nonemeaning

♪ miguel – simplethings

Сэхун – теплый, легкий и домашний. Его хочется кутать в мягкий плед, прижимать к себе и качать в объятиях, как бумажный кораблик. С ним хочется делать простые вещи, мечтать о простых вещах. Не требовать ничего взамен, просто быть и чтобы он был рядом. Всегда желательно, реально – как станется. Возвращаясь с работы, Чонин скидывает болотную парку, стягивает, не наклоняясь, тимы, едва расшнуровав. И плетется к дивану, чтобы упасть в объятия пятничного вечера. – Хочешь сделаю массаж? – хмыкает голос над ухом, когда Чонин валится плашмя и вытягивается шлангом вдоль мягкого сидения. Сэхун такой родной, что иногда Чонину кажется, что в детстве их нарочно разлучили. Чтобы теперь он сох по нему, как кактус по пустыне. – Мы собирались посмотреть ужастики, – напоминает он, но в противовес словам благодарно мычит, когда не маленькие ладони опускаются на его плечи и разминают затекшие мышцы. – Ты так напряжен, – пошло шепчет Сэхун и смеется, получая по носу подушкой. Он ловко и грациозно спрыгивает с Чонина и плетется к дивидишнику, покачивая бедрами, как заправская шлюха. Чонин улыбается – он просто не может не. Сэхун – его, для него и с ним. Каждая клеточка, каждый атом взрывается от одной мысли, что может быть по-другому. Генетический код требует держать этого парня при себе, целовать, обнимать, любить его сердцем, телом, душой – Чонин не сопротивляется, не удивляется уже ничему в этом мире, а Сэхун податливый, как пластилин, и тактильный до одури. Он включает «Остров проклятых», но Чонин любезно умалчивает, что они смотрели его трижды за минувший год. Просто у Сэхуна амнезия на такие вещи. Лучше он будет помнить, как ставил Чонину фиолетовые пятна на шее, с полукружиями от кромки зубов, поверх старых – с желтизной по краям. Шея и плечи – его фетиш, маленький пунктик, он пристрастился оставлять на ней синяки своим ртом, прослеживать линии ключиц зубами, слушая низкие стоны, а Чонин – носить водолазки с высоким горлом. Сегодня у них минимум секса, потому что Чонин устал, но Сэхун – мастер провокаций и маньяк прикосновений, ему нужно жаться к чониновскому боку, закутывая босые ноги в стеганое одеяло и поджимая пальцы от холода, медленно жевать сырные чипсы, путая миски и кривясь, потому что снова залез пальцами в тарелку с читос. Чонин улыбается, дышит ему в волосы, вдыхает запах мятных леденцов, свежей листвы и краски для принтера, целует за ушком и понимает, что больше никогда ни дня без него не сможет.