Боже, храни короля!

Моя жизнь в эти пять месяцев, проведённые здесь была поразительно скучной. Меня уже едва радовал тот факт, что я вколачиваю альфу в своих покоях. Охотиться меня пускали раз в неделю, я ещё ни разу не выбирался во дворец, не говоря уж о родном доме. Днём Тони всё сидит и что-то пишет, ночью нам не до разговоров. Жизнь бесцветна, если даже секс не приносит удовольствия. Всё, что я от этого испытывал – это ликование, и некий душевный трепет от всей необычности ситуации. Иногда, мне становилось стыдно, за то, что я унижаю собственного мужа из-за дурацкой скуки. Все мои проблемы и штыки, на которые я натыкался в этом доме, начинались именно из-за неё. С соседями, как я понял, Аберкорны не дружны. В шахматы со мной приходил поиграть только Уэсекс, скорее заинтересованный тем, что не может меня обыграть, нежели мною. О банкетах или обедах даже никто не заикался. Когда и на третий месяц моего пребывания здесь никто не навестил нас, я начал невольно приглядываться ко всему, что менялось. Иногда, чаще по пятницам, меня выводили к собакам. Тогда-то, я и понял, что что-то не так. Они стали пропадать десятками. Сначала раз в месяц, потом чаще. В октябре питомник опустел совсем. Что-то происходило, но спрашивать у мужа я не решался. Я боялся думать о чумке или хищнике, потому что сам ежедневно валялся на траве, по которой ходили эти пёсики. Совсем недавно, среди недели, меня с небольшой свитой, отпустили охотиться. До лесной территории Аберкорнов, мы так и не доехали, должен сказать. Войдя в конюшню, я СПУСТЯ ДВА МЕСЯЦА, обнаружил, что в ней стоит только лошадь, собственность моего отца. ОДНА ЛОШАДЬ. Я смолчал, продолжая наблюдать за происходящим. Мысли о хвори, что напала на замок, не покидала меня ни на минуту. Сегодня прояснилось всё до конца. Факт, что мои камзолы не обновляются, а чередуются, меня не волновал, ибо я всё равно не ходил на посещения или обеды. Поэтому, одевая в четвертый раз за месяц, камзол из Ирландии бурого цвета, я не ворчал. Нетерпеливо спускаясь к завтраку, я перебрасывался фразами с Кристиной. Когда мы сели, вся семья уже завтракала. Знаете, то ощущение страха, когда над людьми чуть ли не туман стелется. Они молчали. Я долго не понимал в чём дело. Но понял. На завтрак была подана перловка с прозрачными кусками хлеба и мятным чаем. Стыдно, от того, что я так долго ничего не замечал. Это не чума, это бедность. Аберкорны на дне. И я тону вместе с ними. Кабинет Энтони находился в южном крыле, поэтому пришлось долго мчаться из северной столовой. Берни плакала, ковыряя ложкой мутную жижу, вскакивая, я лишь услышал «стой» от Октопуса, и очередной её всхлип. Все, кроме меня знали. Знали, что катимся по наклонной, знали что питомцы продаются, а не умирают, знали, что одним прекрасным днём на завтрак подадут только перловку. Только Бенджамин, глупый Бенджамин оставался слеп! Почему? Почему? Я связался с Англией, бросил своё поместье, стал супругом барона, забыв о титуле Маркиза, сплю с мальчишкой, но ничего не меняется. Что же пошло не так… Энтони сидел за столом и читал письмо, когда я вихрем ворвался в его кабинет. Он лениво поднял на меня глаза, понимая, почему я появился здесь. - Что происходит, Тони? Он уронил голову на ладони. Служанки, открывшие мне дверь, вышли. Даже служанки вышли. Я подлетел к столу и ударил по столешнице. - ЭНТОНИ АБЕРКОРН, ЧТО, ЧЁРТ ПОДЕРИ, ПРОИСХОДИТ? Он встал и нагнулся ко мне, расправляя плечи. Сейчас мы будем ссориться, а я, на самом деле, вовсе не альфа, а от мужа веет совсем не добрым запахом. - А то и происходит, Бен, что я самый неудачный барон на свете! Я сделал шаг назад. -Но…Почему? Брак заключён… Мой отец…Мой отец сказал, что поможет поправить дела. - Твой отец сказал, что сделает всё для блага своего внука. Эх, какая досада, а внуков то, не намечается! - Но прошло меньше полугода! - Беременность, Бенджамин, должна показывать своё существование уже после первой вязки! -Не кричи… Тони вышел из-за стола, и медленно подошёл. -Всё из-за Вас, Ваше Сиятельство! Опрокинув меня, Вы ведь думали, что детей никто не затребует, а? Гневный ответ короля, но то, что детей не предвидится, отказ твоего отца на просьбу о помощи, а я не знаю, что же делать, ведь люди покидают мои земли. Берут и покидают! Сестры уже давно должны выходить в свет, если ты не знал! А у меня просто нет денег! Совсем! Я опустил глаза. Не может же одно дитя, наделать столько проблем, особенно когда его нет? Разумеется, я помню одобряющий разговор с Королём Генрихом, о том, что он желает видеть меня в положении уже через три месяца. А прошло уже шесть… - Ты мог просто сказать мне, о том, что от тебя требуют наследника, Тони. - Да, перед глазами вечно твоё лицо в тот день! Лицо, ненавидящее меня из-за причинённой боли! Как я могу просить уступить мне ведущий фронт, если постоянно помню, как тебе было больно, как я тебе противен! - Существую и другие альфы, так все делают! - Глупости! Это Англия! Знаешь, что следует за измену своему альфе в Англии? Знаешь? Муж уже впритык подошёл ко мне, взял моё лицо в ладони и истерично смотрел в мои глаза снизу вверх. - Казнь, Бен, казнь! Я сглотнул. Ситуация всё равно казалась абсурдной, выстроенной на пустом месте. Абсолютно беспочвенно. Если нашим верхам настолько необходимо это дитя, что даже король опускает Аберкорнов, то ответ один. Я не могу допустить, чтобы моя семья страдала из-за моего безмерного эгоизма. - Не нужно было доводить это до опалы семейства, мы просто сделаем это. Прошло много времени, ты сможешь. - Ни за что! - он отстранился и сел на кресло подле меня. - Тони... - Помоги мне, Бен. Его глаза блестели отчаянием. Я стоял, заламывая руки и не знал, что делать. Выход один - ребёнок и именно от этого человека. - Я займусь делами замка, чтобы хоть что-то исправить, в моём поместье была похожая проблема - медленно начал я, - но сам ты понимаешь, что наше дитя единственное полное решение проблем. - Есть ещё одно… Он провёл ладонью и волосам и опустил глаза. Похлопав себя по груди, достал из левого кармана письмо. Чуть покрутив его в руках, передал мне. На сургучной печати красовался незнакомый герб, я поднял на мужа вопросительный взгляд. Он кивнул. Я медленно развернул новую бумагу. Почерк адресата был очень твёрд и чёток. Я вздохнул. «Сэр Аберкорн, Главнокомандующий отряда рыцарей-паладинов, сын короля Ричард, написал мне скорое письмо о вашем затруднительном положении. Наслышан также и о нраве вашего мужа, так что могу понять Вас. В отряде всегда ждали альфу семьи Аберкорнов, поэтому, я, сэр Милиган, считаю, что лучшим способом успокоить и расположить короля является ваше вступление в ряды паладинов. С нетерпением жду ответа. С уважением, сэр Гвейн Милиган.» Я трижды пробежался по письму. Заметив мой ступор, Энтони усмехнулся. -Я выезжаю завтра же. Все дела семьи, буквально, сбрасываю на Вас. Я встал, он, поддавшись моему порыву, тоже. Я обнял его. - Нет. Нет, Тони, течка ожидается недели через три, с нею будет проще. Мы сделаем это. Он отвернулся. -Ненужно напущенной нежности. Я люблю тебя, возможно, всегда буду любить. Ты слишком жесток ко мне. Я долго молчал, терпел твой эгоизм повсюду в мелочах. Ты не знал, но я слышал все ваши разговоры с Мигелем о том, какой же я молодой и зелёный, как ты мечтал о другом альфе. Даже в постели чувствовалось лишь твоё собственное ликование! Прошло полгода, Бен, как я, альфа, унижаюсь в твоих покоях, потому что люблю. Сегодня я не приду. Это моё окончательное решение. Кабинет теперь твой. Я развернулся на каблуках и полетел в свою комнату. Да и пожалуйста! Этот сопляк всё равно меня раздражал. Все мои проблемы начались с него! Меня колотило. Сначала этот глупый брак с недоальфой, потом этот тёмный дом, сбрендившая семейка, скучная жизнь, сухой секс, а теперь ещё и сброшенные на мою спину четыре омеги и замок, вот-вот падающий с пьедестала. Наглец, упавший по мою душу, за что он мне? Я был слишком эгоистичен с прислугой, не слушал отца, спал с безродными альфами до брака, но все так делают, почему же Энтони Аберкорн свалился именно на меня. Как только я вышел в свет, я вёл мирные и любезные отношения с королём и его сыном, а в отместку они подсовывают мне доходягу с кучей проблем и тараканов? С моей внешностью судьбой моей явно был высокий горец, а не бледный англичанин, который по глупости обрекает свою омегу на титул барона, волокиту и долгие, долгие годы одиноких течек. Ну, ничего, ещё посмотрим, в ком из нас бушует альфа: в этом слабом бароне, или во мне, омеге по принуждению. Я подниму этот замок с колен без чьей-либо помощи, а когда эта свинья решит вернуться, просто разведусь, оставив приятный шлейф своего сексуального запаха. Да я выдам замуж всех омег Аберкорнов, даже вдову Софию! Крестьяне сами буду сбегаться в эти земли! Я – эгоист!? Его молодость видна в каждом поступке. Что же такого, что я сверху? Если его это так задевало, так мог бы вытащить свой язык и хоть раз об этом сказать. Разумеется, обо мне никто не думает. Обо мне, обычной омеге, которой нужен альфа, как стена, за который спрячешься от всех проблем и всё. Что же досталось мне? Жалкий мальчишка, неспособный признаться, что у него проблемы. Терпел, скот, до последнего, выжимал все соки из своей семьи. Зачем? Зачем все эти жертвы? Продажа скота, уход к паладинам, когда просто можно было проявить мужественность, сказать мне: «хватит». Нет, что вы, мы будем до последнего добивать всех родных! Доводить до завтрака перловкой, словно крестьян! Идиот, не способный удержать власть! Какой же он альфа? Никакой, трусливая омега, занятно пахнущая, вот и всё! Когда я влетел в комнату, Мигель готовил утренние ванны. Я спокойно попросил его выйти, быстро скинул одежду и настроился забыться. Я всегда выхожу из воды сухим. Вечно придумываю самые неожиданные выходы. Но раньше, меня некому было так подставить! Решение у всех на виду, он просто игнорировал, думая только о том, как ему больно, неприятно и т.д. и т.п. Проще сейчас, конечно, просто оседлать этого мальчика. Даже, если это будет изнасилованием. Эту проблему всё равно решать придётся мне. Не пойму, где он узрел эгоизм или ненависть? Я всё делал деликатно, никогда его не отталкивал и не оскорблял. К сожалению, я не смог ответить Энтони взаимностью, но не нужно вести себя так, будто терпит моё безразличие уже лет десять, хотя мы не дожили даже до первой течки! Лежу уже минут пятнадцать, а чудо-масла, что всегда спасали моё настроение не действуют. Я уже даже поплакал, а что ещё остаётся делать? Взять себя в руки не получается. Что мне делать? Мы достаточно уже рубим с плеча. Что же делать? *** Он уезжал в тишине. Я провожал его фигуру взглядом, хотя даже не вышел его проводить. Так ничего и не придумал. София потом долго ещё плакала. Сестры и Октопус держались. Сейчас, сидя во главе стола Аберкорнов, я преисполнен уверенности в себе. Трахая альфу, я распрощался со своей омежьей сущностью, моя очередь быть сильным и неприступным, хотя бы ради людей, так радушно принявших меня в этом холодном доме. Они сделали для меня очень много, буду платить им той же монетой. Мой долг перед своей семьёй, поднять замок без ребёнка и Энтони. Только умом, который достался мне от матери. Пусть этот слабак катится к чертям. Я смиреннее, чем был. Если уж король обрёк меня на подобное существование, значит, я буду нести его. - Что мы будем делать, Бенджамин? – робко спросила Бернадет. Я улыбнулся, оглядывая семью, мою семью. - Процветать, разумеется. София вопросительно качнула головой. - Я всё исправлю, раз уж я теперь единственный барон Аберкорн. В то время мне долго пришлось настраивать себя на жизнь вопреки. Прошу заметить, что эгоистом я всё-таки являюсь, и подобные решения крайне тяжелы для нас.