Затерянные Рудники Фанделвера

      - Вот тебе первый урок, - тихо сказал Гатилиус Ольмеру. - Когда старший говорит - молчи!       - А второй?..       Но не успел драконорождённый ответить, как стало слышно громкое шуршание веток, а затем и топот босых ног по травяному покрывалу. К путникам из засады быстро вывалились двое серо-зеленоватых коротышек. Бродячие торговцы, да и просто авантюристы много рассказывали о таких Ольмеру. Они же звали этих безрассудных воителей гоблинами О том, как они сами себя именуют слухи умалчивали. Вышло их двое, запыхавшихся. Путники любезно подождали, пока они стряхнут с себя палые листья и сучья, придавая себе вид грозной боевой единицы. Первый вышедший уверенным шагом пристроился у дохлой кобылки, опираясь обеими руками на шашку, воткнутую в землю. Второй, весь дрожа как осенний лист, встал у живого мула путников, готовый в любой момент угнать ценный груз.       - Ну что, голубчики! - пропищал тот, что стоял лицом к лицу к странникам. Высокий шепелявый голосок того типа был настолько мерзким и гадким, что парень даже поморщился как от скрежета металла по стеклу. Полуэльф приметил, что тот, похоже, был среди них главным. И без того широченный кусок ткани, завязанный как бандана прикрывал неимоверно гигантский лобешник. Черепуха была настолько огромной, что могло показаться, будто она легко свалится с тоненькой, толщину с молодое деревце шеи. Лицо выражало такую лютую злобу, но в тоже время и циничный расчёт хищника, застигнувшего врасплох добычу. Над злобной ухмылкой с выпирающими сверху клыками красовался длиннющий шнобель - по другому его нельзя было назвать -, а по бокам торчали заострённые вытянутые, как у эльфов, уши. Несмотря на некую нелепость лица, тело и руки же состояли из одних бугристых мускул. Из-под балдахина красовался стройный ряд кубиков пресса: орешек определённо из крепких, - Заплатите деньшку, иль же станите нашим обедом? Рептилий мы ещё не пробовали!...       - Моё острие вонзится тебе в череп до того как ты закончишь, - без каких либо эмоций ответил Гатилиус. Ольмера поражала эта невероятная способность драконоголового быть спокойным даже в самых патовых ситуациях. - Давай ближе к делу.       - Над же, какой смелый взялси! - гнусаво вторил ему другой. Пусть это и не было особо заметно, но Ольмер увидел неподдельный страх, отчаянно скрываемый неоправданным презрением. Смельчак, в отличии от своего собрата, не вышел собой ни разу. В отличие от первого, второй малыш-уродец недоедал и, похоже родился (да и остался) слабым и больным. Атлетичной фигуры не было и в помине, всё лицо покрывали оспины. -А теперь по-серьёзному. Гоните кругляши, пока живы будьте. А не то... - глаза гоблина быстро разбежались, но затем остановились на полуэльфе. Коротышка вытащил из-за спины самодельный лук, приноровил стрелу и навёл наконечник точно в ребро парню, - мы твоего дружка прикончим, ведун! - потом во весь голос заржал, но больше этот звук походил на скрип не смазанных створок двери.       Парня окончательно убил говор их потенциальных противников, свойственный только самым чёрным крестьянам. Ольмер усилием воли сдерживал смех, хоть ситуация была довольно серьёзной, и парня с драконидом могли в любой момент прирезать. Даже такая мелочь как они.       Вожак грозно взглянул на своего подчинённого, своим видом мысленно говоря: "Да заткнись ты уже!...", но вслух ничего не произнёс.       - Медленно вытащи кинжал парень, - чуть слышно прошипел Гатилиус. - Будет жарко...       - Но...       - Молчи!       - Щто вы там шепчтись, как голубки влюблёны? - не вытерпев крикнул вожак. - Золотыи, быстра!       - Золотые? - с сильным удивлением медленно протянул драконид. Глаза сузились, почти прикрытые веками. Губы тронула слабое подобие усмешки, в его шипении сквозили нотки злой иронии. - Одну минутку!       Драконорождённый прикинулся будто кинул разбойнику худоватый мешочек с монетами, но это был обманный бросок. Гатилиус на долю мгновения напрягся, и тут же из него вышел смачный плевок в лицо. Стремительно пролетев, слюна как наконечник стрелы впилась из-за ветерка, к сожалению, лишь в левую руку, но от этого буркалы зеленокожего сначала устремились на тело, а потом, осознав что произошло и вовсе повылетали из орбит. Харча методично разъедала ткань лохмотьев, прорываясь к твёрдой коже жертвы. Отпрянув, гоблин встрепенулся. Попробовал подёргать рукой, но безуспешно. Через секунды две из пасти гоблина вылетел полный тяжкой боли, пронзительный вопль:       - Гуршнак, бей! Я гиганта биру!       Главный переговорщик попробовал встать в боевую позицию. Левая рука болталась без дела, однако в правой руке шашка сидела как влитая.       Драконид правой рукой вытащил из-за спины палаш, также встал в стойку для боя. Вот, он одним взмахом парировал стремительный удар умелой одной руки малыша, наконец отошедшего от такой драконьей наглости. Его рука так и осталась беспомощно висеть. Отпрянув от неожиданно сильного удара, затем попытался проткнуть неприкрытую тонкую шею изящным тыком, но противник вовремя отскочил, хоть и малость задел кадык.       Второй же вышел с другой стороны, ближе к телеге странников. Тот прицелился в полуэльфа охотничьим луком. На спине лучник висел забитый под завязку колчан. "Наверняка с отравленными стрелами" - успел подумать Ольмер. Гоблин моментально пустил в ход оружие, не заметив прущего на него полуэльфа.       Парня пробрала дикая дрожь. Кинжал, выскочивший из ножен будто бы по собственному велению, просил испить крови, но парень делать этого явно не желал.       - М-м-м-ож-ж-ет мы решим-м дело миром!? - фальцетом вопросил Ольмер.       - Сопля! Лучше сдайся сразу - авось пощажу.       Полуэльф решил предпринять попытку обойти полукругом лучника и подойти к телеге. Гоблин отпугивал барда изогнутым кинжал, одновременно перебрасывая его с руки на руку.       - А! Боишься!? Вижу уж как балахон промок!       Ольмер наконец приблизился к обозу и встревоженным, но пока что не сбежавшим мулам. Парень судорожно пытался понять, как можно побыстрее (и без мучений) избавиться: мастерства владения кинжалом у барда не было и в помине (тот наёмник, присланный Пауком был задет лишь чудом), зато можно было со всей силой огреть по голове... И потому он рассматривал всё содержимое телеги, боясь быть зарезанным, или растерзанным стрелами.       Взгляд парня зацепился на небольшой заплечный мешок, из которого торчал колковый блок лютни. Отлично! Пусть инструмент был куплен за большие для него, то бишь парня, деньги (виданое ли дело, двадцать пять золотых), играть на нём было неудобно. Да и вообще, мандолины, набиравшие популярность среди современных музыкантов и певцов были гораздо красивее в плане звучания и удобнее чем этот пережиток прошлого.       Тогда полуэльф пошёл на крайне рискованную авантюру. Вытащив мешок, лежавший среди ящиков с шахтёрскими принадлежностями, Ольмер взял в правую руку короткий, но широченный гриф своего средства заработка. Потом побежал на встречу недоумённо взиравшему гоблину, который как раз внимательно следил за ним. Замахнулся со всей силы - словно держа палицу - с криком: "Аш Карат!", и в лоб противника с хрустом, не предвещавшим ничего хорошего владельцу, врезалось ребро лютни.       Всё, что было ниже деки развалилось мгновенно. Гриф остался цел, но не рассчитав такую силу слетел с запотевшей ладони Ольмера в придорожный куст. Гоблин тут же свалился на тракт с большой, кровоточащей раной бездыханным кульком. Парень с треснутой "дубиной" возвышался над ним, и взирал на поверженного им лучника с жалостью.       Но сделанного не воротишь, и потому бард обратил свои очи на напарника по делу. А там...

***

      Гатилиус отчаянно бился со своим противником поневоле. Драконид поразился мастерством этого, казалось бы, маленького существа биться таким большим для него оружием. Удар, отбивание, ложный выпад, ответный удар, и так по кругу. По всему лесу стоял громкий звон бьющейся стали. Гоблины пусть и малы ростом, но бьют поразительно метко, в чём уже когда-то давно убедился следопыт; попавшийся ему меченосец был чуть выше обычных особей, и знавший это противник метил не в ноги, пах или хвост, а в тело. Хотя, ожидаемо, удары, по большей части, пропадали втуне.       Короткая передышка. Два сильных оппонента. Две пары холодных очей и оценивающих взглядов. Главный, скорчив гримасу отвращения, подметил, отрывисто дыша, при этом сделав акцент на последнем слове:       - А для ящерки ты не больна плох!       - Да уж. Для гоблина ты тоже сноровист и силён.       - Да, йа такой! - не без гордости согласился противник, - ну да ладна! Покончим с этим наконец!       Первый ход за противником. В начале схватки приём был внезапным, но Гатилиус раскусил эту и многие другие хитрости и уловки. Вот гоблин пробует водить одной рукой лезвием у глаз, потом перебрасывает шашку в левую и затем в обе руки, и сразу же метит колющий удар по колену.       Острие почти достигло цели, но воин-алхимик с палашом вовремя отскочил, и шашка рассекла только воздух. С рычанием, ясно говорившим, что так продолжаться уже не может и исход битвы исключительно за ним, гоблин пошёл в наступление.       Снова выпад, контрудар, ответный рывок драконорождённого, удар, блокирование, и так казалось бы до бесконечности, но даже у такого неслабого противника кончились силы, и спустя минуты с начала схватки он не смог отбить не самый стремительный выпад. Возможно, это из-за душной погоды, стоявшей над этими землями уже дней пять. Меченосец зарядил ему в голову со страшной силой палашом, с навершием в виде оскаленной пасти волка.       Клинок молниеносно разделил пустой череп (умное существо не стало бы идти на таких врагов) на две идеальные половинки, и через мгновение у ног драконида лежали две окровавленные доли недоспелой "тыквины", взиравших на него очами, полными ужаса. Тело ещё постояло секунду, но потом свалилось кулём. Гатилиус стоял в густой луже бурой жидкости.