Неизвестное Солнце

Прошло две недели с тех пор, как Люмьер присоединилась к своим одноклассникам в школе, и все уже шло не так, как планировалось. Вид Тсуны, над которым издевались, вызвал у нее раздражение – как на его хулигана, так и на самого шатена. На хулигана, потому что он осмеливался задирать кого-то слабее себя, и сие сходило ему с рук. Дюмон знала, что Тсуна силен, имеет большой потенциал, основанный на том, что она помнит, поэтому ее раздражало то, что он молча все принимает. – Прекрати издеваться над Савадой-куном! – приказала девушка хулигану, как только Тсуне удалось убежать. Она бы вмешалась и раньше, но во-первых, хотела посмотреть, будет ли он сопротивляться, а во-вторых, когда это происходило, ее уже не было рядом. – С какой стати? Это всего лишь Никчёмный Тсуна. Всем плевать, если с ним что-то случится, – усмехнулся хулиган, скривив лицо во что-то уродливое. Люмьер нахмурилась. – Потому что я так сказала, и люди будут скучать по Саваде-куну. – Почему я должен слушать такую слабую маленькую девчушку, как ты? – хулиган громко хрустнул костяшками пальцев, сжимая их в кулаки, и шагнул вперед, пытаясь запугать ее. На ученицу его жалкие попытки не произвели никакого впечатления. По сравнению с тем, что ей пришлось пережить, этот мальчик не был проблемой. – Ты действительно не хочешь этого делать, – мягко предупредила, чувствуя, как кровь стучит под кожей в ответ на неизбежную драку. – Ах вот как? Кто же меня остановит? – хулиган бросился вперед, подняв правый кулак, намереваясь ударить им в лицо Люмьер. Но этого не случилось. В последнюю секунду Дюмон сбоку нанесла слабый и медленный удар, подняла колено, и когда хулиган потерял равновесие, ударила им в живот. Хулиган поперхнулся и отступил назад, но Люмьер не дала ему времени отдышаться, когда полностью вытянула то же самое колено и сильно ударила его в ответ. Парнишка отлетел назад и врезался в стену, кирпич треснул под его напором. Он застонал, но не встал. – Я же говорила тебе, что ты не хочешь этого делать. Мальчики. – Люмьер закатила глаза и смахнула несуществующую пыль со школьной формы. Бросив последний взгляд на лежащего без сознания хулигана, направилась домой. Дядя говорил, что у него есть для нее сюрприз, и она не хотела его пропустить.

***

Убедившись, что Тайо-сан ушла, Тсуна вышел из-за стены чуть дальше от места, где произошла драка. Он слышал каждое слово, как новенькая защищала его, приказала одному из своих более больших и физически сильных хулиганов перестать беспокоить его. Но почему? Разве она его не ненавидела? Тайо-сан смотрела на него каждый день, даже называла «Никчёмным-куном» в присутствии других. Неужели она просто хочет с ним возиться? Быть единственной, кто его запугивает? «Или, может быть, – прошептала какая-то давно забытая безмолвная часть его существа, – она хочет стать друзьями?» Обычно шатен отговаривал себя от подобных мыслей, но, возможно, на этот раз ему стоит прислушаться? Возвращаясь домой, Савада все еще размышлял о том, что же ему делать. «Я спрошу ее завтра.»

***

«Легче сказать, чем сделать». Сегодня утром он пришел в школу с твердым намерением поговорить с Тайо-сан о том, что видел вчера, но, увидев ее, слова застряли у него в горле. Француженка сидела, нахмурившись, на своем месте, когда он пришёл, заставляя бедного шатена бояться подойти к ней и уж тем более заговорить. Вместо этого парень избегал ее сегодня даже больше, чем обычно. «Наверное, она меня ненавидит…» Печально вздохнув, Тсунаёши рассеянно жевал свой бенто, опечаленный упущенным шансом – если он вообще был – завести друга. – Эй, Никчёмный-кун. Школьник пронзительно завопил: «хиии!», опрокидывая весь свой обед. Медленно обернувшись, он увидел, как Тайо-сан ухмыляется улыбкой пойманной канарейки, отчего шатен вдруг почувствовал себя очень-очень маленьким.

***

«Никчёмный-кун сегодня ведёт себя очень странно. – подумала Люмьер, лениво сидя под одним из деревьев во дворе школы и поедая наполовину подгоревшую еду. – не так как всегда». Что весьма странно. Хотя будущий Дечимо благоговейно избегал ее с тех пор, как она попала в школу, никогда до такой степени, как сегодня. Встав, она направилась обратно в класс, но остановилась, увидев пушистую каштановую шевелюру, которая могла принадлежать только одному человеку. – Эй, Никчёмный-кун. – откликнула Люмон, ухмыляясь, когда мальчик вскрикнул и подпрыгнул, а после обернулся, пока не увидел ее. Как же легко его напугать. – Т-Тайо-сан! – заикаясь, произнес Тсуна. – П-привет. – девушка практически видела, как над его головой заклубилась мысль, ругающая себя за столь неубедительное приветствие. Она почувствовала, как ее улыбка стала шире. – Никчёмный-кун, сегодня ты избегаешь меня больше, чем обычно. Почему? Глаза Савады с тревогой расширились. – Я не избегаю тебя. Люмьер мрачно посмотрела на него, зная, что она выглядит как женская версия подростка-Реборна, любезно проинформирована дядей. – Я не идиотка, Никчёмный-кун. Скажи мне, почему. Тсунаёши попытался выдавить из себя еще несколько отрицательных фраз, но Люмьер и слышать ничего не хотела. Наконец шатен выпалил, что он видел, что случилось вчера, и что хотел спросить "не хочет ли та стать друзьями", однако она выглядела очень, очень страшно, и, пожалуйста, непричиняйемувреда. Дюмон обработала вышесказанное в течение секунды. Вот оно снова. Это искушение. Люмьер знала, что это не каноничный KHR. Ария родилась до того, как было наложено проклятие, судя по разнице в возрасте между ней и следующим небесным Аркобалено, в этом мире все было иначе. Или, по крайней мере, она так предполагает. Люмьер не хотела думать, что ее мать сделала это с ее отцом в младенческом возрасте, или что Реборн… извините, мог это делать. Итак, Люмьер приехала в Намимори, зная, что все, что она помнит, не произойдет, потому что находилась не в том мире. И вот откуда возникает искушение. Желание участвовать, являться кем-то, знать Тсуну и остальных членов банды. Это было очень сильное чувство. И, глядя в испуганные, но полные странной надежды глаза шатена, Люмьер приняла решение. — Ты не убегаешь от людей, с которыми хочешь подружиться, Никчёмный-кун. – она легонько стукнула его по голове, когда он посмотрел на нее с удивлением в своих медово-карих глазах- Она не должна этого делать. Люмьер знала это. Дружба с Савадой, вероятно, испортит будущее. «Ну что ж, – мысленно пожала плечами, – как говорится, будь что будет.» Дюмон знала, что приняла правильное решение.

***

Тсуна невольно просиял, когда Тайо-сан согласилась стать его другом. Его первым другом. Его первым в жизни другом. Даже при том, что она называла его Никчёмным-куном, он понимал, что это всего лишь невинное поддразнивание. – Итак, в память о нашей новой дружбы, я приду к тебе домой после школы. – Тсуна почувствовал, как у него свело живот от этого заявления. Он вспомнил свою комнату, разбросанную по полу разнообразную одежду, незастеленную постель и смущение, которое непременно возникнет, если она его увидит. Она просто не могла прийти, по крайней мере сегодня. – Тайо-сан, ты- – Стоп. Как ты только что меня назвал? – Тсуна сглотнул; она снова впилась в него взглядом. – Т-Тайо-сан? – Друзья мы или нет? – спросила она. Тсуна не понимал, к чему клонится этот разговор, но все равно кивнул. – Тогда отбрось фамилию и «-сан». Друзья так друг друга не называют. Зови меня либо по имени, либо Люми. Тсунаёши покраснел, когда ему предложили приказали назвать другого по имени. – Тогда ты можешь называть меня Тсуна, – предложил он. – Не-а. Никчёмный-кун гораздо симпатичнее, – он знал, что краснеет от ее слов. Но все же, неужели она должна называть его никчёмным? Она рассмеялась над его ответом, и хотя Тсуна чувствовал, что должен быть раздражен этим, все, что он чувствовал, было радостью и удовлетворением. «Так вот что такое друзья», – подумал он, прежде чем присоединиться к смеху. Ему так понравилась эта дружеская атмосфера, что он даже забыл предупредить ее, чтобы она не приходила позже.

***

Таким образом, у будущего Вонголы Дечимо, и дочь Солнца Аркобалено появился первый друг; у Тсуны – в его одиннадцатый год жизни, а в Дюмон – в обеих ее жизнях.