Судьба короля-мага или Шеллар Поттер

      БУМММ!       Хижина вздрогнула от страшного удара, и Шеллар вскочил на ноги, спросонья инстинктивно засовывая руку подмышку, где некогда — в прошлой жизни — у него почти всегда висела кобура.       БУМ! БУМ!       Кто-то стучал в дверь. Дадли так и подскочил на диване.       — Где стреляют? — тупо спросил он.       Позади раздался шум, и дядя Вернон, пошатываясь, влетел в комнату. В руках он сжимал ружьё.       — Кто там? — крикнул он. — Предупреждаю — я вооружён!       Последовало затишье. А затем…       БАБАХ!       В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным грохотом рухнула на пол.       На пороге стоял великан. Лицо его было скрыто косматой гривой длинных волос и спутанной бородой, из дебрей которых блестели маленькие для такой туши черные глазки.       Гигант протиснулся в хижину, пригнувшись, но всё равно задевая головой потолок, наклонился, поднял дверь и без особых усилий установил её на место. Завывания ветра стали чуть тише. Великан повернулся и окинул остальных взглядом.       — Нельзя ль чайку, а? — попросил он густым низким голосом. — Не просто было до вас добраться…       Он направился к дивану, где, застыв от страха, съёжился Дадли.       — Подвинься, пузан, — велел незнакомец.       Дадли пискнул и побежал прятаться за спину матери, которая, в свою очередь, в ужасе сжалась позади мужа.       — А вот и Гарри! — воскликнул великан.       Шеллар спокойно взглянул незнакомцу прямо в лицо — бояться за себя он так и не научился — и заметил, что черные глазки великана сузились в улыбке.       — Када я тя видел в последний раз, ты был совсем малюткой, — сообщил тот. — А сейчас вона какой вымахал. Ну вылитый отец, а глаза мамины.       С точки зрения Шеллара, «вымахал» было не совсем подходящее слово — при желании, великан мог бы посадить его в карман своего черного мехового пальто, и там ещё наверняка осталось бы место, но спорить он, конечно, не стал.       Отвечать тоже, зато весь обратился в слух — гигант знал прежнего обладателя его тела и его семью, а значит, из него можно вытянуть массу полезнейшей информации, и притом совершенно безопасно — никого не удивит, что со времён младенчества мальчик многое забыл.       Дядя Вернон издал странный скрежещущий звук.       — Я требую, чтобы вы немедленно покинули дом, сэр! — заявил он. — Это незаконное вторжение!       — Да заткнись ты, Дурсль, дубина эдакая, — отмахнулся великан. Он перегнулся через диван, вырвал ружьё из рук дяди Вернона, с лёгкостью завязал его в узел, словно резиновое, и швырнул в угол.       Дядя Вернон пискнул, точно раздавленная мышь.       — В общем, Гарри, — продолжил гигант, поворачиваясь спиной к Дурслям, — с днём рожденья. Вот, принес те кой-что — я, правда, случайно сел на него по дороге, но вкус-то от этва хуже не стал.       Он извлёк из внутреннего кармана чёрного пальто немного помятую коробку.       — Спасибо, — вежливо ответил Шеллар и открыл её. Внутри оказался большой, липкий шоколадный торт. На нём было выведено зелёным кремом: «С днём рождения, Гарри!».       «Вот как — значит, у меня сегодня день рождения! — мысленно возликовал он. До сих пор Шеллар так и не смог узнать эту немаловажную дату — никаких документов на своё имя он не нашел, хотя и вскрыл некогда секретер дяди Вернона, где хранилось большинство документов семьи Дурслей, а спрашивать в школе было бы слишком подозрительно.       — Ещё раз больше спасибо! — добавив в голос побольше эмоций повторил Шеллар, стараясь глядеть на гиганта как можно более восторженно и изумлённо. — А не сочтёте ли вы за дерзость вопрос? Вы, собственно, кто?       Великан хохотнул.       — А ведь точно, забыл представиться. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и угодий Хогвартса.       Протянув огромную ладонь, он целиком обхватил руку Шеллара и энергично потряс.       — Ну, так чего там с чайком? — напомнил он, потирая руки. — Ежели есть чо покрепче, тож не откажусь       Взгляд великана упал на пустой камин. Он фыркнул и склонился над очагом. Никто не видел, что он там делал, но в следующий миг великан выпрямился — за каминной решёткой полыхал огонь. Отсыревшую хижину залило мерцающим светом, и Шеллар сразу ощутил расслабляющее тепло. Магия! Это точно была магия -- огонь горел сам по себе,безо всяких дров или чего-либо иного, что могло бы послужить топливом!       Великан уселся на диван, тоже не иначе как по волшебству не проломившийся под весом его огромного тела, и принялся опорожнять карманы пальто: он вытащил медный чайник, мятую упаковку сосисок, шампур, несколько кружек с обколотыми краями и бутылку, к которой основательно приложился, прежде чем заварить чай. Шеллар уловил запах крепкого алкоголя и мысленно вздохнул — позволить себе подобное он сможет лет через пять, не раньше. Вскоре хижина наполнилась запахом потрескивавших на огне сосисок. Никто не произнёс ни слова, пока великан готовил, но едва он снял с шампура первые шесть аппетитных, сочных, слегка подгоревших сосисок, Дадли нервно заёрзал. Дядя Вернон резко осадил его:       — Я запрещаю тебе у него что-то брать, Дадли.       Великан мрачно усмехнулся.       — Твоему пузырю, Дурсль, дальше жиреть некуда, так что не волнуйся — нихто ему и не предлагаить.       Он протянул сосиски Шеллару. Тот давно уже проголодался, так что не заставил себя просить дважды, но все же любопытство бывшего короля и бывшего следователя было сильнее голода. Едва прожевав первый шкворчащий и брызгающий ароматным соком кусок, он заговорил:       — Извините, сэр, я так и не понял, кто вы такой.       Великан отхлебнул чая и утёр губы тыльной стороной ладони.       — Зови меня Хагрид, — ответил он, — как все. И я ж те сказал, я хранитель ключей в Хогвартсе. О нём-то ты, ясн дело, всё знаешь.       — Вообще то нет, — признался Шеллар после небольшой паузы. Он боялся выдать себя незнанием чего-то очевидного, о чем знают все, но судя по всему, ему снова повезло.       Хагрид, чуть не подавился сосиской.       — Извините, — быстро добавил Шеллар.       — Извините?! — гаркнул Хагрид, поворачиваясь к Дурслям, тут же отпрянувшим в тень. — Эт вот им надо извиняться! Одно дело письма, но чтоб ты, да не знал про Хогвартс! А сам-то, что, никогда не задумывался, где твои родители всему обучились?       — Обучились чему? — спросил Шеллар, хотя уже знал ответ. Родители его нового тела были магами, и, похоже, принадлежали к какому то тайному обществу или организации, которая скрывала факт существования магии от прочих людей. И видимо предрасположенность к Силе здесь передается по наследству.       — ЧЕМУ?! — прогремел Хагрид. — Так, погодь минутку!       Он вскочил на ноги. В гневе великан, казалось, заполнил собой всю хижину. Дурсли вжались в стену.       — Я так понимаю, — прорычал он, обращаясь к Дурслям, — что этот мальчик ничего не знает о… ничего не знает ВООБЩЕ?!       Гарри решил, что пора вмешаться — какие-никакие, но Дурсли ему родня и другого дома у него нет.       — Кое-что я знаю, — успокаивающе произнес он. — Вернее, догадываюсь.       Но Хагрид только отмахнулся:       — Догадываюсь — эт не то. Дурсль! — взревел он снова.       Дядя Вернон, белый как мел, ппробормотал что-то нечленораздельное. Хагрид посмотрел на Шеллара с самым искренним сочувствием.       — Ты должен знать про маму с папой, — покачал головой он. — Они ить знамениты. И ты тоже.       — Мои мама и папа были знамениты?       — Не знаешь… ничего ты не знаешь… — Хагрид запустил пальцы в волосы и потрясённо смотрел на Шеллара.       — И даж не знаешь, кто ты такой есть? — наконец вопросил он.       К дяде Вернону неожиданно вернулся дар речи.       — Прекратите! — велел он. — Прекратите сейчас же, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!       И более храбрый человек, чем дядя Вернон, дрогнул бы под свирепым взглядом, которым наградил его Хагрид. Когда великан заговорил, каждое его слово буквально дрожало от гнева:       — Ты никада не говорил ему, да? Не говорил о письме Дамблдора? Я был там! Я видел, как Дамблдор его оставил, Дурсль! И ты столько времени это скрывал?       — ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — в панике проверещал дядя Вернон.       Тётя Петуния в ужасе глотнула ртом воздух, но Хагрид не обратил на них внимания.       — Ты — волшебник, Гарри, — сказал он торжественно.       Наступила тишина, нарушаемая лишь шумом моря и завываниями ветра. Шеллар едва сдержал радостный возглас — такого наплыва настоящего детского восторга он не испытывал никогда в жизни! Впрочем, взрослое сознание быстро взяло под контроль эмоции детского тела. Волшебником был прошлый его хозяин, а осталась ли в нем Сила, когда его место занял Шеллар — ещё большой вопрос.       — Волшебник, конечно, — повторил Хагрид, принявший его молчание за признак недоверия, — и по мне, так отменный — вот тока подучиться тебе нужно малясь. С такими-то родителями, кем те ишо быть? И, по-мойму, пора те прочитать наконец своё письмо.       Шеллар протянул руку за вожделённым желтоватым конвертом, подписанным: «Море, хижина на скале, пол у камина, м-ру Гарри Поттеру лично в руки». Наконец то вытащил письмо и прочёл:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля. С уважением, Минерва Макгонаголл, Заместитель директора.

      На втором листе был список необходимых покупок, вызвавший у Шеллара много новых вопросов — он никогда не видел, чтобы мэтр Истран использовал для волшебства какую то палочку или варил зелья. Последним, впрочем, занимались ведьмы, но это был совершенно отдельный класс, со своими особыми способностями.       «Ладно, разберемся», — решил бывший король и задал наиболее актуальный на данный момент вопрос:      — Мистер Хагрид, тут написано: «Ждём вашу сову». Я так понимаю, это почтовая птица. Вы не подскажете, где такую можно найти?       — Да какой я те мистер — просто Хагридом зови, — великан небрежно отмахнулся ладонью размером с сидение от табурета и снова полез в карман — Шеллар уже не сомневался, что тут тоже замешана какая-то магия. Из кармана он извлёк маленькую взъерошенную сову, клочок пергамента и карандаш, послюнил грифель и написал:       «Дарагой мистир Дамблдор. Я нашол Гари с ним все впарядке. Письмо вручил завтра едим за пакупками. Пагода ужасная Надеюсь што у вас всё впарядке. Хагрид.»       Писал он медленно, и Шеллар смог прочитать это послание даже вверх ногами. Записку Хагрид сунул в когти сове и ничтоже сумняшеся выкинул ее за дверь прямо в грозу.       — Ну вот и всё, значицца, — сказал он удовлетворённо. — Те ничо писать не нада — я сам все написал. Завтра поедем покупать тебе все чо нужно к школе.       Тут отмер дядя Вернон.       — Он никуда не поедет!       — И хто ему помешает? — насмешливо уточнил Хагрид. — Уж не такой ли маггл как ты?       — Кто? — тут же уточнил Шеллар. Слово ему не понравилось.       — Маггл, — охотно пояснил Хагрид. — Ну так мы называем простых людей, значицца — не магов.       — От «лишенный магии»*, — кивнул Шеллар понимающе.       — Типа того. И те жутко не повезло вырасти в такой семье, — хуже магглов, чем вот эти, я в жизни не видал.       — Приютив его в своём доме, мы поклялись, что положим конец всем этим глупостям, — прорычал дядя Вернон, — что вытравим из него эту ерунду! Колдун, понимаете ли!       — Так вы знали, что я волшебник? –с холодной вежливостью уточнил Шеллар.       — Знали? — внезапно завизжала тётя Петуния. — Знали?! Конечно, знали! Кем тебе ещё быть, при такой матери, как моя проклятая сестрица! О, она в своё время получила точно такое же письмо и отправилась в эту… Эту школу, и возвращалась только на каникулы, с карманами, полными лягушачьей икры, превращала чашки в крыс! Одна я видела, кем она была на самом деле — уродкой! Но не для наших родителей… Ну что вы, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в семье есть ведьма!       «Так ведьма или волшебница», — сразу же захотелось уточнить Шеллару, но он промолчал — в конце концов, откуда тётке знать? Да и терминология здесь может быть совсем иной, а ему, как он надеялся, расскажут об этом в школе.       Петуния судорожно перевела дух и продолжила свою гневную тираду. Видно, у нее изрядно накипело за годы, а теперь появилась возможность высказаться:       — Потом она встретила в школе этого Поттера, они сбежали и поженились, а затем появился ты. Я знала, что ты окажешься таким же, таким же странным и… и ненормальным, а потом её, видите ли, разнесло на кусочки, а тебя всучили нам!       — А вот с этого места поподробнее, если можно, — насторожился Шеллар, но тётка замолчала, зато снова вскинулся Хагрид:       — Так ты и этого не знаешь, да? Это возмутительно! Позор! Гарри Поттер не знает своей истории, при том, что у нас каждый ребенок её наизусть расскажет!       Шеллар уселся поудобнее на свёрнутом одеяле возле уютно горящего камина и приготовился слушать.       Как удачно всё складывается! Теперь и выспрашивать ничего не нужно, и его полная неосведомлённость надёжно залегендирована происками «гадких Дурслей».       Ярость на лице Хагрида сменилась беспокойством.       — Не ждал я такого, — сказал он тихим, озадаченным голосом. — Дамблдор предупреждал, что буит нелегко, но я б в жизни не подумал, что ты совсем ничо не знаешь. Ох, не знаю, правильно ли, что те я всё расскажу, но кто-то же должен… Не отправлять же тебя в Хогвартс вот так.       Он бросил на Дурслей недобрый взгляд.       — Ну, расскажу всё, что могу — я ведь и сам многого не знаю, странностей там много, но, в общем…       Хагрид сел, на некоторое время уставившись на огонь.       — Начну, я, наверн, с человека одного — звали его… даж не верится, что ты о нём не слышал, в нашем мире его все знают…       — А кто он? — наводящие вопросы помогают свидетелю сосредоточиться и вспомнить больше деталей.       — Ну… не люблю я его имя произносить без крайней надобности. Да и никто не любит.       — Почему?       — Горгулья меня подери, Гарри, люди до сих пор напуганы. Блин, не легко все это. Понимаешь, один колдун, он стал… Хуже некуда, хуже, чем ты себе можешь представить. Звали его… — Хагрид запнулся, слова не шли с языка.       — Может, напишете? — предложил Шеллар, помня, что иногда свидетелям проще изложить показания в письменном виде.       — Да не знаю, как оно пишется — я-ж в грамоте не очень… Ладно, скажу, но тока один раз — больше и не проси! Волдеморт. Волдеморт, — Хагрид аж вздрогнул всем своим необъятным телом, и Шеллар невольно задумался, кем нужно быть, чтобы внушить такой страх этому великану — ведь он явно не из трусливых. — Ну вот, этот самый… колдун лет двадцать тому назад начал искать себе приспешников. И ведь нашёл — кто-то боялся, кто-то надеялся, что ему часть его мощи перепадёт, а мощь у него была, эт точно. Смутное было время. Не знали, кому можно довериться, не решались с незнакомцами дружбу водить… жуткие дела творились. Он побеждал, понимаешь? Тех, кто пытался бороться, он убивал. Страшно убивал. Мест безопасных почти не оставалось — разве что Хогвартс. Сдаётся мне, Сам-Знаешь-Кто боялся одного только Дамблдора. Не решался на школу напасть — тада, по крайней мере. Твои мама и папа были достойнейшими волшебниками, каких я знал. В Хогвартсе старостами были, пока учились! Странно, что Сам-Знаешь-Кто не пытался переманить их на свою сторону… знал, видать, что они близки с Дамблдором, не захотят с ним дела иметь. Мож, тада он решил, что ему удастся их уговорить… а мож, просто хотел убрать их с дороги. Кто знает… В общем, десять лет назад, в ночь на Хеллоуин, он заявился в деревню, где вы все жили. Те был годик всего. Он пришёл в ваш дом и… и…       Хагрид внезапно осёкся, вытащил из кармана грязный, покрытый пятнами носовой платок размером с хорошее полотенце и трубно высморкался.       — Извини, — пробормотал он. — Просто эт всё так грустно — я ить знал твоих родителей, лучше людей было просто не найти… а он… В общем, Сам-Знаешь-Кто… убил их. А потом, что самое странное, он попытался и тя прикончить. Хотел, чтоб следов не осталось, а мож, ему просто нравилось убивать. Но у него ничего не вышло. Никада не спрашивал, откуда у тя этот шрам на лбу? Эт не просто царапина. Такое случается, када на тя проклятие насылает могущественный тёмный колдун — а то проклятие такой силы было, что и родителей твоих убило, и даж дом разрушило — а на те не сработало. Вот почему ты знаменит, Гарри. Если Сам-Знаешь-Кто решал кого-нить убить — никому не удавалось спастись, кроме тя. Ведь он тада уничтожил лучших магов поколения: Маккиннонов, Боунсов, Прюэттов, — а ты ребёнком был, а выжил.       Шеллар провел пальцами по лбу, на котором действительно красовался приметный шрам в виде молнии. Бывший король никогда не обращал на него внимания — шрам у мальчишки, дело обычное: может с лестницы упал, может на бегу на ветку налетел, может стекло разбил, а может и кузен с товарищами постарались — а оно вот, оказывается, как. След от темного проклятия! А ведь он подозревал, что с ним что-то не так — вернее, с отношением к нему окружающих. Надо будет при первой же возможности найти сильного мистика или мага-специалиста и проконсультироваться с ним по этому вопросу — всю жизнь пробыть парией Шеллару не хотелось.       Хагрид видимо решил, что Гарри что-то вспомнил, и смотрел с грустью и сочувствием — не смотря на то, что его лица практически не было видно за дикими зарослями бороды, эмоции великана читались легче, чем детская книжка с картинками. Жизненный опыт подсказывал Шеллару, что Хагрид — наивный и добросердечный простак, душа нараспашку. Из таких получаются прекрасные друзья и соратники — недалёкие, но верные, хотя доверять такому секреты — упаси боги.       — Я тя лично из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. Привез тя вот этим… — продолжил было Хагрид, но его вдруг перебил дядя Вернон:       — Откровенная ересь, — заявил тот — похоже, к нему вернулась смелость — он свирепо глядел на Хагрида, сжимая кулаки.       — А теперь послушай-ка меня, мальчик, — раздражённо велел дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного необычен, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Что же касается твоих родителей, они были с приветом, гарантирую это. Считаю, что без них в мире стало куда спокойнее — они получили по заслугам, только и делали, что якшались со всеми этими колдующими типами. Именно этого я и ждал — я знал, что они плохо кончат…       Не успел он договорить, как Хагрид вскочил на ноги и выхватил из-под пальто потрёпанный розовый зонт. Наставив его, словно шпагу, на дядю Вернона, он прорычал:       — Я тя предупреждаю, Дурсль, я тя в последний раз предупреждаю: ишо раз рот откроешь…       Ввиду опасности быть нанизанным на зонт бородатого великана, как на шампур, дядя Вернон вновь растерял всё своё мужество; он распластался по стене и умолк.       — То-то же, — Хагрид, тяжело дыша, уселся обратно на диван, на этот раз прогнувшийся до самого пола.       У Шеллара тем временем назрело несколько новых вопросов.       — А что случилось с… э-э… Вы-Знаете-Кем?       — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Испарился. В ту самую ночь, когда пытался тя убить. Оттого ты стал ещё известней. В этом-т вся загадка — он ить тада всё сильней и сильней становился — с чего б ему вдруг исчезнуть? Кто-то грит, умер он. Бред это, я те скажу — умереть ток человек может, а в нём-то и человеческого ничо не осталось, чтоб умереть. Другие грят, что где-то рядом он, время выжидает, но я так не думаю. Люди, которые на его стороне были, к нам перешли. Грили, мол, он их околдовал. Вряд ли они отважились б на энто, если б он мог вернуться. Многие думают, что жив он, тока силу свою потерял. Слишком слаб стал, чтоб дальше бороться. Те как-то удалось одолеть его, Гарри. Чего-т он не додумал той ночью — не знаю, никто не знает чего именно, тока что-то в тебе добило его той ночью, эт точно.       Хагрид взглянул на Шеллара с теплотой и уважением, но тот вовсе не почувствовал себя польщённым.       Годовалый ребенок убил могущественного темного мага? Чушь. Скорее всего, сработал какой-то защитный артефакт или ритуал, а может отец или мать успели кинуть в этого Волдеморта предсмертное проклятие. В любом случае, маленький Гарри тут не причем. Но неужели не только этот наивный гигант этого не понимает? Тень снова шевельнулась, сигнализируя: что-то здесь не так. Но информации пока было слишком мало для полноценного анализа, и Шеллар собрался было продолжить расспросы, но все опять испортил дядя Вернон.       — Разве я не сказал, что он никуда не поедет? — прошипел он. — Он пойдёт в «Хай Кэмеронс» и будет благодарен за это. Я читал ваши письма — ему, видите ли, нужен весь этот хлам: книги заклинаний, волшебная палочка и…       — Ежели он захочет, даж такой храбрый маггл, как ты, ему не помеха, — рыкнул Хагрид. — Не пустить в Хогвартс сына Лили и Джеймса Поттеров? Да ты рехнулся! Он туда с самого рождения записан. Он поедет в лучшую школу чародейства и волшебства в мире. Семь лет, и он сам ся не узнает. Буит учиться с такими же, как он сам — а эт уж куда лучше, чем здесь с вами! — и у него буит величайший директор, которого знал Хогвартс — сам Альбус Дам…       — Я не собираюсь платить, за то, чтобы какой-то полоумный старик обучал его всяким фокусам! — заорал дядя Вернон и, похоже, перешёл некую грань.       Хагрид мигом оказался на ногах и взмахнул своим зонтиком.       — НИКТО НЕ СМЕЕТ ОСКОРБЛЯТЬ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ!!! — загремел он.       Сдвинуть руку великана хоть на волос у Шеллара не хватило бы ни силы, ни веса, поэтому он, выхватив из-под себя одеяло, хлестнул им по зонтику. Прицел сбился, и фиолетовая вспышка возникла на стене рядом с Дадли. Дядя Вернон взвыл. Втолкнув тётю Петунию и Дадли в соседнюю комнату, он бросил на Хагрида полный ужаса взгляд и захлопнул за собой дверь.       Хагрид поглядел на зонт и погладил бороду.       — Нельзя выходить из ся, — сокрушённо пробормотал он, — ничо бы хорошего не вышло. Спасибо, Гарри — за такое ведь можно и в Азкабан сесть.       Он покосился на Гарри из-под кустистых бровей.       — Ты уж пожалста, не рассказывай об этом в Хогвартсе, — попросил он. — Мне, строго гря… э-э… нельзя колдовать. Немного тока позволили, чтоб за тобой съездить и письмо передать.       — А почему вам нельзя колдовать? — уточнил Шеллар. — И что такое Азкабан?       — А-а, ну… я сам учился в Хогвартсе, но мя… э-э… исключили, вроде как. На третьем курсе. Сломали палочку пополам, ну и так далее. Но Дамблдор разрешил мне остаться и работать лесником. Великий человек, Дамблдор. А Азкабан эт тюрьма для волшебников. Жуткое место… — Хагрида передёрнуло.       — А почему вас исключили?       — Поздно уж, а у нас завтра дел куча, — громко ответил Хагрид. — Поедем в город, купим те учебники и всё такое прочее.       Он стащил с себя чёрное пальто и бросил Гарри.       — Спи под ним. А ежели оно шевелиться начнёт, не обращай внимания. Я мог оставить в карманах пару сонь…       Шеллар повторил свой вопрос, но великан молча завалился на бок, положил руку под голову и закрыл глаза.       «Да, когда ты не король, добывать информацию гораздо труднее», — подумал Шеллар, устраиваясь чуть поодаль.       Пошитое из шкуры какого-то зверя с очень коротким и мягкими мехом пальто гиганта было так велико, что щуплому мальчишке хватило и улечься, и накрыться. К некоторому удивлению Шеллара, потом или чем-то подобным пальто не пахло. Пахло незнакомыми травами, дымом, собачьей шерстью и немного крепким алкоголем и мускусом:       «Какой уютный запах», — успел подумать Шеллар, засыпая.