Скульптура наших чувств

После чонгуковой (общей) микроистерики, Хосок предложил другу выпить ромашковый чай, который он нечаянно нашёл в тумбочке с другими чайными прибамбасами. Поставив чайник завариваться, парень сел за стол, тихо наблюдая за поведением младшего: тот сидел, смотря уставшими глазами в невидимую точку, иногда тихо пошмыгивая красным носом. Чонгук не из робкого десятка, чтобы плакаться просто так, но он очень чувствительнный, а когда эти чувства переполняют тебя до краёв, то их необходимо выплеснуть. — Ты не думал попробовать поговорить с ним? — прервал безмолвные рассуждения друга Хосок. — Пробовал, но он даже не попытался выслушать, — ответил Чонгук, которого мигом накрыли воспоминания того дня, когда всё пошло по одному месту. — Он ведь тебе небезразличен? — начал старший, но тут же продолжил, не дождавшись ответа, — так почему бы не попробовать ещё раз? Не попробуешь — не узнаешь, ведь так? Брюнету будто под дых дали этими четырьмя словами. Конечно! «Чон Чонгук! Вы официально считаетесь валенком!» Но, всё не так просто. — Конечно, тебе придётся рассказать ему то, о чём бы в жизни не хотелось вспоминать, — будто прочитав мысли, — но, разве он того не стоит? Ты причинил ему столько боли... Так поделись теперь своей и, может, вы разделите её на двоих. Чонгук поднял глаза на Хосока, и тот был готов поклясться, что тёмно-карие омуты глаз, что так давно были опустошены, вновь начали отражать отблески чёрного озера, свойственного только этим глазам. — Ты прав, — уверенно сказал брюнет, — и ты... Снова мне помог. Чонгук положил руку на плечо друга и легонько сжал, показывая всю свою благодарность в одном взгляде и приподнятых уголках губ. Хосок всё понял и принял, улыбаясь в ответ. — Чувствую себя мамашкой, — съязвил старший, за что получил хлопок по тому же плечу. Допив чай за разговорами, Чонгук только тогда вспомнил о времени. На часах было давно за полночь. Хосок предложил переночевать у себя. На том и решили.

***

Утро. Серое, унылое, не предвещающее ничего хорошего. Совсем как у Юнги на душе. Надевая чёрные свободные джинсы, рубашку и мешковатый свитер, парень словно на повторе быстро спустился на кухню, где задержался на недолгий перекус. Еда казалась безвкусной, жизнь казалась безвкусной, — всё как обычно. Медленно пережёвывая куски бутерброда, Юнги задумался, прожигая невидимую точку где-то впереди. Последний разговор с Тэхёном на волнующую их обоих тему, произошедший пару дней назад, не давал покоя: Хосок хочет измениться? А думал ли Юнги о прощении? Думал ли Юнги о своих поступках? Зациклившись на одном, он совсем перестал замечать свои ошибки... Кто он такой, чтобы делать выбор за Тэхёна? Тяжело выдохнув, парень потёр переносицу. Из-за него. Всё из-за него: поспешно решив всё за другого человека, отдуваются теперь все четверо. Бездумность в действиях привела к такому разлому, что теперь оставалось лишь принять прошлое. А к бездумности привели отчаяние и желание помочь. Забылся. Сбился. Сделал не то. Благо, Тэхён всё понял и не стал обижаться. Всё-таки стыдно теперь признавать, что то, в чём был уверен, оказалось глупостью и ошибкой. Но, (всегда есть "но"), на телефон пришло уведомление о сообщении, и сразу же день заиграл новыми красками — Тэхён оповестил о том, что уже почти подошёл к его дому. Мин также, по привычке, надел пуховую куртку, не забыв захватить рюкзак с несколькими тетрадями и ключи от машины. Идти недолго, но мёрзнуть он сегодня был не в настроении (как и всегда, собственно). У дома уже стоял Тэхён. Юнги на ходу махнул головой в сторону машины, и смольноволосый сдвинулся с места, догоняя старшего. Ким толкнул друга в плечо, молча здороваясь, тот в ответ хмыкнул. Парни одновременно, как по общему толчку, разошлись по разным сторонам машины и уселись по местам. Пока ехали, Юнги заметил, что глаза Тэхёна как-то странно горели, и он всем своим видом показывал воодушевленность и готовность к действиям. Улыбнувшись, Мин сказал: — Ты прям светишься. Тэхён загадочно взглянул на хёна и улыбнулся ему в ответ. — Настроение такое, — Тэ продолжал буравить взглядом голубоглазого. — Кое-что на ум пришло, вот и не могу дождаться. — Что же? — с искренним интересом поинтересовался старший. — Это по поводу Чонгука. Всю ночь не мог заснуть, мысли лезли в голову, и вот, — парень показал на себя, — одна из них очень хочет воплотить себя. Юнги удивлённо поднял брови, боковым зрением замечая, как резко тот задумался. Вдруг он совсем угас, увидев причину своей ночной бессонницы. Не расстерявшись, старший слегка толкнул тэхеново бедро, привлекая внимание. — Не волнуйся только, ладно? — поговорив это, Мин притормозил на стоянке, занимая своё прежнее место. — Да, спасибо, что веришь в меня. Парни остались сидеть в машине, в салоне повисла тишина. Перед тем, как Тэхён потянул руку к дверце, Юнги подал голос: — Хотел извиниться... — начал он, робко, смотря в удивлённые глаза напротив, — я поступил неправильно несколько недель назад. Я не должен был останавливать Чонгука. Ты ведь его любишь... — Юнги, — забеспокоился Тэхён, но тут же замолчал, увидев холодные искорки отчаяния в голубых глазах друга. — Ты его любишь, а я вам помешал. Моим действиям нет какого-то точного объяснения — я сам точно не уверен. Мне так стыдно, что до сих пор это не выходит из головы. Я не в праве решать за кого-то, — парень говорил спокойно, не торопливо, слова лились, как заранее подготовленные. Тэхён был искренне удивлён — его застала врасплох такая тема. Они уже как-то раз говорили об этом. Почему вдруг... — Теперь мне бы очень хотелось тебе помочь, но увы, я не знаю как. Смольноволосый улыбнулся, искренне и по-доброму, как только умел. — Для меня было бы хорошо, если бы ты сначала позаботился о себе. О своих чувствах. Мин задумался, а Тэхён покинул машину, не забыв попрощаться — всё-таки он уже опаздывал, а опаздывать — плохо, особенно, если много пропустил.

***

Быстро и уверенно направляясь к аудитории, Ким невольно прокручивал в голове разговор с другом. Юнги тоже человек, которой способен на ошибки. Теперь Тэхён смог думать и о человечной сущности Чонгука, которая встретила его прежними чёрными дырами, которые так и затягивали. Но, не предоставляя себе долгого удовольствия в виде созерцания младшего, парень неловко извинился перед преподавателем, при этом покраснев под внимательным взглядом бдящего орла, который буквально пожирал каждое его движение. Давно уснувшие и почти забытые ощущения начали пробуждаться внутри. На душе стало легче(?). Будто бы не было этого месяца, но за окном пасмурно. Будто бы не было этих ссор, а всё равно чувствовалось расстояние. Тэхён медленно повернулся, уловив боковым зрением лёгкую ухмылку, и тут же отвернулся, новой волной покрываясь красными оттенками. Это знаменовало что-то хорошее, или...