Путь императора

Джехён скидывает его ровно напротив борделя, в котором Юнги уже был, смотрит внимательно в глаза, будто душу вынуть хочет и понять, спасет ли он Ыну, справится ли. — Пора тебе, — говорит Юнги нехотя. — Я позабочусь обо всем. — Не верю, — отвечает Джехён со спокойным отчаянием. — Но ты попытайся. От колес летит вверх пыль, и он скрывается — по жаре, наверняка кривясь от головной боли где-то внутри своего упрямого сознания. Юнги вздыхает и поворачивается к двери. Ему очень интересно выяснить, почему на этих мелких придурков вдруг совершенно не наплевать, но даже вопросом задаться не выходит. Юнги нажимает на черно-золотую кнопку. Колокольчики внутри затягивают нежную мелодию. Мужчину настроят на игривый лад, женщине просто понравятся. Ждать приходится долго. Дверь наконец открывается. На пороге — церемонный юноша в строгом костюме, расшитом узорами. — Я к господину Ким Хичолю, — скучно сообщает Юнги, словно делал так уже миллион раз. — Господин занят, — говорит юноша. Врешь. Не возьмешь. Юнги раздраженно машет рукой: — Сказки будешь рассказывать кому-нибудь еще. Веди. Юноша кивает головой и в церемонном поклоне предлагает Юнги руку. Кабак, как же. Первосортный бордель под удобной вывеской. Юнги колеблется, но кладет руку сверху. Воспоминаниями накрывает сразу же, и теперь он понимает, что эти картинки — причуды восприятия. Запахи, вкусы, щекотка в носу и в животе. Скольжение кожи по коже. Доверие. Слова. Мы должны править вместе, но мы не можем этого делать. Ты понимаешь, что они нас съедят? Сожрут. Они звери, дикари. Им подавай одного, а два одинаковых — уже проблема. Мы не оставим наследников, нам проще драться, как дрались наши пращуры. Это неправда, что проще. Но правда, что дрались. Уходи, пока есть время. Мне не нужно это все без тебя, солнцеликий. А мне — без тебя. Кабинет у господина Ким Хичоля огромный. Отделан со вкусом — еще бы Ыну не капал кровью на безупречный светлый пол из какого-то, судя по всему, дорогущего минерала... Гармония слегка нарушена, впрочем — Юнги привык видеть гармонию в неидеальности. Черные с золотом стены в пейзажах и животных, темный потолок, белый пол. Много крови. — Мы встретились раньше, чем я предполагал, — Хичоль улыбается. — Всякое бывает, — кивает Юнги. — Я пришел за мальчишкой, давай сразу к делу. — Ты хотя бы знаешь, куда ты вломился? — спрашивает Хичоль. — Я уважаю твой уровень, я уважаю твое происхождение. Но тебе тут не место. — Я полагаю, у тебя полузаконный бизнес по торговле людьми, — спокойно говорит Юнги. — И еще я полагаю, что тебе он не нравится, но вести его надо, иначе кто-то займет твое место. Достался в наследство, значит. Хичоль молчит, и Юнги в первый раз его читает. За последние два года Хичоля так не огорашивал никто. — Этот придурок, — говорит Хичоль, — влез в мою операцию с малолетками и освободил их. Более того, у меня на руках помимо него, — он кивает на связанного Ыну, — есть еще одна проблема. Борец в черном. Который тоже любит срывать операции. Я не могу позволить себе быть ненадежным. Борец в черном — Джехён. Значит, Ыну играет со своей стороны, они с Мингю вроде как два нелегала. Все трое срывают операции Хичоля, Джехён более успешен. — Каждому герою нужен враг, — говорит Юнги. Хичоль задумчиво смотрит на свои ухоженные руки. — У вас прекрасный бизнес. Но мешаются эти охламоны. Какие-то охламоны. Внезапно они срывают операцию. Вы ловите одного из них, а потом ваше доверенное лицо находит вас без сознания. Подлец сбежал, вы клянетесь отомстить. Хичоль вскидывает на него цепкий взгляд. — И таким образом часть моих операций может срываться? — полувопросительно говорит он. — Не много, конечно. Юнги кивает. Он был почти уверен, что Хичолю понравится его идея. — А вы-то что с этого имеете? — спрашивает Хичоль. — Спокойную совесть, — говорит Юнги. Хичоль подходит к Ыну и берет бутылку вина, стоящую на серебряном столике. С горлышка капает. Капля расплывается на светлом полу в пятно. — Не у меня одного она спокойна? — уточняет Юнги абсолютно холодно и в абсолютном восхищении. Избитый Ыну, как же. — Ужасный человек, — наконец подает голос Ыну, — облил меня дорогущим вином... а садины я сам себе настучал, лицом приложился. — Хватит на два бокала, — кивает Хичоль и наливает вино, протягивает Юнги. — Мысль очень неплохая, кстати. И мне придется вас отблагодарить. Он залезает в ящик стола, достает из него какую-то бумагу, быстро пишет. — Это пропуск. Поможет не везде, но выручить может крупно. Юнги чуть задирает брови и улыбается уголком рта, забирает бумагу. — Спасибо, — говорит он. — Теперь ты, — Хичоль серьезен и резок, — лежи на дне пару месяцев, деньги вот, купи побрякушку своему мстителю в черном. Потом я тебя найду, поговорим. Юнги даже не спрашивает про тайный ход, он знает, что тот есть. Одна стена отъезжает в сторону. Из коридора с витыми лампами даже сыростью не пахнет, тянет сандалом и амброй. Видимо, таинственная чернота — не для таких шикарных мужчин. — Я же ненавижу Джехёна! — совсем бездарно врет Ыну. — И он тебя. Хичоль запрокидывает голову и вдруг смеется — как те самые колокольчики.