Hiraeth

Пожалуйста, прочитайте примечание после части.       С того момента как она встретила его – в возрасте четырнадцати лет и семи месяцев, когда она считала себя достаточно взрослой, чтобы разбираться в мире – она знала, что с ним что-то не так. Он был бракованный. Неудачник, лишённый обаяния. Гадкий. Всесторонне развитый и умный, но достаточно доверчивый, чтобы повестись на её ложь. Его покрывала паутина трещин. И он всегда шёл по жизни так, словно его вообще не волновало мироустройство. В какой-то момент она даже посчитала его психически ненормальным, вспоминает она.       Но, если подумать, проблема была в том, что именно это ей в нём и нравилось.       Каким бы ущербным он ни был, он был готов посвятить себя ей, девчонке из ниоткуда. Он нуждался в ней. Она была его Мэриан. Он с радостью позволил ей стать единственным человеком в его жизни. Она знала, что он смирится с её собственничеством и будет потакать любым её капризам. И он никогда, никогда не оставит её. И он будет её первым, подумала она. Её первым, кого она полюбит, кого она поцелует, с кем переспит. Первым, последним, навсегда.       Но потом начался ад. Его секреты вырвались наружу, она назвала его монстром, и он совершил самое ужасное преступление, на которое только был способен. Настолько ужасное, что она не решалась произнести это вслух. Настолько ужасное, что все эти три года она надеялась, что он мёртв.       И что теперь?       Только взгляните на них.       Если она позволит этому случиться прямо сейчас, спустя столько лет. Сейчас, когда у неё есть жизнь, друзья и настоящая цель, придающая ей чувство значимости только потому, что он всё ещё нуждается в ней – что это говорит о ней?       - Может, хочешь лечь в постель? – тихо спрашивает Кайло, его дыхание щекочет кожу её шеи. Затем он напрягается, и она видит, как краснеют кончики его ушей. – Кхм, то есть, я хотел сказать, что ты можешь занять кровать. А я лягу здесь.       Он лежит на ней сверху на диване, окутав её тело. Его руки обнимают её за талию, а нога перекинута через её бедро. Он тяжёлый. Его вес вдавливает её в подушки и сдавливает рёбра – диван слишком мал для них двоих.       Но он тёплый. И его волосы невероятно мягкие, когда она пропускает их между пальцами. И в звуке его дыхания есть что-то странно успокаивающее.       - Мне удобно, - врёт она. – Не двигайся.       Её губы - опухшие и скользкие, в укусах от поцелуев, и когда она облизывает их, ей кажется, что она всё ещё чувствует его вкус. Её подбородок покалывает от его щетины. Когда она закрывает глаза, она чувствует приятное головокружение. Комната словно вращается вокруг неё и единственное, что удерживает её на земле – это большое тело в её объятиях.       - Это был мой первый поцелуй, - признаётся она.       За эти три года у неё были возможности. Мальчики её возраста, жаждущие узнать её получше, к которым она всегда поворачивалась спиной. Она не может объяснить, почему.       - Я знаю, - монстр самодовольно хихикает. – Я уже понял.       Она щиплет его за мочку уха, пока он не начинает шипеть.       Затем кончиком пальца она проводит по форме его уха. Оно большое и странно изогнутое, безнадёжно торчащее из-под волос.       Ей нравятся его уши.       - Прости, - говорит он. Бог знает, за что он извиняется – это может быть, что угодно. Список его погрешностей длинный.       - Пошёл ты, Кайло. – Она крепче обнимает его, вдыхая запах амбры и мускуса, смешанный с потом. - Спи. Уже почти утро.       Он вздыхает. Трётся носом о её шею и целует сбоку. Ей интересно, оставил ли он там следы укусов.       - Я боюсь, что когда проснусь, тебя уже здесь не будет.       Рей смеётся.       - Я никуда не собираюсь уходить. – Забавно, когда она произносит это вслух, это звучит так реально. Это должно было напугать её, но это не так. – Слишком поздно для этого. Кроме того, ты развалился на мне всем телом, я не смогу улизнуть незаметно. Ты чертовски тяжёлый. Так что спи.       - М-м-м, - мурлычет он, уже наполовину засыпая.       Вскоре после этого Рей погружается в дрёму. Слушая его ровное дыхание, лаская его щёку, играя пальцами с волосами.       Ей снятся сны. Но они размытые и неясные: красные облака, птицы и что-то о тропинке, ведущей в тёмный лес, в котором ждёт женщина. Возможно, там её мать. Рей не уверена. Она не может вспомнить её лицо. Женщина что-то спрашивает, но Рей молчит, она не может ответить. Её язык заплетается, словно пронзённый шипами.       Резкий звук прерывает её сон. Телефон издаёт противный металлический звон.       Кайло встаёт с дивана и спотыкается. Его конечности затекли ото сна. Она слышит, как он ругается, но его голос слишком тих, чтобы понять, что именно он говорит. Это облегчение – чувствовать, как пропадает тяжесть его тела, но уже через секунду Рей начинает скучать по его теплу. Она практически тянет его обратно, прежде чем понимает, что делает и отворачивается в сторону, лицом к стене.       Она до боли прикусывает губу.       Шаги Кайло глухо разносятся по комнате, пока он подходит к телефону.       - Армитаж, - хмыкает он.       Конечно. Кто же ещё?       - Нет, я понятия не имею, который сейчас час. Я спал. Чёрт возьми, я что, не имею права поспать? – Его тон – едва сдерживаемое рычание. Она понимает, что он хочет закричать, но боится её разбудить. – Я трезв. У меня нет похмелья. Не твоё дело. Ты не моя чёртова мать, Армитаж.       Следующую минуту он что-то слушает, пыхтя в трубку. Армитаж о чём-то очень долго говорит. Что бы это ни было, Кайло это не нравится. Он стучит ногой по полу.       - Что? Сегодня? – раздражённо спрашивает он. – Нет. Ты не ослышался. Я сказал «нет». Ты глухой? Не кричи на меня. Сегодня я никуда не пойду. Нет. Я не выйду из дома. Мне плевать, как ты объяснишь это Профессору. Я имею право сказать «нет», урод.       Внезапно Кайло смеётся. Звук приглушённый и злобный.       - Это твои проблемы, придурок. Больше не звони.       Он вешает трубку, не громыхая ей, как обычно. Рей впечатлена.       Она слышит, как он ходит по квартире. Проходит сначала в спальню, потом в ванную. Какое-то время слышен шум воды. Очевидно, он принимает душ. Когда он возвращается, от него пахнет чем-то мужским: чистотой, свежестью и чем-то первобытным. И он стоит над диваном, наблюдая за ней.       Рей задаётся вопросом, какое у него выражение лица. Счастлив ли он? Может ли он вообще быть счастлив? Может, он встревожен? Боится её реакции, когда она проснётся.       Она сама не понимает, почему притворяется спящей.       Он уходит на кухню, и она слышит, как открывается дверца холодильника и гремит посуда. Он что-то жарит. Масло шипит, разнося запах жареного лука, яиц и сыра, и это пахнет так вкусно, что у неё текут слюнки. Какой странный человек, думает Рей. Военные преступления и вспышки гнева с одной стороны и приготовление завтрака - с другой.       Она умирает с голоду. В животе урчит, как у голодного слона.       Кайло возвращается в гостиную и садится на корточки рядом с диваном. Он колеблется мгновение, а затем ласково проводит по её лицу. Его мозолистые пальцы нежно скользят по её коже. Она ждёт, что он поцелует её, но он этого не делает.       - Рей, милая, просыпайся, - говорит он. – Я приготовил завтрак.       Она медленно открывает глаза и только тогда он целует её. Осторожный, застенчивый поцелуй в уголок рта.       На улице хоть и светло, но пасмурно. Первое января – хмурый день с холодными ветрами, зимними туманами и замёрзшими оконными стёклами. Рей представляет, что в воздухе пахнет дымом и снегом, который ещё не выпал. Волосы Кайло мокрые. Они завиваются вокруг ушей, и с них стекают маленькие капельки воды на одежду. На нём спортивные штаны и потёртая тёмно-синяя толстовка с капюшоном, а ноги абсолютно босые. Похоже, ему нравится ходить дома босиком.       - Ты похожа на енота, - шутит он, касаясь кончика её носа. То, как он это говорит, обезоруживающе интимно. Словно он считает, что у него есть право дразнить её. – Если хочешь умыться, то в ванной есть горячая вода. А я пока поищу тебе сменную одежду. Правда, она будет несколько великовата, но я думаю, это намного лучше той одежды, в которой ты спала. Но сначала ты должна поесть.       Его глаза широко открыты и полны надежды. Она готова поклясться, что он выглядит счастливым. Счастливее, чем она когда-либо его видела.       - Вставай. Завтрак на столе.       Рей идёт в ванную, чтобы помыть руки. Взглянув на своё отражение, она вздрагивает. Её одежда помята, волосы растрёпаны, а по щекам размазаны слёзы от чёрной туши. На её шее расцветает круглый фиолетовый синяк.       Она закрывает глаза и вспоминает прикосновение его языка и зубов к её горлу. Внезапно между её ног разливается приятный жар.       Рей пошатывается, лихорадочно вытирая руки полотенцем. Может, ей стоит уйти? Если она останется, то между ними точно что-то произойдёт. Что-то гораздо большее, чем просто поцелуи.       И потом, когда она снова посмотрит в зеркало, что она увидит?       Но в этот момент она замечает Кайло, прислонившегося к двери, с мальчишеской ухмылкой на лице. Он смотрит на неё так, словно она солнце, и она не может не улыбнуться в ответ. Она понимает, что хочет обнять его.       Блять.       Он подаёт ей яичницу с овощами и плавленым сыром, а также тосты с маслом и кофе, таким крепким, что смог бы поднять мёртвого. Рей с жадностью набрасывается на еду. Вкус насыщенный и пряный. Она удивлена, что такое простое блюдо может быть таким вкусным. Кайло ест медленно, как будто предпочитает смотреть, как наслаждается завтраком она. Его поза необычайно расслаблена. Он не кусает губы и не ёрзает, словно его кожа слишком натянута. Это странно.       Он счастлив, заключает она. Он так чертовски счастлив, что это грустно.       - Ты выспалась? – наконец спрашивает он. Его первая попытка завязать разговор со вчерашнего дня. – Я не слишком сильно тебя придавил?       Рей наклоняет шею в сторону – она издаёт громкий хруст.       - Да, со мной всё нормально, - говорит она, но Кайло неодобрительно качает головой.       - Сегодня вечером…, - начинает он, а затем делает паузу, словно ему нужно время, чтобы собраться с мыслями. – Сегодня, я думаю, нам стоит спать на кровати.       Рей едва не давится едой.       - Сегодня вечером?       Кайло наклоняется вперёд, его глаза отчаянно ищут её. Вся его неуверенность возвращается, как горный поток. Он сглатывает, прежде чем заговорить.       - Останься.       Она моргает, глядя на него.       Всё выходит из-под контроля. На самом деле это случилось чуть раньше. Теперь же ситуация лишь ухудшается, двигаясь по наклонной, и она понятия не имеет, как всё остановить.       Хуже всего то, что какая-то часть её хотела бы остаться. Провести ещё одну ночь, целуя его губу, гладя его волосы и прислушиваясь к его дыханию. Чтобы узнать, как далеко они смогут зайти. Она дотрагивается до шеи, где он оставил след от укуса.       Вот тебе и контроль.       - Я не могу, Кайло.       - Тогда… - Его руки снова начинают дрожать. Он прижимает ладони к столу, чтобы успокоиться. – Тогда что я должен сделать, чтобы ты смогла?       Перестань быть монстром, думает она. Это бы послужило хорошим началом.       Но она этого не говорит. Вместо этого она размышляет, вонзая вилку в яичницу. Металл противно скрипит по керамике.       - Можешь начать с того, что будешь честен, - наконец заявляет она строгим голосом и смотрит ему в глаза. – Скажи мне правду. Что не так? Что именно изменилось?       Он отодвигает тарелку, как будто потерял аппетит.       - Ты это просто так не оставишь, да?       Рей качает головой.       - Если… Если ты хочешь, чтобы я осталась, - говорит она так, словно действительно собирается это сделать, - я имею право знать.       Кайло громко выдыхает. Его плечи сгорблены, мокрые пряди волос прилипли к лицу. Она видит, что он не хочет говорить об этом. Как будто ему стыдно. Она боится, что зашла слишком далеко. Он сдастся и отправит её домой.       Но потом она вспоминает, как жадно он целовал её прошлой ночью. И понимает, что он сделает всё, чтобы удержать её рядом с собой. Ей лишь нужно дать ему немного времени.       Она ждёт.       - Профессор Сноук, - наконец, начинает Кайло, опустив глаза. Он кладёт одну руку на середину стола, словно надеется, что она протянет руку в ответ и коснётся его. – Он великий человек. Блестящий человек. Я многим ему обязан. Я благодарен ему за всё, что он для меня сделал. Он был рядом со мной, когда другие отвернулись, и я никогда этого не забуду.       Она замечает его руку на скатерти: большую и похожую на лопату, со шрамами на костяшках пальцев и обкусанным ногтями.       - Но...? – допытывается она.       - Но когда война закончилась, всё изменилось, как и, - он колеблется, - как и Первый Орден.       Это рука, которой он держит пистолет. Она задаётся вопросом, скольких людей он убил за эти годы.       - Всё должно было быть иначе, - усмехается Кайло, его голос полон отвращения. – Смысл заключался в том, чтобы поступать правильно. О принятии трудного, но необходимого выбора. То, о чём я тебе говорил. Но в момент подписания мирных договоров правила игры изменились. Всё… Всё сводилось к военным трофеям. Делёжке добычи. И спекуляциям. И Сноук, он… Он - часть этого.       Кончиком пальца Рей касается грубой кожи его костяшек. Он улыбается. Его рот неудержимо подёргивается вверх. И она поражена тем, что такой незначительный жест способен оказать на него такое огромное влияние.       - Деньги, - выплёвывает он так, словно само слово грязное. – Подтасованные тендеры. Фальшивая приватизация. Раздача государственной собственности подхалимам режима. Хорошо оплачиваемые должности в руководящих государственных компаниях – места, откуда можно безнаказанно воровать и набивать собственные карманы, доводя страну до банкротства. Это… Это эгоистично. И так… Так позорно, Рей. Первый Орден создавался не для этого. Мы должны были помогать людям, а не усугублять их страдания.       Наконец она кладёт свою руку поверх его, и он тут же переплетает их пальцы, притягивая её ближе.       - Армитаж отрывается по полной. Хотя чего ещё ожидать. Кто бы не был в восторге на его месте. Чёртов трус всегда такой безупречный. Никогда не хватало смелости запачкать руки и сделать что-то полезное. Я нисколько не удивлён. Но я, Рей… Я…       Он смотрит на неё, сжимая её руку. Его глаза внезапно остекленели, и она понимает, что ему нужна её помощь.       - Ты хочешь уйти? – предполагает она.       Он кивает. На мгновение ей становится страшно, что он развалится прямо у неё на глазах, рассыпавшись в пух и прах. Опытный убийца на грани слёз, сжимающий её пальцы до боли.       - Я хочу, чтобы это прекратилось!       Рей встаёт со стула и обходит стол. Когда она подходит к нему, он её обнимает. Обнимает за бёдра, утыкается лицом в живот и вдыхает её запах. Кончик носа прижимается к её пупку.       - Я хочу, чтобы это прекратилось, - повторяет он. – Я не… Я сражался на этой войне не для того, чтобы всё закончилось коррупцией и жадностью. Я не хочу в этом участвовать. Я не такой, Рей.       Кайло качает головой. Его лоб трётся о её живот, и она обнимает его, не говоря ни слова. Она боится прервать его. Особенно теперь, когда он, наконец, решился заговорить. Но он по-прежнему не сказал того, что она хотела услышать.       Некоторое время он молчит, тяжело дыша. Его плечи дрожат.       - С меня хватит, милая, - признаётся он. – Я больше не могу с этим мириться. Я устал.       Вот оно. Облегчение, которое она испытывает, настолько сильное, что пугает её.       - Всё хорошо, Кайло. – Она наклоняется, чтобы поцеловать его в макушку. – Тише. Всё в порядке. Я здесь.       - Не оставляй меня.       - Не буду. – Рей нежно сжимает кончик его уха. – Я останусь. Я помогу тебе. Мы обязательно найдём выход. Вместе.       Кайло кивает и прижимает её крепче, пока его дыхание не успокаивается, а руки не перестают дрожать. Теперь его объятия ощущаются как-то иначе. Не как объятия того, кто пытается спастись и не утонуть в пучине проблем, а как объятия любимого человека. Она не знает, сколько прошло времени, но их еда успела остыть. Но это не важно.       До Рей доходит, что она пообещала остаться на ночь. Или, возможно, навсегда. Внезапная волна страха подступает к горлу.       Но разве это плохо? Нет. Это победа. Он хочет уйти. Он готов оставить прошлое - он сам так сказал. А это значит, что у них появилась надежда на будущее. Настоящая надежда. Несмотря на то, что он полностью облажался, а она не имеет ни малейшего представления о том, что делает и даже не уверена, на что надеется.       - Я люблю тебя, - выпаливает он.       Сердцебиение Рей учащается.       - Я знаю, - отвечает она не сразу. – Монстр.       Тихий смешок доносится из-под её мятой блузки.       - Да, я монстр, но я твой монстр.       Даже если она не признаётся в этом, ей нравится, как это звучит. Она нежно берёт его за подбородок и приподнимает, лаская щетину, заправляя волосы за уши, чтобы увидеть его лицо.       - Посмотри, что ты наделал, - она указывает на синяк у себя на шее.       Кайло внезапно очень довольно ухмыляется. Рей не может избавиться от мысли, что этот след оставил именно сколотый клык.       - Тебе это не нравится?       Рей преувеличенно надувает губы.       - Кто-нибудь точно поинтересуется, откуда у меня это.       - Ну и что, - говорит он с широкой улыбкой, снова выглядя чертовски счастливым. – Другие должны знать, что ты занята.       - Занята?       - Ты моя, даже когда это не так, - серьёзно заявляет Кайло. Одна рука скользит под её одежду, чтобы погладить, и по ней пробегает волна дрожи. – Никогда не забывай об этом. – Он приподнимает её блузку и быстро целует в живот. – А теперь иди и прими ванну. Ты всё ещё похожа на енота.       Она толкает его так сильно, что он едва не падает со стула.       В ванной Рей не торопится. Она отмокает в воде, пока кожа на пальцах не сморщится. Отмывает тело и массирует кожу головы, словно хочет прогнать головную боль, которой у неё нет. Она использует его мыло. Теперь они будут пахнуть одинаково. Чисто и по-мужски. Это даже забавно.       Она не привыкла долго принимать ванну, но ей нужно это время для себя.       Она задаётся вопросом, что только что произошло там на кухне.       Он покончил с Первым Орденом. Его собственные слова. Бля.       Но может ли он действительно уйти вот так, без последствий? Возможно ли это? Допустит ли это Сноук? Особенно, если он привык к тому, что Кайло делает всю грязную работу. Ему будут угрожать?       Она обещала, что поможет. Она, блять, говорила серьёзно. Просто она не знает, что делать.       Она думает, может, стоит спросить у кого-нибудь совета? У генерала или профессора Холдо, или даже у По. Но как бы она всё объяснила? Моему парню, военному преступнику, нужна помощь, чтобы избавиться от своего прошлого. Он, знаете ли, убивал людей и не особо об этом жалеет, но все эти аферы заставляют его чувствовать себя плохо.       Как бы они посмотрели на неё, если бы она сказала нечто подобное?       Финн бы не задумываясь убил её. Но после вчерашнего промаха мнение Финна не особо учитывается.       В этот момент телефон снова звонит, но звук быстро обрывается с громким ударом – как будто что-то разбилось о стену.       Похоже, он действительно сделал это. Одержимый яростью монстр, закатывающий истерики.       Её монстр.       Рей вынимает пробку из ванной и смотрит, как стекает вода. Между её ногами закручивается крошечный водоворот. Ей внезапно становится очень холодно.       Она возвращается в гостиную, одетая в его футболку, которая ниспадает ей до середины бедра. И спортивные штаны, такие большие, что ей пришлось закрепить их заколкой для волос вокруг талии. Кайло развалился на диване. Его лицо озаряется улыбкой, когда он видит её. Кажется, ему нравится, как его одежда облегает её тело.       Остатки телефона разбросаны по полу, а на безупречно белой стене виднеется уродливая вмятина. Рей смеётся, потому что не знает, как ещё реагировать.       - Армитаж был слишком настойчив, я правильно понимаю?       - Сказал же ему больше не звонить, - шипит Кайло. – Придурок.       Без телефона она отрезана от мира, понимает Рей. Она хотела позвонить Финну. Пожелать ему счастливого нового года, накричать на него за то, что он ушёл, и сказать ему, чтобы не волновался, если она будет отсутствовать какое-то время. Финн будет весь на иголках, если от неё не будет никаких вестей. И теперь она не сможет с ним связаться.       - Рей? – Кайло паникует, потому что… Потому что он паникует. – Всё нормально?       Она притворно улыбается.       - Да.       Диван скрипит, когда она садится рядом с ним, скрестив ноги. Кайло протягивает руку и обхватывает её голую лодыжку. Он словно боится, что если не удержит её на месте, она исчезнет. Его ладонь сухая и тёплая и он нежно потирает её сустав большим пальцем.       Это так приятно, что у неё сводит пальцы на ногах.       Она обещала, что останется. Она так и сделала. Что теперь?       - Чем ты обычно занимаешься? – спрашивает она. – Целый день один в пустой квартире. Ни книг, ни музыки, ни телевизора. Это похоже на заключение в одиночной камере.       - Ну, м-м-м… Ну. Просто сижу здесь. – Его рука скользит вверх по её икре, массируя напряжённые мышцы. – Делал кое-что для Сноука. Организовывал дела вместе с Армитажем. Нужна колоссальная выдержка, чтобы работать с ним. Или хожу в спортзал. Я же тебе говорил. Тренажёрный зал помогает. Но когда я здесь один, я… Я прикладываюсь к бутылке. Не нужно меня за это ненавидеть. И размышляю.       - О чём? – Она наклоняется навстречу его прикосновению.       - Очень часто о тебе.       - Это жутко. – Рей хмурится. – Похоже на одержимость.       - Но я и есть жуткий и одержимый, - соглашается он. Его ухмылка слишком широка. – Ты это знаешь. Я урод.       Она кладёт ногу ему на бедро, чтобы дать ему лучший доступ и наблюдает, как его большая рука исчезает под свободным кроем её спортивных штанов.       - Когда ты перестал быть Беном?       Она не знает, почему спрашивает об этом.       Он замирает. Его пальцы впиваются в её кожу.       - Мой отец рассказал тебе про моё имя при рождении?       Это чертовски сюрреалистично – слышать, как он так небрежно упоминает Хана после всего случившегося. После вчерашнего.       - Да.       Кайло скрипит зубами. Признак того, что приступ гнева не за горами, и Рей напрягается в ожидании.       - Я всегда ненавидел это имя.       Она заставляет себя хихикнуть, тыча его в руку, чтобы поднять настроение.       - Почему? «Бен» звучит слишком просто для принца тьмы?       - Дело не в этом, - ворчит он, наморщив лоб. – Иди сюда. Ты нужна мне рядом.       Он откидывается на спинку дивана и притягивает её в свои объятия, кладя её голову себе на плечо. Он такой тёплый, даже уютный. Хотя его тело совсем не мягкое. Она чувствует биение его сердца.       - Меня назвали в честь друга семьи, - объясняет Кайло. – Старина Бен Кеноби. Он умер незадолго до моего рождения. Это была идея моей матери, как и большинство вещей в моём детстве. Не думаю, что кто-то спрашивал мнение Хана. И дело вовсе не в том, что оно звучит старомодно. Или, кхм, обычно. Дело в том, что это было связано с рядом ожиданий.       Он смеётся, но это ломкий, невесёлый звук.       - Как и от старины Бена, от меня ожидали, что я буду видным, мудрым и благородным. Уравновешенным. Хорошо воспитанным. И желательно очаровательным. Идеальный отпрыск гордого рода. Но, как видишь, это обернулось огромными неприятностями.       Рей пытается представить мать Кайло. Амбициозную и умную, слегка избалованную, воспитанную для великих свершений. Слишком молодую, чтобы иметь ребёнка. Дающую своему ребёнку многозначительное имя. Должно быть, она была прекрасна, особенно в своих белых летних платьях, которые так любил Хан. Должно быть, она так сильно надеялась на своего мальчика, и всё ради того, чтобы потом увидеть величайшее падение.       По какой-то причине Рей неприятна эта женщина.       Она теснее прижимается к Кайло и целует его в шею. Трётся кончиком носа о его щетину на щеке. Она царапает.       - Я никогда не видел старину Бена, но это очевидно. Может, он и впрямь был славным парнем. Кто-то, с кем бы ты непременно захотел пообщаться. – Кайло поворачивается к ней лицом, и с близкого расстояния она видит янтарные искорки в его тёмных глазах. – Но, чёрт возьми, Рей. Я провёл своё детство, ненавидя его. Понимаешь ли, всё, что бы я ни делал, и как бы сильно ни старался, хотя прикладывал немало усилий, для них этого никогда не было достаточно. Мне говорили, что я был неуклюжим, уродливым и… не в себе… даже близко не похожим на старину Бена. Я ни разу не оправдал их ожиданий.       Горько вздыхая, он прикусывает нижнюю губу, и Рей решает, что тоже ненавидит выражение «не в себе».       - Так что дело не в том, что я перестал быть Беном. Скорее, я никогда им и не был.       Рей садится.       На секунду он в панике хмурится, не понимая, почему она покинула его объятия. Но затем она опускается на него, на его бёдра, положив одну руку ему на грудь, а другой обхватив покрытую шрамами щёку. Она выдерживает его пристальный взгляд и медленно, почти торжественно произносит слова, которые, как ей кажется, он обязан услышать.       - Ты не уродлив, Кайло.       Он моргает, глядя на неё в замешательстве, как будто не понимает, что может быть каким угодно, но только не уродливым.       - Нет?       - На самом деле я нахожу тебя довольно привлекательным.       Глаза Кайло расширяются. Она уверена, что никто и никогда не говорил ему ничего подобного. Это разбивает ей сердце.       - Правда? Даже… Даже со шрамом?       Рей ухмыляется.       - Цыпочки обожают шрамы.       - Мне всё равно, что нравится цыпочкам. – Он протягивает руку, чтобы положить на основании её шеи. – Меня волнует только твоё мнение.       Склонив голову набок, она изучает его. Он обнажён, как оголённый провод. Лежит под ней, потерянный и изголодавшийся по любви. Её мысли захлёстывает непонятная потребность защитить его, оградить от всего мира. Мужчину, старше её на десять лет. Большого, безумного и опасного, с кровью на руках и головой, полной безумных идей.       Дерьмо. Это и есть любовь? Вот так она ощущается?       - Мне нравится, как ты выглядишь, - говорит она, проводя большим пальцем по его губам. Они мягкие, словно бархат. – Мне нравятся твои родинки. И твой большой нос. И твои глаза. Мне потребовалось время, чтобы понять их точный цвет.       Положив руку ему на грудь, она тянет его за одежду, внезапно возненавидев разделяющую их ткань.       - Я думаю, что у тебя красивые волосы. Серьёзно, Кайло, чем ты их моешь, чтобы поддерживать в таком состоянии? Они такие шелковистые. – Её пальцы теперь в его локонах, плутают в беспорядочных чёрных волнах. – Твои уши очаровательны. Я всё время хочу их трогать. А ещё мне нравится твой рост. И этот твой дурацкий зуб. Он хоть и сколотый, но он странно на меня влияет.       Он ухмыляется. На этот раз с намёком на развязность. И она счастлива, что придаёт ему уверенности.       - Мне даже твой шрам нравится, - заключает она. – Теперь это часть тебя.       Кайло задерживает дыхание, глядя на неё с благоговением. Сейчас он беззащитен. Кончики его пальцев впиваются в её плечо в жадном жесте, от которого по её телу пробегает жар.       - Ты… Ты хочешь меня?       Она помнит, что однажды он уже спрашивал её о чём-то подобном. На её пятнадцатый день рождения, когда она была подавлена стыдом, чувством вины и ложью, которую произнесла, сама не зная для чего. Тогда было легче ответить. Он ничего не подразумевал.       Она чувствует, что краснеет.       - Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ?       - Скажи это, - умоляет он. Его голос мягкий и глубокий. – Пожалуйста.       Рей закрывает глаза и скользит руками под его одежду, ощущая твёрдые мышцы его живота, гладкость его кожи. Его грудь безволосая, скользкая от пота и такая широкая. Она слышит, как он подавляет стон.       - Хочу, - наконец признаётся она. Она не знает, почему это заняло у неё столько времени. – Я хочу тебя.       Это то, чего он ждал.       Кайло наклоняется вперёд, притягивая её к себе для поцелуя. Это снова язык и зубы. Нуждающиеся, беспорядочные, мягкие укусы между сдавленными стонами. Он словно не может остановиться, пока полностью не выдохнется. Но ей это начинает нравиться. Она дёргает за низ чёртовой толстовки. Она мешает.       Кайло смеётся между поцелуями, понимая, чего она хочет. И быстрым движением натягивает её вверх и стаскивает через голову.       Толстовка взъерошивает его волосы, из-за чего некоторые наэлектризованные волоски торчат дыбом .       Рей разглядывает его тело. Бледная кожа светится в полумраке комнаты. По шее и груди расползаются родинки – созвездие чёрных точек, которые она хочет обвести пальцем. На левом плече у него круглый шрам. Старое пулевое ранение, предполагает Рей. Должно быть, это было больно – получить пулю. Должно быть, ему потребовалось много времени, чтобы восстановиться. Ей интересно, болит ли шрам хоть иногда. Например, на смену погоды. Болят ли его старые раны?       - Не стесняйся, любимая, - шепчет Кайло, хотя именно он краснеет так сильно, что его шея становится бледно-розовой. – Я весь твой.       Она осторожно гладит его по плечу. На ощупь шрам довольно грубый. Она видит, как по коже Кайло бегут мурашки.       А потом, пока у неё хватает смелости, она тянет подол собственной футболки и снимает её.       Она никогда раньше не обнажалась перед кем-то, даже в детском доме. Потребовалось множество угроз и разговоров на повышенных тонах, чтобы отстоять своё право на личную, неприкосновенную жизнь. Её первым порывом было желание прикрыть грудь, какой бы маленькой она ни была, но Рей заставляет себя держать руки на бёдрах.       Зрачки Кайло расширяются. Его глаза становятся такими тёмными, практически чёрными. Он облизывает дрожащие губы. Она понимает, что он хочет её. Конечно, она прекрасно понимала это и раньше, но сама мысль была какой-то далёкой, почти наивной. Происходящее же сейчас слишком реально. Он тяжело сглатывает. Его взгляд опускается к ложбинке между её грудей, к веснушчатой коже живота и ещё ниже, где её заколка для волос удерживает на месте слишком большие спортивные штаны. Она может прочитать по его лицу, насколько плотским является его желание, что он хочет с ней сделать. Что он с ней сделает.       Внезапно она ощущает себя слишком юной. Ей нужно напомнить себе, что она не боится.       Он тянется к ней, и Рей думает, что он начнёт трогать её грудь, но он этого не делает. Вместо этого он кладёт ладонь ей на грудь, прямо на сердце, прижимая руку. Он слегка улыбается, как будто ему очень приятно обнаружить, как быстро бьётся её сердце. Оно трепещет.       - Кровать? – спрашивает Кайло, затаив дыхание.       Она кивает.       Он поднимает её на руки. Рей не ожидала такого, поэтому вздрагивает в первую секунду, слишком крепко обхватив его за шею. Кайло твёрдо шагает по ковру, и шаги гулким эхом разносятся по комнате. Он чертовски силён. Это первый раз, когда она ощущает его силу. Это заставляет её чувствовать себя невесомой и маленькой, как будто он может разорвать её надвое. Это волнующе глупо и мужественно в самом примитивном понимании происходящего. Пока он несёт её в спальню, Рей кусает его за плечо и чувствует своей обнажённой кожей, как напрягаются его мышцы. Она смеётся, а Кайло лишь тяжело втягивает воздух.       - Я тебя скину, - бурчит он.       - Тогда продолжим на полу. – Она не знает, откуда берётся смелость, потому что она в ужасе.       Он вздрагивает, толкая дверь спальни.       - Скажешь это ещё раз, и я тебя действительно уроню.       Постель смята, как будто за долгое время он ни разу не удосужился заправить её. Простыни неприятно холодные. И всё же постель пахнет им: его одеколоном, потом и этим характерным запахом его волос. Это наполняет её чувства странной, пробирающей до костей тоской. Когда он укладывает её на простыни, она тянет его на себя и хихикает, когда практически теряет равновесие.       Заколка для волос слетает со штанов. Она громко ударяется о пол и откатывается куда-то в сторону. Теперь бёдра Рей полностью обнажены. Кайло дрожит. Он снова целует её. Одна рука на бедре, другая возится со штанами, полностью стягивая их вниз. Она позволяет. Она наслаждается мягкостью его губ, его щетиной, терпким вкусом его пота на кончике языка. От этого у неё кружится голова. Она думает, что задохнётся, но никак не может им насытиться.       Затем, внезапно, она чувствует твёрдость, трущуюся о её ногу.       - Остановись, - говорит она, но он зашёл слишком далеко, чтобы услышать её, поэтому ей приходится закричать. – Прекрати!       Кайло замирает. В одно мгновение вся его бравада исчезает.       Он отстраняется от неё, тяжело дыша. Она видит, что он в замешательстве. Его глаза прикрыты прядями волос, когда он наклоняет голову, но она всё равно может сказать, что они полны страха.       - Ты не хочешь этого?       К чёрту его неуверенность и постоянную потребность в утешении.       С другой стороны она знает, что если бы она передумала, он бы её отпустил, позволил бы ей уйти, не сказав ни слова. Эта мысль одновременно и вдохновляет и слегка печалит.       - Нет, Кайло, нет, дело не в этом. – Она наклоняется вперёд, чтобы быстро поцеловать его, потому что ему это нужно. – Просто… У тебя есть кое-что, ну, ты знаешь… Что-то типа защиты…       Она должна быть ответственной.       Она позволила своему миру рухнуть и сгореть за считанные дни. Все тщательно продуманные планы и взвешенные решения были перечёркнуты, как залежавшийся мусор. Она должна сохранить хотя бы частицу контроля.       - Нет. – Он неловко пожимает плечами. Его ладони всё ещё ласкают её бёдра, как будто он боится отпустить. – Я не приводил сюда женщин. Я даже не думал о том, что мы с тобой дойдём до такого.       Будь ты проклят, Кайло.       Но потом ей приходит в голову странная мысль.       - Ты… Ты делал это раньше? Верно?       Он торопливо кивает ей, избегая её взгляда, как будто стыдится собственного ответа.       - У меня было несколько раз. Но никогда по-настоящему. И это было очень давно. В годы моей клубной жизни. Задолго до того, как я встретил тебя.       Она чувствует необъяснимый прилив ревности. Это смешно. Даже если у него никогда не было отношений, логично, что у него был секс. Ему почти тридцать. Глупо предполагать обратное. И всё же она собственнически проводит ногтями по его спине, наслаждаясь тем, как он вздрагивает от её прикосновений. Она надеется, что оставила следы.       - Я могу быть осторожным. Могу, - шепчет он ей на ухо, лаская кожу её шеи. – Поверь мне. Но, если ты не хочешь этого сейчас, любимая, мы остановимся.       Рей задумывается. Это было бы правильным решением – остановиться, пока не поздно. Подождать. Подумать обо всём ещё раз.       Успеть передумать.       - Я же сказала, я хочу тебя. И я хочу это сделать.       Она дарит ему долгий поцелуй. Жадный. Такой, который, как она знает, нравится ему: посасывая его нижнюю губу и покусывая её зубами. Он стонет, и она видит звёзды перед глазами.       - Но, пожалуйста, будь осторожен. Пожалуйста. Мы не можем…       - Я знаю, Рей. – Он нежно прижимается своим лбом к её. На мгновение ей кажется, что она может забыть, что он монстр. – Я знаю. Ты так юна, любимая. Я не сделаю ничего глупого. Обещаю.       Она кивает и приподнимает бёдра с матраса, чтобы он полностью стянул с неё штаны. Одежда с шорохом падает на пол, но она не поднимает голову, чтобы посмотреть, куда она упала. Рей, должно быть, представляет собой что-то невероятное. Распростёртая, обнажённая на его кровати, среди смятых простыней, с растрёпанными волосами, приоткрытыми губами, ожидающая, когда он будет на ней сверху.       Когда они впервые встретились в такую же холодную зиму грёбаную жизнь назад, им потребовалось пять месяцев, чтобы взяться за руки. Теперь же, когда с их воссоединения прошло меньше недели, она лежит здесь. После всего случившегося.       Лучшее начало года.       Его рука скользит вниз по её телу, лаская грудь и талию. Кружит вокруг пупка, мягко щекочет кожу над холмиком, а затем скользит вниз.       Он прикасается к ней там.       Ощущение странное, чуждое. Его пальцы слишком большие, со слишком грубой кожей, и он не знает, где погладить, чтобы стало приятно. Ей понадобится много времени, чтобы привыкнуть к этому. Но он пытается: нежно, терпеливо, его кончики пальцев проникают глубже в её складки. Его горячее, затруднённое дыхание касается её горла – и, ах, ах, вот он.       Знакомое возбуждение зарождается у неё между ног, закручивается, сжимается. Она слышит свой стон и приподнимает бёдра навстречу движениям его руки. Она так близко, так близко. Кипит, почти на самой грани, и всё же, она не может отпустить себя.       Она хватает его за запястье, останавливая.       - Иди, - говорит она, прежде чем он успевает начать мучительно соображать, что же пошло не так. – Иди ко мне.       Он поспешно стягивает спортивные штаны, сбрасывает их, и Рей закрывает глаза.       Она не понимает, откуда берётся эта внезапная застенчивость. Она не может заставить себя посмотреть на него туда, вниз. Обнажённого. Твёрдого от желания. Кончик его возбуждённой плоти касается кожи её бедра. От этого по коже пробегают мурашки, а во рту пересыхает. Она не уверена, от предвкушения или от страха.       - Любимая, - слишком тихо шепчет Кайло, гладя её по волосам. – Мы всё ещё можем остановиться.       - Нет.       - Тогда посмотри на меня.       Медленно Рей смотрит из-под ресниц и видит всё это на его лице: любовь, одиночество, блаженство, мучительные сомнения в себе. Вожделение настолько сильно, что оно затуманивает его разум и безоговорочное подчинение любому её выбору. Он не может поверить, что это происходит.       Несмотря на его возраст и несколько неудачных встреч на одну ночь в каких-то клубах, у него, очевидно, очень мало опыта. Очаровательно, как он притворяется, что знает, что делает, тогда как на деле он напуган так же сильно, как и она, если не больше. Это опустошает её. Его нежность, его преданность. Всё это заставляет её чувствовать себя обнажённой не только физически. Она наполняется глубоким чувством печали, которое смешивается с ослепительной радостью.       Можно ли полюбить монстра?       - Иди ко мне, - повторяет она.       Быстрым движением он толкается вперёд и погружается в неё.       Рей знает о сексе. Она знает, что в первый раз больно. Говорят, что испытывать дискомфорт в первый раз – нормально. Через некоторое время это пройдёт.       Но она не была готова к вспышке боли, такой сильной, что кажется, будто её разрывает напополам. Она впивается ногтями в его плечи и морщится, сдерживая крик.       - Всё хорошо, любимая. – Кайло целует её в лоб. – Всё хорошо. Дыши.       Она кивает, пытаясь расслабиться. Это нелегко. Внутри у неё всё горит, а на лбу выступают капельки пота, но, когда он возобновляет свои поцелуи, она немного расслабляется. Его язык исследует её рот, его щетина щекочет её подбородок. Она ловит себя на том, что мечтает, чтобы он оставил новые следы укусов на её шее.       Наконец, он начинает двигаться.       Она видит, что он хочет быть нежным, не спешить, и за это она его любит. Но довольно скоро начинает казаться, что для него это слишком. Он теряет контроль, набирает темп, толкается в неё бёдрами, тихо хрюкает, издавая низкий рык, исходящий, словно из глубин горла. Ей нравится этот звук. К её удивлению боль уменьшается и на мгновение она почти верит, что это может быть приятно, даже хорошо. Её тело отзывается, открываясь навстречу его удовольствию, и она стонет. Это её голос?       Но потом резко всё заканчивается.       Он быстро выходит, содрогаясь на неё. Она чувствует, как горячие струйки жидкости растекаются по её животу.       - Прости, - шепчет он. Его голос дрожит. – Прости, мне очень жаль…       Ей требуется мгновение, чтобы осознать, что только что произошло.       Кайло падает на кровать рядом с ней. Его дыхание всё ещё прерывистое, он притягивает её в свои объятия, кожа к коже. Он вспотел, и у него солёный вкус, когда она целует шрам от пули на его плече.       Он не должен извиняться, думает она. Не за это.       - Не извиняйся. Всё хорошо.       Она даже находит это немного милым, но не говорит об этом.       - Было очень… Было очень больно?       Рей сжимает бёдра вместе, наслаждаясь болезненностью.       - Переживу. – Ей интересно, идёт ли у неё кровь. – Я сама этого хотела.       Он легонько целует её в уголок рта, обнимая её, как делал это, когда они вместе спали на диване. Она наслаждается тяжестью его тела.       - Чёрт, я не… Я не продержался и двух минут.       Рей улыбается очень по-детски и касается его кончика носа так, как ему нравится касаться её.       - Я слышала, что если давно не было, то такое случается.       Его глаза широко раскрыты. Он ранимо напряжён, и она боится, что он спросит, сожалеет ли она о случившемся. Но затем он улыбается. Выражение его лица одновременно застенчивое и самодовольное.       - Нам нужно больше практики.       То, как он это произносит, вызывает прилив тепла в нижней части её живота. Её щёки пылают.       Его семя остывает на её коже, высыхает, стекая по боку, но вместо того, чтобы находить это отталкивающим, она странно возбуждена.       - Мне нужно пойти ополоснуться.       - Не надо, не сейчас. – Он крепче её обнимает. – Пожалуйста, останься так ещё на минутку.       Ей настолько комфортно, что даже не хочется протестовать.       Она задаётся вопросом, должна ли она чувствовать себя как-то иначе. Предполагается, что это важный шаг в её жизни. Обряд посвящения в женственность. Множество книг, фильмов и телепередач прославляют этот момент. Роуз часто говорит об этом, проглатывая свои дрянные любовные романы и мечтая об идеальном парне, которого она никогда не встретит.       Но, как ни странно, Рей чувствует себя прежней. Просто теперь в её мире стало больше его. Прямо там, где, как она думала когда-то, он должен быть. Её бракованная половинка. Её мужчина, которого она впервые полюбила, впервые поцеловала, впервые занялась любовью. Её монстр.       - Хочешь спать? – спрашивает Кайло, шепча ей в волосы.       - Немного. – Она едва держит глаза открытыми. – Вчера на диване у нас не получилось нормально поспать. И день, эм… выдался богатым на события.       Она не знает, который час. Может, скоро вечер? Или уже? На улице темнеет, в спальне сгущаются тени, но из-за всего, что произошло, трудно определить течение времени. Словно бы оно замерло.       Кайло хмыкает, поглаживая её по щеке.       - Тогда спи, любовь моя. Я буду приглядывать за тобой.       Она закрывает глаза, прижимаясь к нему.       Он хочет оставить Первый Орден, повторяет она про себя. Может, у них всё получится. Может, они могут быть нормальными. Может, у них есть шанс на грёбаное будущее.       Но когда она погружается в сон, у неё в голове лишь одна мысль.       Если она позволила всему этому случиться, если она так же счастлива, как и он, то, что это говорит о ней?