Уроки любви

— Нет, если бы не скверный климат, Петербург бы был лучшим городом, лучшим местом на земле. Но эти ветра, эти дожди… Я не помню, когда в последний раз могла спокойно говорить, не испытывая мук от этого навязчивого кашля! — восклицала Екатерина Павловна, пока слуги торопливо укладывали вещи. — Ах, Аннушка, ведь сейчас не время уезжать, — всплеснув руками, раздосадованно добавила она. — Тебе в пору жениха искать, а мы… едем в эту глушь! — Ну что вы такое говорите! — с умиленной усмешкой отозвалась Бельская. — Женихи никуда не денутся, а вот поддержать ваше здоровье сейчас просто необходимо. Действительно, в последнее время Екатерина Павловна часто простужалась. Доктора не видели в этом ничего серьезного, но все же советовали женщине отдохнуть от суровых климатических условий столицы. Именно поэтому Бельские сейчас собирались к сводному брату княгини. Семеновская история, произошедшая пятью годами ранее, коснулась Алексея Щербатова живейшим образом. Щербатов оказался выслан из столицы и теперь вел относительно тихую и спокойную жизнь недалеко от Киева. — Анна, — кажется уговоры дочери не особенно влияли на женщину. — Быть может, тебе лучше остаться у Мари или же погостить какое-то время у тетушки? Ольга говорила мне, что после замужества Маши погибает от скуки. Девушка отрицательно покачала головой. — Подумай, я прошу тебя. Пойми, ты в свете уже очень и очень давно… Еще год-другой и сыскать подходящую партию для тебя будет куда сложнее, чем сейчас. Екатерина Павловна была не на шутку обеспокоена судьбой дочери. Подумать только, Анне уже двадцать два, а желающих ее руки, ищущих расположения девушки так и не нашлось. Юность и молодость, увы, не вечны. Очарование и красота уйдут, забрав все шансы на семейное счастье. И, откровенно говоря, женщина недоумевала, отчего ее красивая, грациозная, изящная, неглупая и хорошо образованная дочь, обладая богатым приданым, не смогла заинтересовать никого. Если бы только Катерина Павловна знала, как холодно и нарочито учтиво обращалась с кавалерами Анна... Нет- нет, девушка не похоронила себя заживо. Безусловно, объяснение с Сергеем, скорый отъезд Муравьева-Апостола терзали ее душу, доставляли страдание, однако… Бельская сумела мало-помалу убедить себя в том, что то было лишь ее первым чувством. Пройдет время, боль исчезнет, а на ее месте взойдут новые цветы. Бельская сумела убедить себя… Она старалась не вспоминать о Муравьеве-Апостоле, но… отчего-то каждый, ищущий ее расположения, встречал лишь упорное сопротивление, а в шкатулке с самыми дорогими сердцу вещами лежал скромный платок с вышитыми инициалами того, кто когда-то был важен. Был важен… Был, верно? Ведь сейчас он уже ничего не значит для нее, ведь так?.. Общество распалось на Северное и Южное. Жизнь Муравьева-Апостола представлялась теперь чем-то перенасыщенным, чем-то перегруженным, однако… в ней вновь появился смысл и определенность. Несправедливое наказание еще более подогрели уверенность Сергея в том, что перемены необходимы. Уже был готов свод новых законов, были избраны основные принципы правления и, кажется, все было благополучно, если бы не несколько пресловутых «но». Взгляды Северного и Южного обществ не сходились по ряду весьма важных вопросов, что порождало неопределенность и рушило, казалось, уже намеченный план действий. Нельзя сказать, что руководители обществ не делали ничего, чтобы уладить разногласия. Пестель даже встречался с Трубецким и Рылеевым. Встреча не принесла результатов, но… все же. Общества точно застыли на месте, не предпринимая попыток разрешить оставшиеся спорные моменты. О бездействии вслух не говорилось. Между собой заговорщики называли застой «ожиданием». Они просто ждут удобного момента, чтобы захватить власть. Ждут удобного момента, чтобы захватить власть, но… будут ли они сами готовы? Так ли совершенны их планы? Так ли четко все продумано? И если попытка переворота будет удачной, как они справятся с навалившейся на них ответственностью? Заполучить власть непросто, но куда сложнее удержать ее, грамотно распорядиться ей… — Сергей, ты еще с нами? — одернул друга Бестужев-Рюмин. Муравьев-Апостол выбрался из омута мыслей, переведя взгляд на Пестеля, который сейчас, кажется, выступал с речью. — Я говорю вам о том, что более удачного момента уже не будет. Государь не пропускает ни одного смотра. Рядом с ним — великий князь. Одним ударом мы уничтожим двоих главных претендентов на трон, а затем воспользуемся всеобщим замешательством и… — Сколько крови вы прольете на пути к свободе? — не выдержал Сергей, считая подобный вариант неприемлемым. — Столько, сколько понадобится, — холодно и коротко отозвался Пестель. — Вы собираетесь победить или стать героем. — Я собираюсь победить, не отнимая людские жизни. — И как же это получится, позвольте полюбопытствовать? — ехидно отозвался Пестель. На этот вопрос Сергей ответа не знал. Он правда не знал, как добраться до власти и восстановить справедливость, даровать свободу, не пролив крови невинных. Если они заберут власть силой, жестокостью, то в чем будет их отличие от узурпаторов, стоящих тесной толпой у трона? Нет, так нельзя. Муравьев понимал это и уже давно искал иные выходы, иные пути. — Революции без крови не бывает. Всё это малые жертвы на пути к всеобщему благополучию, — не унимался Павел Иванович. — Да вы говорите как Наполеон— язвительно воскликнул Сергей, чувствуя, как гнев разносится по его разгоряченной крови. — Вам лучше знать. Не я же встречался с Наполеоном лично. Скажите, а правда ли он изъявил желание быть вашим родителем? Этого Муравьев-Апостол стерпеть не мог. Он порывисто поднялся со своего места, но тут же был остановлен Бестужевым. — Господа, прошу вас. Ссоры нам сейчас ни к чему… Сергей помнил детство, проведенное во Франции. И он не забыл тот день, когда Наполеон "благословил" своим присутствием пансион Хикса. Тогда император остался поражен не только способностями русского мальчишки, но и внешностью Сергея. — «Qui dirait, que се n'est pas mon fils!» — невольно воскликнул Бонопарт, увидев Муравьева-Апостола. Но Сергей не мог выносить сравнения себя и Наполеона. Наполеон — человек, провозглашавший себя борцом за свободу, справедливость, равенство. Наполеон — человек, провозгласивший себя императором, человек, поправший собственные обещания, человек, тонущий в чужой крови. Нет. Нет! Сергей не такой. И никогда таким не станет… — Его Величество отказывается приехать на смотр, — новость, доставленная из столицы, разразилась над головами заговорщиков, как гром среди ясного неба. Очевидно, кто-то доложил Государю об их планах… Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что тайное общество знало о том, что император уведомлен об их существовании. Бездействие и беспечность Благословенного Императора поражала многих. «Я не вправе осуждать их. Я и сам раньше был болен либеральными веяниями, желанием перемен», — насмешливо отмахивался Александр Павлович, когда ему вновь и вновь доставляли списки с именами участников тайных обществ. Муравьев-Апостол не мог с точностью сказать, был ли он рад новостям, пришедшим из Петербурга. С одной стороны, планы по свержению власти, намеченные Пестелем, сорвались. А с другой… заговорщики не пролили кровь, не уподобились жестокости тех, кто стоит у власти. — Быть может, оно и к лучшему? — спросил Бестужев, не ожидая ответа. Хотя, даже если бы Михаил и желал ответа, он бы его не получил… То был образ из прошлого. Образ сказочный, волшебный неземной… По-прежнему нежная, изящная, с легкой полуулыбкой и прозрачной вуалью задумчивости и отстраненности от этого грешного и недостойного ее мира. За пять лет Сергей ни разу не писал Анне. Он не хотел тревожить ее покой, рушить налаженный ход ее жизни. Муравьев-Апостол не давал о себе знать, он старался не вспоминать ее, старался забыть, навсегда вырвать её из сердца, но… несмотря ни на что, втайне для самого себя, продолжал любить. Его взгляд неотступно следит за каждым ее движением. Безумец. Глупец. На что он надеется? Заговорщик, опальный офицер… Быть может, она уже помолвлена или вовсе замужем?.. Ну конечно. Сомнений быть не может. Она слишком прекрасна для того, чтобы кто-то не желал заполучить ее любви. Он глядит на нее жадно, глядит пристально, не в силах совладать с собой. Точно за эти короткие мгновения стремится насладиться тем, что было недоступно его взору на протяжении многих лет. Все тот же непокорный локон ее прически вздрагивает, когда она оборачивается… Анна узнала его. Анна узнала его в то мгновение, когда их взгляды встретились. Она тут же забыла о компаньонках, о молодых офицериках, сопровождавших их. Точно всего мира не существовало. Бельская тонула в продолжительности его взгляда. Она не испытала восторга, пронзительного счастья. Лишь то, что было запрятано в самые потаенные уголки ее души, сейчас с трепетной болью выбиралось наружу. Вновь учтивый поклон. Такой же как и тогда, пять лет назад, при их расставании… — Что же вы, Сергей Иванович, замерли? — насмешливый тон в вопросе Щербатова заставил Муравьева очнуться и обернуться на говорившего. — Моя племянница. Анна Григорьевна Бельская, — не без гордости пояснил Алексей Григорьевич. Знакомое имя, которого слух был лишен на протяжении долгого времени, заставило сердце больно сжаться. — Да вы не робейте, Сергей Иванович, — смеясь проговорил Щербатов, похлопав Муравьева-Апостола по плечу. - Девушка она строгая, но с добрым сердцем. К тому же… всё еще незамужем, — хитро улыбнувшись, добавил он. Слушать похвалу в адрес той, что уже давно избрало сердце, было весьма забавно, однако… Сергей узнал, то, что подарило ему надежду. Анна свободна. И, быть может, у него все еще есть шанс. Глупец… Безумец… Нет-нет, теперь все изменилось. Теперь он уверен в завтрашнем дне. Теперь есть намеченный план действий. Все будет прекрасно, все будет замечательно. Осталось лишь добыть победу, даровать России свободы, Конституцию. Сергей добудет. Сергей добьется всего. Их великая цель будет достигнута. Теперь нельзя в этом сомневаться. Теперь победа нужна как никогда.