Затерянные Рудники Фанделвера

      Тьма.       Мирная, обволакивающая саму сущность Тьма.       Тьма, приводящая любого желающего в мир тайных желаний и грёз, радости и веселья. Мир, который может быть добр, но в то же время он может приносить боль, страдания и стойкое желание…       — Снять паруса!!! — откуда-то издалека прошелестел незнакомый голос.       «Ну уж нет, меня не разбудят ничьи вопли, они не смогут оторвать меня от любимой Тьмы», подумал маленький человечек, обнимаемый Сновидениями.       — Не слышите, кобылы брюхатые? Снять, я сказал!!! — уже чётче расслышалась ругань. Чей-то зычный бас, которому мог бы позавидовать даже самый старый дварф, или, скажем дракон.       Эти слова всё-таки освободили Дилвера Каллэхера — отпетого головореза-чудака, а по совместительству и наёмника — от крепких объятий его любимых Грёз. Просыпаться бандит не желал ни на йоту, и потому он попытался вновь вернуться в царство Покоя, но не вышло. Топот десятка пар ног окончательно разбудил его, и потому, он, нехотя, но встал с койки.       Дилвер подошёл к зеркалу, что висело в его маленькой комнатке по правую руку от кровати. Взял таз с чуть тёплой (хвала богам не ледяной) водой и быстренько умылся. Затем взглянул на себя сквозь мутноватое потрескавшееся зеркало, обрамлённое деревянной рамой.       Локоны тёмных волос, свисавших чуть ли ни до шеи. Опухшие от недосыпания карие глаза, с огромеными мешками под ними. Кривоватый нос, ставший таковым от бесконечных драк и поединков. Множество морщин на лбу, переносице, щеках. «Ладно, с морщинами уже ничего не поделаешь. Стоит хотя бы постричься, но вот денег-то хватит лишь на обед с кроватью». Шрам, пересекавший половину лица, от левой щеки, проходивший через левый же глаз, и заканчивавшийся у брови. Потасовка с полуорками, не иначе. Довершала сие уродство густая (но не косматая, как у нискорослых горных шахтёров) тёмная борода. «Нужно будет побриться, да времени особо нет».       Дилвер и так не был особо красив в годы беззаботной юности, а уж в свои тридцать три и вовсе стал похож на бывалого гуляку, хоть таковым и не являлся. Многочисленные марш-броски, длившиеся порой несколько ночей подряд сделали своё дело.       А ещё на правой щеке красовалась маленькая, на первый взгляд незаметная чёрная татуировка в форме шипящей кобры. Если её всё же различали, то знающие люди старались убежать от Дилвера как можно дальше и быстрее. Ведь она обозначала принадлежность к…       — Господин Каллэхер! — прервал размышления бандита мощный рокот капитана брига, грузного мужчины пожилых лет, с густыми, завивающимися седыми усами и такими же волосами. Капитан был дядькой забавным. Не столько потому, что его голос совершенно не сочетался с внешностью, но в основном из-за того, что его уши выпирали точно у обезьяны и губы при безмолвии выпирали, словно клюв у гуся. Подчинённые ему моряки пусть и шёпотом, но звали его «Кряквой» — Мы приплыли в Невервинтер. Отшвартовываемся через два часа. Поторопитесь!       Дилвер тут же вышел из раздумий. Поблагодарил капитана корабля за такую хорошую новость. Развернулся и подошёл к своему походному мешку, достав оттуда свою одежду. Затем он выложил её на спинку койки.       Дилвер быстро надел свою старую зелёную тканевую куртку (а вернее сказать кардиган с заклёпками), под неё белую рубашку. На ноги напялил бриджи, заштопанные, чем только попало. Ступни же покрывали новые ботинки, сделанные из дублёной кожи, со стальными каблуками.       Ну вот, с виду ничем неприметный горожанин. А хотя… Дилвер чуть не забыл о своей главной реликвии, оберегаемой им как зеницу ока.       Под кроватью были спрятаны ножны с филигранным рисунком в форме змеи. А в самом чехле лежал самый что ни на есть полуторный меч с изогнутым клинком из надёжной драконьей стали, не раз спасавшей его, простого наёмника от опаснейших ситуаций. Ох, сколько этим клинком было повержено целей! Здесь отражалась и агония простых хафлингов, и ярость воинственных дварфов, и даже боязнь мирных селянок, не угождавших ему, великому и могучему бандиту.       Дилвер прикрепил их к кожаному ремню, равно как и кошель. Сзади приторочил мешок. Ещё раз взглянул в зеркало.       Ну вот, обычный наёмный воин, коих и так полно! А метка эта, паучья, особо и незаметна. Так, пятно родимое.       Мужик с аляповатой курткой и гигантскими ножнами вышел из каюты, глубоко вдохнув городского воздуха. На вкус он был, конечно, солоноват, но это вполне объяснимо: порт же. Повсюду был шум, гам: вокруг кораблей стаями летали белокрылые чайки, охотившиеся за рыбой в снастях, и такими же стаями сновали туда-сюда моряки-бездельники. Они забирались на посудину, на которой крепко двумя ногами стоял Дилвер, забирали с неё с виду тяжёлые тюки (насколько бандит помнил, в них были нагружены шелка и лён). Притаскивали с земли точно такие же коробы и клетки с нахохлившимися курами. Не иначе как наёмная сила, готовая горбатиться за жалкие гроши и еду. Вот он, Дилвер Каллэхер, был не таким! За свою «грязную» по меркам простых людей работу ему давали вполне сносную сумму монет (иногда ему, правда, приходилось сдирать кошели с мертвяков, но это пустяк) и какой-никакой, а мешочек отборного пшена за хорошую работу.       Отсалютовав капитану, и отдав ему пять серебрянных за прибытие на его малую родину, он пошёл прогуляться по этому дивному городу.       «Ох, сколько лет я тут не был!», — произнёс его внутренний голос. — «Двадцать лет, не меньше! Такое надо и отпраздновать».       Покумекав о праздновании этого момента, Дилвер вспомнил о славном постоялом дворе, который он посетил со своими тогда молодыми родителями, когда они уезжали из этой крепости куда-то на юг, по Главному тракту. Наёмник очень надеялся, что постоялый двор не сгорел дотла, как ему сообщали дружки. Поспросив у крепких парней-матросов где находится «Кентавр во хмели», ему дружно указали на гигантское четырёхэтажное здание с покатой крышей. Трактир был столь некрасив издалека, что его могли посчитать жалкими трущобами бедняков. Но Дилвер точно помнил, что кровати там были мягкие как овечий мех, тараканы никому не заползали, куда не надо, а еду готовили так хорошо, что он всё еще помнил густую наивкуснейшую похлёбку из тунца, клубня и морковки. Наёмник поспешил отправиться под крышу этого кабака, попутно оглядываясь по сторонам.