Путь императора

* * * — Ыну, — слышит сквозь задумчивый полусон Юнги. — Кого ты, мне интересно знать, припер? — Вот только не надо ля-ля, — отвечает юношеский голос, — кого надо, того и припер. Сходишь с этим типом в приемку, может, и Чонхана увидишь. — Господина Чонхана. — Хуя два он мне господин, — горячится серебристый перезвон, конечно — «ын» значит «серебро», — и тебе тоже нет, но я уж не могу тебе запретить сходить с ума по-своему. — И что ты предлагаешь? Сказать, что нашел его случайно на улице? — Так я и нашел! — Ыну, ты его по голове огрел, забери тебя подземные демоны! На демонов неизвестный Ыну, кажется, обижается: — Вот и помогай тебе, названый братец. — Господин? — зовет второй. Юнги тяжело вздыхает и открывает глаза. Обстановка соответствует запаху — ржавчина, сырость, бедность и несчастье. Перед ним стоят два пацана. То есть как, по девятнадцать сровнялось где-то , а росту — дылды дылдами. Внешность закачаешься, что только на нулевом забыли. Прислуживать господам на четвертом и ходить задрав нос на третьем. Словом, ситуация странная. Кроме того, Юнги непонятно, что это за уровни и о чем он постоянно думает. — Меня зовут Мингю, — говорит дылда слева. — Господин, мы просим прощения, мы нашли вас... — Нигде, — резко перебивает Юнги. — Ты-то не ври. А уж на твоем названом братце печати негде ставить. — Печати? Господин — чиновник? — с веселой злостью спрашивает тот, что Ыну. Они оба выглядят так комично, что Юнги выдыхает и начинает ржать. Братья переглядываются с некоторым опасением. Юнги садится поудобнее. Да уж, каморка та еще, ему не разогнуться в полный рост, а уж этим двоим только для ночлега и подходит. Юнги вдруг вспоминает, что любит свежий воздух, что его покои огромны, а фонтан по центру... ...в этом фонтане, стоя голым по пояс, хорошо целовать чужую белую кожу, оставлять метки, чувствовать, как вода заливается в глаза, как руки становятся ее продолжением, как ласкают чужие пальцы, как любит чужой рот. И свежий воздух продувает комнату на вершине башни насквозь, и сил столько, что можно улететь, словно птице, но не хочется. — Сорок золотых я вам и так дам, — говорит Юнги, порывшись в сумке. — Мне бы, наверное, лучше понять, что происходит, а не по... уровням шастать. — Господин! — восклицает дылда слева, Мингю. — Мы даже не смеем... — Погоди, — морщится Юнги. — Вы меня принимаете или нет? Откуда-то он знает, что у этих двоих можно остановиться. Возможно, в один прекрасный момент он об этом пожалеет — но разве потому, что они достанут его однообразными шуточками и перепалками. — Зачем это господину чиновнику? — влезает в диалог Ыну. — У господина проблемы, — говорит Юнги, — я вижу, что у вас тоже. И что за Чонхан? Знакомое имя... Мингю сразу вешает нос, по виду похоже на любовную горячку. — Я сварю суп, — говорит Ыну. Таким оригинальным образом разговор про некоего Чонхана заканчивается, не начавшись. Юнги пожимает плечами, достает монеты из сумки и протягивает Мингю. Тот отшатывается: — А можно три золотых? Юнги отсчитывает три монетки и дивится тому, какие нечестные и жестокие ему попались похитители. Хочется расспрашивать дальше, что же такое с ними приключилось, но он молчит. Ыну, согнувшись в три погибели, идет на кухню. — Господин, — рассуждает Мингю, не поднимая глаз. — Вы с какого уровня? — Чтоб я знал, — искренне говорит Юнги. — У меня есть шрам. Мингю вскидывается так быстро, что Юнги инстинктивно отклоняется назад. Шрам показывает, все равно это следующим в списке. — Ыну-у-у, — тянет Мингю, — тут шрам такой... как у Чонхана. За спиной о кастрюлю звякает ложка. — Вы очень высокопоставленный человек, — говорит Мингю. — Вы так родились или были избраны? Я бы хотел с вами передать послание... — он запинается. — Чонхану, я уже сообразил, — Юнги легко гасит собственное раздражение. — Вы что, встречались, а потом вдруг стали ему не по статусу, набедокурили и... — Видящий, — с благоговением говорит Мингю. Ыну за спиной, возможно, точит нож. Лязгает отменно. — И слышащий, да, — кивает Юнги. — Мужики, ну что такое происходит? — Вы не знаете о своем статусе? — уточняет Мингю. Юнги пересаживается так, чтобы видеть Ыну. — И предпочел бы, чтобы другие тоже не знали, а вот этот красивый шрам мне такого не позволяет. — Обычный грим очень хорошо решает проблему, — говорит Ыну. — Вот у некоторых целый год решал. А потом другие некоторые выбросили этих некоторых к... — Неправда, скатился я сам! — возмущается Мингю. — Чонхан, в смысле господин Чонхан, ни в чем не виноват. — У нас есть просьба, но о ней, наверное, потом? — спрашивает Ыну, внося мотив порядка в этот лад хаоса. — Можно и сейчас, — говорит Юнги. — Вы на сколько у нас хотите остаться? Ребята из потрепанных жизнью, знать свалилась с неба — и ничего, сами падали, знаем. — Возможно, надолго, — уклончиво отвечает Юнги. — Ваш дом наш дом, — нервно путается в словах Мингю. — Но при встрече передайте Чонхану, что я его люблю? Пожалуйста, господин чиновник! Слышен звон — Ыну вмазал пятерней себе по лбу.