Мир чужими глазами

Разумеется всё с самого начала пошло не так как планировалось. Стоило отметить, что друзья у гриффиндорский заучки были на удивление хорошие, хотя и не без некоторых особенностей. Поттер и Уизли долго допытывались, где она пропадала и чего такого забыла среди пергаментов, что им необходимо идти помогать ей грабить кабинет профессора Флитвика. Пусть в Слизерине лишних вопросов бы не задавали, но и мантию-невидимку с картой Мародеров не одолжили бы. Панси была просто восхищена последней и поняла, каким образом Поттер и компания проделывали многие свои фокусы. Карта, впрочем, имела свои недостатки. Например Панси в теле Грейнджер она показывала как саму Грейнджер. В качестве ответа на все вопросы Паркинсон озвучила версию гриффиндорки про письмо личного характера от Виктора Крама. На её собственный взгляд, звучало неправдоподобно, но мальчишки поверили и согласились помочь. Поттер сказал, что мантию и карту без проблем даст, но с ними не пойдет — у него оказались какие-то индивидуальные занятия с директором. «Серьёзно? Индивидуальные занятия с Дамблдором? Это даже звучит странно!» — подумала Панси, но ничем не выдала своего изумления, полагая, что уж Грейнджер точно должна знать, что за занятия. Самой Паркинсон было до одури интересно, чем же они там таким занимаются с директором, но Поттер обещал рассказать позже и ускользнул. Около часа Паркинсон в компании Уизли пришлось выжидать момента, когда в коридоре не окажется никого лишнего. Больше всего Панси хотелось потратить это время на то, чтобы дать волю своему раздражению и хорошенько отыграться за свои невзгоды на рыжем, но едва ли бы так поступила настоящая Грейнджер, да и к тому же слизеринка понятия не имела, что ей делать с дверью, если та не поддастся банальной алохоморе, а Рон обидится и уйдёт. Непринуждённой беседы не складывалось — Уизли как-то помрачнел и заткнулся после известий о том, что Грейнджер забыла среди пергаментов письмо романтического характера от Виктора Крама, что наводило Паркинсон на определённого рода мысли. Мысли крайне любопытные, с учетом того, что на шею самому Рону постоянно вешалась блондинка с цветочным именем, учащаяся с ним на одном факультете. Вроде как они с ней встречаются, а тут — на-те вам, рыжик дуется на лахудру за переписку с Крамом. Наконец коридор был пуст и на карте поблизости не было никого, кто мог бы помешать горе-взломщикам. Панси долго гадала, как они будут открывать двери в кабинет профессора, но тут рыжий её приятно удивил, вручив ей карту и сказав стоять на шухере. Грейнджер в Уизли не ошиблась. Рон минут пятнадцать возился с естественно не желающей открываться алохоморой дверью, после чего та скрипнула и гостеприимно распахнулась. На изумленный возглас Панси он ответил, что человек, который живет в одном доме с Фредом и Джорджем, просто обязан уметь открывать любые двери, а так же уметь качественно запирать свои собственные. Всё это было сказано с таким довольным и гордым видом, что Паркинсон еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Слизеринка накинула на себя мантию невидимку и проскользнула в кабинет, оставив Рона стоять на страже с картой Мародеров. Кабинет чар встретил Панси пылинками, пляшущими в солнечном свете, и пустыми партами. Было странно находиться здесь, когда нет ни занятий, ни отработок, ни души в классе. Слизеринка поежилась, ей казалось, будто сами стены смотрят на неё и понимают, что её здесь быть не должно. Впрочем, в случае с магами, равно как и в случае с Хогвартсом, никогда ни в чём нельзя быть уверенным, поэтому на всякий случай она использовала несколько простеньких заклятий, которые позволяли обнаружить слежку. Ни одно из заклятий не сработало, поэтому Панси Паркинсон неспешно приступила к обыску кабинета профессора Флитвика, одновременно чутко прислушиваясь, не раздастся ли в коридоре гимн Хогвартса, который Уизли должен был начать петь, если вдруг понадобится срочно сворачиваться. Свитки нашлись на удивление быстро, они стопкой лежали на преподавательском столе, где их вчера и оставили девочки. Панси нашла нужный, аккуратно достала пустой пергамент из школьной сумки и применила копировальное заклятие. Тут её ждала первая неприятность: свиток был защищен охранным заклинанием и заклятие не возымело на него никакого действия. Тяжело вздохнув, слизеринка признала, что это достаточно ожидаемо: если заклятие плохо изученное или опасное, не стоит давать студентам соблазн утащить его и опробовать на ком-то. Панси снова напряженно прислушалась, не раздастся ли в коридоре гимн Хогвартса, и опять полезла в сумку. Она и раньше обращала внимание на то, что Грейнджер в своем дневнике строчит отнюдь не пером. С утра, проведя ревизию в вещах зубрилы, Паркинсон пришла к неприятному для дочери чистокровного рода волшебников выводу, что маггловская авторучка и в самом деле куда удобнее пера. Перо, разумеется, можно было зачаровать так, чтобы чернила на нем появлялись сами, но это никак не отменяло необходимости эти самые чернила таскать с собой, потому что они не могли появляться из ниоткуда. Когда Панси ещё была на первом курсе и не умела зачаровывать чернильницы, чтобы они не разбивались и случайно не открывались, она пару раз неудачно роняла свои вещи. Как следствие — страдало всё содержимое сумки. К тому же со стороны стержня маггловская ручка была обернута мягкой резиной, и от долгого письма ей не оставалось уродливых вмятин на пальцах. В общем, и правда удобная вещь оказалась. Её-то Паркинсон и выудила из недр сумки вместе с дневником Грейнджер. Открыв его с конца, слизеринка начала максимально быстро и по возможности аккуратно переписывать руны с оригинала. Она дописывала последнюю строчку, когда в коридоре громко запели гимн Хогвартса. — Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хо-о-о-огвартс, научи нас хоть чему-нибудь… — старательно выводил Уизли за дверью. Панси чертыхнулась и сунула пергамент с заклятием туда, где он был раньше, но в спешке случайно рассыпала всю стопку. — Мистер Уизли, могу я вас спросить, что вы делаете возле моего кабинета? — раздался за дверью голос профессора Флитвика. — Конечно, сэр. Добрый день, сэр. Я здесь пою, сэр, — проорал Рон так, что его, услышали два соседних этажа. Панси в это время торопливо собирала раскиданные пергаменты, пытаясь придать им форму аккуратной стопки, в которую они ранее были сложены. — Мистер Уизли, я уже достаточно старый, но не глухой. Не могли бы вы не кричать так? — Конечно, сэр! Прошу прощения, я просто распевался, сэр! — не намного тише отозвался Уизли. — Почему именно здесь? — удивился профессор. — Разве в Хогвартсе недостаточно пустых классов? И потом, я никогда не замечал за вами любви к пению. — Здесь прекрасная акустика, — вдохновенно отозвался Рон. — А что до пения… Понимаете, сэр, мы заключали пари… С Гарри… И проспорившая сторона должна исполнить гимн Хогвартса в общей гостиной… А я очень не хотел бы сфальшивить, потому что все же будут слышать, поэтому тренируюсь здесь! Панси, уже собравшая пергаменты в стопку, а свои вещи в — сумку, с интересом замерла у двери, ожидая, чем закончится этот разговор. — Похвально, что вы так серьёзно отнеслись к вашему пари, но не могли бы вы идти распеваться в другое место? У меня скоро здесь урок, и я боюсь, что гимн Хогвартса будет немного отвлекать нас от веселящих чар. — Конечно, сэр, простите, — отозвался Рон. Панси услышала, как в замочную скважину с той стороны вставляется ключ, и её сердце ухнуло вниз. «Сейчас он поймет, что кабинет не заперт…» — с ужасом подумала слизеринка. Между тем, ключ провернулся, замок щёлкнул, и профессор Флитвик, как ни в чем не бывало, зашёл в классную комнату. Уизли аккуратно придержал дверь, делая вид, что это для того, чтобы попрощаться с профессором, а по-настоящему давая возможность Панси выскользнуть в коридор. Достав карту и убедившись, что Грейнджер стоит рядом с ним, Рон приглашающе махнул рукой и двинулся прочь от злополучного места. Минут пять они шли в совершенном молчании, пока не зашли в закоулок, где Паркинсон наконец смогла сбросить с себя мантию-невидимку. — Повезло, что дверь захлопнулась, и профессор Флитвик не узнал, что его кабинет не был открыт, — с облегчением сказала Панси. — Это я её запер, — отозвался Рон. — Ты? Ты запер меня в классной комнате?! — возмутилась девушка. — Я увидел, что он вот-вот вывернет из-за угла… И не знал, успеешь ли ты выйти до того момента, как он меня увидит. Вот я и запер дверь, чтобы он не понял, что его кабинет был открыт. А щелчка ты не услышала, потому что я пел. — Едва ли это можно назвать пением, — едко отозвалась Панси. — Как умел, так и пел. И вообще, я с тобой пошёл, чтобы дверь помочь отпереть, а не рулады под кабинетом выводить, — надулся Уизли. — Ладно, — махнула рукой Панси. — Хорошо, что нас не поймали. — Идём в гостиную? По пути зайдем на кухню? Чего-нибудь поесть возьмем, — предложил Уизли. — Извини, Рон, но мне надо бежать, — ответила девушка. — В библиотеку? Строчить ответное письмо? — ехидно спросил рыжий. Паркинсон расплылась в нехорошей улыбке. — Разумеется. Хочу посмотреть примеры романтической переписки известных волшебников Англии для вдохновения… Вдруг это доведётся читать нашим с Виктором детям и внукам… Не переживай, скоро вернусь, — отозвалась она и вихрем умчалась прочь от обалдевшего от такого ответа Рона, который даже не понял, что мантию-невидимку девушка забрала с собой.