***
- Какой он красивый! - говорит Кира, вытянув торт из холодильника. - Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, - отвечаю я. - Но он правда крутой. - Ну как? - спрашивает заглянувшая на кухню Лита, и мы показываем большие пальцы вверх. - Все пришли. Поторопитесь. Я зажигаю свечи, Кира подхватывает торт, и мы проникаем в погружённую в темноту комнату. Наш пламенный тортик - единственное, что служит здесь светом, поэтому детей и взрослых различить на общем чёрном фоне практически невозможно. - С днём рождения вас, - тихо начинает петь половина детей. Следом присоединяются затормозившие, и теперь вся столовая утопает в мелодичном пении нашей семьи. Тройняшки, поразмыслив, с трёх сторон задувают пляшущие огоньки. Комната оглушается торжественными аплодисментами, и кто-то включает свет. От непривычки я сначала морщусь и только потом встречаюсь с большим количеством детей. А нас много. - Надеюсь, это можно есть, - смеётся Кира, отдавая торт единственному мальчишке-имениннику. - С днём рождения. Ого, это всё твои подарки? - Сегодня будет вечеринка! - объявляет Сэм и обращается в эльфа с длинными острыми ушками. Он отталкивается от земли и подлетает под самый потолок, где возится с большим украшением на люстре. Через несколько мгновений столовая погружается в свечение диско-шара. Маленькие дети восторженно вздёргивают носики, следя за плавающими по стенам и полу разноцветными кружочками. Из всех присутствующих только Лиси, наша старенькая серая кошка, сидит на подоконнике и умывается, всем своим видом показывая, как для неё дорога вся людская суета. - Ну как? Отлично же выглядит, да? - спрашивает Сэм, приземлившись рядом с нами и обратившись обратно в себя. - Ты где это достал? - спрашивает Кира. - Как-то в городе купил. И вообще... мы с Августом купили. - Мм? - Он очень дорогой, - поясняет подошедший Август. - Мы скинулись с зарплаты. - Теперь они тоже смогут работать, - вспоминаю я. - Так здорово! Я тоже хочу поскорее выйти в город! - Я помню про своё обещание, - говорит Август, дёрнув уголками своих узкие бледных губ, и я чувствую, как розовеют мои щёки. Из оцепенения меня выводит Габриэль, которого я только мельком заметила. Он совершенно один, стоит, оперевшись об угол столовой, около оконного ряда. Лучи просыпающегося солнца скользят по его лицу, ныряют в маленький бледный шрам, рассёкший внешний уголок правой брови. Засмотревшись, я даже не заметила, как Сэм утащил Киру и Августа пробовать торт, крикнув что-то мне напоследок. - Мы так нормально и не поговорили, - говорю я, подойдя к Габриэлю. - Может, попробуем? - Как хочешь, - коротко отвечает Габриэль и пожимает плечами, откусывая холодное эскимо. Госпожа Татьяна раздаёт их на такие праздники. - Тебе нравится у нас? - спрашиваю я через некоторое время. Габриэль молчит, и это молчание заставляет меня едва не прокусить щёку изнутри от волнения. Но... - Да. ... ответ оправдал все ожидания и муки. Я уже хочу обнаглеть и спросить что-то личное, например, про увиденное на крыше, но Габриэль словно читает мои мысли, потому что сразу выдаёт это: - На крыше ты нарушила моё личное пространство, и мне следовало бы наказать тебя, но не в этот раз. Просто знай, жизнь - настоящий кошмар, если у тебя есть талант. Пусть это поубавит твоё родившееся любопытство. Я содрогаюсь на глазах. Его голос похож на копьё, всадившееся мне куда-то в солнечное сплетение и выбившее весь воздух. Я не могу ничего сказать, а Габриэль просто стоит и всматривается в глубину столовой. Ненависть, страх, отчаяние - из всего этого сотворён Габриэль. Сомневаться просто невозможно. Но началась самая интересная часть праздника - распаковка подарков, а на это события сбегаются все дети. Мы с Габриэлем, скорее, исключение, потому что подошли немного с запозданием. Но я рада, что пришла вместе с ним, а не одна. Может быть, всё когда-то наладится. Джак первым вытягивает подарок, в котором находит рисунок с человечком, стоящим на носу корабля. А внизу подпись - любимому старшему брату. Неудивительно, никто в нашем доме не любит корабли настолько, насколько их любит Джак Паркинсон. - Все подарки посмотрели? - спрашивает возникший из ниоткуда господин Смит. - Нет, остался ещё один, - отвечает Роза, толкнув небольшую коробку. - От кого это? - удивляется Сэм, рассматривая упаковку. - У нас же все всё подарили? - Это от тебя, папа? - спрашивает Эдвард. - Нет. Видимо, в день рождения ваших брата и сестёр случилось настоящее чудо. - Но он же от тебя? - настаивает на своём Эдвард. - Нет. Клянусь своей тростью. - И этого вполне достаточно, чтобы все ему поверили. По каким-то странным причинам, несвязанным с большими проблемами со здоровьем, господин Смит никогда не расстаётся с этой палкой с серебряным набалдашником в виде головы собаки. Я всё ещё не знаю, кто это. - О, может, это от кого-то из выпускников? - предполагает Оскар. Господин Смит поднимает на него взгляд, и именно в это короткое мгновение Вильям отворачивает голову. Даже в такие дни они не разговаривают. - Может быть, - слабо усмехается господин Смит и хлопает Джака по плечу. - Но подарок от тайного Санты тоже требует внимания. - Да, - говорит Джак и сдёргивает аккуратно обвязанную вокруг коробки ленточку. Освобождает подарок от крышки и вынимает небольшой чемоданчик. - Что это? - спрашивает Кенни, а я ощущаю презрительный и прожигающий всё на своём пути взгляд Габриэля. Что с ним не так? - Если это Санта, то он или очень щедрый, или очень богатый, - говорит Джак. - Это новейшие инструменты. Некоторых из них даже в продаже нет. - Это платье такое дорогое! - вскрикивает Белла, вытягивая и свой подарок от таинственного незнакомца. - Милые рыбки, - спокойно говорит Анита, держа в руках небольшой круглый аквариум с запущенными жителями. На его верхушке надета силиконовая крышка, так что вода не разлилась при транспортировке. - Хотела бы я, чтобы у меня был такой волшебник с санями, - стенает Мила, забравшись на сто почти с коленями. - О, тут что-то ещё. Она вынимает со дна оставленной коробки небольшую бумажку и протягивает её Джаку своими маленькими пальчиками. Джак молча вчитывается в напечатанный текст и даже, кажется, перечитывает его. Только потом удивлённо приоткрывает рот, опустив руки в листочком. - Не томи, говори уже, - подгоняет его Сэм, сидя на столе. - Это билет. Билет в портовый музей. - А? Что это? - Музей с морскими экспонатами. Древние корабли, лодки, военная морская техника. Я много лет мечтал туда попасть. - Смотри-ка, а этот Санта знает, что дарить. Теперь ты можешь туда поехать. - Я попрошу, чтобы тебя отвезли. И на выставку антиквариата, и в портовый музей, не переживай, - говорит господин Смит. - Просто наслаждайся волшебством. - Спасибо, - говорит завороженный Джак. Не знаю, сколько проходит времени. Многие дети выбежали на улицу, чтобы продолжить вечеринку под приятным апрельским солнцем. Марк предпочёл слинять с развлечений в сад ещё в самом начале, после главного торжества. Остальные разбрелись по территории. Лично я качаюсь на незанятой качели и наблюдаю за развлекающим детей Сэмом. Он превращается в волка или другого большого животного, включая кого-то из мифов, и катает на себе младший класс особняка. Малышам нравится, и Ричардсону нетрудно - все в плюсе. - Что думаешь о подарках? - спрашивает подошедши Август и опирается плечом о железную опору качели. - Никаких мыслей, кто это мог быть. А ты? Есть идеи? Он только пожимает плечами. - Вариант с выпускниками похож на правду. Как Габриэль? - А? - Ты разговаривала с ним в столовой. И как? - А это. Никак, мы так и не смогли найти общий язык. - Если Габриэль не то самое редкое исключение, то когда-нибудь это должно случиться. Кстати, что с Вильямом? Я про него и господина Смита. - Мне кажется, он его боится. Хотя только Оскар может знать это наверняка. - Не могу сказать, что я люблю господина Смита, - говорит Август. - Но бояться его? У него нет причин. А верить каким-нибудь слухам не в его стиле. - Это... Недалеко от нас вспыхивает огонёк. Как спичка, только размером с факел. Август быстро притягивает меня к себе, подальше от возгорания, а я даже понять ничего не успела. Только потом, когда пришла в себя, услышала его глубокое рваное дыхание. Август сжимает руки в кулаках до побелевших костяшек и не моргающим взглядом всматривается в танцующие огненные языки. - Что произошло? - спрашивает Сэм, приземлившись рядом с нами. Он опускает детей, которых вовремя прихватил с собой, и что-то говорит про то, что им ни за что нельзя подходить близко к огню, а лучше и вовсе убежать в особняк. - Оно вспыхнуло за секунду, мы ничего не увидели, - говорит Август, а грудь под его волшебной накидкой с большой тканевой застёжкой не перестаёт тяжело вздыматься. - Никто не пострадал? - Кажется, там кто-то был, - вспоминаю я. - Им надо помочь. - Но если там ребёнок, он окружён этим огнём со всех сторон. Без помощи к нему не подобраться, - говорит Сэм. Его слова обрывает шелест плотной ткани мальчишеского худи. Большой капюшон спрыгивает со смолистых волос того, кто сиганул в бешеную огненную воронку. - Габриэль?... Габриэль выпрыгивает из пламенной тюрьмы с двумя детьми на руках. Когда он опустил их на землю, мы с Сэмом уже оказались рядом, оставив Августа позади. Я падаю на колени перед испуганными детьми. Подол платья девочки немного подпалён, как и кончики её волос. Но в целом она выглядит хорошо, если не считать замерзшие округлённые глазёнки. - У него активизировался талант, - говорит Габриэль, сухо кашляя от попавшего в лёгкие едкого дыма. Нетрудно догадаться, что ему нехорошо. У меня у самой глаза слезятся. - У Лейна? - спрашивает Сэм. - Серьёзно? Так ты с огнём? - Я не знал, - говорит Бэгли, поднявшись на ноги и отряхнув со штанов пыль. Маленький ребёнок с огненным талантом - отличная новость... - Можно тебя поздравить. Теперь ты числишься одарённым, - говорю я и улыбаюсь, поглаживая ребёнка по спутанным волосам. - Мы разберёмся с огнём. - Даже уже, - поправляет меня Сэм, и я, обернувшись, вижу практически потухнувший "костёр". Наши дети с талантами, связанными с управлением или созданием воды, мигом стали настоящими спасителями. Теперь от страшного бедствия почти ничего не осталось. Ева дует на несильно обожжённые ладошки, пока Лейн помогает ей подняться. А потом даже вызывается проводить её до медкрыла и быстро испаряется с раненной по его вине сестрёнкой. Сэм смеётся, смотря им вслед, и возвращается к Августу. Я остаюсь с Габриэлем наедине. - Ты спас их. Спасибо. - Можешь не тратить на это силы, - хрипло говорит Габриэль и шипит, одёргивая руку от одежды, которую надумал поправить. - Ты обратишься к нашим докторам? - Нет. - Если не знаешь, где они, я могу тебя проводить. - Сказал же, нет. Не лезь не в своё дело. Габриэль что-то шипит и, скрипя зубами, уходит. Я ещё некоторое время слышу запах его подпалённой кофты и пытаюсь отогнать от себя подкравшуюся незаметно дрожь; его голос невозможно жуткий. Но мне всё равно приходится смириться и уйти, мельком посмотрев на разговаривающих Сэма и Августа. Сэм точно найдёт слова, чтобы привести Августа, боящегося огня, в чувства - можно не переживать. Я иду туда, куда меня несут ноги, глаза и сердце. Сейчас мне больше всего хочется уединиться с собой и своими мыслями, заполонившими большую часть моего сознания. Я оказываюсь на заднем дворе особняка, где почти никогда не гуляют дети - здесь достаточно темно и пусто, из предметов роскоши есть только деревья, на одном из которых есть домик, и бьющий холодной водой фонтан. Я сажусь на его каменные бортики, устроившись полу-боком. До меня долетают отдельные ледяные брызги, цепляясь за кожу и волосы. Но это даже хорошо. Они помогают настроиться. Я мысленно оставляю особняк и улетаю в свой собственный мир, собранный из желаний и размышлений - их здесь много. И, вполне возможно, просидела бы так очень долго, если бы не одно заветное но... - Если нет никаких зацепок, какой смысл пытаться найти ответ? - спрашивает меня Габриэль, лежащий на ветке одного из деревьев. - О чём ты? - Я стараюсь сделать вид, словно не испугалась неожиданного голоса того, кого сначала не заметила. - Люди не приходят в безлюдное место просто так. А зная тебя, ты наверняка снова над чем-то ломаешь голову. Скажешь, не так? - Не скажу, но что тогда предлагаешь делать? - Мир не даёт испытаний, которые нам не по силам. Иначе человечество уже давно сократилось бы вдвое, если не втрое. - Габриэль отталкивается спиной от древесного ствола и свешивает ноги вниз, опираясь ладонями о ветку. - Ты постоянно о чём-то думаешь. Но, судя по всему, так ничего и не решила. - Говоришь так, будто мои мысли сущий пустяк. - А это как-то меняет суть? Я не нахожу, что ответить. - Слушай. - Он мягко слетает с дерева, левитируя, и опускается на землю. Видимо, повстречал Литу и позаимствовал её талант. - Чего тебя так заботят остальные? - Мы семья. - Семья? - криво усмехается Габриэль. - Вы реально так считаете или прикидываетесь? - Конечно. - Из вашей, хорошо, семьи каждый год, а то и меньше выпускается несколько человек. Вы расстаётесь и, вполне возможно, навсегда. Вы каждый раз испытываете эту боль, но всё равно привязываетесь к другим детей. Зачем? Это особняк мазохистов? - Не говори так. - От привязанности только боль, - он сказал это тихо, но мне показалось, словно рядом со мной стоят колонки, из которых вырвался его голос. - Почти никто из нас не помнит или не знает настоящих родителей. Мы единственные друг для друга. В этом же нет ничего плохого. - Ответь, пожалуйста. Ты веришь, что ваши жизни такие, какими вы их видите? - спрашивает Габриэль, а смотрит будто куда-то за меня, странно усмехаясь. В его глазах промелькнуло что-то странное - не то удивление, не то уважение, не понять. - Разве нет? - В общем, ты считаешь, что всё хорошо? - Да. Что здесь может быть плохого? У нас есть крыша над головами, еда, тепло и даже любовь. Некоторые об этом даже мечтать не могут. - Понятно, - говорит он и спускает капюшон с волос, с которыми сразу заиграл игривый ветерок. - Тебя что-то тревожит? - Нет, ничего. Просто не думал, что люди могут быть настолько наивными из-за слепоты. - Габриэль глухо смеётся и уходит, не проронив больше ни слова. Мы впервые нормально поговорили. Без лишних нервов и неловкости, но... Его последние слова напрочно засели внутри меня, царапая лёгкие и тревожа сердце. Они безостановочно прокручиваются в голове, отдаваясь эхом по всему сознанию. Всё тело прошибает дрожь. Я смотрю вслед уходящему старшему брату и, кажется, даже в его движениях вижу что-то необычное. Или мне уже кажется? За спиной слышится всплеск воды, заставивший меня судорожно обернуться. По набранной в фонтане воде блуждают диски. От простых брызг такого не происходит. Я осматриваюсь рядом с собой, но ожидаемо никого и ничего не обнаруживаю. А ведь Габриэль на кого-то посмотрел. На кого-то за моей спиной. И усмехнулся.To be continued...