***
Парни ходили очень долго и почти всё время молчали, но это была приятная тишина. Оба наслаждались теплом, исходящим от человека рядом. И даже сейчас, провожая Тэхёна до дома, Чонгук держал его за руку. Они подошли к двери подъезда и остановились. — Пока? — Чон слегка улыбнулся, потрепав блондинистую макушку. Тэхён широко улыбнулся и притянул к себе Чонгука, говоря куда-то в плечо: — Пока... И спасибо тебе за хороший вечер. Чонгук опустил руки на талию, прижимая парня ближе к себе, а Тэхён радовался, что его лица не видно, ведь он по-любому был похож на помидор. — До завтра, — сказал брюнет где-то на уровне тэхёнова уха и ушёл. Ким проводил младшего взглядом и, только когда тот свернул за угол дома, забежал в подъезд, быстро поднимаясь на третий этаж и буквально залетая в квартиру. Парень облокотился спиной о дверь и сполз по ней, садясь на пол. Его губы растянулись в широкой счастливой улыбке, и он ладошками обхватил свои горящие щёки. Затем одну руку он положил на шею и нащупал там подаренную Чонгуком цепочку с красным камнем. Во всей квартире было темно, так как на улице уже девятый час. Пускай сердце Тэхёна бешено колотилось, но больше всего ему сейчас хотелось лечь спать. Юнги он всё расскажет завтра. Приняв освежающий душ, он завалился в кровать, засыпая с улыбкой на лице.***
— Ты где сейчас? — Дома. — Пойдём в студию? У меня настроение появилось. — Ну, даже не знаю... Чего Тэхёна не позвал? Не даётся до сих пор? — Прекрати. Я хочу с тобой. — Хорошо, приду. — Жду. Чонгук откинул телефон на стол. Перед ним лежали листы, а на них — новые зарисовки всё того же лица, какие-то этюды и очертания. Только всё не как в тот раз. Теперь линии губ, носа, глаз больше походили на тэхёновы. Чон провёл линию его шеи, ту самую цепочку с красным камнем, которая лежала во впадинках между ключицами. В голове всплывали моменты, как Тэхён перебирал её своими тонкими аккуратным пальцами. Как цепочка оставляла след на коже, после того как он тянул за неё... Входная дверь хлопнула, а через мгновение кто-то пальцем провёл по раковине чонгукова уха. Ещё через секунду он почувствовал тёплое дыхание на шее. — Я пришёл. Чонгук резко схватил Хосока за волосы на затылке и притянул для поцелуя, а старший сразу ему активно ответил. Их языки сплелись в горячем, требовательном поцелуе. — Я не только потрахаться тебя звал. У меня вдохновение проснулось, — Гук отстранился, всё ещё смотря на красные губы, блестящие в свете лампы. — Как скажешь, — Хосок повёл плечами и начал снимать с себя одежду. Раздевшись, наконец, полностью, Чон накинул на плечи шёлковый халат и прилёг на резную тёмную кушетку Рекамье. Он лёг на бок, запрокинув голову назад, обнажая бедро и плечо. Чонгук всё это время наблюдал за действиями старшего, а потом тихо усмехнулся. Он понял, чего тот добивался. Ну, что ж... Чон не был против. «Ревнует что-ли?» Быстро притащив блок глины и разложив перед собой весь инвентарь, он уселся. В комнате была тишина, лишь иногда слышались тихие томные вздохи напряжённого Хосока. Сам Чонгук тоже был как на иголках. Старший как будто специально играл с шёлком на теле, постоянно кидая недвусмысленные взгляды на "сосредоточенного" брюнета. Хотелось его позлить. «Интересно... Сколько ты ещё продержишься?» — Хосок провёл кончиком языка по верхней губе, сильно запрокидывая голову и шумно выдыхая. — Ну ты и козёл, Чон Чонгук. Я хочу тебя, а ты... — Хосок приподнялся на локте и с прищуром глянул на Гука, — ааа, ты, наверно, о своём Тэ... Парень не смог договорить, так как его заткнул Чонгук. Весь в глине, он размазывал её по упругим бёдрам Хосока, выше задирая ткань халата. Старший поднялся на коленях, толкая Чонгука на кушетку и седлая его бедра. Брюнет потянул за пояс, развязывая узелок. Перед ним — полностью обнажённый и возбужденный Хосок. Чон провёл рукой по рёбрам, оставляя глиняный след, и зацепил бусинки сосков. Хосок смотрел на действия младшего и просто забывался в этих сильных руках. Эти собственнические замашки заводили его. Эти горячие прикосновения... Он в них таял. Кожа будто плавилась в тех местах, где оставалась глина. Хотелось отдаться. И он отдался. Хосок верил. Доверял. Чонгук спустил руки под халат и огладил ягодицы. Хосок грудью прижимался ближе, запрокидывая голову назад и подставляя шею для поцелуев. И Гук целовал, но старался не оставлять следов, ведь оба этого не любили. Резко убрав руку, Чонгук запустил два пальца в приоткрытый рот Хосока, который, обхватив губами, активно их посасывал, водя языком и немного цепляя зубами. Брюнет вытащил их, обрывая ниточку потянувшейся слюны. Он ещё раз провёл рукой по половинкам Хосока и, раздвигая их, нашёл дырочку. Слегка на неё надавил, проник сначала одним пальцем, потом и вторым, водя ими и раздвигая подобно ножницам. Хосок уже в который раз глушил в себе попытку выкрикнуть. Каждый раз он искал губы Чонгука, так пристально смотрящего на него. Он извивался, уже самостоятельно насаживаясь на пальцы и утробно постанывая, прося больше. Гук убрал руки, выжидающе глядя на Хосока. Тот быстро справился с его ширинкой, обхватил ладошкой член и, проведя по нему несколько раз, направил головку ко входу, опускаясь сразу на всю длину. Он шумно выдохнул, взмокшим лбом опираясь о плечо брюнета. Хосок начал двигаться, а Гук помогал руками, иногда заставляя немного подержать его в себе. Старший Чон начал ускорять темп, уже во всю выстанывая имя Чонгука и прося "больше" и "глубже".***
Чонгук с Хосоком смогли уснуть только под рассвет. Оба выплеснули скопившиеся желания и эмоции за последние дни. Чонгук, когда грубо брал Хосока на столе, понял, что не хотел, чтобы так было с Тэхёном. С ним — только нежно, трепетно и с заботой. А старший ему лишь помог выпустить пар, и назойливые мысли вроде поутихли. Хосок, когда в очередной раз почувствовал Чонгука в себе, понял, что не хотел, чтобы так было с Юнги. Этого маленького котёнка нужно защищать и оберегать от всего. Только бы не было ни одной царапинки на этой фарфоровой коже. Чон не видел себя нижним в их общении. Он хотел видеть под собой раскрасневшиеся щёки, искусанные губы и затуманенный желанием взгляд голубых глаз.