Двадцатиминутный перерыв

      Дейки привычным движением завязал волосы в высокий хвост, оставив длинную рваную чёлку свисать на лицо. Сегодня им с Сатору предстоял тяжёлый рабочий день — начались масштабные съёмки битвы Дейдары и Сасори против Орочимару. Последний уже был на площадке и о чём-то разговаривал с режиссёром, активно жестикулируя руками. Режиссёр не отставал, пытаясь что-то доказать Отохару. Когда эти двое спорили, другим можно было не торопиться.       Дейки лениво блуждал взглядом по округе, пока его внимание не привлекли коллеги, беседующие неподалёку.       — Вообще-то, я слежу за питанием, — Чикао с аппетитом откусил неприлично большой кусок пирожного. Его лицо тут же засияло от наслаждения. Этот парень, как и его персонаж, обожал есть много и вкусно.       Собеседник Чикао — миниатюрный и худощавый Сатору, причмокнул и саркастично заметил:       — Следишь, чтобы не дай Бог не похудеть?       Чикао быстро дожевал и возмутился:       — Эй, это тоже искусство!       У Дейки загорелись глаза.       У судьбы определённо было чувство юмора. Что сам Дейки, что его персонаж Дейдара мало того, что были помешаны на искусстве чуть больше, чем совсем наглухо, так ещё и имели схожие взгляды. Дейки был талантливым художником. И его работам бы украшать стены галерей и выставок, или радовать глаз какого-нибудь ценителя, только вот Дейки сжигал свои труды сразу после того, как они увидели свет.       В какой-то период актёры даже сговорились не называть при «сумасшедшем художнике» слово на букву «И», но кто-то нет-нет, да и ляпнет. Этот случай не стал исключением.       Дейки, встав в самую пафосную позу из всех возможных, провозгласил:       — Искусство — это взрыв!       Сатору бросил на Чикао испепеляющий взгляд, в котором без труда читалось: «Это твоя вина, гадёныш». Чикао хихикнул и с удивительной для толстяка скоростью слинял подальше от Сатору.       — Вот же поднасрал напоследок, — буркнул под нос Сатору, глядя на приближающийся апокалипсис в лице Дейки.       — Ну, разве я не прав? — Дейки упёр руки в бока, требовательно глядя на Сатору.       Тот несколько раз медленно вдохнул и выдохнул через нос, прикрыв глаза.       Сатору, что весьма иронично, учился в одном художественном университете с Дейки. Как оказалось, они даже посещали парочку курсов в одно и то же время, но то ли в упор друг друга не замечали, то ли попадали в разные группы.       У Сатору, в отличии от его белокурого коллеги по цеху, были иные взгляды на искусство. С самого детства он мечтал стать художником-мультипликатором. Его привлекал долгий, кропотливый процесс, командная работа целого штата художников и конечный результат.       И теперь парень крепко задумался, что ответить Дейки. Он уже почти что сказал: «Да, ты прав», но слова комом встали поперёк горла. Поступиться своими взглядами он не смог.       — Нет, не прав, — потирая переносицу, Сатору медленно открыл глаза. — Истинное искусство — то, что радовало людей до нас и будет радовать после.       — Ну уж нет, — Дейки насупился и скрестил руки на груди. Он посмотрел на мирно поедающего свой десерт Чикао, усевшегося поодаль от них, и снова обратился к Сатору: — Если будешь всю жизнь есть один и тот же торт, тебя вскоре начнёт тошнить. Разве не лучше каждый раз испытывать новый вкус?       — Но ведь у всех есть любимый, к которому возвращаешься, даже перепробовав кучу других, — парировал Сатору.       — У меня нет, — не унимался Дейки.       — Ладно, — Сатору благоразумно согласился. Он абсолютно точно знал, что Дейки невозможно переспорить, но сдаваться без боя не хотел. Да и от кондитерской темы был не в восторге. — В топку торты. Кино! Неужели у тебя нет ни одного фильма, который ты пересматриваешь раз за разом?       Дейки задумался. Сатору уже успел ощутить радость приближающейся победы, но не тут-то было.       — Терпеть такое не могу! — Дейки состроил кислую мину. — Получить истинное удовольствие можно лишь однажды, когда смотришь впервые. Какой смысл пересматривать снова и снова то, что уже никогда не удивит?       — Можно открыть для себя новые смыслы, детали, которые не смог уловить с первого раза. В конце концов, есть что-то приятное в предсказуемости.       Лицо у Дейки сделалось такое, будто он в белых кроссовках наступил в свеженькую коровью лепёху.       — Если бы люди знали, что второго шанса не будет, смотрели бы внимательнее. Это же как прожить жизнь!       — А вот тут ты прав... Жизнь каждого человека — ни что иное, как часть вечного круга. Колесо Сансары и прочая петрушка…       — Тьфу ты, — Дейки хлопнул себя по лбу и разочарованно помотал головой. — Жизнь — момент. Прямо здесь и сейчас происходит то единственное, что можно в полной мере назвать жизнью…       — Сатору! Дейки! На исходные! — раздалась команда с площадки, где воцарилось полное согласие между режиссёром и Отохару.       Когда парни ушли, всё ещё споря об истинном искусстве, к Чикао обратился костюмер:       — Во дают! Чудики.       Чикао пожал плечами, доедая пирожное.       — А ты что думаешь? — костюмер явно был здесь новеньким, если его так взволновал совершенно будничный спор Дейки и Сатору.       — Я? Ничего не думаю. Мне некогда, я за питанием слежу, — Чикао с невозмутимым видом достал из спортивной сумки термос с чаем и бутерброды. — После сладкого солёное больше заходит, всегда так делаю. Будешь?       — Тишина! — шикнули на Чикао и костюмера с площадки. — Начинаем!