Королевский премьер

      Астори набирает в лёгкие воздуха, проводит языком по накрашенным губам. Чешутся руки в тонких кружевных перчатках; она бросает быстрый взгляд в косое зеркало на стене, проверяет, хорошо ли сидят голубой пиджак и юбка-карандаш, поправляет жемчужную сережку. Заводит за ухо кудрявую прядь. Сегодня она должна выглядеть сногсшибательно… это как никогда важно. Служащий ресторана кланяется и открывает перед ней дверь; Астори одаривает его мимолетной рассеянной улыбкой и переступает порог. Душный шумящий зал остаётся позади — на просторном балконе царит суетливый отдаленный гул ночного Метерлинка, распахнувшего бархатный тёмный плащ. С запада пряно пахнет морем. Цветёт крупными звездами высокое, размягшее от ласкового бриза небо.       Астори расправляет плечи: бой начинается.       — Ваше Величество! — доносится до неё мурчащий хрипловатый голос. Из-за столика поднимается Вэриан. Одет он неброско, но со вкусом, хорошо причесан, и от него тянет дорогим одеколоном — Тадеуш никогда таким не пользуется. В гагатовых глазах отражаются неоновые огни.       — Я счастлив нашей встрече.       — Взаимно, господин Вэриан.       Астори улыбается с напускным радушием, так искусно разыгранным, что оно почти может сойти за искреннее. Протягивает ладонь для рукопожатия, но Вэриан перехватывает её и с коварной усмешкой прикасается губами к костяшкам пальцев. Астори внутренне передёргивает. Крепись. Тебе нужна его помощь, ты обязана вытерпеть.       Она улыбается ещё шире и садится на стул, отодвинутый для неё Вэрианом.       — Признаться, я был несколько удивлен, получив ваше приглашение, — говорит он, устраиваясь напротив неё. — Или это был приказ?       Астори неопределенно переводит плечами.       — Зависит от того, как вам больше нравится.       Зрачки Вэриана посмеиваются. Он закидывает ногу на ногу и сцепляет пальцы.       — Я веду к тому, что… в ходе наших прошлых встреч я уж пришёл к выводу, что не сумел очаровать вас… думал идти топиться. Или вешаться. Даже верёвку купил.       — О, я слишком ценю свою чистую совесть, чтобы позволить вам так нелепо уйти из жизни.       Вэриан приподнимает бровь.       — А разве ваша совесть так безупречно чиста?       И прежде чем Астори успевает ответить, он раскрывает меню.       — Сегодня выбор за вами. Чего желаете, моя королева?       Астори берёт со стола тёмно-алую брошюру.       — Во-первых, строго говоря, я не ваша королева. Вы гражданин Эльдевейса. Не мой подданный. А во-вторых… я буду светлый торик и печеные яблоки под кремом.       — Я то же самое.       Вэриан надавливает на маленькую кнопку, вызывает официанта и передаёт ему заказ. Они вновь остаются наедине. Изучающие, хищные взгляды Вэриана блуждают по лицу Астори; она терпеливо сносит их минут пять и затем резковато спрашивает:       — Что такое любопытное вы во мне нашли, чтобы так меня рассматривать?       — Я вас обидел? — Он невозмутимо подпирает щеку. — Но, кажется, за разглядывание ещё не отрубают голову.       — В Эглерте отменена смертная казнь, — произносит Астори. — И вам об этом известно.       — Да… но вам стоило бы её ввести. Вам пошла бы роль палача.       — Вы забываетесь.       — Рядом с такой изумительной женщиной это немудрено.       Она прикусывает губу и напоминает себе, что он ей нужен. Только Вэриан в силах помочь ей в том небезопасном и рискованном деле, которое она затеяла. Тадеуш отказался. Вэриан — её последняя отчаянная надежда.       И Астори душит в себе свою упрямую вспыльчивую гордость, улыбается, наливает в бокал торик из принесенной официантом бутылки.       — Благодарю за комплимент.       Вэриан посмеивается.       — Ответьте честно, Ваше Величество: вам хочется меня повесить или четвертовать?       Астори глядит на его смуглое лицо, изгибает бровь и говорит игриво:       — Всё сразу.       Его откровенная ухмылка в иное время показалась бы оскорбительной, но Астори железной хваткой держит самолюбие в узде. Она выдержит. Ради отца… выдержит. Астори верит в свою силу воли.       Им приносят заказ. Вэриан наливает себе торик и тянется к Астори.       — Выпьем? За вас?       — Почему бы и нет.       Они чокаются; Астори слегка отпивает, чтобы терпкая вишневая настойка не ударила в голову. Торик безалкоголен… но когда он качественный, невольно начинаешь в этом сомневаться. Вэриан пьёт до дна: Астори смотрит, как двигается его горло. Одёргивает себя.       — Итак, Ваше Величество… официально мы здесь обсуждаем мои новые филиалы в Наполи, Некроше, Иутаче и Бисмуте. И… Новом Вольтраме, кажется?       — Именно. — Астори берётся за десертную ложечку. Вэриан улыбается краем рта.       — Позвольте… мне жутко интересно, что вы скажете завтра? Если господин Бартон спросит о подробностях нашей сегодняшней беседы? Что выдумаете?       — С чего вы взяли, что мне придётся выдумывать?       Они глядят друг другу в глаза, и Астори читает ответ в ледяных тяжёлых зрачках Вэриана. Между лопаток пробегают мурашки. Она уже почти жалеет, что повелась на провокацию и задала этот вопрос.       — Ваше Величество, — раздельно произносит он, — я знаю, вы меня позвали не за тем, чтобы обсуждать банковское дело. И даже не за тем, чтобы выслушивать мои комплименты. Вы чего-то от меня хотите.       Астори откладывает бокал. Усмехается, выпрямляя спину.       — Неужели?       — Вы умная женщина. Но я всё равно умнее.       Он обнажает белые зубы.       — Ваше Величество, ещё поиграем или расскажете сразу?       Астори лихорадочно дышит, чувствуя, как выступает на ладонях липкий противный пот. Вэриан видит её насквозь. Читает как открытую книгу. От него бесполезно прятаться. Астори проводит языком по зубам и залпом допивает торик.       — Поиграем. Налейте мне.       Она надменно выдвигает подбородок, встречая его лукавый взгляд — упорным и высокомерным. Вэриан не из тех, с кем сработает лесть, глупый флирт или навязчивое поддакивание. Главное — она вовремя это поняла. Ещё не поздно сменить тактику.       Она ещё может победить.       — Что ж, тогда… как там поживает наш добрый господин Бартон?       — Превосходно, — отвечает Астори с деланной жизнерадостностью. Вэриан подмечает фальшивинку в её интонации.       — Так и не отпустил усы?       — Нет.       — Чрезвычайно жаль. Они ему шли. А вы были бы чудесной блондинкой, Ваше Величество.       Астори поднимает бокал.       — Верю вам на слово.       Вэриан расплывается в довольной широкой улыбке, щурит гагатовые глаза. Чёрные волосы слабо ерошит ночной свежий ветер.       — Брат передавал вам привет.       — Как мило с вашей стороны вспомнить об этом только сейчас.       — Ничего не могу с собой поделать, Ваше Величество: вижу вас и всё из головы вылетает.       Астори укоризненно глядит на него, даже не стараясь погасить искорки в зрачках. Она чувствует, как они оба ведут эту партию. Не ведущий и ведомый — два равных партнёра. И ей это нравится.       С Вэрианом каждый раз — как будто на войне: перестрелка, кружение глаза в глаза, недолгое затишье и опять — безумие, ураган, разряды тока…       Словно стоишь и целишься в лоб тому ублюдку, который вздумал, будто может решать, жить тебе или умирать.       Но решаешь — ты.       — Брат зовёт вас погостить, если найдётся время, — продолжает Вэриан, промокнув губы салфеткой. Астори пожимает плечами.       — Я бы с удовольствием, но сами понимаете — дела, работа…       — Это отговорки. Перестаньте, неужели вам совсем не хочется вернуться в Эльдевейс? На родину? Она у нас общая, смею напомнить…       Астори распарывает ложечкой кожуру второго яблока.       — Хочется. Больше, чем вы можете представить. Но я правда никак не смогу вырваться.       Вэриан ёрзает на стуле, откидывает голову назад.       — Признайте, Ваше Величество, ведь эта земля не для вас. Эти люди… все эти эглертианцы одинаковые, мягкие и вежливые, даже бунтовать толком не умеют. А мы с вами — эльдевейсийцы. В нас течёт горячая горская кровь… помните нашу войну за независимость? Мы с вами похожи… вы таки моя соотечественница.       — Похожи — это сильно сказано, — осторожно возражает Астори. — Имеем… некоторые точки соприкосновения… так будет точнее.       — Как вам будет угодно. — Вэриан бросает взгляд на часы. — А теперь, с вашего позволения… у меня есть планы на эту ночь, и вы в них, увы, не входите. Поэтому говорите прямо: зачем вы меня позвали?       Игры кончились. Астори выдыхает и нервно облизывается. Ставит обе руки на стол.       — Мне нужно ваше… содействие.       Вэриан выжидающе изгибает правую бровь. Астори переводит дух.       — Есть один заключенный, он содержится в Аштонской тюрьме, и по некоторым соображениям мне необходимо, чтобы он вышел на свободу.       — А времена всемогущей королевской амнистии прошли, — тянет Вэриан с пониманием.       — Именно. Но у меня есть план, который… вы поможете мне осуществить.       — Какой же?       Астори заправляет прядь за ухо.       — В его деле есть ряд смягчающих обстоятельств, на которых можно переиграть дело. Срока давности для аппеляции не установлено. Возраст до двадцати пяти — по законам Эглерта это послабляющий фактор — наличие маленького ребёнка на момент совершения преступления, состояние аффекта — хороший адвокат это докажет — чистосердечное признание, наконец, отсиженный срок в тридцать лет… чтобы пересмотреть дело с пожизненным сроком, тридцати лет хватает.       — Звучит… жизнеспособно. — Вэриан сцепляет пальцы и склоняет голову.       — Да, но только… этот заключенный… не подданный Эглерта. Он эльдевейсиец. Сначала нужно предоставить ему эглертианское подданство: он живёт на территории страны больше двадцати пяти лет, можно подать заявку.       — Да вы всё продумали! — присвистывает Вэриан. — Не женщина, а вычислительная машина. Вы по-прежнему удивляете меня, Ваше Величество. Одного не понимаю: если у вас всё так гладко… зачем вам я?       Астори отбивает дробь по краю стола.       — Я не могу делать это сама… даже если не открыто… слишком опасно. Королева… преступник… вы понимаете.       — Естественно, — прищуривается Вэриан, и в голову Астори закрадывается мысль, что он понимает даже лучше, чем нужно.       — Поэтому вы… ваши люди… нашли бы адвокатов, оформили документы, подёргали бы за нужные ниточки…       Проклятье, по какому тонкому льду она ходит — он хрустит и расползается трещинками прямо под ней. Но у неё нет выбора. По-другому отца не освободить.       Вэриан хмыкает.       — Вы любите играть с огнём.       — Работа такая, — отзывается Астори. — Так вы согласны?       Он нарочно медлит с ответом, изматывает её ожиданием и усмехается про себя. Астори сидит как на иголках. Обкусывает губы, съедая помаду.       — Я помогу вам, — неспешно говорит Вэриан, понизив голос. — И даже не стану спрашивать, зачем вам это… я помогу. Но не задаром.       — Разумеется, — кивает Астори. Он встаёт и перегибается через стол; Астори усилием воли заставляет себя оставаться на месте. Слышит его шепот:       — Я оставлю за собой право одной просьбы. Всего одной — но любой. И вы выполните её, когда я вам напомню. Вы согласны? Это станет моей наградой.       Он заманивает её в ловушку, Астори знает. Хочет держать её на крючке. Чувствовать свою власть над ней… чёрт побери. Она стискивает зубы.       С Вэрианом она позже разберется. Отец… это важнее.       — Я согласна.       — Чудно. — Вэриан опять разваливается на стуле. — Тогда позвольте мне подлить вам… у нас есть ещё десять минут. Сегодня прелестная ночь, не так ли, моя королева?