Дикая вишня

— Сани осенью, серьёзно? — недоуменно сказал Малфой, пока его подруга смирялась с неизбежным. — Просто не спрашивай, — попросила девушка, поймав его взгляд на себя, и уткнулась в его плечо. Внимание остальных хогвартцев было направлено на новоприбывших. Из саней тем временем вышел высокий и широкоплечий мужчина в тулупе с косматыми бровями, густой бородой и бельмом на левом глазу. Весь его вид был суров и грозен настолько, что некоторые вздрогнули от его мимолётного взгляда. Осмотрев окружающее пространство, он молча подал руку сидевшей до этого рядом с ним в сонях красивой женщине и они вдвоём прошли на встречу Дамблдору. — Рады приветствовать Колдотворец в стенах Хогвартса, — директор ловко сцапал руку женщины, которая лучезарно улыбнулась ему, и полностью проигнорировал тяжёлый взгляд бородача. — Как добрались, госпожа Варвара Алексеевна? — О, добрались просто прекрасно, господин Дамблдор, — женщина кокетливо стрельнула глазами и тут же наигранно посетовала: — Снежку у вас тут правда мало, но это не страшно. И действительно слой снега был очень маленьким — всё, что успело выпасть накануне вечером. — Прошу, пойдёмте в замок, — очарованный директор предложил локоть Варваре Алексеевне, которая без зазрения совести использовала свой чарующий голос в любой ситуации. — Благодарю, — женщина тут же приняла приглашение и повернулась к своему спутнику: — Митрий, вы позаботитесь о наших учениках? Мужчина коротко по военному кивнул и развернулся к успевшим спешиться парням. Он что-то невнятно гаркнул, и они тут же построились, а из саней вышел ещё один парень, подавая руку своей спутнице и тоже присоединяясь к строю. Последней была Орлова, спешившаяся с явной неохотой и влившаяся в общие ряды с непередаваемым выражением лица. Митрий вновь что-то гаркнул и резко развернулся, устремляясь к крыльцу, а ученики из Колдотворца последовали за ним: впереди пара, что сидела в санях, за ними десять бравых молодцов и довольная жизнью Индиго, пославшая весёлый взгляд Вишери. — Я прибью эту махинаторшу, не сказавшую мне о своём участии, — тихо пробубнила себе под нос Поттер, провожая взглядом спину подруги, и пошла следом в школу вместе с остальными хогвартцами.

***

Ученики из Шармбатона расположились за столом Когтеврана, дурмстрангцы толпились у входа и решали, где сядут, а колдотворцам ничего не осталось, кроме как подсесть к слизеринцам, потому как Инга Орлова, успевшая поменяться с сестрой, направилась прямиком к Поттер, ласковым взглядом отодвинув Гойла. Наконец, представители Дурмстранга расселись с краю пуффендуйского стола. Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопыт­ством разглядывали тёмный потолок, усеянный звезда­ми, колдотворцы весело переговаривались, девушки из Шармбатона степенно восседали за столом. Некоторые гости, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. — Нам нужно будет поговорить, — шепнула подруге Вишня, на что та расплылась в улыбке. — Как скажешь, Вишенка, — кивнула она. Остальные русские с интересом наблюдали за обеими девушками, очень тихо отвешивая какие-то комментарии. Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потёртый фрак, добавил к профессорскому столу ещё несколько кресел для гостей — по два с каждой стороны от кресла Дамблдора и два по краям преподавательского стола. Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали Дамблдор с русской волшебницей, профессор Каркаров, старавшийся держаться подальше от сурового Митрия, сам бородач и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но по­допечные мадам Максим невозмутимо оставались на но­гах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора. Дурмстрангцы проводили своего директора взглядом, а вот ученики Колдотворца и ухом не повели в сторону своих преподавателей. Варвара Алексеевна села справа от директора Хогвартса, Каркаров рядом с великаншей, а Митрий с самого края стола. Два кресла всё ещё оставались свободными. — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал Дамблдор, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам, когда все расселись. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка! При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове всё ещё был шарф, громко хихик­нула, а Орлова обменялась взглядами со своими однокурсниками. — Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал директор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие дру­зья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! Дамблдор сел, тут же заводя вежливую беседу с окружавшими его прекрасными дамами. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. В том числе и привычной иностранным гостям. — Попробуй вареники, оценишь, — Инга указала взглядом на блюдо с варёными кусочками теста с начинкой. — С вишней? — уточнила Поттер, знавшая, как её подруга любит баловать слизеринку продуктами с её любимыми ягодами. — Конечно, — улыбнулась русская волшебница и повернулась к одному из своих однокурсников. — Лёха, передай буйябес. — Чё? — не понял блондинистый парень на голову возвышавшийся над сидевшим рядом шестикурсником. — Вон ту глубокую тарелку, — закатив глаза, уточнила Орлова. — А-а, — глубокомысленно протянул Лёха и подал требуемое. Минут через двадцать два пус­тых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессо­ром Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от русской волшебницы мистер Крауч — организаторы Турнира. Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. — Торжественный миг приблизился. Турнир Четырёх Школ вот-вот будет открыт. Перед тем как вне­сут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешне­го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества, — слуша­тели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, на­чальника Департамента магических игр и спорта. Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: он оценил ап­лодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хму­рый Крауч и бровью не повел, когда директор Хогвартса назвал его имя. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Тур­нира, без устали работали несколько месяцев, — продол­жал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, ко­торая будет судить состязания. При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло. — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста. Завхоз, который до этой минуты прятался где-то в даль­нем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован­ный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения: — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключи­тельно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусства­ми, личную отвагу и умение преодолеть опасность. При последних словах зал притих, затаив дыхание. А директор невозмутимо продолжал: — В Турнире, как известно, участвуют четыре чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оце­нивать по тому, как они справились с очередным состя­занием. Чемпион, набравший во всех турах самое боль­шое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристраст­ный выборщик — Кубок огня. Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Директор сунул внутрь руку и достал боль­шой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ни­чего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Вишери подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть артефакт. А Дамблдор тем временем закрыл крышку и осторожно поставил на нее Кубок. — Желающие участвовать в конкурсе на звание чем­пиона должны разборчиво написать свое имя и назва­ние школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четы­ре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Четырех Школ. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. Директор Хогвартса обвёл взглядом своих учеников. — И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими­те к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до кон­ца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним маги­ческий контракт, который нарушить нельзя. Посему хо­рошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча­ствовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем доброй ночи. Ученики начали подниматься из-за столов. Дурмстранцы тут же последовали за Каркаровым обратно на корабль, шармбатонки терпеливо дожидались мадам Максим неподалёку от выхода, а к слизеринскому столу твёрдой походкой направился Митрий, от одного взгляда которого бросало в дрожь каждого второго. — Я встретимся позже у тебя, — на последок шепнула подруге Орлова и поднялась, хлопнув её по плечу. — Мы соскучились по тебе, Вишенка, за эти два месяца. Волшебники из Колдотворца последовали за своим сопровождающим в выделенные им в замке комнаты. Поттер в компании Малфоя тоже поднялась из-за стола и направилась в подземелья. Сегодняшняя ночь, зная её подругу, у девушки точно будет длинной.

***

Вишери, распрощавшаяся с Драко в гостиной, пересекла порог своей комнаты и застыла, как вкопанная. — О, ты уже вернулась? Приветик, — Банафрит, до этого вольготно развалившаяся на свободной кровати в комнате слизеринки, сладко потянулась и поудобнее села. — А вас тут явно не любят, раз запихнули весь факультет в подземелья. — Но подземелья всё же лучше, чем продуваемые всеми ветрами башни, как у двух других факультетов, — резонно заметила Ирада, которую Поттер сначала и не заметила. — Ну вот все и в сборе, — из портала вышли Инга и Полумна. — У меня лишь один вопрос, — всё ещё стоя у входа, но уже закрывая дверь Вишня обвела взглядом подруг. — Какого здесь вообще происходит?! — Сюрприз! — Банафрит невинно похлопала длинными ресницами. — А ты что, не рада нас видеть? — Орлова тоже со всеми удобствами расположилась рядом с египтянкой. — Это будет самый ненормальной учебный год, — вместо ответа констатировала слизеринка. — Зато будет весело, — обняв её за плечи, улыбнулась Лавгуд. Все девушки переглянулись. — Пришло время встряхнуть ваш заросший мхом Хогвартс, — Инга расплылась в предвкушающей улыбке. — Это будет самый незабываемый год.

***

— Кстати, а ведь Крам тоже тут, — между делом заметила Вишня и скосила взгляд на Банафрит. Несмотря на то, что ужин был довольно плотным, никто из девушек не стал отказываться от принесённых Орловой пирожных и пряного кофе, сваренного Пепел тут же в комнате на алхимической горелке. — Угу, — египтянка почему-то и ухом не повела на эту фразу, продолжая уплетать лакомства в таком количестве, что возникал закономерный, куда всё это помещается, с её то хрупкой комплекцией. — А что так мало энтузиазма? — Поттер воззрилась на подругу, отставляя в сторону плошку с вишнёвым вареньем, которое было целиком и полностью отдано ей. — Как же неземная любовь? — Прошла любовь, завяли помидоры, — наставительно изрекла Инга. — Мы расстались друзьями, — пожала плечами Бафи, не отрываясь от сладкого. — Да, теперь у неё есть пылкий француз, — включилась в разговор Ирада, покровительственно поглядывая на подругу. — С Жан-Клодом мы расстались ещё неделю назад. Он был слишком надоедлив, — как ни в чём не бывало ответила та, целиком отдавая своё внимание стремительно уменьшающимся пирожным. — Тем более, что меня уже второй месяц заваливает своими виршами одногруппник. — Мерлин! Бафи, сколько их у тебя вообще? — ужаснулась Поттер. — Много, — подтвердила за неё Прах, на редкость разговорчивая сегодня. — Хочешь поделюсь? — предложила Банафрит, на что Вишери состроила такое лицо, что смех Полумны разнёсся по комнате переливом маленьких колокольчиков. Его тут же подхватила и Орлова, а за ней и остальные девушки. Отсмеявшись, Инга хлопнула себя по коленям и произнесла: — Ну всё, пора закругляться, а то время уже позднее. — Действительно, что-то мы засиделись, — согласилась Ирада. — Подкинешь меня до Хогсмида? — Без проблем, — кивнула русская волшебница и повернулась к остальным. — Бафи? — Иду-иду, — закивала девушка и тут же перешла в анимагическую форму, удобно устраиваясь на плечах Орловой. — Ну и тяжёлая же ты, а с виду и не скажешь, — посетовала Инга, поправляя кошку. — Ладно, Вишенка, до завтра. Она открыла портал сначала для Полумны, потом для Пепел, и наконец исчезла сама с Банафрит на плече. Вишери наконец осталась одна и с наслаждением развалилась на кровати. Её единственным желанием было спать, в чём девушка отказывать себе не стала, тут же задремав, даже не удосужившись расстелить кровать. Этот день был слишком длинным.

***

По субботам ученики спускались завтракать позже, но в этот раз большинство изменило своим привычкам. В холле уже собралось человек двадцать. Кто-то жевал тосты, кто-то украдкой позёвывал, и все глазели на Кубок огня. Он сто­ял в центре холла на табуретке, на которую обычно кла­ли Волшебную шляпу, окружённый начерченной на полу золотой линией, образующей окружность радиусом метра три. — Интересно, кто-нибудь уже бросил в Кубок перга­мент со своим именем? — Малфой был отвратительно бодрым, чего нельзя было сказать об Поттер, которую парень не постеснялся вытащить из кровати. Сам он, конечно, девушку не будил, но, чтобы попросить об этом, ему было достаточно всего одного взгляда в сторону любой из однокурсниц. — Дурмстранцы бросили все. А из Хогвартса я еще никого не видела, — отозвалась стоящая младшекурсница с горящим взглядом. Позади раздался хохот. Это близнецы Уизли и Ли Джордана бежали вниз по лестнице, и вид у всех троих был вдохновенный. Они слегка затормозили у гриффиндорского трио, о чём-то тихо с ними переговорили и, не слушая каких-то очередных увещеваний Грейнджер, направились к золотой линии. — Как думаешь, прокатит? — поинтересовался у Вишери Драко, наблюдая за бесплатным представлением, в очередной раз устраиваемым гриффиндорцами. — Не-а, — мотнула головой девушка и тут же заразительно зевнула. Один из близнецов Уизли тем временем остановился у линии, переминаясь с мысков на пятки, как пловец перед прыжком с пятнадцатиметровой вышки. И, глубоко вздохнув, у всех на гла­зах переступил золотую черту. Издав победный клич, второй близнец без промедления прыгнул за братом. Тут же раздался громкий хлопок, и рыжих, словно невидимой ката­пультой, выбросило из золотого круга. Пролетев по воз­духу метра три, они приземлились на холодный камен­ный пол. Было не только больно, дерзость еще и кончи­лась бесславно: хлопнуло второй раз, и у близнецов вы­росли длинные белые бороды. Все помирали со смеху — даже Фред с Джорджем, — поднявшись с пола и увидев бородатые лица друг друга. — Вот умора, — посмеиваясь, заявил Малфой. — Я же предупреждал, — послышался низкий голос Дамблдора: в глазах у него плясали веселые искорки. — Ступайте к мадам Помфри. Она уже лечит мисс Фосетт из Когтеврана и мистера Саммерса из Пуффендуя. Им тоже захотелось себя состарить. Но, признаться, их бо­роды ни в какое сравнение не идут с вашими. Фред и Джордж Уизли в компании Джордана направились в Больничное крыло, а директор скрылся в Большом зале. Чуть позже появились шармбатонцы. Мадам Максим вошла в холл и гуськом повела свой выводок к Кубку огня. Стоявшие вокруг него вежливо уступили место вновь прибывшим, с любопытством наблюдая за ними. Один за другим гости переступали золотую линию и бро­сали кусочки пергамента в синевато-белое пламя — огонь при этом пунцовел и выбрасывал сноп ярко-крас­ных искр. — А от Колдотворца уже кто-нибудь был? — поинтересовалась у близстоящего наблюдателя Поттер. — Вроде нет, — мотнул тот головой и тут же был отодвинут в сторону внушительными ручищами. — Сейчас будет, — Инга улыбнулась, выходя вперёд. Следом за ней плечом к плечу прошли десятеро парней и тоже направились к Кубку. — Девушки вперёд, — решил в шутку проявить галантность кто-то из парней. — Конечно, — улыбка Орловой стала больше походить на оскал. Она резко развернулась и вытянула откуда-то свою однокурсницу, которая Вишне показалась подозрительно знакомой ещё вчера. — Девушки вперёд. — Я ненавижу тебя, Орлова, — прошипела девушка, но покорно переступила черту и бросила своё имя, а Вишня наконец поняла, откуда она была ей знакома — второй девушкой среди прибывших учеников из Колдотворца была ни кто иная, как соседка Инги по комнате в общежитии и, стало быть, оборотница. Сама Орлова тем временем что-то весело предложила парням, которые дружно расхохотались и двое из них отделились ото всех, расходясь в разные стороны и ища кого-то взглядами. Инга тем временем бросила своё имя и победно улыбнулась, возвращаясь к однокурсникам. — А много у тебя подруг из Колдотворца? — уточнил и подозрительно сощурился Малфой, с ног до головы оглядывая русскую волшебницу, которая терпеливо дожидалась, пока парни из её школы опустят в Кубок свои имена. — Всего две, и они сёстры, в одной из которых ты сейчас пытаешься пробуравить дырки, — хмыкнула Вишери, наконец сбрасывая последние остатки сна. — Значит мне не показалось, что они похожи, — уверенно заявил слизеринец, соглашаясь с какими-то своими мыслями. Колдотворцы тем временем продолжали тешить собравшуюся публику. Двое отделившихся парней наконец нашли последнего ученика из их школы и настойчиво потащили к остальным. Точнее попытались потащить, потому что неожиданно перед ними возникла злая соседка Инги и сцапала бедного парня под локоть. В чертах её сейчас было что-то неуловимо звериное и даже здоровенные лбы посчитали за благоразумие отступить. Потому парни вернулись к остальной группе, а парочка гордо прошествовала таки в сторону Кубка. Идя под руку с девушкой, парень заметно приободрился и под влюблённым взглядом оборотницы смело бросил своё имя. — Идём, больше тут ничего интересного не будет, — Поттер потянула друга, когда колдотворцы, обмениваясь взаимными шуточками, направились в соседний коридор, где располагались выделенные им комнаты. — Да, ты права, — согласился Драко, и они вдвоём покинули холл.

***

Время до торжественного ужина пролетело незаметно. Да и не было у Вишери времени скучать, потому что ещё на подходе к гостиной её выловила Инга и под недовольным взглядом Малфоя утащила с собой, заявив, что не видела подругу несколько месяцев и теперь жаждет общения. Потому почти весь день слизеринка провела в компании подруг. Освещенный свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед пустым креслом директора. Фред и Джордж Уизли, опять с гладкими лицами, как видно, стоически перенесли разочарование. Ужин, казалось, никогда не кончится. Никто не налегал на изысканные блюда, все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит тра­пезу? Кто будет участниками Турнира? Наконец золотые тарелки засияли первозданной чи­стотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — директор Хогвартса под­нялся с места. Сидящие по обе стороны от него иностранные гости замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безу­частный, почти скучающий. — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дам­блдор. — Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Профессор вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепитель­но били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамен­та. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, осве­щенный огнем, опять синевато-белым, и гром­ким, отчетливым голосом прочитал: — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам. Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и востор­женных криков. Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, враз­валку двинулся к преподавательскому столу, повернул направо и, мино­вав его, исчез в соседней комнате. — Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисмен­ты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание! Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок вы­стрелил ещё одним куском пергамента. — Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возве­стил Дамблдор. Девушка, чем-то похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей по­ходкой прошла между столов. Делакур тоже удалилась в соседнюю комнату зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Директор поймал его и прочитал: — Чемпион Колдотворца — Инга Орлова! Русская волшебница гордо поднялась из-за слизеринского стола и прошествовала в сторону двери. Варвара Алексеевна послала ей улыбку, и даже грозный Митрий, кажется, одобрительно качнул головой. Зал притих в ожидании последнего участника. — Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори, — наконец объявил Дамблдор и стол Пуффендуя взорвал­ся криками. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, при­ветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Ап­лодисменты не смолкали долго. Директор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь: — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая уче­ников Шармбатона, Колдотворца и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защи­щать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад… Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пер­гамент. Профессор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная па­уза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал: — Гарриета Поттер. Зал погрузился в мёртвую тишину, которую постепенно начали заполнять шёпотки. Вишери сидела как громом поражённая и, в отличие от остального времени, это были даже не наигранные эмоции, что почувствовал Малфой, не сильно тряхнувший её за плечо. — Поттер, ты бросала своё имя? — серьёзно спросил староста факультета, пока директор о чём-то негромко спорил с их деканом, который кажется прибывал в крайней степени возмущения. — Нет, — чётко ответила Вишня, и ей поверили, потому что сомневаться в её словах повода ещё не было. — Мисс Поттер, подойдите сюда, пожалуйста, — наконец позвал директор и девушка заторможено подчинилась.

***

Как слизеринка очутилась в небольшой комнате за залом, прошло мимо сознания девушки. На стенах портреты волшебниц и колдунов, напротив кра­сивый камин, в котором, постреливая, пылает огонь. Лица на портретах повернулись к Поттер. Сморщен­ная, как печеное яблоко, ведьма выскочила из рамы, впрыгнула в соседнюю к волшебнику с моржовыми уса­ми и что-то зашептала ему на ухо. Крам, Диггори, Орлова и Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их тёмные силуэты выглядели до странности внушительно. Виктор, ссутулив­шись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к ка­минной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Инга выглядела самой расслабленной из них и просто разглядывала собственный ногти. Флер, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Вишери. — В чём дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал? На реплику француженки среагировали и все остальные чемпионы. Вишня встретилась с вопросительным взглядом Орловой и сделала круглые глаза, давая понять, что происходит что-то за гранью разумного. Послышался дробный стук шагов, и в ком­нату вбежал Людо Бэгмен. — Невероятно! — воскликнул он, схватив руку не успевшей отпрыгнуть Поттер. — Необычайное происшествие! Джентльмены и леди, — обратился он к чемпионам, таща слизерику за собой к ками­ну. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, пятого чемпиона, участника Турнира! Виктор Крам расправил плечи, оглядел хрупкую девушку с голо­вы до ног, и его хмурое лицо потемнело. Седрик вопро­сительно переводил взгляд с Бэгмена на Вишню, как будто ослышался. У Орловой округлились глаза и вытянулось лицо. А Флер взмахнула блестящей вол­ной волос и с улыбкой промолвила: — О-ля-ля! Очень веселая шутка, мсье Бэгмен! — Шутка! — мужчина ещё не пришел в себя. — Да нет же! Какая шутка! Имя Гарри только что выскочило из Кубка. Крам чуть сдвинул густые брови, Диггори пребывал в вежливом недоумении, Инга присвистнула, осознавая масштаб очередных неприятностей, в которые умудрилась вляпаться её подруга, Делакур же нахмурилась. — Это ошибка. Она не может соревноваться. Она ошшень маленькая, — возразила она, а русская волшебница скосила на неё взгляд, презрительно хмыкнув. Уж в том, что при желании Вишери выйдет победительницей, она не сомневалась. Не им тягаться с магом крови. — Да, но случилось чудо, — Бэгмен потер гладкий подбородок и улыбнулся Поттер, от чего той ещё больше захотелось отодвинуться от мужчины. — Вы ведь знаете, воз­растное ограничение наложили в этом году в целях бе­зопасности. И раз её имя выскочило из Кубка… думаю, теперь уже ничего нельзя поделать… Гарри придется приложить все усилия. Дверь позади них опять отворилась. Вошли Дамблдор, мистер Крауч, Каркаров, ма­дам Максим, двое русских преподавателей, профессор Макгонагалл и Снейп. В открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов. — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что эта маленькая девочка тоже примет участие. Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со све­чами, обтянутый атласом внушительный бюст заколы­хался. — Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — власт­но промолвила она. — Я тоже хотел бы это знать! — поддержал францу­зов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Два чем­пиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы шко­ла — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знакома с правилами? — с губ русской преподавательницы слетел ехидный смешок. Миртий что-то согласно промычал, возвышаясь за её плечом. — Импоссибл, — Мадам Максим опустила огром­ную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо своей ученицы. — 'Огва’гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп’гаведливо. — Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов, — каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претен­дентов. — Это возмутительно, господин Дамблдор! — сказала Варвара Алексеевна. — Что вообще происходит? — тихо поинтересовалась Инга, незаметно подойдя к подруге, пока остальные были увлечены спором. — Если б я ещё сама знала, — не менее тихо ответила Вишери, уже пришедшая в себя от потрясения. К спору уже присоединились и профессора. Деканы Гриффиндора и Слизерина были как никогда единодушны, заверяя, что Поттер не могла кинуть своё имя в кубок. Хотя взгляды, бросаемые Снейпом на свою ученицу, и предвещали той серьёзный разговор. Наконец Дамблдор обратился к самой девушке: — Это ты, Гарри, бросила в Кубок своё имя? — Нет, — под прицелом всех взглядов ответила слизеринка. — Может быть, ты просила кого-то из старших бро­сить в Кубок твоё имя? — Нет, — твердо сказала Вишня. — Она говорит неправда! — воскликнула мадам Мак­сим. Снейп хмуро посмотрел на великаншу. — Мисс Поттер не могла пересечь запретную линию, — вме­шалась Макгонагалл, — даже если бы захотела. В этом нет никакого сомнения. — Мистер Крауч, мистер Бэгмен, — в голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспри­страстные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшед­шее противоречит правилам Турнира? Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчише­ское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в несколь­ких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похо­жим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзг­ливым тоном. — Мы должны строго следовать правилам. А в них на­писано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире. — Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершен. — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня, — Карка­ров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его ещё раз. Все шко­лы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамбл­дор, будет честно! — Поймите, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгмен. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше сле­дующего Турнира. — Которому мы объявим бойкот! — не давая разразиться тирадой Каркарову, заявила Варвара Алексеевна, походившая сейчас на разъярённую фурию, что даже Орлова, знавшая преподавательницу не первый год, старалась держаться от неё подальше. — После всех встреч, переговоров, компромиссов мы ничего подобного не ожидали! И готовы хоть сейчас бро­сить всё и уехать. Наш директор, господин Бессмертный, поддержит это решение. — Пустая угроза, мисс, — прохрипел голос у две­ри. — Вы не сможете отозвать своего чемпиона. Как ска­зал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрак­том. Хотят они или нет, им придется участвовать в Тур­нире. Что, кто-то не согласен? В комнату вошел Грюм и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым пра­вой ногой. — Вы тоже считаете, что девчонка не опускала своего имени? — холодно поинтересовался у него Каркаров, сцепивя руки в замок, которые выдавали его нервную дрожь, появившуюся при появлении профессора. — Конечно, — Грюм обвёл присутствующих взглядом обоих глаз. — Все очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттер, точно зная, что, выпади её имя, ей придется участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится. — Значит, мадмуазель успешно помогла 'Огва’гтсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим. — Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов… — Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Потте­р, — прохрипел Грюм. — Но смешно сказать, я ещё и сло­ва от неё не слышал. — Ей чего делать п’готест! — топнула ножкой Делакур. — Палец пальцем не стукнула, и чемпион! Мы много месяц т’гудились, мечтали стать чемпион. Такая честь для всей школы. За тысяча галлеон многие готовы отдать их жизнь! —А может, кто-то и хочет, чтобы Поттер отдала свою жизнь. В комнате воцарилась гнетущая тишина.