Дикая вишня

В освещённом факелами холе с мраморной лестницей руками одного не в меру буйного полтергейста царил настоящий потоп. Оказавшись там, Вишери с недовольством посмотрела на лужи, скосила взгляд на облитых учеников и стала обходить их всех по широкой дуге. — Пивз, спускайся сюда сейчас же! — рявкнула появившаяся про­фессор Макгнагалл, поправляя свою островерхую шля­пу и свирепо глядя вверх сквозь очки в квадратной оправе. — Ничего не делаю! — прокудахтал Пивз, запустив следующей бомбой в группу пятикурсниц, которые с виз­гом бросились в Большой зал. — Они все равно уже мок­рые, ведь так? Небольшая поливка! — он пульнул оче­редным снарядом в компанию только что вошедших вто­рокурсников. — Я позову директора! — пригрозила Мак­гонагалл, пока полтергейст примеривался к следующей цели. Он посмотрел на Поттер, встретился с её очень ласковым взглядом и кидаться в неё водяными бомбами почему-то передумал. — Предупреждаю тебя, Пивз! Пивз высунул язык, швырнул, не глядя, последнюю гранату и унесся прочь вверх по лестнице, кудахча как сумасшедший. — Ну, пойдемте! — строго обратилась к забрызганным грязью студентам профессор. — В Большой зал, побыстрее! Спорить никто не стал, и Вишня одна из первых добралась до двустворчатых дверей Большого зала. Там, кивнув однокурсникам, заняла своё место рядом с безупречным Малфоем, на мантии которого были влагоотталкивающие чары, поправила свою абсолютно сухую одежду — не зря же она артефактами занимается уже несколько лет — и начала осматривать украшенный к ежегодному пиршеству зал. За факультетскими столами потихоньку собирались ученики, среди которых уже сидела Полумна и маячила в компании друзей влажная макушка Невилла. За преподавательским столом сегодня было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор Макгонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле — но еще одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного. И Поттер даже с большой вероятностью могла сказать, кому оно предназначалось. — Не знаешь случайно, кто будет преподавать Защиту в этом году? — Вишня наклонилась к уху Малфоя. С профессорами по Защите от Тёмных Искусств у них не задалось с самого начала. На первом курсе преподаватель оказался одержим Тёмным лордом и рассыпался пеплом на глазах слизеринки, на втором — сам себя приложил стирающим память заклятием. Ну, а третьего девушка сама лично отправила преподавать в Колдотворец, поэтому вопрос был совсем не праздным. Ответить парень не успел, потому что двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Про­фессор Макгонагалл провела длинную цепочку первогодок на возвышенную часть зала. Большинство мокрых старшекурсников казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было по­думать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к ос­тальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто, явно снятое с Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Профессор выставила перед первокур­сниками трехногую табуретку и водрузила на нее старую, грязную, заплатанную Волшебную шля­пу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступив­шем молчании у самых её полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела. Как только она замолчала, грянули аплодисменты, а Макгонагалл тем временем достала свиток. Распределение началось. — Уитби, Кевин! — профессор наконец назвала последнее имя. — Пуффендуй! — объявила шляпа и рас­пределение завершилось. Макгонагалл унес­ла и Шляпу, и табуретку. Поднялся Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки. — Скажу вам только одно, — произнес он, и его звуч­ный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте. Ученики с большим энтузиазмом принялись за появившуюся еду, какое-то время зал наполняли только звуки поглощаемой еды и тихие разговоры за столами. Но когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблес­тевших тарелок пропали последние крошки, директор снова поднялся со своего места. Гудение голосов, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя. — Итак, — заговорил Дамблдор, улыбаясь. — Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Многие ученики с пониманием переглянулись, а Дамблдор, едва заметно усмехнувшись в бороду, продол­жил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Зап­ретный лес является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. —Что? Почему? Как так?! — послышались не верящие шёпотки. — Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение, — продолжил директор. — С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… В этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах­нулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все го­ловы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния оза­рила потолок, резко осветив черты лица пришельца, от чего Вишня невольно поёжилась, а кто-то в зале не сдержал судорожных вздохов. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульп­тором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был ис­пещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра­щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, загляды­вая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошел к директору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Тот пожал её, негромко сказав при этом несколько слов, затем что-то спросил у вошедшего — тот покачал голо­вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые пат­лы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего до­стал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, ози­рая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя Защиты от Темных Искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей гнетущей тишине. — Профессор Грюм. Вишери переглянулась с Драко, во взгляде которого тоже читалось неверие. Во всё ещё царящей тишине хлопки директора были сродни грому, но новый преподаватель остался совершенно равнодушен к та­кому более чем прохладному приему. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из неё порядочный глоток. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Четырёх Школ. — Вы шутите! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, ко­торое охватило зал с самого появления нового профессора. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмык­нул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… Профессор Макгонагалл многозначительно кашля­нула, призывая директора вернуться к изначальной теме. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дам­блдор почесал кустистую бровь. — Так о чём я? Ах да, Турнир Четырёх Школ. Изначально планировалось провести Турнир Трёх Волшебников, но к нам изъявила желание присоединиться ещё одна волшебная школа и теперь состязание называется Турниром Четырёх Школ. Итак, Турнир был основан при­мерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова­ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. Со всех сторон вновь послышались шёпотки — новость взбудоражила всех. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал директор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы иностранных школ прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Четырёх Школ, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов. Столы озарились сияющими лицами и горящими глазами учеников, которые уже примеряли на себя роль хогвартского чемпиона. Шёпотки стали громче и грозили перерасти в громкий гомон, но Дамблдор остудил их. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок, однако Гла­вы участвующих школ совместно с Министерством ма­гии договорились о возрастном ограничении для пре­тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я под­черкиваю это — семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — профессор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот, — признано не­обходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предо­сторожности мы ни предпринимали, и весьма малове­роятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возрас­та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше­му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона, — он обвёл внимательным взглядом всех присутствующих. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понап­расну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из трёх магических школ появят­ся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель­но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколь­ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте вре­мени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грюмом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. — Ты знаешь, какие школы будут участвовать? — тихо спросила Поттер у друга, со всеми покидая зал и направляясь в сторону подземелий. — Точно Шармбатон и Дурмстранг, — тоже почти шёпотом ответил парень, слегка склоняясь — за лето Малфой стал заметно выше. — А третья школа? — Вишери не скрывала напряжения в голосе. — Отец мне не говорил об этом, я не знаю, кто это может быть. — Это то и напрягает, — пробормотала себе под нос слизеринка и устремилась вниз по лестнице, где уже скрылась половина их факультета.

***

Вишня резко села на кровати, тяжело дыша и всё ещё ощущая оковы липкого страха. Девушка не помнила, что ей снилось, но чувство чего-то пугающего никак не отпускало её. Простыня сбилась, одеяло упало на пол, а механические часы показывали лишь половину шестого. Поттер опустилась обратно на кровать, подняв одеяло, полежала какое-то время и поняла, что заснуть снова не сможет. — Гадство, — констатировала она, поднимаясь с кровати и накидывая на плечи тёмно-зелёный махровый халат. Вишери прошлась по комнате, разобрала чемодан, приготовила форму и решительно села за рабочий стол, оборудованный за три года множеством артефактов и цепочками защитных рун разной степени сложности. Раз выдалось свободное время, стоило доделать некоторые заказы, коих у Поттер было пока не очень много, но это не значило, что они были мелкими — за каждый её ждала кругленькая сумма, уходившая на отдельный счёт в магловском банке. Работать с камнями девушке нравилось больше всего — большинство артефактов её изготовления были маленькими произведениями ювелирного искусства, в котором Вишня непрерывно совершенствовалась. Вот и сейчас на казалось бы неказистом камешке появлялись грань за гранью, раскрывая его красоту, а твёрдый металл легко плавился в хрупких руках слизеринки, приобретая нужную ей форму и дополняясь определёнными рунами. Время до завтрака пролетело незаметно и Вишери чуть не опоздала на него, но живущей в соседней комнате Гринграсс зачем-то приспичило постучать к Поттер, и её пришлось отвлечься от работы. — Доброе утро. Ты что-то хотела? — Вишня приветливо улыбнулась и невинно посмотрела на однокурсницу, пряча недовольство на дне зелёных глаз так глубоко, что никто не смог бы его рассмотреть, как бы не старался. — Привет, — холодно поздоровалась слизеринка. С женской частью факультета у Вишери не заладилось с самого начала по одной простой причине — всем нужен Малфой, а она шла вместе с ним в комплекте. Не на пустом же месте возникло прозвище Кукольная принцесса Слизеринка, которым девушку называли за глаза не только на её факультете. — Тебя там Драко ждёт. Просил тебя поторопить. — Уже иду, — послушно ответила Поттер, забирая сумку со стула и накидывая форменную мантию. В гостиной её уже действительно дожидался Малфой, который коротко благодарно кивнул Гринграсс, от чего девушка буквально расцвела, и потащил Вишери на завтрак. — Идём, нам стоит поторопиться — первым стоит Защита и опоздание нам вряд ли простят, — бросил парень на ходу и прибавил шагу, выдавая своё напряжение перед грядущим уроком. Кажется, судьба подготовила Вишне очередную гадость, иначе с чего бы её другу волноваться перед обычным уроком.

***

Сразу же после завтрака, непривычной дружной толпой тихие слизеринцы-четверокурсники направились к кабинету Защиты от Тёмных Искусств. Они торопливо расселись прямо перед преподава­тельским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Новый преподаватель настораживал одним своим видом и у учеников Слизерина не было никакого желания нарываться. Вскоре из коридора до­неслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и в первую встречу. Теперь им были хорошо видны и многочисленные шрамы, и вращающийся глаз, и его шипастая деревянная нога, высунувшая­ся из-под мантии. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проко­вылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не по­надобятся. Вишери молча переглянулась с Малфоем и убрала учебник. Оба не сговариваясь постарались сесть как можно дальше от преподавателя, который тем временем вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причём его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как ма­гический вращался по сторонам, устремляясь на студен­та, когда он или она отзывались. Его губы то и дело дергались, будто пытаясь расплыться в хищной ухмылке, при назывании нового имени, и у Поттер даже были предположения, с чем это было связано. Один пристальный взгляд и мимолётный оскал у профессора при имени Малфоя говорил о многом. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своём присутствии. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Тёмным Созданиям — про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял? Класс нестройно что-то прогудел. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными. И я очень надеюсь, что этими знаниями вы распорядитесь правильно, — на лице Грюма наконец появилась ухмылка, а глаза остались совсем не добрыми — скорее злорадно-предвкушающими, как успела заметить Вишня за краткое мгновение, пока преподаватель вновь не посуровел. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизакляти­ям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточ­но взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с та­кими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так: чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, ко­торый собирается применить к вам запрещённое закля­тие, не станет делиться своими планами, он не будет дей­ствовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бди­тельны и наблюдательны. Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наи­более тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук. Грюм кивнул Нотту, который поднялся со своего места и глядя куда-то в пустоту ответил: — Империус. Отец говорил мне о нём. — О да, — с чувством произнёс профессор, оставляя привкус жирного намёка в воздухе. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Ми­нистерству неприятностей в свое время. Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и дере­вянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную бан­ку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Преподаватель поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшеб­ную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Кто-то засмеялся — кто-то, но не Вишери с Драко, который не скрывая своих эмоций, скривился. — Думаете, это смешно, да? — прорычал Грюм. — А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил профессор, ког­да паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас… Были времена, когда множество колдуний и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус, — Грюм желчно усмехнулся. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬ­НОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. — Кто ещё знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? В этот раз желающих отвечать не нашлось. Класс притих, и Грюму пришлось самому выбирать ответчика. Оба его глаза пробежались по помещению, словно сканируя присутствующих учеников, и остановились на Малфое. — Ты. Малфой, отвечай, — бросил профессор и перевёл взгляд живого глаза на соседний ряд. Слизеринец с неохотой поднялся, успев переглянуться с подругой, выпрямился и бесстрастно ответил: — Круциатус. — Круциатус, — со странным выражением иссечённого лица повторил преподаватель и достал из банки другого паука, посадив его на кафедру. Тот в ужасе замер, а Грюм задумчиво произнёс: — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и скомандовал: — Энгоргио! Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Вишери всё меньше нравилось происходящее вокруг, и, кажется, не только ей одной. Тишина, повисшая в классе, была тревожной и вот-вот была готова лопнуть, как натянутая струна. Грюм снова поднял палочку и шепнул: — Круцио. В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. Профессор не уби­рал палочки, и паук затрясся и задергался ещё неис­товей. — Прекратите! — воскликнула Гринграсс, её широко открытые глаза были полны ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. — Редуцио, — приказал Грюм и, когда паук уменьшился до нормальных размеров, посадил его обратно в банку. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так… Кто знает ещё что-ни­будь? Никто не спешил отвечать, хотя, кажется, все знали, что нужно ответить. Взгляды всех слизеринцев были направлены куда угодно, но не в сторону преподавателя, и совершенно точно никто из них сейчас не хотел оказаться на месте отвечающего. Кем бы не были родители присутствующих, но никто из них никогда не прививал им любви к непростительным, как думали некоторые невежи с Гриффиндора. Неожиданно для всех, и даже для самой себя, Поттер подняла руку, готовая озвучить то, что было в мыслях у всех остальных присутствующих.  — Ну? — посмотрел на неё Грюм, прищуриваясь. — Авада Кедавра, — тихо, ни на кого не глядя, произнесла девушка, не поднявшись со своего места. Её глаза застеклянели, от чего Драко даже заволновался и хотел было тряхнуть подругу, но вовремя увидел показываемый ему кулак под партой и ограничился только слегка обеспокоенным взглядом. — Ага, — согласился преподаватель, отводя взгляд от Вишни и размышляя о чём-то своём. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Грюм его всё-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутёк по деревянной крышке. Старый мракоборец поднял волшебную палочку. — Авада Кедавра! — каркнул он. Полыхнула вспышка слепящего зелёного света, отразившегося в такого же цвета глазах Вишери, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Кто-то из парней отпрянул назад и едва не слетел со стула, когда паук рух­нул в его сторону. Грюм смахнул мертвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозмож­но отразить. За всю историю известен лишь один чело­век, сумевший выдержать это, и она сидит прямо передо мной. Взгляды перекрестились на Поттер. Сейчас она показалась всем почему-то ещё бледнее чем обычно, и Малфой уже был не так уверен, что у его подруги всё под контролем. Потому парень осторожно сжал её руку, пытаясь поддержать — всё же в одночасье потерять родителей из-за одного заклятия тяжело. Вот только мысли самой Вишни были очень далеки от родителей и в тоже время невероятно близки. «Никакого противодействия,» — звучали в её голове слова, и слизеринке хотелось расхохотаться. Вот только смех этот был бы далеко не радостным. Волшебники сами отказались от спасения, уничтожив почти всех магов крови, которые могли дать им защиту от этого заклинания. И лишь потому, что они обладали силой, неподвластной другим, а значит были опасны — такова логика этого мира: хочешь стать сильнейшим — уничтожь конкурентов. — Авада Кедавра — заклятие, требующее для выпол­нения серьёзной магической мощи. Сейчас вы все може­те достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил, — продолжил тем временем Грюм. — Но ни­чего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. Возникает вопрос — если все равно нет противодей­ствующего заклятия, то зачем я вам это показываю? За­тем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил, а Поттер наконец выплыла из своих мыслей. — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожиз­ненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запи­шите это… Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из заклятий. До самого удара ко­локола никто не проронил ни слова, да и когда урок закончился, слизеринцы не спешили обсуждать прошедшее занятие. Будто бы мысленно сговорившись, они все решили забыть всё, что происходило этим утром и предпочли поспешить на следующий урок. Уход за магическими существами с Гриффиндором был как раз то, что могло помочь им всем взбодриться.

***

— Профессор Снейп, — после громкого стука, так и не дождавшись ответа, Вишери вошла в кабинет, аккуратно держа посылку с редкими компонентами и её личными «шедеврами» зельеварения, которые этим вечером в очередной раз должен был разнести в пух и прах зельевар — иначе их занятия и не проходили, потому со званием «бездарности» Поттер давно смирилась. Но если Снейп ещё до сих пор не отказался от занятий с девушкой, значит всё-таки что-то из его уроков она извлекала и умела применять не настолько плохо, как описывал это профессор. В дальнем углу класса что-то грохнуло и по полу покатились грязные котлы, из-за горы которых показалась макушка Лонгботтома. Слизеринка от неожиданности дёрнулась, схватилась за палочку, но коробку удержала и только после этого посмотрела на источник шума. — Невилл? — удивлённо посмотрела на парня девушка, обвила гору грязных котлов и понимающе добавила: — Опять взорвал котёл на Зельях? — Привет, Вишня. Да, было дело, — гриффиндорец неловко взлохматил волосы и случайно смахнул ещё один котёл, который со звоном состыковался с полом. — Ой. Лонгботтом поспешил устранить собственноручно устроенное безобразие, а Поттер, беззлобно фыркнув, отставила свою ношу подальше и поспешила ему на помощь, пока парень ненароком не смахнул ещё чего-нибудь. — А Снейп где, не знаешь? — между делом спросила Вишери, отставляя чисты котлы на соседний стол. — Ушёл с полчаса назад, сказал, что если я не отчищу эти котлы до его прихода, то буду потрошить рогатых жаб до конца года, — вполне весело ответил Невилл, дочищая последний котёл. — А тебе он зачем? — Да так, кое-какие ингредиенты передать, — отмахнулась слизеринка. — Волосы кикимор, золотые скарабеи, северные сорта разрыв-травы… — Разрыв-трава? — удивлённо переспросил парень. — Северные сорта? Это же такая редкость! Сложнее найти только полярные розы, их ещё цветком шаманов называют, потому что они растут только на Чукотке, где используются местными волшебниками в различных ритуалах. — А ты бы хотел себе этот цветок шаманов? — осторожно спросила Вишня друга, искоса наблюдая за его вдохновенным лицом. — Конечно! Да любой травник за него готов всё отдать, — заверил её гриффиндорец и случайно опрокинул последний котёл, расплескав грязную воду. — Вот чёрт. — М-да, — согласилась Поттер, наблюдая за тем, как Невилл устраняет последствия, и находясь в мыслях явно где-то не здесь. — Лонгботтом, вы всё ещё здесь? Вон отсюда! — именно в этот момент в помещение стремительно вошёл Снейп, сверкая чёрными глазами. — Поттер? Вы принесли то, что обещали? — Да, сэр, — утвердительно кивнула девушка и поспешила отвлечь профессора своими зельями, чтобы её друг успел убраться подальше и не получить очередное взыскание за что-нибудь. — И те зелья, которые вы сказали приготовить, я тоже принесла. — Показывайте, — скривился мужчина и начал изучать склянки, попутно отдавая язвительные комментарии. А Лонгботтом благополучно покинул кабинет, послав на прощание благодарный взгляд слизеринке, экзекуция которой только начиналась.

***

— Э-э-э… Этот сорняк — редкое растение? — с недоверием переспросила Инга, гипнотизируя взглядом неприглядный, даже местами уродливый ледяной кактус — иначе описать полярную розу было невозможно. — Ага, — согласно кивнула Вишери, закидывая в рот очередную ягоду. — Вот это?! — Орлова продолжала откровенно недоумевать и в порыве чувств попыталась ткнуть в растение пальцем. — Руки прочь! — тут же фурией возникла её соседка по комнате, у которой уже руки чесались написать очередную докладную на близняшек. — Этот цветок мне жених подарил! — М-да, — глубокомысленно произнесла Поттер с той стороны зеркала, а русская волшебница за ней повторила, провожая взглядом удаляющийся к двери цветок вместе с соседкой. — То есть тебе он нужен, так? — переспросила Инга. — Ага, — кивнула головой англичанка. — А зачем? — Орлова прищурилась, внимательно глядя на подругу. — Надо, — лаконично ответила та, продолжая уничтожать целую тарелку вишни. — Ага, — изрекла русская, делая понимающе-задумчивое лицо. — Так сможешь достать или нет? — наконец не выдержав, Вишня отставила быстро пустеющую тарелку и посмотрела на подругу. — Конечно достану, в чём вопрос, — ответила та. — Вот и отлично. Тогда до связи, — Вишери улыбнулась. — До связи, — кивнула Инга и первая отключилась. На лице русской волшебницы расцвела улыбка. Чего-то их Вишенка не договаривала, и девушка была намерена это выяснить. Рука сама потянулась обратно к артефакту и через минуту перед Орловой уже было заспанное лицо Банафрит. — Что надо? — не очень довольно спросило юное светило демонологии. — Бафи, тут такое дело, — заговорщически протянула девушка и коварно улыбнулась.