Ольмер сидел вместе с Гандреном Роксикером в одном из трактиров Невервинтера, казалось, уже целую вечность. Парень решил свериться с часами: малая стрелка показывала половину пятого. От этого Ольмер издал низкий гортанный звук, но всё же продолжил ждать вместе с дварфом непонятно кого.
За окном стоял ясный, летний, безоблачный день: повозки чужеземцев, гружённые сундуками, медленно двигались в сторону городского рынка, проезжая по каменной дороге, кое-где прерываемой непросохшими лужами; вот, отряд городской стражи начинал свой длительный обход в поиске нарушителей порядка, осматривая каждого иностранца, да и местных жителей тоже. Навстречу купцам двигалась вереница обозов Львиного Сердца: компании, что владела множеством мануфактур по производству оружия и доспех. Качество их продукции, конечно же, не могло сравниться, например, с клинками и кольчугами, сделанными на заказ. Но всё же рыцари, что отживали свои последние годы и путешественники покупали их, аки горячие пирожки. Именно у них был куплен Гандреном короткий меч с филигранным рисунком для Ольмера.
Рядом с заведением, в коем находились герои ошивались оборванцы, проходимцы, предлагавшие «ни в коем случае не украденный» товар.
Кабак «Кентавр во хмели» располагался на границе района Чёрного Озера что на северо-западе Невервинтера, около постоялого двора «Прибрежный Левиафан». Как раз напротив «Кентавра» находился порт: весьма выгодное местоположение, что и сказалось на популярности заведения.
Нижний этаж заведения был сложен из плотно пригнанных друг к другу необтёсанных булыжников, вместо окон — узкие бойницы, в них стояли не стёкла что уже могли себе позволить многие, а бычьи пузыри. Над входом висел фонарь, зажигаемый ближе к вечеру, под ним — вывеска с, собственно кентавром и пивной кружкой. Фасад второго и третьего, во-первых, занимал два соседних здания, оставляя лавочникам лишь первый уровень, а во-вторых, был деревянным, в оконных проёмах (уже не в бойницах, но еще не в окнах) стояли задвижные ставни. Стекол так же не было.
С виду здание выглядело уродливым и несуразным: так вышло, поскольку много столетий назад «Кентавр» (раньше он назывался «Хмельной дварф», «Пьяный Мэт» и бог весть как ещё) был лишь небольшим домиком с соломенной крышей, со временем разросшийся в то, что в то время лицезрели мимо проходящие. Как-раз поэтому кое-где, словно гнойные наросты на и так больном теле выпирали малые деревянные пристройки с малыми же оконными отверстиями — то были комнаты бедняков, или же кирпичные — это могли быть «берлоги» для состоятельных гостей.
Но всё же здание пусть и отвратно на вид, но было оно огромно и вместительно: пятиэтажное нечто, с двумя уровнями под землей, с конюшней на заднем дворе и баней на втором подземном этаже. Мансарда была сложена из красноватой, даже скорее оранжевой черепицы. Нынешние хозяева заведения — братья Трогвар и Мимир — решили обновить крышу здания из-за того, что пару лет назад, вследствие сильной засухи в Невервинтере бревенчатая крыша постоялого дома вспыхнула, точно факел.
К превеликому счастью, тогда никто не пострадал кроме самих трактирщиков: вот уже много лет они отдавали часть прибыли множеству ростовщиков. Именно поэтому цены в гостинице были, мягко говоря, конскими: пятнадцать золотых за двухкомнатный номер и обед под десятку. Можно даже было сказать, что «Кентавр», как по ценам, так и по уюту походил больше на гостиницу для придворных и знати чем, скажем на трактир или заезжий двор.
Войдя в здание, первое, что бросалось в глаза случайному (а может и нет) путнику — ухоженность и опрятность первого зала. Вместо половицы на первом этаже была притоптанная множеством ног земля. Стены состояли из такого же дикого камня, как и у фасада трактира. На них висели полотна и гравюры с сюжетами о легендарных воителях и полководцах. Потолок достигал девяти футов: мимо проходивший эльф не ударился бы челом, например, об дверной косяк, или об балки, подпиравшие потолок первого зала.
Отряд из, пока что, дварфа и полуэльфа, располагался за громадным круглым столом, в кое-как освещаемом керосиновыми лампами уголке одни, на первый взгляд незаметные: они были одеты в тёмно-коричневые плащи с капюшонами, что скрывали их лица (но не косматую бороду Гандрена), становясь для случайных глаз неприметными.
Конкретно над ними был широко развёрнут гобелен, изображавший битву неких магов (а скорее полубогов) с группой высших — лесных — эльфов. От этих дивных созданий исходил ярко-жёлтый, ослепительный луч света, казалось бы, испепелявший на своём пути сами ткани Мироздания. Но вот, от двух магов-полубогов пошло такое же по своей мощи заклятие, остановившее изничтожавшее всё и вся яркий столб, и остановившее их погибель.
На столе товарищей были проставлены массивные деревянные кружки с пенящимся, и при этом неиссякаемым тёмным элем: Гандрен научил Ольмера технике питья горячительных напитков без опьянения. Полуэльф поначалу с опаской отнёсся к этой методике, но попробовав, он уже не смог остановиться, настолько хорошо сваренным оказалось пиво. Подле них лежали тарелки с грибной похлёбкой, клубневым пюре с тефтелями и сливочной подливой, и тушёными куропатками с листочками зелени и морквой, от которых исходил приятный, даже сводящий с ума запах. Возле каждой тарелки (их насчитывалось немало) лежали по ломтю хрустящего, ржаного свежевыпеченного хлеба с семечками льна. В центре «пира без пирующих» находилось огромное блюдо с молочным поросёнком, лежащим на листьях зелени, и окружаемое различными экзотическими специями, приправами, да соусами. Ольмер уже порывался отломить кусочек нежного свиного мяса, но Гандрен его вовремя остановил, сказав что «Сейчас не стоит даже притрагиваться к животине. Пока наши будущие товарищи по походу не подойдут сюда и не присоединятся к нам, этот поросёнок должен быть как «живой», пусть он будет неподвижным, да с яблоком во рту, уяснил?». Денег хватало вдосталь, о кошельке можно было не волноваться.
День обещал быть долгим: как объяснил Ольмеру дварф, нужно было дождаться одного хорошего друга, а так как он ещё никогда не посещал этот город, то придётся ждать очень долго, если только он не заплутает в этом городском лабиринте. Именно поэтому эль лился в глотки двух приятелей, словно водопад, стремительно несущийся вниз к тихой глади озера или речушки. Параллельно, они травили друг-другу байки. Как обычно у них бывало, истории были про оживших мертвецов, призраков и пробудившихся от вековечного сна кровососах.
Пока Гандрен жадно опорожнял ещё одну порцию похлёбки, Ольмер всматривался в завсегдатаев постоялого двора, да и к входящим в неё тоже.
В трактире народу было мало: день будничный, все работали. Но всё же за кого-либо глаз да мог зацепиться.
Вот, напротив них, сидел за небольшим столиком мужчина средних лет, с тёмной, но не густой бородой и с такого же цвета лохматыми волосами. На его правой щеке была небольшая, еле различимая татуировка, предназначение которой Ольмер, к сожалению, забыл. Одет странник был в зелёную тканевую куртку, под ней виднелась рубаха какого-то светлого цвета: в полумраке весьма сложно разбирать какие-либо цвета, лишь жёлтый, коричневый и чёрный. Штаны путника были так же тканевыми, ботинки выделаны из дублёной кожи. А главное, подле странника лежали ножны от полуторного меча, украшенные витиеватыми узорами. Разумеется, с самим клинком. Ольмер подумал, что если придётся вступить в бой на кулаках с этим воином (не дай Бог на мечах), ему придётся ох как не сладко: и даже не столько потому что, у полуэльфа был лишь пусть и длинный, пусть даже и гномьей работы, но кинжал. На столе шатуна лежала лишь курительная трубка, к которой он то и дело притрагивался, но раскуривать всё не решался.
Рассмотрев его (насколько позволяло это сделать освещение трактира), до Ольмера чьим-то незнакомым ледяным голосом дошла странная, но в тоже время пугающая мысль, что с этим господином они, то бишь путешественники, ещё свидятся, и каким-то образом этот странник повлияет на жизнь парня. Сам юноша ещё не понимал, как и в какую сторону. Пусть встретятся они не на следующий день, пусть не через месяц, но факт есть факт. Возможно, это из-за злосчастной метки, смысл которой полуэльф всё никак не мог понять.
Мужчина поймал взгляд Ольмера, и полуэльф поспешно от наёмника отвернулся, сделав вид, будто его не видел и не разнлядывал. Краем глаза он всё же узрел в очах воителя плохо скрываемую кровожадность и непреодолимую тягу к умерщвлению именно его и, скорее всего, дварфа. Похоже, воин знал Гандрена, причём не понаслышке. Неужто они знакомы?
Парень продолжил осматривать постояльцев этого дома, более не обращая внимания на колоброда.
На большом массивном столе, что стоял в самом центре трактира, распевали забавные песни группа невеличков. Одна из них была про то, как их мохноногие сородичи варили вино из чего попало: кореньев, яиц, тряпья, и подавали его людям да гоблинам. Как это приходилось у невысокликов, танцевали и горланили все. Ольмер уже наслушался подобных песен ещё в первые годы пребывания в Невервинтере, да что наслушался, некоторые из них ему приходилось самому исполнять, так что хафлинги его ничем особо не заинтересовали: ну поют и поют, ни дать ни взять — невелички из детских сказок.
Около героев, за таким же круглым столом говорили о чём-то дварфы. Ольмеру было тяжело расслышать компанию бородачей, но судя по подпираемой кубками карте, обсуждался и планировался дальный, трудный поход в неведомые дали. Все друг с другом спорили. Угрюмые, но при этом максимально сосредоточенные на своём деле, они не веселились подобно невысокликам, хотя именно они обычно разносили харчевни да постоялые дома в щепки своими песнями, плясками да секирами, которые они, дварфы всегда держали при себе и не позволяли их отдавать городским стражникам…
— Эй, парень, — прозвучал вкрадчивый голос Гандрена, — Я так понял, ты смотрел на посетителей. К нам подходит тот, кого мы так долго ждали. Сиди смирно и будь вежлив к гостю.
Голос дварфа вернул Ольмера к реальности, и, поняв, что ему сказал товарищ, перевёл свой взгляд на зашедшего.
Полуэльф всмотрелся в их возможного сотоварища по делу, и Ольмер слегка удивился, но в тоже время испугался: к их столу двигался некто похожий на </i>драконида<i>. Сколько парень жил в Невервинтере, ещё никогда он не видел этих удивительных созданий, хотя насмотрелся он на всяких.
Ростом это чудище было навскидку больше восьми с половиной футов. В просторной тёмно-серой мантии без капюшона, обхваченной поясом с сумками, в сапогах, обтянутых красной кожей с каблуками без длинного носа, драконид смотрелся вполне органично в этом кабаке, хоть принадлежал он к весьма необычной расе. На спине его, насколько мог понять Ольмер, висели ножны с палашом. Эфес палаша был соединен с лезвием так, что он плавно перетекал в само лезвие. Чешуя пришельца отливала изумрудным цветом, вместо глаз у него сверкали два ослепительных янтаря, точно вставленных в колье или рукоять меча. Зрачки же у драконида располагались вертикально. По его лицу невозможно было однозначно сказать, радостен он или нет, однако взгляд его так и сочился вниманием и осторожностью.
Пока драконид усаживался за низкий для него столик, Гандрен представил драконида Ольмеру.
— Ну, дружище, хорошо, что ты откликнулся на зов помощи, — дварф повернулся к полуэльфу. — Да ты не боись, вижу по глазам — страшишься чужака! — дварф вновь обернулся к драконорождённому. — Моего старого приятеля ты видишь впервые. Можешь ему представиться?
До слуха Ольмера донёсся шипящий, гипнотизирующий голос. В нём чувствовалась нотка неприязни, пусть драконид и хорошо скрывал её. Речь была обрывистой, постоянно прерываемой паузами.
— Гатилиус. Просто Гатилиус. И уж меня-то, лопоухий, можешь не страшиться. Я не изрыгаю на всех подряд пламя.
От этих слов Ольмер тут же шумно выдохнул. Хотя мысль, будто Гатилиус сможет превратить моментально его в обгоревшую котлету никак не желала уйти, как бы ни старался её всеми силами отогнать полуэльф.
— Прошу простить меня, уважаемый. Я порой бываю излишне резким.
— Меня лично ты вообще ничем не задел, — как ни в чём не бывало, ответил парень.
Услышав Ольмера, Гатилиус перевёл свой взор на тарелку с куропаткой.
- У меня для вас есть плохая и очень плохая новость. Но сначала я отведаю эту ароматную птицу.
Моментально опустошив тарелку (Ольмеру показалось, будто кости куропатки драконид поглотил вместе с мясом), он вернулся к товарищам. Хоть то, что он сказал, немало напугало дварфа с полуэльфом, лицо драконорождённого было на удивление спокойно.
— Значит так, господа! За нами следят.
Ольмер, расслышав Гатилиуса, разом побледнел. Его обросшие волосы немного приподнялись, по всему телу прошли муражки. По его лицу проступили маленькие капельки пота.
— Т-ты уверен-н?..
— Абсолютно, и ты это знаешь.
— А с чего ты это взял, друг мой? — вопросил Гандрен Роксикер у драконида.
— Здесь не нужно быть профессионалом в шпионаже, чтобы это понять.
Гатилиус перешёл на шёпот и повернул голову на того воина с мечом.
— Этот тип явно не так прост, как кажется. Его внимательные очи хоть и украдкой, но устремляются к вам.
Воин с мечом всё ещё сидел за своим столиком, держа длиннющую курительную трубку, определённо работы хафлингов, стараясь не обращать внимания на три странные фигуры. От трубки во все стороны разносился мерзкий запах дешёвого не то табака, не то просто сушёных листьев.
— Ты можешь сказать кто это? — с нескрываемой тревогой спросил Ольмер.
Поразмыслив мгновение, драконоголовый произнёс.
— Если мы уйдём в ваш номер, то я, так и быть отвечу на вопрос. Но должен сказать сразу — он очень опасен, пусть он и прикидывается простаком.
Дварф, послушав Гатилиуса, предложил сразу же зайти в их обитель. Полуэльф и драконид одновременно согласились. Но сначала…
— Ольмер, срочно проверь лошадей! Мало ли что.
Парень, чуть не задев поварёнка с гигантской кастрюлей, вбежал в задний дворик «Кентавра».
Выйдя из постоялого двора, Ольмеру предстал небольшой закуток, скрываемый с четырёх сторон мрачными кирпичными стенами близлежайших домов и самого «Кентавра». Местами у стен находившихся рядом зданий осыпалась укладка, а где-то и вовсе стояли заплатки из почти сгнившей древесины на месте пробоин, или же оконных рам: никто не желал видеть по утрам эту мерзость. Под ногами мерзко хлюпала земля, перемешанная с навозом — почва здесь всегда была сырой. В воздухе стоял стойкий удушающий запах фекалий с морской солью. В целом могло сложиться впечатление, будто двор «Кентавра во хмели» принадлежит не престижному заведению со множеством коек и высокими ценами, а лишь простому трактиру или харчевне, коих на дорогах Королевств сотни, если не меньше.
У вместительной конюшни стоял мальчик, подводящий животных в их временное обиталище. На нём, как бы в насмешку его низкого происхождения, болтался плохо скроенный мешок для овощей, замещавший китель. Штаны мальчишке сшили из какого-то грубого домотканого материала, похожего на хлопок. Ботинок у парнишки отродясь не водилось: вместо них — комки земли с дождевыми червями. На его голове заместо волос росло самое натуральное птичье гнездо, правда, без самих птах. Наверняка из-за таких мальчиков и девочек много лет назад прошёл мор, унёсший жизни многих смертных, подумал Ольмер.
Парнишка провёл полуэльфа в загон для лошадей, стараясь не смотреть на его опрятный вид.
Зайдя в весьма опрятный барак для четвероногих, полуэльф понял, что с их тягунами всё в порядке. Парень покормил своего резвого жеребца в яблоках. Со светло-серым пони Гандрена тоже всё было хорошо: он мирно посапывал на мягком как шерстистый ковёр сене. Такое животное больше подходило хафлингу или гному, но на нём упрямо, не желая забираться на коня, восседал кряжистый бородач.
Проверив животину, Ольмер поспешно вернулся к товарищам. Мимолётно, но он увидел, что как-раз за его товарищами поднялся тип с полуторным мечом. Подождав, пока фигура воина исчезнет, Ольмер украдкой последовал за ним товарищами.
***
Второй этаж, по сравнению с первым, выглядел довольно-таки роскошно. Осиновые доски, из которых был сделан пол, одна половина стен из кедровых досок, другая же обита бежевого цвета тканевыми обоями с узорами в виде цветков и деревьев. Прерывалась эта красота дверными порталами и, собственно дверями с медными дверными ручками. Сами проёмы были разного размера и вида: где-то они были обычного для человека высоты и двери из обычных сортов древ; где-то маленькие и, наоборот, из слабых пород. А порой (в основном по краям трактира) попадались даже скорее не двери, а крепкие плиты из железного дерева, как у входов в подземелья — то были проходы в обители богачей. К одной из таких вот плит и подходили дварф с драконидом и полуэльфом.
Комнату, что была занята на ночь героями, охраняли сторожевые врата из крепкой древесины с руной точно посередине. Гандрен произвёл слабое колдунство, дверь нужной им комнаты отворилась. Путники вошли в «берлогу на ночь».
Перед глазами Ольмера были самые, что ни на есть королевские покои. По центру противоположной стены стоял небольшая печка. Над ней — объёмный портрет девушки-эльфийки в шелках. Вот она протянула руку до висящей на дереве ветки с фиолетовыми цветами и небольшими листочками, вдыхая благоухающий аромат. На полу был расстелен ковёр с замысловатыми узорами, сотканный и купленный, похоже в южных дальних странах. Вокруг очага стояли плетёные кресла, подле них — низенький кофейный столик, сложенный из древесины, отдалённо схожей с редкой ныне венге. В пристройке стояли по углам кровати с достаточно высокими ножками и низкими спинками. Под ними прятались резные кофры для одежды и прочего скарба также горшки для справления нужды. Слева от двери находились посеребренные крючочки-вешалки и стойки для доспехов и ножон с оружием. По правую руку от прохода же стоял высокий книжный стеллаж и тумба с двумя выдвижными ящичками. На ней стояла фарфоровая, «костяная» ваза с жёлтыми хризантемами.
Вид с окон открывался на торговые баркасы и рыбачьи шхуны, стоявшие у причалов. На улице уже стояла темнота, разрываемая уличными фонарями — тогда для зажигания освещения использовались свечи. Лишь вдали ещё была видна корона солнца. На небе всё также не было ни единого облачка; звёздочки рассыпались по небосводу точно блёстки. Под небесным кровом улице шастали, крича пьяный бред небольшие группки бездомных и прочих отбросов общества.
— Предлагаю нам сходить в баню, господа, — нарочито громко промолвил дварф, — а уж потом-то мы и обсудим наш поход. Никто не против?
— Почему бы и нет? — ответил ему Ольмер.
— Я против, — не понял дварфа Гатилиус. — У нас серьёзный разговор. Мы остаёмся здесь.
— А чего это ты раскомандовался, а? Вроде как я проводник к этим рудникам…
— Дурак ты бородатый, а не проводник! Я так понимаю ты меня не понял?
Дварф опешил. Подошёл к двери, проверив, нет ли за ней никого. Посмотрел в дверной глазок, и вроде успокоился.
— Ладно, никто не подслушивает, так что можешь говорить. Расскажи как ты нам, с чего ты взял, что за нами слежка?
— Твой пацан всё и расскажет, — как-бы не желая распространяться о злосчастном воине небрежно ответил Гатилиус.
Ольмеру не хотелось с кем-либо говорить об этом следопыте, но его заставили это сделать.
— Хорошо, — нехотя сказал Ольмер. — Господа, вам лучше присесть и слушать меня внимательно.
Сказано — сделано. Его спутники уселись на удобных креслах.
Полуэльф начал говорить:
— В общем говоря…
***
Пересказав то, что увидел, Ольмер перевёл дыхание.
— Так я и думал, — под конец сказал Гандрен.
— Ты можешь сказать кто это?
Глубоко вздохнув, дварф неохотно начал. Его лицо было темнее самой чёрной тучи. Борода Гандрена встопорщилась, точно шерсть разозлённого кота. В глазах ясно читалась ненависть.
— Этот "колоброд", как ты его назвал — тип не из простых, — начал дварф. — Как ты сказал, у него была татуировка со змеёй на щеке?
— Так точно.
— Эта непростая метка, парень. Такой рисунок могут носить немногие. В основном он у вольных наёмников, охранников караванов как простых, так и…
— Работорговцев, — взглянул на Ольмера драконид. — Или же это метка прихвостней Чёрного Паука, что более вероятно — Гатилиус перевёл свой взор на Гандрена.
Ольмер разом побледнел от этих слов, дварф же побагровел от злости.
— Рассказывать об этих тварях сейчас не стану, ибо на кону наши жизни. За нами скоро придут, и ещё не понятно, выживем ли мы.
— Да, приятель, попали мы, мягко говоря! Право же, я должен был догадаться! — с досадой промолвил Гандрен. — Но слушайте меня. Нужно как можно быстрее удирать отсюда. Нас уже выследили, это точно. Слушай, а с лошадками точно всё было в порядке?
— Твой пони мирно посапывал, а мой гнедой с удовольствием откусил яблока…
— Откуда ты взял яблоко? — яростно перебил его Гатилиус.
— Да оно у меня в рюкзаке пряталось!
— Фух… Тогда ладно… — тут драконид прервал себя. — Я чувствую чей-то взор. И почему-то с улицы.
Ольмер подкрался к окну, и заглянул туда, как вдруг!..
Через ставни с шумом влетела фигура с вычурным клинком. Она осела на ковре, рядом со столиком и приподнялась. Воин не стал терять времени даром, и в полусогнутом положении бросил три пятиконечные звёздочки в посетителей таверны.
Две из них лишь рассекли воздух, но одна магическим образом оцарапала правое ухо полуэльфа, так что Ольмер, контуженный от сильного удара ставней, прикрыл рану.
Киллер подумал мгновение на кого идти, и затем пошёл резким выпадом на дварфа. Он занёс одной рукой свой клинок из драконьей стали, и со всей силы ударил в левую ключицу. Но не тут-то было! Сквозь одеяние дварфа пробился блеск металла: его торс покрывала кольчуга из воронёной стали. Лезвие клинка, столкнувшись с защитой отксочило от неё со звоном.
Дварф нацелился секирой в живот противнику, но тот в последний миг отскочил вправо, подходя уже к дракониду, прикрываясь лезвием от бородача.
Убийца достал из ножен трёхгранный стилет, и наперевес с клинком пошёл к Ольмеру и развернулся спиной к стене. Воин занял выгодную позицию: по левую руку от него стояла тумба с вазой, которую он мог бросить в любой момент, что он и сделал, попутно отбив атаку фигуры в капюшоне.
Ваза полетела в голову полуэльфа, и казалось, будто она сейчас разобьётся об черепушку парня, но та лишь врезалась в щёку, и в то же самое ухо. С Ольмера разом потекла алая жидкость, как из ручья. Слух пронзил крик, полный боли и злобы.
Полуэльф и дварф пошли бок-о-бок на воина. Тот пошёл на контратаку, и когда уже стал понятен исход битвы, в игру решил ступить...
Книжный стеллаж! Убийца опрокинул его на озверевшего дварфа, и только чудом он не погиб в тот день, хотя он и поплатился левой рукой. Гандрен, весь полный ярости крикнул Ольмеру, на которого уже шёл убийца с клинком:
- Парень! Нож!!!
Быстрым для спутников (но не для Ольмера) взмахом полуэльф нацелился на кисть правой руки, сжимавший длинный голубой клинок с вделанным в кожаный эфес львом, явно работы дварфов. Вот, непонятное по длине лезвие впилось в кожу повернувшегося к нему шатуна, из пасти Ольмера раздался пронзительный, полный злобы крик. Клинок, освободившись от кисти руки, полетел на пол. Противник стал обезоружен, хотя тот и не сразу заметил потери. Не замечая столь глубокого ранения, он решил от Ольмера для выпадв, но споткнулся о развалившийся шкаф. Враг свалился, пытаясь ухватиться за воздух. Не получилось. Бродяжник ударился о доски и свалился без сознания.
Полуэльф только тогда, когда бродяжник рухнул на пол, осознал, что за всю жизнь он не причинял такой боли никому, даже подвыпившим гулякам из нищих районов Невервинтера. От этой мысли его живот скрутило, и он чуть не свалился вместе с воином, но Ольмера вовремя привёл в чуство Гандрен.
— Парень, — тут же приказал Гандрен, — перевежи этому мерзавцу раны, он должен остаться жив. Гатилиус, позови Трогвара или Мимира, без разницы.
Полукровка сразу же достал из валявшегося на полу рюкзака тряпки, и отрезал столько, сколько надо. Попробовал закрыть раны. Удивительно, но у него это вышло.
Пока Ольмер спасал от смерти поверженного воина, в номер вбежал в Гатилиус и Мимир с ведром воды. Среднего роста, со светлыми волосами и бакенбардами, так не похожий на брата, на его лице ясно читался страх, перемешанный с удивлением и злостью.
— Я не понял, черти, что здесь происходит? — прогремел его басовитый голос. — Вы что, бойню устроили тут?..
-Нет, чайную церемонию! — прошипел Гатилиус. — Лучше не болтай, а помоги привязать этого война к кровати.
Мимир опешил от такой дерзости, но поняв, что шутить с драконидом не стоит, сделал то, что ему сказали.
— Дальше мы сами. И стражников можете не вызывать, мы сами разберёмся, — ответил на незаданный вопрос Мимира дварф.
— Благодарствуем за помощь. - коротко сказал Гатилиус
— Моё молчание будет стоить немалых денег…
— Ну что за человек! На, подавись этими кругляшами!
Гатилиус отделил от пояса мешочек с чем-то умиротворяющим мысли и бросил во владельца кабака, чуть не попав ему в голову. Но тот вовремя схватил обещанную награду.
— Всё, удаляюсь восвояси. Если что-то надо — зовите.
С этими словами он тотчас удалился от трёх постояльцев.
— Чувствую, ночка эта будет весёлой. Громила, будь другом, полей-ка наш цветочек, а то он, видно, усох уже.
Драконорождённый занёс металлическое ведро с ледяной водой и со всей силой плеснул то, что в нём было на неудачливого следопыта.
