***
Она спускается в подвал, о существовании которого знает лишь она, тот подвал, каждый сантиметр которого увешан зеркалами. Она закрывает глаза и представляет, как её приветствуют громкими аплодисментами. Воображаемые фанаты обожают её. Она продолжала купаться в чужих воображаемых внимании и славе не смотря ни на что, сколько бы времени не пошло и именно это тешит её ненасытную душу. Готель любила себя, так сильно, что это могло бы даже пугать, как жаль, что никому, кроме её дочери до этого нет никакого дела. Возможно, да, ей было выгодно иметь дочь, которая в любом случае поддержит её. «Ты восхитительна, мама!»***
Но, кажется, что-то не так. Кожа больше не такая нежная, волосы не такие пышные. Неужели её красота уходит? Кто-то посмел сорвать Золотой цветок?.. Не может быть! Он принадлежит только ей! Нет… он вправду больше не растёт. — Нет ничего идеального, мамочка, пойми это, — за её спиной стоит Кассандра, наблюдая за испуганной женщиной, ощупывающей своё лицо. Она замирает на несколько секунд, а после оборачивается на дочь. Обезумевший взгляд, почти звериный оскал и плотно сжатые кулаки. — Я идеальна! Слышишь? Идеальна! — громко, невероятно громко, кричит женщина, топая ногой. Она злилась, нет — она была просто в бешенстве. Как она смеет назвать её, родную мать, не идеальной? Как она посмела… Женщина вздыхает, отворачиваясь от ребёнка, и вновь смотрит на себя в зеркало: уставшая, с чуть растрепавшимися волосами, совсем… не идеальная? Нет, нет! Она воплощение совершенства! Она родилась на свет, чтобы поражать всех своей красотой и своим талантом. Она не может быть не идеальной. — Мамочка, прошу тебя, успокойся, — Кассандра испуганно пятится, на её глазах выступают слёзы. Да, она всего лишь ребёнок, но против разъяренной матери… Нет, лучше не надо, иначе это плохо отразится на их жизни, которая и так никогда мёдом не казалась. — Уйди, — бросает женщина, обхватывая себя руками и отворачивается от девочки, вновь взглянув на себя в зеркало. Нет той шикарной женщины. Лишь уставшая и разбитая. За её спиной скрипнула дверь — она ушла. Она не могла видеть себя такой несовершенной, такой… не идеальной. На лице вновь проскальзывает вспышка ярости и женщина, сжав кулак, замахивается на собственное отражение. Зеркало стремительно покрывают разветвленные трещины, а в следующую секунду осколки разлетаются на небольшое расстояние, падая на пол с тихим звоном. Она больше не так идеальна, её никто не должен видеть. Даже это чертово зеркало. В солнечные дни больше не было того блеска на тусклых стенах, что дарили множество зеркал… С этих пор в её доме все зеркала были завешаны толстым полотном… …Пока она не узнала о рождении золотоволосой принцессы…