***
— Чимин-а, — протянул Юнги, надевая черные кожаные штаны, — дай мне свою полосатую шелковую рубашку. Я видел ее недавно, — поднимая вещи, которые уже успел разбросать Пак по гостиной, Юнги искал нужную. — Да, ищи её, она где-то там, — кинул парень из спальни, заканчивая с нанесением нужных кремов. — Уверен, что Чонгук тебя не грохнет за такое? Там глубокий вырез, — предпредил парень, подбирая белую шифоновую рубашку. — Мы всё-таки в клуб идем, украдут еще. — Я того и добиваюсь. Надо же, как блин он ему лыбился. Скотина, — шипел Юнги, застегивая воротник на шее, — пускай только вякнет, шлюха американская, ему лицо собирать надо будет, а не мне ногу. — Кстати, что утром сказал врач? — поинтересовался Пак, помогая Юнги справится с непослушными пуговицами. — Когда операция? — Сегодня еще живем, даже разрешил гульнуть, ну, мы понимаем, — позируя у зеркала, говорил Юнги, не отрывая взгляда от оголенной груди. — Через два дня, на вечер, назначили операцию. — Чимин, — в номер залетел Тэхен, держа в руках четыре пригласительных, — наш Чонгук достал пригласительные на самую отвязную тусовку за последний месяц, — радостно говорил он, поднимая несчастные неоновые бумажки. Чонгук подошел сзади к Мину, обнимая того со спину. Тот даже носом не повел, продолжил укладывать челку. Чон сильнее сжал талию парня и прильнул носом к шее парня, шепча на ухо: — Я больше не буду обниматься с Лео, если ты не хочешь, — обжигал шею парень. Юнги посмотрел на него через зеркало, приподнимая бровь. — Ловлю на слове, — шикнул Мин.***
Громкая музыка, ослепляющий свет стробоскопов, люди, словно рыбы, толпящиеся на танцполе. Аромат спирта наполняет клуб, освещенный лишь неоновыми лентами красного и синего цвета. Дым кальянов затуманивает и без того неяркое место. Алкоголь льется рекой, золотая молодежь звенит стеклянными стаканами, всюду разливая разноцветные коктейли. Здание сотрясается от мощных битов треков. Лучший диджей штатов сейчас тут. Но что-то совсем не весело. Ровесницы Юнги крутятся около столиков, пытаясь выхватить себе очередного папика. — Слушай, — уже хорошо подвыпивший Тэхен посмотрел на Чонгука, развалившегося на черном кожаном диване, приобнимая за талию Юнги, — ты уверен, что это то место? — Да, — уверенно закивал Чонгук. — По-моему, только ты тут скучаешь, хен. Ну и Юнги, — он кинул взгляд на парня, ерзающего на месте, — да я знаю, что ты хочешь пойти танцевать. Но только на моих руках или здесь. Там тебя либо задавят, либо украдут, — чмокнул Чон в макушку Мина. — Ах, хен, даже Чимин скоро в раж войдет. Пойди позолоти ему задницу. — В смысле, какую к черту задницу? — Тэхен огляделся и замер на секунду, пытаясь понять, когда этот мальчишка успел сбежать от него. Кинув взгляд на одни из пилонов неподалеку, Тэхен подорвался с места, видя, Пака, умело крутящегося на шесте. Кажется, даже миловидная девчоночка, которую он согнал, одобрительно кивала, когда Пак держась одной рукой задней стороной коленки за метал, медленно спускался, расстегивая верхние пуговицы на и без того хорошо показывающей его тело рубашке. Изгибаясь в спине, он крутился, откидывая голову назад, довольно закатывая глаза. — Слезай, — сквозь музыку крикнул Тэхен, хватая уже отворачивающегося от него парня за запястье. — Тэхен-а, тебе нравится? — спросил Чимин, касаясь лопатками пилона и спускаясь вниз, раздвигая ноги. — Скажи я бесподобен? — Ты… — Тэхен буквально стащил себе в руки Чимина, — ты шлюшка, Пак Чимин. Моя маленькая шлюшка, — легко мазанув по подбородку, Тэхен накрыл губы Чимина своими, втягивая с сладкий, вкуса персикового шнапса поцелуй. — Никто не должен такое видеть, кроме меня… Ты мой, твое тело, — он положил руку ему на грудь и начал спускать внизу, чувствуя рельеф тела парня, - оно полностью мое. — Тогда присвой меня, — снова целуя того, прохрипел Пак, завивая руки шелковистые волосы. Тэхен взял парня за руку и повел в сторону выхода, отправляя Чонгуку сообщение. Мозгодел на минималках 19:34 Мы ушли. Где ближайший тц? Паранормальное явление 19:36 Поверни за угол. — Юнги-я, пошли домой? Тебе уже хватит, — парень взялся за грудь, икая, — ох, походу мне уже тоже. — Да, папочка, мне же еще вообще тут быть нельзя, — съязвил Юнги, — ты же хочешь, чтобы я опять нажрался таблеток обезболивающих и уснул? Я так не играю. Я хочу погулять. — Играть мы с тобой будем, но когда тебя починят, малыш, — Чонгук встал с дивана и поднял за собой Юнги. — Вот когда мне доктор даст отмашку, я тебе все тут покажу, а пока… — не успевает договорить Чонгук, как Мин затыкает его страстными жадным поцелуем. — Давай сегодня играть по моим правилам? — он снова впивается в его губы, на которых все ещё осталась кислинка от лимона, оставленного в коктейле.***
— Не смей больше надевать эту рубашку, — рычит Чонгук, покрывая поцелуями оголенную грудь, спускаясь руками по узкой талии, крепче прижимая разгоряченное тело к себе. Обвив руками шею Чонгука, Юнги цеплялся пальцами за сильно отросшие волосы, пытаясь удержаться ногами торс парня, тихо нашептывая что-то себе под нос. Оставив Юнги на кровати, Чон подошел к двери и закрыл её на ключ. Вернувшись к Мину, Чонгук начал по одной расстегивать блестящие пуговицы, позволяя легкой шелковой ткани оголять белоснежную, так и незагоревшую за лето кожу. Замацав губами острые от чрезмерной худобы ключицы, Чон вернулся к уже распухшим от поцелуев губам. — Я запрещаю тебе садиться на диеты, — прохрипел прям в губы парень, чувствуя, как ладонь Мина тянется к ширинке на его штанах. Тяжело выдохнув, ощущая, как Юнги сжимает осторожно сжимает его член, мягко поглаживая большим пальцем самое выпирающее место, Чон отходит и расстегивает ремень, пуговицы, позволяя широким джинсам скатится по его ногам прям на пол. — Раз ты всё равно встал, возьми в комоде смазку, — прошептал Юнги, расстегивая на себе джинсы. — Ты когда успел её купить? — ухмыльнулся Чонгук, взяв скляночку с комода. — Забрал у Чимина утром. Я не готов слушать их всю ночь, — прошипел Мин, стаскивая с себя кожаные штаны и белье, пытаясь не зацепить корсет на колене. — Давай я помогу, — Юнги прищурился, вытягивая руку вперед. — Сегодня вода я, малыш, — выливая несколько капель на ладонь, прошептал Чон, склоняясь над Мином. — Папочка сам со всем разберётся, — пролезая пальцем в узкое отверстие, хрипит Чонгук, начиная медленно двигать им внутри, заставляя Юнги извиваться, как от электрических разрядов. Жадно вгрызаясь в губы Мина, исследуя ненасытным языком гладкие десна, Чонгук вводит второй и третий, сквозь поцелуи улыбается, чувствуя, как Юнги царапает лопатки, как его руки сжимают крепкие плечи, слыша, как он тяжело выдыхает, запрокидывая голову. — Будь со мной нежен, — шепчет Юнги, чувствуя, как Чонгук начинает потихоньку входить в него. Чон снова склоняется к парню, опускается к груди, легонько кусая уже набухшие соски, и начинает набирать темп, еще больше заводясь от громких и пошлых стонов, вылетающих с губ Мина. — Спокойней, малыш, — целует фигуриста Чонгук, шепча прям в губы, — я заставлю тебя кричать, но дома. Боюсь, соседи вызовут полицию, — он ухмыляется, видя, как Юнги закусывает нижнюю губу, как он тянется к груди Чона и больно кусает за ключицу, оставляя багрово-красный след. — Ты только мой папочка, Чонгук, — выдыхает Юнги, кончая себе на живот. — Увижу с другим… — парень затыкает Мина поцелуем и резко входит во всю длину, кончая прям в нем. — Мне никто и не нужен, малыш, — прошептал Чонгук и укусил Юнги нижнюю губу, немного оттягивая. — Только ты и ничто больше.***
— Эй, неугомонные полуночники, встаем, — тарабанит в дверь Чимин, — мы так и обед проспим, — дверь ему открывает сонный, весь взъерошенный, с огромным гнездом на голове и палитрой от красного, до бардового на груди Чонгук, довольно потягивающийся, бросающий теплые взгляды на кровать, где все ещё не сдвинувшись с места, спит Юнги, обнимая угол одеяла, вместо Чонгука. — Чего поднимать такую сирену? — наконец подает призанки жизни Мин, поднимаясь на кровати, недовольно шипя. — Вот видишь, как платят полуночники за свои грехи, — злорадствует Чимин, проскакивая через Чонгука. — Вы до трех угомониться не могли, а Чонгук как ни в чем не бывало улыбается, — Пак садится рядом, видя как Мин ерзает из-за неприятных ощущений. — Ой, Пак, а ты прям слушал, — сонно хрипит Юнги, отталкивая парня с кровати. — Где Тэхен? У него остались мои лекарства. — Тэхен вышел, чтобы взять завтрак, который мы успешно пропустили, — улыбнулся Чимин. — А по-моему, Тэхен сбежал от ответственности, — захохотал Чонгук, подняв бумажку со стола. — Свидетельство о заключении брака. Юнги, ты ошибся, наш Чимин больше не Пак. Он теперь Ким Чимин, — заливается смехом Чонгук, падая на диван. — В смысле? В каком смысле Ким Чимин? — подрываясь с кровати, парень бежит к Чону и вырывает несчастное свидетельство из рук. — Свидетельство о заключении брака. Ким Тэхен… Пак Чимин, после заключения брака присвоены Фамилии Ким Тэхен… Ким Чимин, — парень опускается на диван смотря на свидетельство с нескрываемым удивлением. — Так теперь у нас еще и два семейства Ким, поздравляю, Чонгук, мы будем отличаться, — хлопает в ладоши Юнги, выдерживая паузу. — Да, Чимин, зря ты вчера у бармена таблеточку взял. Хотя ладно, я попрошу Тэхена установить дома пилон. Тебе нужно улучшать навыки, — хихикает Юнги, садясь на другую часть дивана. — Куда лучше то? Девчонка та потом долго не могла повторить его выкрутасы, — хохочет Чонгук, но получив от Чимина подзатыльник начинает смеяться чуток тише. — Какой к черту пилон? Какие выкрутасы? Почему я Ким? — подскакивает Чимин, мечась по гостиной туда-сюда. — Какое к черту семейство Ким? Почему я ни черта не помню. — Ну, ты сам вчера сказал, что хочешь взять мою фамилию, Чимин-а, — мило хихикая, Тэхен оставляет на столе завтрак и подходит к Чимину, коротко целуя в губы. — Доброе утро, муж, — он поднял их левые руки и сплел в замок, любуясь золотом на безымянных пальцах, играющем разными бликами на их лицах от яркого, непредсказуемого солнца осеннего Нью Йорка.