- Сегодня?
Я подавилась чаем из-за этой новости. Сэм поперхнулся каким-то печеньем с шоколадной крошкой, Кира судорожно принялась хлопать его по спине. Господин Смит - появившийся бог знает когда и откуда - обрушил на наши едва проснувшиеся головы ошеломляющую новость.
- Я отвезу его через час.
Он говорит о Роберте. Наш девятилетний мальчишка сегодня внепланово покидает особняк, чтобы работать в какой-то некрупной, но перспективной морской компании.
- Проследите, чтобы Роберт ничего не забыл. У меня много работы, - говорит господин Смит, разворачивается и уходит, стуча своей дорогущей тростью о лакированный пол столовой.
Никакое утреннее солнце не помогает столовой вернуть потерянное настроение. Мы все сидим за одним столом, Сэм снова забрался на него, пропустив мимо заострённых у кончиков ушей напоминание Киры о домашних правилах. А Роберт молчит ровно до тех пор, пока Роза не приходит в себя.
- И почему тебе так неожиданно надо уйти? - спрашивает она и обнимает Роберта за худую руку.
- Что? - удивляется Сэм. - Он не говорил тебе?
- Я только что узнал. Вместе с вами, - сконфуженно говорит Роберт Николсон.
- Понятно. Эй, чего все такие кислые мины корчат? - спрашивает Сэм и спрыгивает со стола, широко и ослепительно улыбаясь. - У нас, конечно, всего час есть, но всё-таки. Давайте повеселимся!
Все соглашаются, не думая. Семейные традиции никто никогда не отменял.
- Беги, собирай вещи, - говорит Кира, и Роберт, улыбнувшись, убегает. Роза, малышка, пристраивается следом.
Когда до меня доходит положение дел, я выбегаю в коридор и оглядываюсь. В широком проходе никого из детей, а няни меня сейчас совсем не интересуют. Но, бегая по этажам, я всё-таки сумела встретить нескольких детей и коротко объяснить, что сегодня произойдёт и что всем пора выходить на улицу. Только вот...
- Где его искать-то?
... главной и насущной проблемой всё ещё остаётся Габриэль. Во-первых, я не представляю, где его искать. А во-вторых, понятия не имею, как его попросить попрощаться с Робертом.
- Габриэль, - я корчусь от моего внезапно дрогнувшего голоса, когда из-за поворота появляется виновник моих внутренних дебатов. - Сегодня у нас один выпускается. Придёшь на церемонию?
- Зачем? - он спрашивает это так сухо, что я сначала потеряла мысль. А может дело не в голосе, а в просвечивающейся рубашке Габриэля с закатанными рукавами? Оказывается, природа его красивым телом не обделила... Так, о чём это я?
- Это наша семейная традиция. А ты, вроде как, теперь наш брат.
- Я подумаю, - говорит Габриэль и проходит мимо меня, держа руки с выпирающими венами в карманах узких брюк с закатанной на четверть штаниной.
Я сглатываю - непонятно, от чего больше - и, тряхнув головой, бегу дальше. Мой марафон заканчивается только тогда, когда я выбегаю на улицу и пристраиваюсь около Киры.
- Все здесь? - спрашиваю я.
- Вроде, да. Но нас так много, что я, кажется, уже некоторых забыла, - смеётся Кира. Я смеюсь с ней сквозь отдышку; пришлось поторопиться.
Роберт, виновник сегодняшней церемонии, стоит по центру незаконченного круга, держа за ручку чемодан на колёсиках, и с блестящими от восторга глазами смотрит на толпу. Но пока дети бросаются пожеланиями и шутками, я замечаю боковым зрением движение около входной двери дома.
- Ого, он тоже здесь, - говорит Сэм, тоже увидевший вышедшего на улицу Габриэля. Он стоит около самого особняка, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о стену. Но он всё-таки здесь. - Даже Грэг прискакал. Его нога когда-нибудь срастётся?
- Всего несколько дней прошло, - напоминает Кира.
- Слышала, господин Эдисон вернулся. Если это правда, то Грэг скоро поправится, - говорю я, а все остальные соглашаются. Сложно не согласиться с тем, что наш волшебный доктор, пожилой мужчина с сединой и мимическими морщинками, сможет помочь ноге ребёнка правильно и быстро прийти в норму.
- Ты обещал мне все книги из библиотеки прочитать! - говорит Роза и почти сбивает Роберта с ног, настолько быстро она к нему подбежала и обняла. - Мне всё ещё интересно, что стало с Питером Пеном!
Мы все заливаемся смехом, даже взрослые. А в этот момент рядом со мной оказывается Габриэль, на лице которого вся та же невозмутимость и демонстративная гримаса, мол, как ему всё это дорого. Он почему-то всегда с таким лицом ходит, уже все успели привыкнуть.
- Вы закончили?
Господин Смит нашёл привычку появляться так, чтобы напугать всё живое на расстоянии в несколько метров. Роберт дёргается и поворачивается на сто восемьдесят градусов, стиснув в пальчиках ручку чемодана, усыпанного наклейками.
- Ох-ох, постой, - добродушный старческий голос развеивает напущенный пафос властелина особняка. Сквозь толпу детей пробирается господин Эдисон и обнимает ребёнка, вкладывая в его ладошку маленький значок; герб нашей семьи, который мы получаем при выпуске.
- Дедушка! Мы так скучали! - кричит Роза, прыгая на дедушку.
Рядом с собой я слышу змеиное шипение. Такое сильное и злое, что у меня волосы встали дыбом, а по спине пролетели мурашки. Я поворачиваюсь и столбенею. Змеёй оказался Габриэль, на лице которого жуткий лабиринт эмоций: растерянность, страшная жажда жертвенной крови. Он делает маленький шаг назад, кашлянув и прорезав кожу на ладонях короткими ногтями. А я... просто стою, не зная, что делать, потому что он даже не слышит, как я его зову.
По улице проносится щелчок; Вильям сделал общую фотографию. Проходит всего несколько мгновений, а чемодан и Роберт уже прячутся на заднем сидение подъехавшей машины, а теперь механизм с приятным звуком отскакивающих из-под колёс камушков выезжает за забор. Но всё это, даже разбежавшиеся по сторонам дети, не так сильно меня волнуют, сколько Габриэль. Я снова повернулась к нему, окликнула, но всё это не принесло никакого эффекта. А Габриэлю становится только хуже.
- Что происходит? - спрашивает Кира, и на её слова поворачиваются Сэм и Август, а потом и подошедшие близнецы.
Габриэль Ниьюэлл громко и сухо кашляет, зажимая рот ладонями, с которых стекает немыслимое количество крови. Она густыми каплями падает на траву, впитываясь в землю и окрашивая лепестки цветов в страшный алый. А Габриэлю становится только хуже.
- Так, детишки, расступитесь, - просит господин Эдисон.
- Отойди, - шипит Габриэль, и в его глазах блеснула полярная звезда ненависти. - Исчезни отсюда, чёрт возьми!
Он пятится назад, а в его брошенной ото рта руке появляется отлитый сплавами металлов нож с изящной золотой рукоятью, усыпанной дорогими узорами.
- Не глупи, Габриэль, - говорит Вильям, но осекается. Господин Эдисон поднимает руку и просит его не продолжать. - Но, дедушка, он...
- Не переживайте, я разберусь. Габриэль, ты...
- Не говори со мной! - Габриэль кричит громко, да настолько, что играющий на площадке ребёнок оглянулся на нас и в слезах убежал в особняк.
Габриэль падает на колени, опираясь рукой с кинжалом о землю, и отчаянно хватает недоступный воздух. Он больше не пытается прикрыть рот ладонью, потому что это бесполезно; кровь пробирается сквозь пальцы, скатывается по шее и всё равно оказывается на траве.
- Ты будешь гореть в аду...
- Дедушка, что с ним? - спрашивает Кира.
- Последствие его таланта. Такое иногда может происходить, - отвечает господин Эдисон и улыбается сухими обветренными губами.
Габриэль шипит что-то нечленораздельное и срывается с места, замахиваясь на дедушку блестящим на солнце клинком. От страха меня сковало, а всё случившееся я увидела в замедленной съёмке. Даже то, как Август и Вильям прижали Габриэля спиной к металлическому забору. Нож выпадает из его ослабевшей ладони, с гулом ударившись о прутья.
- Бедный ребёнок, уже не понимает, что делает. - Господин Эдисон нежно гладит Габриэля по лицу своими сухими сморщенными подушечками пухлых пальцев. - Хороший мальчик, я тебе помогу.
И всё. Габриэля подменяет какой-то незнакомый мне человек, у которого дрожащие зрачки и рванные вздохи, будто он стоит перед своим главным ночным кошмаром. Господин Эдисон вынимает из кармана поясной сумки небольшую капсулообразную штуку, похожую на шприц. Внутри виднеется странная голубая жидкость. Дедушка нажимает на маленькую кнопку около основания, в месте сужения корпуса, и прислоняет шприц кончиком к шее Габриэля. Характерный щелчок.
- С ним всё будет хорошо? - спрашиваю я, сморщившись, когда Габриэль откашлял остатки крови и повалился на землю в полусознании.
- Конечно. Он сильный ребёнок, просто немного упрямый.
Господин Эдисон просит нас уйти и заняться своими делами. Сэм дёргает меня за руку, приводя в чувства, Оскар что-то говорит Вильяму, а Август и Кира уже успели отойти.
- Смешно получилось, правда?
На мои глаза почему-то набежали слёзы, а всё дело в этих словах дедушки и в каком-то глухом стоне Габриэля, донёсшихся до меня, ушедшей, со спины. Что он хотел этим сказать?
***
Как там Габриэль сейчас? Этим вопросом я задаюсь всё то время, которое провела в астрономической башни. И не только я. Близнецы, Кира и Сэм, Август - все те, кто сейчас сидит на этом сене, думают о чём-то похожем. Для того, чтобы знать это, не нужно иметь талант чтения мыслей - всё понятно и даже слишком. Мы в тупике.
- Габриэль почти умирал, у нас никогда такого не было, а господин Эдисон говорит, что это всего лишь какое-то последствие таланта. Не подозрительно всё это? Он нам не соврал? - спрашивает Оскар, опираясь затылком о плечо Вильяма.
- Да и что на него вообще нашло? - говорит Кира. - Кем Габриэль себя возомнил, что бросается на людей?
- Видимо, они были знакомы, - предполагает Сэм. - Но тогда между ними произошло что-то серьёзное, раз Габриэль захотел его ножиком пырнуть.
- Они, кстати, кажется, вполне себе понимали друг друга, - говорит Кира. - Хотя вот я не поняла ни слова из их разговора.
- Как думаете, господин Эдисон что-нибудь нам расскажет, если мы спросим? - спрашивает Оскар.
- Расскажет-то да, но вряд ли правду, - отвечает Вильям, руку которого оплёл Василиск.
- Не хочу никого пугать, но... - говорю я и прижимаю руки к груди, ощущая разыгравшееся сердцебиение. - У меня какое-то нехорошее предчувствие.
- Уверена? - спрашивает Сэм, а я только киваю. - Приплыли. Твоя интуиция нас никогда не подводила.
- Наверное, к сожалению, - выдыхает Кира. - По одному не ходим, хорошо? Кто знает, что этот Габриэль может выкинуть?
Все ненадолго затихают.
- Ну, знаете, мы это и не практиковали, - криво усмехается Вильям, и они с Оскаром дают друг другу "пять".
- С какого-то момента... да, - соглашается Август, медленно выдыхая от смеющегося Сэма. Ричардсон почти всегда игнорировал все просьбы Августа оставить его в покое.
И, вроде, после этого всё становится хорошо. Я даже успеваю забыть про все перепады настроения Габриэля и господина Смита, отвлекаясь на истории друзей и последние слухи из жизни особняка. Но жизнь как-то приучила, что не бывает всё беспрекословно хорошо. Вот и теперь до нас, сидящих в астрономической башни (а это, на секунду, самая высокая точка особняка), доносится громкий разговор кого-то с улицы. Мы затихаем, навострив уши, и подбираемся поближе к большому окну - скорее, полноценной отсутствующей части стены с высоким бордюром.
- Ему не хватило? - удивляется Кира, опираясь ладонями о спину согнувшегося Сэма, и выглядывает на улицу.
Я, как и остальные, никак это не комментирую. Просто продолжаю смотреть на разыгрывающийся конфликт. Габриэль, снова этот мальчишка. Он идёт в сторону забора, в район калитки, а следом за ним поспевает Эми, неловко держа руки перед собой. Из-за общей тишины мы слышим отчётливо почти все слова.
- Я же волнуюсь за тебя, как ты этого не понимаешь? - грустно спрашивает Эми Уайт, а Габриэль опирается рукой об ограждение.
- Ты глупенькая или прикидываешься? Какое мне до этого дело?
- Но, Габриэль... Ты стал совершенно другим, Габриэль! Сразу, как только мы познакомились с господином Смитом.
- Наивно думаешь, что я был простым серым мышонком? Тебе просто, на радость, не доводилось увидеть всю мою злобу, - усмехается Габриэль.
Эми молчит, а потом обрушивает на щёку Габриэля звучную пощёчину.
- Умница, Эми, - говорит Кира, уважительно приподняв руку.
- Дурак! Я не знаю, что с тобой было до нашего знакомства. Но, поверь, отлично помню, что было потом. Рядом с тобой столько замечательных людей, которых ты игнорируешь. Ты навсегда останешься один, если ничего не поменяешь! Этого ты хочешь?
- Эми, т...
- А знаешь, мне всё равно.
Эми разворачивается и быстро убегает к особняку. Теперь она повернулась к нам лицом, и я смогла заметить её покрасневшие от слёз глаза и щёки. Даже её ладонь порозовела - и нет, я не знаю, как я смогла увидеть это с такой высоты. Видимо, пощёчина удалась на славу.
Габриэль стоит, не двигаясь. На его лице никаких эмоций. В общем-то, так было всё время, которое он здесь провёл. Он стискивает в пальцах металлический прутик забора, разворачивается и облокачивается обоими предплечьями о холодное ограждение, всматриваясь куда-то за пределы очерченной территории.
- Что думаете? - спрашивает Кира.
- Он ведёт себя как последняя крыса, - говорит Сэм, сведя брови к переносице.
- А мне его почему-то жалко, - делюсь я своим мнением, хотя прекрасно понимаю, что не найду поддержки. Скорее всего, у всех сложилось только плохое впечатление о Габриэле.
- Чего его жалеть? Думает, что у него корона на голове и ему всё позволено. Ну-ну, удачи ему. Посмотрим, как долго он так протянет.
- Давайте будем реалистами, - вмешивается Вильям. - Мы ничего о нём не знаем.
- Конечно, это не делает его невиновным. Но, может, есть какая-то веская причина, о которой мы не знаем, - соглашается Оскар, поглаживая Василиска, обмотавшего шею близнеца, по голове.
- Эми к нему со всей душой. А он? Какая должна быть причина, чтобы парень вёл себя так по-свински?
- Они не защищают его, Сэм, - говорит Август, сидя на самом краю "окна", облокотившись спиной о край.
- Если ещё мы поссоримся, это будет финал, - говорит Кира, саркастично закатывая глаза. - О, папа Смит вернулся!
Перед домом останавливается машина, из которой скоро появляется господин Смит. Он вежливо кланяется малышам, приподняв цилиндр, и, осмотревшись, отправляется к стоящему на том же месте, около забора, Габриэлю. Который, к слову, заметно напрягся, заметив приближающегося хозяина особняка.
Не знаю, о чём они говорят; выбежавшие дети решили воспользоваться возможностью и поиграть на улице, поэтому теперь невозможно уловить их тихий разговор. Но чтобы там ни было, Габриэлю это не нравится. В его руке, обращённой к нам, снова появляется кинжал.
- Он снова за старое? - спрашивает Кира.
- Нет, смотри, - говорю я.
Господин Смит что-то говорит Габриэль. Без криков, абсолютно спокойно. Так, как умеет только он. Наш новенький недовольно стискивает зубы в злобе, но холодное оружие всё-таки исчезает, не забрав с собой ни капли чужой крови.
- Что? - Сэм изумлённо вскидывает брови вверх. - Он сам понимает, что делает? Или у него не все дома?
- Ты можешь немного помолчать? - справедливости ради спрашивает Оскар, стукнув его по голове. - Или злишься, что Эми крутится рядом с таким гадом?
- Заткнись.
Кира посматривает то на Пакеров, то на Сэма и клепает недовольную гримасу, старательно делая вид, что ей, в общем-то, всё равно на это. Наша местная знаменитая цундере.
- О, он уходит, - говорит Оскар, и мы снова всматриваемся в улицу. Господин Смит разворачивается и удаляется от Габриэля, шурша тростью о прессованную временем траву.
Габриэль стоит, опустив голову и сжав руки в кулаках до показавшихся из-под ногтей капелек крови, падающих на зелёный газон. Стискивает зубы настолько, что я, кажется, даже здесь слышу их скрежет. И со всей силы ударяет кулаком о стоящий сбоку от него забор, игнорируя тот факт, что он из металла.
- Он плачет? - удивляется Кира.
- С такой силы шибануться о забор-то, - хмыкает Сэм.
- Вряд ли в этом дело, - делится своими наблюдениями Август, и мне становится как-то спокойнее. Я не одна такая странная, которая видит в Габриэле не только чёрную тучу сплошной грозы.
- Что, хочешь сходить пожалеть его? Давай, вперёд, - саркастично говорит Сэм.
- Не перегибай.
- Тц.
- Оставьте свои семейные разборки на потом, - просит Оскар. - Нам тут другое решать надо.
- Да что тут решать? Габриэль настоящий маньяк, как вы собираетесь ему помочь? - спрашивает Кира и скатывается с сена на нормальный пол башни.
- Мы не можем этого знать. Мы знакомы всего пару дней, - напоминает Вильям.
- Разве это не очевидно? Габриэль явно не дружит с головой, и если мы в это втянемся, можем сильно пострадать.
- Ты не с нами? - спрашивает Вильям напрямик.
- Пока нет. Это вы такие молодцы, что схватываете информацию налету. Мне нужно время для таких подвигов, - отвечает Кира и поджимает пухлые розовые губы.
Она отряхивает сено с бриджей и скрывается на лестнице, стуча кроссовками по ступеням. Внутри меня будто села батарейка, а сердце прострелила стрела с обмазанным ядом наконечником. Всё происходящее разворачивается не лучшим образом. Нас осталось пятеро, не считая змеи. И, на деле, я даже представить боюсь, что нас ждёт там, в будущем, от которого - временно или окончательно - отказалась Кира?
To be continued...
