Убей моё одиночество

Неджи не видел куда шёл. Он не помнил как его отряд прибыл в деревню. Его голова была заполнена тяжёлой пустотой. Как так получилось? Почему он? Неджи бы поверил в скрытую злобу и желание мести, которые таятся в ком угодно. Но только не в нём. Слёз нет. Но разочарование щекочет ноздри изнутри. Жестоко. Слишком жестоко. Каждый в этой деревне полюбил Наруто. Неужели ему давно было всё равно? Это просто не укладывалось в голове Хьюго. Он не знал человека, которого видел сейчас. Он знал только смеющегося Наруто Узумаки. Человека, который любит и хочет быть любим. Который готов на всё ради своих друзей. Который никогда не сдавался и до последнего верил. Мог ли он настолько хорошо притворяться? Или он притворяется сейчас? Сердце Неджи разрывалось. Шикамару тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки. О чём они говорят? Какие Акацки? Они сошли с ума не иначе. Как его Наруто мог быть членом Акацки? Это все сплошной бред! Пульс под сотку долбил по всему организму. Шикамару казалось, что он отрубится прямо здесь. Этот доклад стал самым кошмарным. В это нельзя было поверить. — Вы уверены в своих словах? Голос Цунаде еле заметно хрипел. Она тоже не верила. Как мог человек, влетающий в её кабинет и называющий её «бабулей», быть опасным преступником. — Да, госпожа Хокаге. — Что скажешь ты, Неджи? Неджи ладонью вытирал мелкий липкий пот, полностью покрывший его тело. Что он должен сказать. «Наруто Узумаки — предатель!» «Мой друг неожиданно стал членом Акацки?» Что? Просто что? — Я говорил с ним, но не мог понять кто передо мной. Чакра его, тело его. Но разум… Совершенно иной. Шикамару взорвался. — Да кто в здравом уме поверит, что Нару может быть преступником?! Я должен убедиться сам, не поверю, пока не увижу! — Нара, успокоился и сел! — громкий голос Хокаге привёл его в чувство. И что теперь нужно делать. Этот вопрос крутился в головах всех присутствующих. Удавка на шее не давала вздохнуть. Шикамару потянулся руками к горлу, но там ничего не было. Дверь тихо скрипнула. В проходе стоял полуживой Какаши. А за его спиной прятался Ирука. Глаза его были красными и опухшими. Уголки его губ были опущены, а челюсть до боли сжата. Сегодня Ирука постарел на несколько лет. Он любил маленького солнечного Наруто, как своего сына. Ему не хотелось осуждать его или ненавидеть. Да и смог ли бы он? Определённо нет Несколько секунд назад он стоял за дверью, зажимая рукой рот, чтобы не закричать. Он слушал отчёт и не верил. Это не может быть Наруто. Мальчик, поцелованный солнцем превращается в пепел? Нет! Если бы Какаши не поддерживал Ируку, он бы уже давно сидел на полу. Умино схватился за жилет Какаши, слёзы снова собрались в уголках глаз. Он так сильно любил этого ребёнка. Своего ребёнка, который пережил столько горя, но продолжал улыбаться. Они вместе пили чай и говорили обо всём. Это было не так давно. — Чего вы там встали?! Хокаге была раздражена. Но лишь на первый взгляд. Каждый кто знал её хоть чуть-чуть, видел вселенскую печаль и обжигающую горечь. Невыплаканные слёзы. — Прошу прощения, — голос Хатаке хрипел. Ком, стоящий в его горле не давал говорить. Он винил себя. Да что уж говорить. Они все винили себя. Неджи Хьюго винил себя. Цунаде Сенджу винила себя. Какаши Хатаке винил себя. А Умино Ирука и Шикамару Нара просто не верили. Первый снова плакал. — Мой мальчик не мог, это не он, — Ирука сбивчиво шептал, еле шевеля губами. — Я не знаю человека, о котором вы говорили. Сначала Цунаде Сенджу хотела отругать Умино. За предвзятость. За эмоции. За…что? Но не одно слово не вырвалось из её рта. Она не могла осуждать Ируку за любовь. Она и сама любила. Не меньше, не больше. Как они проглядели? С Ирукой плакаласама деревня. Абстрактная сущность этого места страдала. — Простите, но это то, что видели все мы. Мы не можем отрицать, что это был Наруто Узумаки и если… — Замолчи. Грубый, резкий злой Шикамару в упор смотрел на Ханну, которая пыталась сказать простую и очевидную вещь. Наруто Узумаки — предатель, который является членом преступной организации Акацки. Он отступник. — Мы не можем знать наверняка! Мы думали, что Учиха—отступник, но ведь на самом деле это не так. — Но записка! — Она подделка! — Прекратите, вы оба! Шикамару прав, мы провели расследование и выяснили, что смерть Учихи — это не убийство, замаскированное под самоубийство, в записка подделка. — Пятая, позвольте мне найти его, позвольте поговорить. Я просто не могу поверить. Шикамару умолял. Ирука перестал плакать и уставился на Цунаде. Как Хокаге она не должна позволять такого безрассудства. Как Хокаге она должна удержать Шикамару. Но бабуля Цунаде, любящая малыша Наруто задушила в ней Хокаге. — Я позволю. Но только раз. Отправляйся, как только сможешь. Шикамару благодарно посмотрел на Пятую. Ирука резко сжал веки, переставая плакать. — Спасибо. Его шёпот казался таким громким. Он посмотрел на Шикамару. — Пожалуйста. Шикамару в ответ кивнул. Хватка Какаши на талии Ируки усилилась. Он тоже благодарно смотрел на парня. Лишь Неджи испытывал чувство дежавю. Шикамару собирался в путь. Он обязательно всем докажет. Чем быстрее, тем лучше. Вспоглощающая любовь сыграла с ним большую шутку. Он не мог не верить. Его чувства обволакивали его, переплетались и связывали единой толстой и прочной нитью, сдавливая грудь. Он мог плакать, злиться и смеяться. Но не понимал, что именно хочется ему сейчас. Шикамару хочется всегда чувствовать его рядом, всегда-всегда и быть лишь с ним одним, произнося, будто в бреду лишь одно имя, потому что другие — чужие, не его, никто ему кроме него не нужен. Это походило на помешательство. Шикамару вспомнил недавний сон. Это было прощание. Но ему не хотелось прощаться. Он просто должен его найти. Убеждать, умолять, сделать всё что угодно. Бред сумасшедшего, Шикамару приди в себя. Это пылает глубоко внутри и выйдет наружи лишь рядом с ним одним или не выйдет вовсе. Он слишком долго был нерешительным и боялся. Боялся, что ему причинят боль. Выход — деревня — лес. Собака Какаши – сенсея. Найти его или умереть. Настолько сильно болело сердце.