из своего пенала такой же маркер и решительно двинулся на Конни. – А знаешь что, давай я его тебе нарисую! Украшу твою лысину! Конни выбежал в коридор, а за ним вприпрыжку Жан. Парни чуть не сбили с ног Энни, которая вовремя отвернулась, придерживая сумку на плече. Эми ковыряла ручкой обложку тетради, а когда за впереди стоящую парту села Леонхарт, то отвлеклась. – С возвращением. – Ага. Энни не отличалась громким голосом и желание говорить без умолку, не лезла в жизнь Эмили (в отличие от остальных подруг). Это и нравилось Аккерман в ней. Они дружили, в меру доверяли секреты и тайны, потому что могли положиться в компании только друг на друга. Саша и Имир, к примеру, не знают меры и треплют иногда языками почём зря. – Как тренировки? Я многое пропустила? – Энни не повернулась, только откинулась на спинку стула, чтобы удобнее было слушать Эм. – Ничего из ряда вон выходящего. Кроме Саши. – Усмехнулась Эм. – Она опять жрёт что попало? – Именно. Энни фыркнула. Её выдержке в плане диеты и спорта можно было только позавидовать! Она вставала чуть ли не с рассветом, шла на пробежку. Занималась около двадцати минут на площадке перед домом, завтракала самую полезную в мире еду, шла на учёбу, и при этом всём никуда никогда не опаздывала! Поэтому Энни очень раздражало поведение Саши, которая ела много мучного, а потом мучилась на тренировках больше всех, потому что жирок с боков нужно было сгонять. Вернулись в кабинет Жан и Конни прям перед приходом Роумана, который держал в руке увесистую папку каких-то документов и флешку с сегодняшней презентацией. Энни придвинулась ближе к парте, парни уселись по местам, в кабинете повисла тишина. – Итак, сегодня продолжаем разговор о травоядных. – Роуман залез под стол, пытаясь с первого раза вставить флешку. С задних парт раздались смешки, а затем злобное фырчание Жана. – Так у нас и представитель имеется, мистер Андерс! – Воскликнул Конни. В него тут же прилетела ручка, и парень ойкнул, потирая ушибленный висок. – Спрингер, Кирштайн, сидите молча. Оставьте свои отношения за дверью моего кабинета, пожалуйста. Всю степень возмущения юнцов передавали их красные от злости головы, а масла в огонь подливали смешки одноклассники, нашедшие теперь ещё одну причину для шуток. Эмили только наблюдала за этим цирком, главными героями которого были Конни и Жан. В целом они хорошие ребята, весёлые, могут помочь, когда то потребуется, но в остальном они полные идиоты. Их плоские шутки иногда доводят до ручки, а подколы и розыгрыши вот-вот пересекут грани нормального человеческого понимания. А им смешно, очень смешно, да так, что пару раз Жан ловил приступы удушья от своего дикого хохота. Конни в тот момент ничерта не помогал, только ещё громче ржал и приговаривал, что Кирштайн и впрямь напоминает коня своим громким голосом. Ему потом прилетело от представителя животного мира копытом в плечо. Роуман включил ролик о непарнокопытных, который, судя по всему, будет длится до конца урока. Задние парты уже спят, «увлечённые» фильмом, только на передней парте проявляются признаки жизни. Армин, паренёк, что тоже входил в эту безбашенную компашку, был, наверное, самым умным парнем не только среди друзей, но и среди класса. И не только на биологии, но и на математике, и химии, и физике.. Одним словом, почти везде. На физкультуре он отставал, потому что у него в целом слабый организм, и физическая подготовка у него никуда не годится. Эми не был интересен именно этот фильм. Он скучный, качество там вообще оставляет желать лучшего, да и не нравилось ей особо слушать про миграции бизонов и овцебыков. Её больше привлекали птицы. Девушка зевнула в кулак и повернулась к окну. Сентябрь вступил в законные права, облил деревья жидким золотом и багряными красками. Ветер смахивал с растений ненужные им сухие листья, и почему-то Эмили провела параллель со своим отцом, который был жутким чистюлей. Но тут же отмела от себя эти мысли, отвлекаясь на монотонный голос диктора в фильме. Под конец скучного монолога о рогатых животных, весь класс (и даже умный Арлерт) сдался, сникнув на парту и почти засыпая. Мучения учеников прервал звонок. Эмили медленно выплыла из кабинета, прикрывая рот рукой. Спать хотелось жутко, особенно после такого скучного фильма на самом любимом предмете. Со стороны на скучающую девушку налетела Саша. Энни только сочувствующе покачала головой, двигаясь в сторону кабинета математики. – Отцепись уже. – Эми пыталась оттащить от себя Брауз, которая держала в свободной от объятий подурги руке пакет с кексами. – Ну не-е-ет! Не пущу, пока не попробуешь эту вкуснятину! – Брауз сама отскочила к стене, выуживая из бумажного пакета один помятый кекс. Эмили сморщила нос, отворачиваясь. – Я такое не ем. – Я тако-о-ое не е-е-ем. – Передразнила Саша, кривляясь. И сама в итоге съела кекс, просто закинув его к себе в рот. – Бля, Саша, не лезь, а. Особенно со своей сомнительной пищей. – Пробасила Имир, выходящая из соседнего кабинета со своей ванильной подружкой под боком. – Ты не боишься набрать вес? – Поинтересовалась Криста, забирая у Саши пакет и заглядывая внутрь. Тоже поморщилась. – Фе! Это же невкусные! Ты купила их в магазине, да? Там же сплошная химия. Одни ароматизаторы и усилители вкуса. – У Саши желудок как у гиены. Переваривает всё, даже кости. – Эмили вовремя отвернулась от Саши, ведь Брауз хотела дать ей по шее. – Бе-бе-бе! Между прочим, эти кексы дешёвые! – И хуёвые тоже. – Поддакнула Кристе Имир, а потом конопатая повернулась к Эми. – Как там папаня? Все затихли, даже Брауз перестала чавкать остатками кекса во рту. Криста дёрнула Имир за лямку рюкзака, призывая к порядку. – Нормально. – Нехотя отозвалась Эмили и уже хотела уйти, чтобы нормально добраться до кабинета математики, как была остановлена всё той же Имир. – Эй, ну я это, интересуюсь просто. – Растерянно объяснилась Имир, а Криста снова задёргала её за рюкзак. – Не лезь, Имир! – Да что такого! – Вспылила конопатая, отпуская наконец руку Эми. Аккерман тяжело вздохнула. – Я просто интересуюсь, что такого? – Кажется, Имир и Криста вовсе забыли об Эми, но она напомнила о себе, громко кашлянув в кулак. – Всё нормально, ясно, да? Идёмте. – Так у нас физкультура сейчас. – Отозвалась Саша, а потом кинула уже пустой пакет в мусорку. – Ты уже всё сожрала?! Господь милостивый, как в тебя влезает?! – Имир и впрямь обалдела, даже заглянула в мусорное ведро, чтобы удостовериться в пустоте бумажного пакета, который ещё минуту назад был полон! Эмили закатила глаза и слабо улыбнулась. Мимо девчонок прошёл биолог. Саша ожидаемо томно вздохнула. – Я нашла себе тренажёр... – Саша задвигала бровями и растянула губы в ухмылке. Но её настрой сбила Имир, от всей души хлопнувшая подругу по плечу. – Хотелку закатай, у тебя Конни есть. Брауз только показала язык. – Да, Конни точно этого не одобрит. – Тихо сказала Эми, а потом, когда подружки скрылись за углом коридора, отправилась на следующий урок. Леви мог печатать на компьютере хоть с закрытыми глазами. Когда-то он специально этому учился, чтобы писать документы в два раза быстрее. Сейчас что-то подрастерял сноровку, делая почти в каждом слове ошибку. Приходилось изредка подглядывать на клавиатуру, вспоминать расположение букв и снова смотреть на экран, чтобы следить за появляющимися словами. – Чай. – Прозвучало неожиданно, Леви дёрнулся. Перед ним оказался стаканчик с горячим чёрным чаем. Мужчина поднял взгляд и увидел Петру. Хмыкнул. – Из автомата? Тогда забери, он полное дерьмо. – И вернулся к написанию документов. – А ты не охренел ли? – Возмутилась Рал, стаканчик забирать она явно не собиралась. – Вчера кофе забраковал, сегодня чай. Ты не заболел? – Она хотела было протянуть к нему руку и коснуться лба, чтобы проверить температуру, но Леви сильно шлёпнул её по пальцам линейкой. – Больная тут только ты. Иди отсюда, пока пинками не погнал. Аккерман, кажется, зарычал, когда услышал, что Петра уселась на стул около его рабочего места. Рал не пугала его злость и ядовитые слова, даже оскорбления. Она понимала и принимала это. – Чай, вообще-то, не из автомата, не бойся. – Равнодушно поделилась Петра, краем глаза замечая, как Леви расслаблено опускает плечи. Потом берёт стаканчик и пробует. – Ну, по десятибалльной шкале я дам этому чаю оценку «четыре». – Леви выносит вердикт и ставит стакан обратно. – Слишком сладкий и почти холодный. – Рехнулся?! Это почти кипяток! Леви отрывается от компьютера и смотрит прямо Петре в глаза. Медленно и по буквам произносит: – Почти. Я пью очень горячий чай, а тут моча ослиная. Петра пыхтит от возмущения и несогласия, но быстро сдаётся, фыркая как обиженная лошадь. – Пошёл бы ты куда подальше. Нормальный чай. – Бубнит, ковыряя пуговицы на блузке аккуратными ногтями. – Чего тебе ещё от меня надо? У тебя работы мало? Шла бы себе в свой кабинет или ездила бы по ушам другим, я плохой собеседник. Другому бы показалось, что Леви и впрямь злится. Петра знала его слишком хорошо, чтобы не уловить в голосе старого друга горькую печаль. – Всё плохо, да? – Спрашивает еле слышно, а Леви, сдавшись, рушит стену видимого недовольства назойливой компанией. Откидывается на стуле, прикрывает глаза и слабо кивает головой, глубоко вздыхая. – Тебе нужно сделать с ней что-то. Ну, в смысле, не с ней, а вместе с ней. Прогуляться, может.. или убраться, я не знаю, что ещё сделать. – Предлагает Петра, и прежде чем на неё обрушивается шквал негодования и однотипных злых фраз, поспешно уходит обратно к себе. Леви прожигает нечитаемым взглядом экран компьютера, потом жмурится, мнёт переносицу и переводит тяжёлый взгляд на часы. Эмили никогда не может уйти домой сразу же после окончания занятий. Друзья, знающие её непростую ситуацию (некоторые хоть и поверхностно) не отпускают её и порой тащат на поиски сомнительных приключений. Младшей Аккерман не нравилось впутываться вместе с ними в неприятности, но это было как минимум весело и хорошо отвелкало от внутренних переживаний. Вот и сейчас Эми вновь тянула за руку Имир, уверено идущая на школьную спортивную площадку. Там уже ждали мальчишки, которые опять что-то не поделили. Кажется, Жан до сих пор не оставлял попыток нарисовать на лысой макушке Спрингера мужской детородный орган. – Сейчас выйдет Саша и даст тебе по бубенцам, Жан. Оставь в покое Конни! – Гаркнула издалека Имир, и парни послушно отпрыгнули друг от друга, но Кирштайн всё ещё лелеял мысль о маркерной татуировке на башке лучшего друга. Эмили уселась на лавку у уличных тренажёров, сильнее кутаясь в шарф. Проведя весь день в школе как-то не замечаешь холода на улицу. Рядом умещается Криста, попивая, кажется, горячий шоколад из стаканчика и выпуская периодически облачка пара изо рта. – Йоу, пошли на стадион! – Предлагает Кирштайн, уворачиваясь от шуточных ударов Имир. Та заходится смехом, когда слышит предложение друга. – Придурок жвачный, мы итак на стадионе. – Жану прилетает затрещина от Имир, но парень не остаётся в долгу: пинает назойливую девчонку в плечо. – Он имел ввиду городской стадион. – Отзывается только что подошедший Армин. Он устраивается с другой стороны от Эми. – Да, погнали. Берт и Райнер обещали показать их знаменитые броски в кольцо. – Соглашается Конни. – А вас не волнует завтрашний тест по истории? – Армин всегда пытается вразумить своих друзей, но это никогда не помогает. – Ты всё равно в классе с Эми! Нам ты никак не поможешь, Армин. – Уставший от «боя» с Имир Кирштайн усаживается прямо на траву, за что ему тут же прилетает от всё той же Имир пяткой по бедру. – Он на первой парте, а я в конце класса. Интересно, как он может мне помочь? – Эмили изгибает бровь, а потом встаёт с места, вздрагивая от холодного ветра. – Ты куда? Не пойдёшь с нами? – Кажется, Имир расстроена. Эмили кивает. – Да не-е! Пошли с нами, ну. – К уговорам подключается Саша. – Не хочу. Тем более тест, почитаю что-нибудь. – Армин согласно закивал, поддерживая позицию Эмили. – Я буду плакать, если ты уйдёшь. – Серьёзно говорит Имир, Эмили усмехается. – Я вряд ли поверю твоим слезам. – Ну Эмили! Криста одаривает веснушчатую подружку строгим взглядом, а та хмыкает, складывая руки на груди. – Удачи, Эми! До завтра! – Прощается Криста, лучезарно улыбаясь. Эмили только махает рукой на прощание и уходит, затыкая уши наушниками. В квартире пусто и тихо. Раньше Эмили возвращалась домой вместе с мамой. Шли по аллеям и улицам домой, обсуждая дела насущные из школы, а сейчас мрак. Одиноко и скучно, только музыка помогает не свихнуться. Отец приезжает позже дочери домой, поэтому находится в совершенно пустой квартире почти невозможно. В комнате Эмили мрачно. Она не любит открывать окна, не любит, чтобы в её обитель проникал солнечный свет. Когда-то Ханджи сравнила дочь с вампиром. Эмили обижалась и дулась, даже как-то ссорилась с родителями из-за этого безобидного прозвища. Сейчас бы всё отдала, чтобы Ханджи ещё раз подразнила её. Запихнув кеды в шкаф и оставив шарф висеть на дверце, Эмили, не обращая внимания на запах кое-какой еды в кухне, прошла в свою комнату. Пока нет отца Эм не закрывает дверь. Разобрала тетради и учебники, кое-как прибралась на столе, залезла на стул с ногами и включила компьютер, решив, что просмотр сериала важнее подготовки к завтрашнему тесту. Конечно, она прочтёт конспекты перед сном, а пока отдохнёт. Эми хотелось побыть среди друзей, безусловно. Но неловко чувствовать себя среди них: таких ярких и улыбающихся, когда ты даже удивиться нормально не можешь. Этим девушка напоминала своего отца. Слабое появление эмоций – их общая черта. Когда проходит две серии, а в коробке не остаётся рисовой лапши, Эм слышит глухой стук входной двери. Встаёт, поправляет домашнюю одежду на себе и закрывает свою дверь, полностью ограждаясь от отца. Леви не удивлён. Так всегда. Он снимает с себя пальто, а вместе с ним и тяжёлую атмосферу, которая засиделась на его плечах ещё после неудачного разговора с Петрой. Стоит ему открыть шкаф, как оттуда выпадает обувь Эми. Аккерман вздыхает, убирает свои ботинки и кеды дочери так, как те должны стоять, проходит на кухню. Еда не тронута, Леви опять не удивлён. Эмили вообще не ела то, что готовит папа. Да, может, готовит мужчина плохо, но есть всё-таки что-то надо. Леви включает электрический чайник, уходит в спальню. На мгновение останавливается у комнаты Эмили, ждёт чуда, не иначе. Реальность бьёт обухом топора, Леви машет головой, отгоняя тяжёлые мысли. Он уже просто устал думать о хреновых отношениях с дочерью, это выматывает похлеще двух часов в спортзале. Вдруг Леви вспоминает совет Петры. Может, ему стоит предложить сделать что-то совместное? Уборка как нельзя лучше подходит для этого. Мужчина стучит в дверь. Раздаётся глухое «да». – Эм? Поможешь убраться? – Спрашивает Леви, опираясь плечом о дверной косяк и скользя взглядом по столу дочери. Поджимает губы, ибо руки чешутся убрать всё, что навалено на рабочем месте Эми. – Где нужно убраться? – Ровно произносит Эмили, выключая вкладку с сериалом. – Поможешь шкаф разобрать? – Нет. – Эмили поворачивается, смотрит так, как будто у неё в голове сканер. А глаза горят немой злобой. Леви и сам не рад был лезть в шкаф, потому что там лежала коробка с мелкими вещицами Ханджи. Но Аккерман подумал, что это будет хорошим способом поговорить по душам. Он опять ошибся. – Эмили.. – Я сказала нет. – Грубо прерывает отца, сжимая в руке бедную компьютерную мышь. – Скажи, где и что убрать, я уберусь. В шкаф не полезу. Леви готов выть от отчаяния, но только дёргает плечами. – Просто вынеси мусор. И на столе у себя приберись. – Машет в конце рукой, указывая на две грязных чашки у папки бумаг и коробку китайской еды. Эмили молчит, а когда отец уходит на кухню, то быстро приводит стол в нормальный вид, переодевается и спешит, чтобы забрать пакет из мусорки. – Я пойду на пробежку. Мусор вынесу заодно. – Не успевает Леви ничего сказать, как Эми уже вытаскивает полный пакет из ведра под раковиной и уходит, хлопнув дверью вновь. Потребность в звонке Эрвину растёт. – Да? Алло? Что случилось? – Раздается в трубке запыхавшийся голос Смита. – Я, блять, лох. Полный лох. – И плевать Леви, если он звучит как девчонка, которую бросили прямо на выпускном. Эрвин замолкает на миг. – А.. ясно.. Ну, ты пробовал поговорить с Эм? – Аккуратно спрашивает Эрвин, но Леви всё равно вскипает. – Блять, гений! И как я раньше не додумался с ней поговорить! – Аккерман грузно дышит, потом успокаивается. – Мх, ничерта не выходит. Ни поговорить, ничего. Леви звучно бьётся головой о столешницу, сидя за кухонным столом. Эрвин вскрикивает. – Эй, эй! Квартиру только не разнеси! Леви усмехается, беззлобно и устало. Остаётся только уповать на милость божию, чтобы Эм хоть раз попыталась выслушать отца.