Танцор и смерть

Это начинало надоедать. Любой, даже самый непредсказуемый предмет со временем становится обыденным, шершавым и знакомым со всех сторон. Вопрос только в том, насколько долго этот объект сможет вызывать интерес; каков срок годности. Ян привык, что всё надоедает ему довольно быстро. Если не надоедает, то надо начинать ставить эксперименты - выдержит ли вот так? А вот так? И обычно со второй-третьей проверки ломается что угодно. Нет ничего в это мире настолько устойчивого и крепкого, что бы выдержало постоянные проверки на прочность. Настало время проверять Сашу. То, как он с постоянностью наркотической ломки сковывал мысли, бесило. Хорошо - это когда ты заскучал, и поэтому вспомнил о чём-то, что способно тебя позабавить. Когда вдруг это "что-то" беспардонно всплывает в сознании, и тебе становится тоскливо - нехорошо. Такое может перерасти из веселья в зависимость, а зависимость - это слабость. Так что пора было заканчивать. Ян решал, каким образом. Затравить парня, чтобы он покинул город - можно попробовать, но на это понадобится чересчур много времени. Да и Саша в принципе оказался не из пугливых. Даже если давить на него, запугивая семью, он не побоится вступить в конфликт. А конфликт снова подогреет интерес. Можно было бы просто перестать общаться - тут Ян сам бы не выдержал. Для такого нужна выдержка. Надо было нейтрализовать воздействие Саши на него. Или нейтрализовать самого человека. Мысль была неплохая. И правда, убить, да и дело с концом - никаких волнений. Иногда Саша так калил своим занудством, что за этим проблем не станет... Но слишком зыбка была бы в таком спонтанном убийстве почва для алиби - придётся выстраивать всё с точностью до минуты, чтобы было не подкопаться к такой подозрительной личности, как Ян. Круг общения у Саши небольшой, заноза в заднице в виде Славы наверняка укажет следствию на Яна. Подстроить всё, как несчастный случай? Или как суицид? Нужно подумать ещё... Рассуждая обо всём этом, парень провёл несколько дней, когда намного более простое решение посетило его голову. Нет ничего более неприятного и неинтересного, чем пытаться общаться с девкой, с которой лизался по пьяне. Складываем два плюс два - и избавляемся от ненужной обузы в виде мыслей о человеке. Даже не придётся ломать голову, куда прятать труп. *** - Ты никому не распиздишь всё равно, тебе не поверят. В подъезде было приятно прохладно. Саша стоял у грязной, крашенной пару десятилетий назад зелёной краской батареи и улыбался, как статуэтка Будды. Одними уголками губ, будто он знает всё. Может быть, так оно и есть. Продолжая смотреть вниз, он только повернул голову и спросил: - Ты пытаешься меня запугать, или убеждаешь себя? Саша поднял взгляд с заплёванного пола и посмотрел на Яна. Ян почувствовал, как резко теряет позиции. Заводя свою жертву в подъезд, он был абсолютно уверен в себе, расслаблен и готов. Но теперь Саша смотрел на него, улыбался покровительственно и заумничал. Надо было всё-таки его убить. - А вообще, после вопроса "пососёмся?" обычно начинают целовать, а не угрожать. После этих слов Саша сложил руки на груди, разулыбался ещё сильнее и отвернул голову от собеседника. Если бы Ян дольше был знаком с Сашей, он бы знал, что улыбается тот так странно, потому-что жутко нервничает от неожиданности. Но Ян не знал, и подумал, что этот идиот насмехается. - Чё ты лыбишься! - от того, что слишком громко сказал, вопросительная интонация потерялась. Он шагнул вперёд, ведомый неясной ему самому инерцией. Домофон запищал, и Ян остановился на месте. Зашедший в подъезд человек будто нарочно не спешил: насвистывая, долго ковырялся у почтовых ящиков, просматривал письма, стоя прям там же, и вообще еле двигался в направлении своей квартиры. Саша, казалось, застыл, не меняя отрешённо-улыбающегося выражения лица. Ян закипал. Мужчина медленно просмотрел всю свою почту, притоптывая ногой, затем медленно убрал корреспонденцию в дипломат, поднялся по лестнице, стал ждать лифт. Механизм, казалось, ехал не с какого-то этажа девятиэтажки, а из преисподней - время растягивалось бесконечно. Двери лифта с шумом распахнулись и так же, страшно скрипя, захлопнулись. Холодный бетон врезался в спину неожиданно - будто не толкнули к стене, а стена прислонилась к лопаткам. Обычно грациозный Саша в данный момент весь скукожился, сжался, неловко вдавился в грязный угол у батареи. Руки его стали не руками, а неправильно собранными металлоконструкциями - острыми, сломанными, и мешающимися. Они не знали, куда им деться. Напротив, руки Яна точно знали, чего они хотят коснуться - ладони скользнули под футболку и тяжело опустились на тонкую поясницу. Задержавшись там, медленно поднялись до лопаток, и, теперь уже надавливая почти одними пальцами, вдоль позвоночника проследовали обратно вниз. Одним мизинцем, как бы невзначай, одна из рук описала полукруг под ремнём джинс и поднялась к рёбрам. Пальцы удобно легли в углублениях между костями. Надавливающие, увлекающие прикосновения не прекращались - Ян изучающе оббегал кости и мышцы, так внимательно, как слепой читает книгу. На контрасте с нежными движениями объятий, в самом поцелуе происходила почти драка. Ян зверем прислонялся к Сашиной шее. Он грыз его губы. Он будто пытался его напугать. Но Саше почему-то вовсе не было страшно - ему было жарко. Опешив от такого всплеска страсти, он почти замер - совсем позабыв о своих руках, так и оставшихся висеть согнутой преградой между телами. Единственное, что он ещё пытался контролировать - это приток кислорода, и то получалось с трудом, почему-то. Яну, казалось, вообще не надо было дышать. Только когда парень опускался вниз, чтобы укусить шею или ухо, Саше удавалось вынырнуть из этого и судорожно повдыхать, а через мгновение снова нужно было нырять обратно. Саша тонул, добровольно и самозабвенно. Убрав наконец хотя бы одну руку с пути, Саша угодил этой рукой в капкан из четырёх переплетающихся ног. В таком положении он и обнаружил возбуждение - и своё, и чужое. «Прикольно» - всплыло в голове. Думая об этом позже, Саша будет спрашивать самого себя: что ж в этом было прикольного-то вообще? Но контролировать мыслительный процесс в подобном состоянии - сложно, так же сложно, как контролировать движения собственного тела. И поэтому Саша просунул ладонь целенаправленнее, и другой освободившийся рукой притянул чуть отстранившегося от неожиданности Яна обратно. Спортивные штаны были из не очень плотной ткани, а трусов под ними, кажется, не было. Обычно от такого Саша бы ужасно смутился, но в данной ситуации почти обрадовался. Он обнял пальцами чужой член - непривычно. Не из-за того, что напротив мужчина (подобные контакты для ученика балетной школы, подтверждая стереотипы, всё-таки, не в новинку), а потому-что ухватиться было сложно - пальцы расположены неудобно, смотрят по направлению вниз, надо скоординировать свои движения и для этого требуется мозговая деятельность. С этим было туго. Ян, ощутив прикосновение к себе, совсем одурел и стал целовать долго, с томлением, присасываясь к губам. Игнорировать подобное было физически невозможно. Саша сжал и разжал пальцы, снова сжал и скользнул ниже. Человек напротив неразборчиво прохрипел что-то. Стены угла, в который парни забились, отдавали прохладой и негостеприимно давили своей шершавой фактурой на спину и плечи, поэтому Саша выгибался навстречу Яну, плотнее в горячие объятья. Мерзким звуком домофона прорезало густую тишину стонов и вдохов, пахнуло тяжёлым летним воздухом улицы. Ян резко отшатнулся, две секунды ошалело посмотрел на Сашу и испуганным тараканом вышмыгнул в открытую дверь подъезда. По всей видимости, он задел входившую бабушку, потому-что до Саши тут же донеслась старческая ругань: - Шлындают, понимаешь, наркоманы! Дрянь свою по домам честных людей распиховывают!!! - здесь бабуля уже прошла чуть дальше и заметила худощавого парнишку, жавшегося к батарее. Он был моментально принят за зависимого, и пламенная речь продолжилась: - Вон отседова, жмурик несчастный! Саша выбежал из подъезда. Взлохмаченный, растерянный, мокрый от пота, только сейчас он понял - мало того, что это незнакомый ему дом, Саша не представляет даже в каком районе находится. Как так Ян заболтал его, что он даже за дорогой не следил? Почему он пошёл за Яном в неясно чей дом? Дурман какой-то. Нервным движением достал телефон из заднего кармана джинс - обнаружил пропущенный от сестры. Заблокировал экран, забыв, что собирался посмотреть своё местоположение по карте. Было неловко и неприятно. Возбуждение никуда не делось и пульсировало внизу, недоумевая, почему всё прекратилось? В ещё большем недоумении был Саша. Он долго стоял на крыльце подъезда, нервно дыша и приводя мысли в порядок. Открыв навигатор, почти не плутая пешком добрался до дома; идти пришлось несколько километров. Пока добирался, думал о том, что же дальше делать. Как-то всё скомкано вышло. С чего вдруг вообще Ян решил его... поцеловать? Слишком непредсказуемо, даже для него. Что он от Саши теперь ждёт? А сам Саша чего ждёт, и ждёт ли? Новый друг вскользь был оценён как по-своему привлекательный ещё давно, весной, но подобного развития событий ну никак не предполагалось, и потому оценка забылась. А теперь неожиданно вспомнилась. К чувству лёгкой попользованности добавилось смутное желание получить добавки. Но нужно было донести свои мысли до этого парня, а он, вполне может статься, вообще просто шутил. Или пробовал. Или решил поиздеваться. Поиздеваться - самое вероятное. Ни один вариант не устраивал, но Саша просто не мог не попытаться выяснить, что Ян имел в виду. Весь вечер Саша был дёрганным и отстранённым. Сестра сидела за уроками, мама была на ночной смене и отвлечься было не на кого. Вернувшись около шести часов, теперь он пристально смотрел как стрелка кухонных часов двигалась к десяти. В руках стыла кружка с чаем. Парень собирался написать Яну в соцсети. Всё собирался, собирался, проверял страницу всех своих диалогов (не заходя в диалог с Яном), подмечая, что объект тревог сидит онлайн, и продолжал собираться. В тайне хотелось верить, что писать не придётся, и Ян напишет сам, но параллельно росла уверенность, что такого не произойдёт. Если хочется выяснить - придётся писать самому. Сообщение никак не составлялось. Начать с шутки? Или сразу отправить заранее написанное серьёзное сообщение? Если начать юморить, то Яну откроется огромное пространство для того, чтобы шутливо вывернуться, так ничего и не объяснив. И он может решить, что сам Саша отнёсся несерьёзно к произошедшему. А если сразу написать суровое сообщение с требованиями объясниться, то закончится в лучшем случае ссорой, это точно. Чувства обиженно бубнили нечто едкое в духе: "Позвольте поинтересоваться, какие обстоятельства подтолкнули вас к тому, чтобы наброситься на меня с поцелуями, а потом кинуть - одинокого и возбуждённого, - в подъезде незнакомого дома? Будьте любезны, отправьте ответ не позднее четверга или позвоните секретарю". Решив наконец, что он просто поздоровается, спросит что-нибудь отвлечённое, а затем, если получится, переведёт тему, Саша открыл диалог. В блоке набора сообщений значилось: "Пользователь добавил вас в чёрный список". *** Полночи промучившись без сна, Саша встал поздно, на грани того, чтобы остаться без завтрака. А идти на тренировку не поев всегда тяжело. Выносимо, конечно, но с утра лучше быть в здравом уме. - Саня, ты проснулся! Ася вертелась на кухне, одетая в юбку, из-под которой выбивалась рубашка. - Я три яйца приготовила, но чё-то не хочу так много. Можешь взять! - Ты спасла мой завтрак, - сказал Саша и потрепал сестру по волосам. Ася фыркнула и пригладила причёску рукой. - Не шуми ты, мама только час назад со смены вернулась, - буркнула она, размешивая сахар в чае и гремя ложкой о стенки кружки. - Мы, кстати, в среду в три поедем на дачу к тёте Ларисе, ты с нами? - Что за тётя Лариса? - Да из больницы мамина знакомая... Вроде... Какая разница? Главное, что дача, и что нас позвали. - У меня тренировка в это время, - покачав головой, ответил Саша. - Не успею. - А, блин, точно. Ну, ладно. Они сели за стол. Разделив яичницу пополам, оба принялись за еду. Ели похоже - не складывая локти на стол, аккуратно; быстро, но тщательно пережёвывая еду. Ася глянула несколько раз на брата и спросила: - Ты не спал что ли? Саша кивнул, продолжая жевать. - Домашка? Саша помотал головой, проглотил и ответил: - В институте нет летних заданий. Просто не спалось. - Ты ещё с вечера был какой-то не в себе . Случилось чего? - Ничего, - Саша повёл плечом. - То есть, ничего критического. Повздорили с товарищем. Ася заинтересовалась, подняла глаза от тарелки, но вилку не выпустила, заканчивая завтрак. - Со Славиком что ли? В жизни не поверю. Вы же как пупа и лу... - Нет, что ты. Другой парень, просто... знакомый. - С танцев? - девочка начала пытаться угадать. - Ой, нет, погоди, не этот ли? Ну, который приходил? - Этот самый. Саша отложил вилку и слегка отодвинул тарелку от себя. Яичница осталась недоедена. - А что случилось? - Ты любопытна сверх всякой меры. - Просто спросила, - девочка поджала губы. Посмотрела на остатки Сашиной еды. - Ой, давай сюда. - Мы просто... - помолчав, всё-таки решил поделиться Саша, - случилось недопонимание. - Ммм... - И он кинул меня в чёрный список. - Ерунда какая! - сестра нахмурилась. - Обиделся, что ли? А что ты сделал такого? - Ничего... Наоборот, я сделал, что он просил. Наверное. - Тогда он - балда. Понял? Балда. У него вообще рожа больно хитрая. Мне он не нравится. - Ася! Что ещё за ‘рожа’? Саша шутливо постучал пальцем по столу. - Больно хитрый лик, - Ася передразнила размеренные интонации речи брата. - Я тебе что говорю то, ты бы с ним не водился. Не отвечает - так и не надо. - Ты мне своих друзей вообще не показываешь! Может у них тоже.. это самое... с лицом. - А я больно и не хотела на этого твоего смотреть! - сгружая посуду в раковину, фыркнула Ася. - Не хочешь, чтобы я твоих друзей оценивала, не води их домой. - Какая ты строгая. Саша улыбнулся и, встав из-за стола, сказал: - Удачи сегодня. Ася одёрнула непослушную рубашку, оглянулась, показала брату язык и вышла с кухни. Хлопнула входная дверь. *** - Господи... Разобрав наконец, что за кровавым пятном скрывается лицо, Саша открыл пошире и взволнованно коснулся побитого, когда тот проковылял мимо. - Обознался, это всего лишь я, - съязвил. Естественно, как же иначе. - Ты бы вот так кому попало дверь посреди ночи не открывал. - Кто ещё придёт посреди ночи, если не ты? Говоря это, хозяин квартиры поспешно, будто боясь погони (может, и не безосновательно), закрыл замки. - Справедливо. Ян застыл в коридоре привидением, мерно качающимся из стороны в сторону - вот-вот сгинет. Саша не был уверен, что хочет мгновенного исчезновения парня, но что делать с этой ситуацией не совсем понимал. - Я позвоню в скорую. Решительно направился мимо калеки на кухню за телефоном. Весьма резво для "калеки" Ян схватил Сашу за запястье и зашипел. Вышло неразборчиво, но вполне доходчиво. Саша с укором и некоторой безнадёгой посмотрел на своего гостя и выдохнул: - Проходи в ванну. Я сейчас. От прикосновения остались на память красные полосы и лёгкая дрожь; Ян исчез за дверью санузла. Кровавые раны Саше обрабатывать не впервой, он лишь надеялся, что не придётся ничего зашивать. Водрузив на стиральную машину принесённую из комнаты аптечку, парень неловко замер в дверях своей же ванной. Ян уже успел скинуть на пол грязную футболку и умывал лицо в раковине, окрашивая воду в широкий спектр розоватых оттенков. Неуклюжим движением сдёрнув с вешалки полотенце, Саша протянул его Яну, но тот отмахнулся и вытерся всё той же грязной футболкой, кое-где снова размазав кровь по коже. Здесь запас его сил в ногах кончился, и он мешком осел на край ванны, слегка облокотившись плечом на раковину. Ванные в советских постройках широкими пространствами не отличались, и двое помещались в такой маленькой комнате не с особым комфортом. Саша ногой отодвинул Янову одежду подальше, чтобы тот больше не пытался ей вытереться, смочил край полотенца и принялся вытирать кровь с лица потерпевшего. Затем взял перекись из аптечки и переходя от одной ссадины к другой, занялся первой помощью. Ян изредка шипел, но сжимая зубы и не драматизируя - вообще, измотанный и похожий на бродячую собаку, он вёл себя как никогда смирно. Это настораживало. Саше жгуче захотелось что-нибудь сказать, но спрашивать о ранениях он посчитал неуместным, поэтому без укора, скорее повествовательно произнёс: - Тебе повезло, что мои сегодня уехали на дачу. Сестра тебя за порог не пустила бы. Ян впервые за вечер посмотрел на Сашу, но лучше бы не смотрел - без объективных причин, но вполне остро тот тут же почувствовал себя идиотом. Может, пустив непонятно кого поздно ночью в пустую квартиру, он и был идиотом. С другой стороны, ему был знаком этот человек, да и не совсем поздно. К тому же, квартира не совсем пуста, Саша же в ней есть. - Ты видишь моё опухшее рыло и у тебя всплыло в голове слово "повезло"? Точно не сегодня, точно не мне. Саша покрылся лёгкими розовыми пятнами. Разговор не ладился, и он нервничал - после происшествия в подъезде прошло несколько дней, за всё это время Ян никак не давал о себе знать, и Саша готовился ко всякому, только не к тому, что парень появится снова непременно вот таким способом. Стоит отдать должное, в эффектном возвращении Ян знал толк, но как с ним теперь себя вести? Да и где-то в глубине сердца Саша надеялся, что Ян исчезнет навсегда и больше не придёт. А в глубине этой глубины знал, что ждёт возвращения. Напряжение надавило на макушку и Саша присел на закрытую крышку унитаза, стоящего рядом. Последив исподлобья с полминуты на пыхтящего над его синяками и ушибами Саню, Ян сжалился: - Могу сварганить нам поздний ужин, если у тебя чё-нибудь есть, с чего готовить. Ну или сгонять в круглосуточный. - Не стоит! - Саша прощупывал плечо, пытаясь понять, так должны выпирать суставы, или нет. - И уж тем более ты не выйдешь на улицу, пока ночь. - Почему ты не спрашиваешь, чё со мной? Саша поднял растерянный взгляд. - Я и без того вижу, что ты избит. - Ну, бля, типа, почему так. Вместо ответа парень улыбнулся и начал эластичным бинтом обхватывать плечо Яна. - Я вижу, что тебе нужна помощь, и что тебе без моих допросов тяжело. Если ты захочешь рассказать, то расскажешь. Ян закатил глаза и издал хриплый звук, похожий на смех. - Ты бы и имени моего не спросил, если бы я сам не представился. Саша уже целиком вошёл в роль медбрата, перестав стесняться обнажённого по пояс товарища. Ладонью он приподнял голову раненного, другой рукой прикоснулся к носу. Ян заматерился. - Потерпи немного, надо спёкшуюся кровь убрать. Не думаю, что тебе его сломали, в любом случае. Парень уже скрутил ватку и смочил её перекисью. Аккуратными движениями он постарался убрать всю кровь, до которой можно было достать ватой, а Ян снова наклонил голову вперёд и в мгновение ока по губам очертились свежие красные полосы. - Блин, - выдохнул Саша и расторопно отбросил грязную вату, обернулся за свежей, а когда повернулся обратно, то увидел, как раненный наклонился вперёд всем корпусом, облокотившись на колени. Голову он держал так, чтобы смотреть на Сашу. Ну, или чтобы назло ему же капать кровью из носа на кафель. Оттого, что одновременно Саша потянулся вытирать кровь, и Ян подался вниз на колени, а ещё оттого, что в СССР упорно строили и строили узкие и маленькие санузлы, парни оказались в паре сантиметров друг от друга. - Джинсы не хочу заляпать, - сказал Ян тихо, почти интимно. - Они у тебя уже целиком вымазаны, - констатровал в той же шепчущей тональности Саша. - Сотри кровь, - попросил или приказал Ян. Рука с ватой дёрнулась наверх, но чужая, более быстрая, перехватила её; ещё одна - накрыла вторую. Саша замер, обездвиженный по рукам, и ему стало душно. Вдохнул, и ощутил запах крови. Пряный и густой. Так близко. - Сотри, - тембр голоса вязкий и горький, как шоколад. От расслабленного и покорного Яна не осталось ничего, кроме вальяжной позы. Он страшно смотрел, не дышал. Кровь продолжала капать с подбородка. "В следующий раз я вспомню его же совет и не стану пускать в дом ночных путников" - промелькнуло в голове. Саше показалось, что он сейчас упадёт в обморок. Падение почему-то началось исключительно с головы, которая подалась вперёд. Губам стало солоно. Лёгкие будто заполнились клубами дурманящего дыма, и в голове совсем поплыло. Замерев в испуге, Саша вдохнул через нос, но ничего не произошло, и он приоткрыл глаза. Ян, кажется, не моргал и только сильнее сжимал хватку на запястьях. Зацепившись за его взгляд, закрыть глаз уже было нельзя, и Саша решил выполнить приказ - высунув язык, он очень медленно, от подбородка и наверх, собрал в рот свежую кровь. Ян сидел, будто каменное изваяние, мироточащая носом статуя языческого божества. Или демона. Саша испугался ещё сильнее, подумал, что снова всё понял не так и отстранился, но хищник напротив только и ждал тени страха в глазах. Он потянул за кисти рук обратно и - Ян всё в этой жизни начинал так, как начинают драку - не поцеловал, а сначала ударил губами. Только потом начал целовать. И, как полагается в хорошей драке, у участников всё слилось перед глазами - остались только физические отрывочные воспоминания, по которым крайне сложно восстановить картину прошедшей баталии. Возможно, нос Яна всё-таки был сломан - ещё несколько минут он окрашивал губы и подбородки парней красными полосами. Поцелуи были скользкими от крови, пол покрывался алыми каплями, падающими уже с двух подбородков. Саше казалось, что он зацепился душой в физическом теле только потому, что ему нужно будет быть на земле, когда это кончится резко и неприятно, как в прошлый раз. Но оно всё не кончалось и не кончалось, Ян уже целовал его в шею, а майка куда-то таинственным образом подевалась. Тусклая лампочка, лениво освещавшая помещение, пару раз хитро подмигнула. "Почему всегда как-то не к месту? - грустно подумал Саша, отводя глаза от их отражения в зеркале, на которое мельком посмотрел и смутился, - я то у грязной батареи, то на крышке унитаза." Ян слегка подскользнулся на кафельном полу, пытаясь приблизиться; Саша встал со своего сидения, поддерживающим и увлекающим движением поднял Яна на ноги и сразу же потянул за дверь. В темноте налетев на вешалку и на губы друг друга, они на ощупь добрались до дивана и повалились на него. Вообще-то диван был двухместный, и тут обычно спали мама и сестра, но сегодня он стоял сложенный, и то одна нога, то другая соскальзывала с края. Это парням нисколько не мешало. Саша оказался лежащим сверху, но в поцелуе Ян брал и брал верх, не давая и секунды на то, чтобы можно было попытаться перехватить инициативу. Совсем раззадорившись темнотой, руки его оглаживали и хватали тело Саши, прижимая ближе к себе. Будто было мало этого, спустя время одна из рук, совсем обнаглев, по-свойски проскользнула под Сашины домашние штаны. Владелец штанов нервно и громко вдохнул от неожиданности и тут же прикусил губы, когда хозяйничавшая внизу рука нашла то, что искала. Ян прижимался щекой к щеке и тихо смеялся на ухо, будто это вообще не его ладонь вытворяет такое, а он просто наблюдает со стороны, и подобное сильно веселит. Саша шипел, скрывая стоны, но, кажется, скрывать получалось плоховато. Он то опирался на диван, пытаясь приподняться и избежать этих издевательств, но натыкаясь на препятствие - другую руку, пособницу первой, опрокинутую через Сашу; то извивался и пытался спрятать лицо от Яна в его же шее. Но, прижимаясь, Саша чувствовал этот легкий смех, перекатывающийся под кадыком бессовестного гостя. Было так жарко, и так похоже на насмешку, и когда Саша кончил, ему хотелось расплакаться то ли от удовольствия, то ли от ощутимой близости приближающихся издевательств. Ему почему-то чувствовалось, что они и правда скоро начнутся. - Так не терпелось, что в штаны кончил? - предчувствие не обмануло. Было кое-что, что Саша почувствовал, наверное, впервые в своей жизни. Не сексуальное наслаждение, конечно нет. Он ощутил горькую и беспочвенную озлобленность (самую младшую сестру злобы и злости), ему хотелось бы не слышать таких похабных и оскорбительных слов, особенно тогда, когда он получал то, чего хотел, когда ему было физически приятно. Ян, верно, подумал, что это конец и стал приподниматься, чтобы встать с дивана, но лежавший сверху молодой человек не позволил ему подняться. Толчок в плечи повалил Яна обратно на лопатки, и он слегка стукнулся головой о подлокотник. Глухо ухнув, он дезориентировался на непродолжительное время, и этого времени Саше хватило, чтобы расстегнуть джинсы и стянуть с Яна нижнее бельё. Уверенности придавала собственная опытность в подобного рода делах и знание, что лежащий под ним не настолько сведущ. - Эй, Санёк, ты чё там? Ян снова приподнял голову и хотел продолжить говорить, но застыл, лицезрея самое, пожалуй, красивое зрелище за всю свою недолгую и грязную жизнь. Саша сидел на диване между его ног, освещаемый одной полосой лунного света, что с любопытством пробилась меж штор. Он казался потусторонним, выхваченным из мрака одной этой линией голубого свечения. На застывшем в непривычно твёрдом выражении лице глубоко сидели злые, будто слепые глаза, смотрящие вроде и на Яна, а вроде просто вперёд и куда-то в никуда. А завершало удивительное зрелище тёмно-чёрное кровавое пятно вокруг рта, и казалось, будто рта и вовсе нет - есть только эти жуткие глаза на лице мертвеца и огромная бардовая дыра, контрастная ледяному ночному свету, явившему этот фантом. Произошли две неконтролируемые Яном физические реакции. Первая - на мгновение он действительно испугался. На секунду, рефлекторно, но испугался. Забытое, щемящее чувство, яркое оттого, что давно не ощущалось. И вторая реакция - если раньше ему было довольно жарко и тесно, но можно было просто взять и уйти, то теперь он возбудился, и сильно. Монстр, не отрывая невидящего взгляда от глаз Яна, медленно опустился вниз. Черная пасть раскрылась и вобрала в себя возбуждённую плоть. Ян задохнулся, и внизу стало настолько колко и горячо, что на мгновение показалось - от него отодрали кусок мяса, и это только начало трапезы. В эту секунду он был согласен быть съеденным. С приходом согласия, воля покинула его тело. И без её поддержки один за одним из горла стали вырываться стоны. - Блять, - ещё можно отбиться и прекратить этот кошмар. - Блять, блять, мгм-м, ах, - руки, которыми можно было бы драться, начало вслед за ногами сводить сладкой истомой. - Мх-м, ах ты... чёрт, м-мхм, кх-х-ах, - это было похоже на сонный паралич. - М-хкх, к-хах, хах, ха... м-мх, м-мх, ах-х... м...ах! чё-рт... Пытка продолжалась и продолжалась, Яну казалось, будто сама смерть дышит в затылок. Но близилась не гибель, а оргазм, впрочем, в данную секунду было сложно отличить одно от другого. Судорожно пытаясь очнуться от дурмана, Ян распластался на диване. Монстр завершил пожирать его и поднялся, снова попадая в светлое пятно воздуха. Но, сделав своё дело, потустороннее создание не пожелало остаться и, выскользнув из-под лунного блика, растворилось во тьме. Далеко-далеко - казалось, за тысячи километров, - закрылась дверь ванной и полилась вода. А Ян всё лежал на спине, разгорячённый и медленно умирающий, с костями наружу - не человек, а остатки чужого ужина. Как будто дыхание сбилось не от оргазма, а от того, что он скоро перестанет дышать. Поверженный, обглоданный, голый до нервов и внутренностей. Шедший в эту квартиру, чтобы напасть и унизить, сам попал в логово зверя и теперь за свою глупость наказанный. Ян, с трудом вспоминая принципы дыхания, и наполняясь привычным ядом, ярко осознал одно - забыть такое и жить дальше не получится. Он жаждет реванша.