Котята?!

Пепелюшка попятилась, чувствуя, как ускоряется дыхание. Её зов был услышан. Но совсем не тем, кому предназначался. Медленно, тяжело ступая, на поляну вышел зверь. Длинное гибкое тело, узкая морда, обезображенная злобным оскалом, дикий взгляд. И грязно-золотистая шерсть, которую она в порыве отчаяния спутала с огненно-рыжей шубой наставника. Лиса. Все вокруг словно замерло, оставляя ученицу наедине с ситуацией, к которой она явно не была готова. И теперь отчаянно не знала, что делать. Только смотрела перед собой испуганными голубыми глазами. Так, Пепелюшка, успокойся и соберись. Если ты сейчас же не возьмешь себя в лапы, попрощаешься со своей собственной шкурой! Спокойствия ей эти мысли совершенно не добавили, но зато хлынувший в голову адреналин заставил работать мозг. Огнегрив вряд ли успел уйти далеко. Надо крикнуть еще раз. Позвать на помощь! Решив на том, серая открыла пасть и набрала побольше воздуха, чтобы отправить в путь пронзительное “помогите”, но внезапно застыла, вспомнив уроки матери. Собаки, волки и лисы нападают, видя ваш страх. Чем острее вы реагируете, тем желаннее становитесь для них в качестве добычи, - рассказывала Белоснежка. А они с братом лежали в теплом гнездышке, и все это казалось таким далеким и неважным по сравнению со ждущими их великими делами… А сейчас она столкнулась с этим лицом к лицу. Только и оставалось, что стоять и слушать, как вода плещется о камни за спиной. Точно! Вода! Лиса угрожающе зарычала, словно пытаясь заглушить спасительную мысль, И Пепелюшка, не раздумывая больше ни минуты, развернулась и бросилась к реке. Мысль о том, что лиса вряд ли полезет за ней в воду, казалась вполне разумной. Не считая того, что серая не умела плавать. За спиной послышался топот – хищница смекнула, что к чему, и бросилась в погоню. Ученица тоненько пискнула, и понеслась еще быстрее, чувствуя, как сердце бешено колотится о ребра. Ступив на гальку, она стиснула зубы и приказала себе не обращать внимания на то, что мелкие камешки больно впиваются в чувствительные подушечки на лапах. Царапины – пустяк по сравнению с жизнью. И пусть она потом хоть месяц не сможет ходить – главное, что рано или поздно этот месяц закончится. А мертвые, как известно, лишь лежат. Если от них, конечно, что-то остается. Глупую мысль о том, съест ли её лиса целиком, прервал внезапный плеск, с которым её лапы ступили в воду. От холода по всему телу пробежали мурашки, и Пепелюшка уже хотела обернуться, как вдруг тявканье буквально в двух прыжках от неё заставило ученицу подскочить и ринуться дальше от берега. С каждым шагом идти становилось все тяжелее, а по шумному дыханию за спиной было ясно, что лиса хоть уже и не настроена так решительно, останавливаться пока не собирается. Когда вода достала ей до подбородка, кошечка обернулась. Хищница была близко. Стояла, напрягшись, готовая к броску, злая и от голода, и от воды, мочившей ей живот. Если она сейчас решится – мне конец. И, глубоко вздохнув, она с силой толкнулась вперед и оторвалась лапами от земли. Сначала ей показалось, что лиса все-таки схватила её – настолько неожиданной была сила, с которой течение вдруг подхватило маленькое тело. Однако, прежде чем впервые уйти с головой под воду, она увидела стремительно отдаляющееся рыжее пятно. Облегчение было недолгим. Едва ей удавалось вынырнуть хоть немного, чтобы глотнуть воздуха, как вода вновь тащила её вниз, и с каждым разом что-то все сильнее сдавливало легкие. Вода заливала глаза и уши, и Пепелюшке казалось, что она ослепла и оглохла одновременно, а когда в груди стало жечь так, что оставалась только вдохнуть или умереть, ученица выбрала оба варианта. Вдох. Теперь вода была везде, и серая чувствовала, как её покидают силы. А все-таки это лучше, чем стать лисьим ужином…