Saudade

      Сынмин, честно говоря, никогда не понимал, насколько хорошим может быть душ. Стоя под потоком воды, молодой человек почувствовал, как по водостоку потекла река напряжения. Расслабив плечи, он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем выключить кран и выйти, чтобы надеть одежду, которую Джисон приготовил для него. Это было не то, что он обычно носил: темно-синяя майка, укороченная кожаная куртка, рваные черные джинсы и кроссовки. Он был даже рад, что у него примерно такой же размер, как у Джисона, хотя джинсы были немного великоваты; он сделал все возможное с тем, что ему дали.       — Минни, ты готов? Мы должны идти, если хотим успеть вовремя.       Выйдя из ванной, Сынмин показал Джисону два больших пальца, а старший тихонько присвистнул.       — Ну, посмотри на себя. Тебе идет. Теперь ты выглядишь как настоящий Сумеречный охотник. За вычетом оружия, но мы пока не собираемся тебе его давать. Ты можешь пораниться, — поддразнил его Джисон, заработав недоверчивое раздражение, когда Сынмин закатил глаза.       Не прошло и минуты, как оба уже вышли за дверь и направились к месту назначения. Они нашли Чанбина и Уджина в коридоре перед конференц-залом, оба стояли молча, и вокруг них витало легкое напряжение. Казалось, оно сломалось только тогда, когда Чанбин увидел Сынмина и его новый облик.       — Сынмин, тебе нельзя покидать это место. Никогда. Я никогда раньше не видел, чтобы Сони приходил вовремя. Ты, очевидно, оказываешь хорошее влияние.       Чанбин сумел увернуться от удара, который полетел ему навстречу, схватил Джисона за запястье и притянул его ближе к своему лицу, так чтобы они находились едва ли в дюйме друг от друга, торжествующая ухмылка упала на губы старшего. Это действие не осталось незамеченным Уджином, который громко фыркнул и бросил на них свирепый взгляд.       — Вы двое можете прекратить это? Перестаньте вести себя как кучка двухлеток и постарайтесь вести себя как можно лучше, когда придут остальные, пожалуйста.       Немедленно выпрямившись и прекратив свою очень резкую ссору, они оба извинились, прежде чем Чанбин двинулся, чтобы упасть рядом с Уджином, а Джисон вернулся к Сынмину. Почувствовав, что они прекратили борьбу не потому, что он был их лидером, а скорее потому, что они знали, что Уджин, вероятно, был слишком напряжен, и решили не делать хуже для своего друга, Сынмин был благодарен, что ни Чанбин, ни Джисон не были детьми настолько, чтобы игнорировать Уджина, когда он явно переживал, потому что Сынмина немного беспокоило то, как сильно Уджин изменился за то время, пока они не виделись в этот день.       Из того, что сказали трое других за завтраком, Сынмин понял, что Уджин получил звонок от своего отца о чем-то, и с тех пор казалось, что на его плечи легла вся тяжесть мира. Оказав такое негативное влияние на его настроение, Сынмин почувствовал, что Джисон не слишком остро отреагировал, когда проклял отца Уджина ранее. Если бы это было в его силах, он предпочел бы не встречаться с этим человеком, потому что был уверен, что не сможет держать язык за зубами, когда речь заходит о том, чтобы быть добрее к сыну, даже если это не его дело.       Дверь в коридор внезапно со скрипом отворилась, и на пороге появился очень экстравагантно одетый молодой человек с ликующей походкой. Голова с блестящими голубыми волосами покачивалась, когда он шел, и челка падала на глубокие карие глаза. Накрахмаленная белая рубашка была заправлена в темные кожаные штаны и дополнена вышитым бархатным жакетом длиной до колен. Драгоценности покрывали каждую часть тела мужчины; его пальцы, уши и шея были украшены замечательными драгоценными камнями. Но ничто из того, что он носил, не могло сравниться с его улыбкой. Она была потрясающая и заставляла его глаза морщиться, что только делало его более воздушным.       — Боже мой, собрал нас всех здесь так рано утром, Удж? Просто надейся, что я не превращу тебя в какого-нибудь крошечного грызуна за то, что ты помешал моему прекрасному сну.       — Ты ведь не поступишь так со старым другом, Минхо?       — Ты же знаешь, я бы так и сделал. Особенно с тобой.       Уджин хлопнул молодого человека по плечу, прежде чем притянуть его к себе, чтобы обнять, и тот немедленно ответил тем же. Подняв кулон на шее другого, Уджин присвистнул, прежде чем прокомментировать, что этот предмет, похоже, стоит больше, чем дом, с чем другой молодой человек не был не согласен.       — Это... Ли Минхо. Он верховный Чародей Сеула, — прокомментировал Джисон, быстро вытряхивая Сынмина из его мыслей и заставляя его оторвать взгляд от захватывающего дух мужчины, — Почти все Колдуны в округе обращаются к нему за советом. Все они проголосовали и назначили его на эту должность около пятнадцати лет назад. На самом деле он наш очень близкий друг и помогает нам всякий раз, когда нам нужен кто-то с магическими способностями.       Понимающе напевая, играя с молнией на своей куртке, Сынмин медленно впитывал все, что только что объяснил Джисон, сосредоточившись на нескольких деталях, которые должны были быть конкретизированы для него.       — Ладно, у меня есть несколько вопросов.       — Валяй, — Джисон поощрял.       — Колдуны такие, какими я их себе представляю? Они используют магию, делают зелья и прочее, время от времени вызывают разных существ?       — Ты довольно сильно ударил ноготь на голове*. То, что примитивы знают о Колдунах, более или менее верно. Может быть потому, что Колдуны, как правило, не самые скромные люди и очень тонко давали знать о своем присутствии на протяжении всей истории.       Если бы было хоть одно слово, которое Сынмин не использовал бы, чтобы описать Минхо, основываясь исключительно на том, как он был одет, это было бы тонко, но он просто прислонился к стене с небольшим "я вижу", прежде чем перейти к следующему вопросу.       — Он получил должность Верховного чародея пятнадцать лет назад? Сколько ему было, десять?       С тихим смешком Джисон покачал головой, взявшись за подбородок большим и указательным пальцами, чтобы подумать, как лучше сформулировать свой ответ.       — Чернокнижники имеют свойство стареть намного медленнее, чем мы. Обычно у них жизнь, которая длится около трехсот лет или около того.       — Что?!       — Да, он может и не выглядеть так, но Минхо сейчас около семидесяти лет. Они обычно перестают стареть около двадцати лет, прежде чем доживают до последних пятидесяти лет жизни, и снова начинают нормально стареть.       — Срань господня.       — И не говори. Счастливые ублюдки. В них течет кровь демона. Она дает им их магические способности.       Это удивило Сынмина достаточно для того, чтобы он резко повернул голову и посмотрел на Джисона взглядом, который побуждал его продолжать объяснения.       — Колдун - это потомок демона и человека, обычно примитивного. Хотя, чаще всего, это происходит не через акт согласия. Обычно это результат обмана или силы. Отец Минхо - Великий Демон, которого он никогда не встречал с тех пор, как он вернулся в Эдом много лет назад, а его мать была человеком и уже давно умерла.       Сынмин не мог ничего поделать, поскольку находился в легком ступоре после краткого изложения Джисона, пораженный тем, что что-то подобное действительно возможно. Он не думал, что возможно иметь кровь демона и выглядеть таким нормальным, как человек, но, по мнению Сынмина, внешность Минхо была скорее ангельской, чем демонической.       — Ага, значит, Минхо живет чертовски дольше нас. Кроме того, если Колдуны находят партнера, который не является другим Колдуном или бессмертным, они действительно могут поделиться с ними своей жизненной силой. Просто чтобы они могли жить полной жизнью вместе. Годы жизни Колдуна уменьшаются по мере того, как они делят ее с другим человеком, так что у них было бы одинаковое количество лет, чтобы жить вместе, плюс-минус.       По мнению Сынмина, это было ужасно мило - отказаться от дополнительного времени, которое тебе было даровано в жизни, просто чтобы провести время с тем, кого ты любишь.       — Хорошо, у меня есть еще один вопрос, — осторожно начал Сынмин, пытаясь решить, следует ли ему добавить к своим словам шутливый тон, когда он адресует вопрос Джисону. — Что это была за короткая пауза перед тем, как ты произнес его имя?       У Джисона был такой вид, будто Сынмин только что дал ему пощечину, прежде чем сказать, что Санта-Клаус не настоящий. Предполагалось, что это всего лишь шутка, но на самом деле Сынмин начал беспокоиться о реакции, которую демонстрировал человек постарше.       — Пауза? Не было никакой паузы. Наверное, у меня просто что-то застряло в горле, — он закашлялся, словно пытаясь доказать свою точку зрения.       Видя, что Джисон начал дрожать, когда он повернулся обратно, Сынмин почувствовал, что ему действительно не следует настаивать на этой теме. Ему становилось все более и более ясно, что Джисон был очень эмоциональным человеком, очевидно, из-за того, что он был так взволнован одним, только чтобы плакать о чем-то другом через две секунды. Но на этот раз, Сынмин чувствовал, что если он продолжит расспрашивать Джисона о заикании в его словах, он может зайти слишком далеко и перегнуть палку.       — О... ладно. Итак, есть ли у Минхо партнер, с которым он хочет разделить свою жизнь? — спросил Сынмин, стараясь быть как можно более сдержанным, скрывая свой истинный интерес за невинным вопросом.       Легкая усмешка слева заставила Сынмина повернуть голову на звук и увидеть Чанбина, прислонившегося к стене рядом с ним и лениво скрестившего руки на груди. Это заставило Сынмина немного подпрыгнуть, так как он даже не слышал, как старший подкрался к нему.       — Минхо? Остепениться с кем-нибудь? В тот день, когда это произойдет, у меня вырастут крылья и я улечу. Ли Минхо - самый большой плейбой в мировой истории. Формально он никогда не бывает "с кем-то", только приводит домой людей, с которыми познакомился в каком-нибудь стремном баре, или звонит старым знакомым по ночам, когда ему особенно одиноко. Даже если ты видишь его с кем-то, они просто симпатичный маленький аксессуар, чтобы выпендриться. Они ничего для него не значат, и я уверен, что это чувство не всегда взаимно. За все то время, что мы его знаем, у него никогда не было серьезных отношений.       Чувствуя себя немного ошарашенным объяснением Чанбина, Сынмин снова взглянул на Минхо, удивляясь, как он мог испытывать такое чувство апатии, когда дело доходило до желания найти кого-то, с кем он мог бы провести свою жизнь. Разве не этого все хотят? Найти кого-то, кто подходит вам так идеально? Найти возможную вторую половинку? По словам Чанбина, очевидно, нет.       — Я имею в виду, что мы любим его, не пойми меня неправильно, он действительно отличный друг, но он просто не может сломать этот образ жизни, который ведет, не имея ни единой мысли о начале романтических отношений, которые будут длиться и фактически перерастут во что-то большее. Однако тот, кто достаточно глуп, чтобы играть в его игры, на самом деле не получает от меня сочувствия. Минхо позволяет всем им точно знать, во что они ввязываются, прежде чем они начнут их... называй это как хочешь.       Зная, что в мире полно таких людей, Сынмин понимающе кивнул в ответ на объяснение Чанбина. Поскольку Минхо продолжал говорить с Уджином, Сынмин мог понять, почему любой парень или девушка просто хотели бы иметь возможность общаться с ним, не говоря уже о том, чтобы быть с ним. Все в Колдуне источало элегантность, от его присутствия исходила сильная аура красоты. Звучало так, как будто у него была золотая личность, но Сынмин никогда не сможет быть замечен разве что только как способ провести время с кем-то, прежде чем другой придет, чтобы занять его место. Он не осуждал Минхо за это; это была его жизнь, и Сынмин вряд ли был в том положении, чтобы указывать ему, как жить. И он действительно полностью отбросил бы эту тему в своей голове, если бы не заметил, как глаза Джисона были неподвижно устремлены в землю, а губы плотно сжаты между зубами. Джинсон теребил пальцы, а плечи его заметно напряглись, когда он неосознанно свернулся калачиком, демонстрируя уязвимость, которая ни черта не нравилась Сынмину. Протянув руку, чтобы взять ладонь Джисона в свою, Сынмин заметил как старший слегка подпрыгнул, прежде чем нацепить на лицо очень фальшивую улыбку и обернуться, чтобы увидеть, как Уджин и Минхо уставились на рыжеволосого молодого человека рядом с ним.       — Кто этот новенький ребенок? Почему его энергия кажется такой знакомой?       — Это, Минхо, Сынмин, — гордо сказал Уджин, подмигнув рыжему и улыбнувшись.       — Сынмин? Откуда мне известно это имя? Подождите... Сынмин? То есть, Сынмин? Вы нашли его?! Какого хрена, ребята?! Это буквально должно было быть самое первое, что вы сказали мне, когда я вошел в дверь, придурки!       Задаваясь вопросом, почему его имя вызвало такую реакцию у Минхо, Сынмин слегка наклонил голову к Уджину, прежде чем его руки были взяты Колдуном, и эта сенсационная улыбка появилась снова.       — О Боже, посмотри на себя! Ты так вырос! Ты помнишь меня?       — Вообще-то, Мин, он ничего не помнит, — признался Джисон, отводя взгляд, когда тот посмотрел прямо на него, и это только заставило Сынмина еще больше беспокоиться о Джисоне, но, похоже, Минхо не был так уж сильно встревожен реакцией младшего.       — Он потерял все свои воспоминания во время аварии, Минхо. Он ничего не помнит о мире Теней, но мы проверили его ДНК и подтвердили, что это он. Мы собираемся помочь ему перестроиться, и на самом деле, мы просто счастливы, что он вернулся, — просиял Чанбин, получив от старшего длинное "а".       — Так вот почему ты не вернулся и не связался с нами? Мы думали, что потеряли тебя навсегда. О, бедняжка, — надулся Минхо, нежно поглаживая руку Сынмина, — Мы были хорошими друзьями, ты и я.       Сынмин признался, что он был весьма удивлен своей популярностью в детстве, поскольку это, безусловно, не продолжалось в его взрослые годы. Он также не думал, что Минхо был бы тем типом человека, с которым он был бы дружен, он придерживался стереотипа показных людей, слишком напыщенных и самовлюбленных, чтобы сформировать значимые отношения, но он только что встретил Минхо, и это было несправедливо. Кроме того, Чанбин уже упоминал, что он был их отличным другом.       — Мы были друзьями?       — Да, я все время приходил в Институт, и ты прыгал в мои объятия еще до того, как я переступал через порог. Каждый раз ты даже не здоровался со мной, прежде чем закричать–       — Фейерверк.       Все взгляды устремились на Сынмина, как только слово покинуло его рот. Он даже не заметил, что произнес его, удивляясь, откуда оно вообще взялось, но казалось, что это простое слово вызвало бурю радости у всех вокруг.       — Минни, откуда ты это знаешь? — Джисон ахнул, глаза метались между Сынмином и Минхо с легким оскалом.       — Фейерверк! Мин, покажи мне фейерверк! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!       — Ладно, Сынминни, успокойся.       — Не знаю, оно просто выскользнуло, и я не знаю почему. Я слышал, как говорил это ему, — Сынмин колебался, нахмурившись от шепота, который эхом отдавался в его голове.       — Ну, это именно то, что ты говорил мне, — с озорной усмешкой произнес Минхо, — Мне показалось, что я задел что-то в твоих воспоминаниях. Как насчет того, чтобы посмотреть, поможет ли это тебе вспомнить что-нибудь еще.       Прежде чем Сынмин успел спросить, что он имеет в виду, Минхо закатал рукава, отступил на несколько шагов и вытянул руки перед собой. Вихри света заплясали вокруг его пальцев, прежде чем воздух наполнился шуршащим звуком. Руки Минхо взлетели вверх, прежде чем буквально фейерверк вырвался из его пальцев и взорвался, когда он ударился о крышу, заставляя искры золотого света падать подобно водопаду обратно к тем, кто стоял под ними.       Это было удивительно, красота всего этого, и при виде этого у Сынмина перехватило дыхание. Чувствуя, как на его лице появляется улыбка, Сынмин следил за фейерверком, который падал на Минхо, и увидел, как старший подмигнул ему, восхищаясь зрелищем.       — Опять выпендриваешься, Минхо? Тебе не кажется, что то, как ты одеваешься, и твоя ослепительная индивидуальность привлекают к тебе достаточно внимания?       Голос разнесся по комнате, слышался тон неоспоримой власти, скрытый в нем, что заставило Сынмина насторожиться, хотя он и не приказывал своему телу сделать это. Когда он посмотрел на дверь, откуда доносился голос, то заметил двух человек, стоявших там, один из которых выглядел старше, гордо шагая к остальным, а другой слегка съежился позади.       — Я не виноват, что все, кого я встречаю, так любят меня, Чан. Ты же знаешь, что мне никогда не хватает внимания.       — О, поверь мне, Минхо, я знаю, — съязвил Чан.       Серебряные волосы с вплетенными в них золотыми нитками на левой стороне казались мягкими на ощупь и сопровождались потрясающими лазурными глазами. Сынмин никогда раньше не видел никого похожего на него, даже среди потусторонних существ, с которыми он сталкивался на протяжении всей своей жизни. Одетый с головы до ног в черное, Чан держался совсем иначе, чем Минхо. В то время как Колдун был оживлен и энергичен, Чан казался более скромным и сдержанным.       Воздух в комнате внезапно опустился еще ниже, когда Уджин и Чан, наконец, встретились глазами, и Сынмин был уверен, что ему не показалось, как все остальные, очевидно, нашли что-то супер интересное для изучения на стенах вокруг них, чтобы им не пришлось наблюдать за взаимодействием.       — Чан.       — Уджин. Я ценю, что ты так быстро созвал собрание. Я уверен, ты понимаешь, что мне нужно как можно скорее докопаться до сути дела. Два члена моей стаи находятся в критическом состоянии, и я не буду стоять в стороне и молчать, когда мы могли бы что-то сделать с этим.       Холодность в тоне Чана и то, как он сформулировал свои слова, заставили волосы Сынмина встать дыбом, напряжение, окружающее их всех, заставило его почувствовать, что он задыхается. Между Чаном и Уджином что-то было, но в комнате воцарилась такая тишина, что Сынмин не мог спросить об этом Джисона или Чанбина, не рискуя быть услышанным.       Однако кое-что еще привлекло его внимание. То, как Чан упомянул слово "стая", заставило его быстро сообразить, что он, должно быть, и есть тот самый вожак оборотней, которого вызвали на собрание, если то, что он знал о сверхъестественных существах, было правдой. Он хотел узнать о нем побольше, но Уджин заговорил прежде, чем он успел подумать об этом.       — Не беспокойся об этом. Просто делаю свою работу. Я вижу, что у тебя есть тень, — промурлыкал Уджин, пытаясь поднять настроение, указывая подбородком на молодого человека, который в данный момент держался за край куртки Чана и не поднимал головы.       Хотя у него был тот же цвет глаз, что и у Чана, у другого вместо этого была копна взъерошенных рыжеватых волос. Он выглядел взволнованным, как будто, если бы Чана не было рядом, он бы тут же выбежал за дверь. Из-за одежды он казался еще меньше, чем был на самом деле, скрываясь под большой розовой толстовкой и узкими джинсами.       — Это Чонин. Он присоединился к моей стае несколько месяцев назад. Йенни, ты должен поприветствовать их.       Чонин наконец поднял голову, позволив Сынмину по-настоящему восхититься глубиной его глаз, в которых был целый океан.       — Здравствуйте, я Ян Чонин. Приятно познакомиться со всеми вами, — пробормотал Чонин, очевидно не имея уверенности сказать это с большим удовольствием.       Пыхтя с улыбкой на лице, Чан повернулся, прежде чем нежно провести пальцами по волосам друга, прошептав "давай, волчонок, ты не можешь прятаться за мной все время", это был совершенно другой человек, в отличие от того, который общался с Уджином минуту назад. Отношения между ними, казалось, были сильными, это было заметно по тому, как Чонин расслабился под прикосновением Чана и немного выпрямился рядом с ним.       Взгляд Чана на мгновение остановился на Джисоне и Чанбине, и оборотень слегка улыбнулся им в знак приветствия, на что двое молодых людей ответили ему десятикратной улыбкой. Тогда Сынмин сделал различие между тем, как Чан обращался с Уджином и всеми остальными в комнате. Дело не в том, что Уджин был сумеречным охотником, иначе он бы держал дистанцию и с Джисоном и Чанбином. Наконец, почувствовав, что пара глаз упала на него, Сынмин уставился прямо на Чана, не в силах отвести взгляд, но он чувствовал ту же безопасность, которую он испытал в тот момент, когда встретил Уджина, как будто Чан защищал его без задней мысли, которая только усилилась, когда Чан вежливо улыбнулся ему.       — И почему он пришел с тобой сегодня, Чан? — спросил Минхо, взяв инициативу на себя, когда увидел, что Уджин начал понемногу терять самообладание, глядя на фигуру Чана.       — Я взял его с собой, чтобы он увидел, на что похожи эти собрания. Еще через несколько дней он будет присутствовать на них вместо меня. На самом деле у меня больше нет причин приходить в Институт, — просто ответил Чан, но Сынмин не упустил этого, его глаза на наносекунду метнулись к Уджину, прежде чем поспешно вернулись.       Минхо, очевидно, тоже не пропустил этого, когда похлопал Уджина по руке, прежде чем подойти, чтобы поприветствовать Чонина должным образом. Сделав это, он сказал Уджину, что все трое будут ждать в конференц-зале прибытия остальных и что он скоро увидится с ним, деликатно проведя большим пальцем по костяшкам пальцев Уджина, прежде чем войти в комнату, за ним последовали Чан и Чонин. Даже не взглянув друг на друга, когда они разошлись, взгляды оборотня и Сумеречного охотника оставались твердо на земле, прежде чем дверь закрылась.       — Э-э, Бин, я только сбегаю в ванную на секунду. Если другие придут до моего возвращения, просто поприветствуй их и скажи, что я вернусь очень скоро, хорошо?       — Конечно, Удж.       Не глядя в глаза, Уджин поспешно вышел из комнаты, и, возможно, Сынмину это показалось, но он был почти уверен, что услышал прерывистое дыхание старшего, прежде чем тот двинулся дальше по коридору.       Сынмин не знал, следует ли ему спрашивать, если это было что-то, о чем не следовало говорить, но когда он услышал, как Джисон драматически выдохнул, он понял, что получит объяснение, не спрашивая его.       — Напряжение между ними становится невыносимым. Почему все так происходит?       — Эм, если я перехожу черту, извините, но вы, ребята, не могли бы объяснить, что это было? Чувство неловкости здесь было сумасшедшим, — прошептал Сынмин, почти боясь, что либо Уджин, либо Чан услышат его разговор о том, что, очевидно, было их делом, и придут за ним.       — Чан и Удж раньше были... чем-то особенным. Нет, не так. Уджин и Чан встречались. Они были вместе больше двух лет, и Чан проводил здесь много времени. Мы все стали очень близки, — объяснил Джисон, его губы на мгновение приподнялись, когда он вспомнил о том, что было очевидно хорошими воспоминаниями, прежде чем его лицо вернулось к усталому хмурому выражению. — А потом, около семи месяцев назад, Уджин положил этому конец. Никто из нас не знает почему, и мы пытались спросить об этом. Он всегда отвечает, что просто устал от их отношений и хочет двигаться дальше, а мы все знаем, что это чушь собачья, потому что–       — Они были так чертовски счастливы вместе, — вставил Чанбин, но было очевидно, что он не обладал той же неуверенностью, что Джисон. Скорее, он выглядел разъяренным, как будто изо всех сил старался не кричать, заставляя Сынмина думать, что он знает некоторые очень важные детали о расставании Уджина и Чана, но также, что он не будет разглашать эту информацию в данный момент.       — Как ты видел ранее, это был не очень чистый разрыв. Опять же, никто из нас не знает подробностей, но Чан не стал бы действовать таким образом, если бы Удж не сказал или не сделал что-то жестокое, но мы также знаем, что он никогда бы не сделал этого ни с кем, не говоря уже о Чане. Это так расстраивает, они оба наши друзья, и видеть, как им больно, просто...— Джисон замолчал, слезы раздражения выступили на его глазах.       Даже в мире, полном магии и сверхъестественного, такие люди, как Уджин, кто-то, кто держал так много силы и надежности в себе, не могли избежать суровых проблем, которые жизнь неизбежно бросала.       — Чан больше не приходит сюда, разве что на встречи, и то только потому, что должен. Как ты, вероятно, уже догадался, он оборотень, как и Чонин, кажется. Это наша первая встреча с ребенком, но ты можешь сказать об этом по цвету глаз.       Сынмин проследил за взглядом Чанбина, когда старший указал на его собственные глаза, темные радужки которых резко контрастировали с ледяными голубыми глазами, которые он видел у их двух гостей несколько минут назад.       — Понимаю. Являются ли отношения между Сумеречными охотниками и жителями Нижнего мира распространенными? — спросил Сынмин, искренне заинтересованный всей новой информацией, которую он получал.       — Они не особенно распространены, но и не являются чем-то неслыханным. У некоторых людей есть, за неимением лучшего слова, ”отвращение" к этой идее, — усмехнулся Чанбин. — Есть те, кто считает, что родословная Сумеречных охотников должна быть чистой, а не смешиваться с жителями Нижнего мира, что является чистым дерьмом. Ты ведь любишь того, кого любишь, верно?       Теперь это было то, с чем Сынмин определенно мог согласиться. Ничто подобное не должно стоять на пути двух людей, если они любят друг друга. Он презирал тех, кто навязывал другим свои анахроничные идеи, даже если они не имели смысла.       — Хотя формально Чан не лидер, поскольку в Сеуле живет несколько разных альф, у него самая большая стая, я думаю, шестьдесят волков или около того, и все остальные альфы уважают его достаточно, чтобы позволить ему решать подобные вопросы и отчитываться перед ними, поскольку они работают все вместе. Теперь, похоже, он передаст свои обязанности Чонину. Это значит, что он больше не придет сюда, — заныл Джисон.       Было очевидно, что он огорчен тем, что молодой человек, который еще несколько месяцев назад был довольно важной фигурой в их жизни, больше не появится здесь по какой-либо причине, даже не увидится с ними.       — Может, спросим его еще раз, Бин? Это было давно. Может быть, ему хочется поговорить об этом сейчас.       — Джисон, перестань совать свой нос в его дела. Если он когда-нибудь захочет, чтобы ты знал "почему", он сам тебе скажет.       Это убедило Сынмина, что Чанбин точно знал, почему Уджин прекратил отношения, так как он сказал, что Уджин расскажет Джисону причину, когда будет готов, а не то, что он расскажет им обоим. Джисон, очевидно, не уловил всех мельчайших деталей, которые проговорил Чанбин, но Сынмин уже видел, что Джисон начал защищаться, поэтому он вмешался, чтобы отвлечь ход разговора.       — Итак, Оборотни. Что вы можете мне о них рассказать? Действительно ли они превращаются в полнолуние?       — Не совсем так. Вроде того? Итак, технически ликантропия – это болезнь, — начал Джисон, по-видимому, стряхнув с себя мимолетную меланхолию, охватившую его несколько мгновений назад, — Примитивных можно обратить, если их укусит или поцарапает оборотень, хотя это не всегда кого-то меняет, только заражает людей примерно в половине случаев, но и Сумеречные охотники, и оборотни составили много мер предосторожности, чтобы остановить укусы бродячих оборотней, так что теперь они намного реже. Кто-то также может родиться оборотнем, если оба его родителя с ликантропией, но опять же, это не всегда приводит к ребенку с болезнью. Они смертны и имеют такую же продолжительность жизни, как и мы.       Сынмин подумал, что ему действительно нужно купить блокнот и ручку, чтобы записать все это. Он собирался в конце концов попросить Джисона снова сесть с ним, чтобы убедиться, что он не смешивает разных людей и их способности. Он и так был в замешательстве и не хотел никого обидеть.       — Так как это демоническая болезнь, напряжение может вызвать высокую агрессию на ранних стадиях обращения. Они могут причинить вред другим или самим себе. Со временем они учатся контролировать его, если они выживают достаточно долго, и они также учатся контролировать, когда они хотят превратиться.       Слегка поморщившись, когда Чанбин сказал: "если они выживут достаточно долго", Сынмин не мог себе представить, каково это – пережить такое изменение. Конечно, он был погружен в совершенно новый образ жизни, но он все еще был самим собой, даже если он узнавал, кем стал. Те, кто превращался в оборотня, должно быть, были так напуганы, превратившись в то, что они, должно быть, считали, монстром, прежде чем стать настолько взволнованными, что они действительно хотели причинить себе боль.       — Оборотни вроде Чана, которые уже некоторое время ведут себя подобным образом, могут обращаться по своему желанию. Цвет их меха совпадает с цветом волос, которые они имеют в человеческом обличье. У Чана серебристый мех, он очень красивый. Полная луна немного влияет на них, обостряя их чувства и побуждая вернуться к своим первобытным обычаям и превратиться в волка. Новообращенным оборотням вроде Чонина будет очень трудно подавить это желание. Они на самом деле не имеют никакого контроля над собой, когда они меняются в полнолуние и могут в конечном итоге причинить боль или даже убить кого-то. Поскольку Чан полностью контролирует это, я думаю, что он, вероятно, помогает ему в этом.       — Чонин только недавно обратился? Откуда ты знаешь? — спросил вслух Сынмин, глядя вслед тени молодого человека, с которым раньше не смог пообщаться.       — След от укуса на шее все еще свежий. Оборотни имеют высокую скорость регенерации, которая лечит много ран, но метка Чонина еще не зажила. Останется шрам, сверхъестественная травма, которая была получена им как человеком, займет некоторое время, чтобы вылечиться, обычно около шести-восьми месяцев, что означает, что он был обращен только недавно.       — И все эти альфа, бета и омега все еще имеют роль?       Чанбин покачал головой, но затем кивнул, и Сынмин действительно начал задаваться вопросом, не издеваются ли они над ним, пытаясь запутать его, но в конце концов он понял, что они просто не привыкли объяснять всю эту информацию кому-то, кто не имеет ни малейшего понятия.       — Вожаки стаи называются альфами, и это те, к кому члены стаи обращаются за советом, утешением и помощью. Все остальные в стае на самом деле не имеют такого второстепенного титула, но если бы кто-то захотел бросить вызов альфе стаи и занять его место, тогда он стал бы Альфой. Вот и все, — заключил Джисон, оттолкнувшись от стены, когда увидел, что дверь на улицу начала открываться, показывая, что у них есть еще один гость.       Сынмин начал задаваться вопросом, был ли каждый житель Нижнего мира просто изначально красив, потому что молодой человек, который вошел в дверь, был не чем иным, как захватывающим дух. Гладкие, зачесанные назад, лавандовые волосы были украшены цветочной короной из ромашек и сирени. Шелковая одежда, расшитая виноградными лозами, подчеркивала его гибкую фигуру, подчеркивала остроконечные уши и звезды, усеивающие его щеки. Хотя они были сложены близко к его спине, крылья излучали блеск, фиолетовый и золотой отражая свет.       — Охуеть.       Сынмин ожидал услышать эти слова из своих собственных уст, но когда он посмотрел в сторону, Чанбин уже закрыл рот рукой, чтобы заставить себя замолчать после того, как он позволил фразе сорваться.       — Очень грубо, Сумеречный охотник. Ты всегда так встречаешь гостей?       Чанбин слегка поморщился, подумав, что на самом деле он не произнес эти слова так громко, но решил, что слух феи был намного выше среднего, как он уже должен был знать.       — Мои извинения. Я просто был удивлен...       — Мной? Полагаю, я не могу винить в этом такого простака, как ты.       Попытка Джисона сдержать фырканье не слишком хорошо сработала, но он попытался замаскировать это под першение в горле. Чанбин, однако, не был глуп и бросил на младшего угрожающий хмурый взгляд, прежде чем одарить им фею, стоящую перед ним. Прежде чем он успел открыть рот, чтобы защищаться, мужчина с лавандовыми волосами вздохнул, как будто ему было скучно наблюдать за всем этим взаимодействием.       — Вы глава Института? Мне сказали, что вы хотите поговорить с нами о недавних нападениях демонов.       — Нет, я здесь не главный. Уджин сейчас занят и попросил меня поприветствовать тебя вместо него. Меня зовут Чанбин, это Сынмин, а это Джисон, — проворчал Чанбин, пытаясь сохранить ту же уверенность, что и Уджин, но не делая ничего, чтобы скрыть, как он зол из-за того, что его оскорбили всего несколько минут назад.       — Понятно, — сказал мужчина, окинув взглядом всех троих, прежде чем отвести глаза, — Меня зовут Феликс, и отныне я буду присутствовать на этих собраниях. Пожалуйста, позаботесь обо мне.       Несмотря на то, что эти слова слетели с его губ, казалось, что Феликса совершенно не волнует их присутствие здесь или то, что они хотели обсудить, что заставило Чанбина нахмуриться еще больше.       — Конечно, я надеюсь, что ты тоже сможешь позаботиться о нас, — усмехнулся Чанбин гораздо более веселым тоном, чем Фея, что явно осталось незамеченным Феликсом, когда он промурлыкал в знак согласия. — Если ты просто пройдешь через эту дверь, то сможешь сесть, и мы скоро придем.       — Спасибо. Надеюсь, эта встреча не займет слишком много времени.       На этом разговор закончился, оставив Чанбина, Джисона и Сынмина в недоумении от того, как грубо Фея обошлась с ними, когда он исчез за дверью.       — Вау, красив снаружи, но явно не внутри, — рассердился Сынмин, немного раздраженный тем, что кто-то так разговаривал с Чанбином.       — Не то чтобы это его вина. Феи не могут лгать. Он сказал то, что увидел.       Чанбину потребовалось гораздо больше времени, чем Сынмину, чтобы понять, что Джисон оскорбил его, согласившись с тем, что сказал о нем Феликс, и, в некотором смысле, это действительно доказывало точку зрения феи.       — Заткнись, Сони. Если он не умеет лгать, это еще не значит, что он не умеет быть приятным.       — Значит, Феликс – Фейри? Неужели они все такие красивые?       Мужчины по обе стороны от него в унисон пробормотали короткое "да", заставив его слегка ухмыльнуться, когда Джисон и Чанбин уставились на дверь, через которую он только что вошел.       — Значит, он предводитель Фей?       — Нет. Он – доверенное лицо. Королева Благих никогда не приходит на эти собрания сама. Она всегда посылает кого-нибудь из своих придворных, вроде Феликса, но он никогда не был здесь раньше. В последние несколько раз здесь была другая Фея, он даже не назвал нам своего имени. Он просто молчал и докладывал Королеве, но, по крайней мере, он не был грубым засранцем, как мистер высокий и могущественный, — пробормотал Чанбин, указывая подбородком туда, где Феликса видели в последний раз.       — Окей, так эта Королева Благих, она отвечает за всех Фейри?       — Нет, технически нет. Есть феи, находящиеся под защитой Королевы Благих, и есть те, кого называют Дикими Фейри, которые никому не присягают на верность. Феи, как и Колдуны, не бессмертны, но они живут дольше, так как время движется медленнее в их царстве. Там они стареют по-другому, но когда они приходят в человеческое царство, они начинают стареть, как и мы. Они, как правило, не заботятся о чьей-либо жизни, кроме своей собственной, но после долгих обсуждений мы заставили Королеву согласиться послать кого-то на эти встречи, даже если кажется, что он не хочет быть здесь.       — Черт, Бин, этот парень действительно достал тебя, да? — дерзнул Джисон, чем заслужил удар по руке.       — Хотя их внешность несколько ангельская, их личности часто ассоциируются с демонами. Они могут быть жёсткими и манипулирующими, но опять же, ты не можешь поместить каждую Фею в эту категорию. Но сама Королева Благих определенно принадлежит к этой конкретной группе. За неимением лучшего слова, она стерва.       Джисон пожал плечами, как будто не извинялся за то, что обозвал такую довольно могущественную фею. Старший продолжал говорить о том, как она заботилась о Фейри, находящихся под ее защитой, но больше заботилась о своих собственных интересах; не очень хорошее качество для лидера, подумал Сынмин.       Уджин воспользовался этим моментом, чтобы вернуться, по-видимому, спокойный и в хорошем настроении, что-то слегка изменилось в его поведении с тех пор, как они видели его в последний раз. Когда он вернулся на свое место после того, как Джисон сообщил ему, что прибыл представитель Фей, Чанбин схватил старшего за запястье, прошептав "ты в порядке?" и получив легкий кивок и улыбку, перевел взгляд на входную дверь, которая снова открылась.       Деликатность и утонченность. Именно эти слова сразу же всплыли в голове Сынмина, когда он посмотрел на их последнего гостя. Конечно, Сынмин уже говорил о красоте других обитателей Нижнего мира, которые прибыли раньше, но этот человек, он был на совершенно другом уровне. Еще один план небесной утонченности. Бледная фарфоровая кожа контрастировала с глубокими черными глазами, прикрытыми густыми ресницами. Его шаги были тихими, как будто он шел по воздуху. Темно-бордовая рубашка, которую он носил, действительно подчеркивала его губы, на которые Сынмин не мог перестать смотреть, его глаза были отвлечены только красивой отметиной под левым глазом мужчины.       — Ты определенно не торопился сюда попасть. Ты пришел последним, — пошутил Уджин, очевидно вернувшись к своему обычному "я" после возвращения из того состояния, куда он забрел.       — Я только что лег спать, Удж. Вампиры спят днем, ты же знаешь. Я думаю, ты знаешь это, будучи главой Института и все такое.       — Ты спишь по ночам, как и все здесь, Хёнджин. Перестань пытаться оправдываться, когда единственная причина, по которой ты сейчас идешь спать, это то, что ты всю ночь гулял, — крикнул Джисон со своего места, показывая всем свой телефон, чтобы показать сообщение, которое он получил от Вампира прошлой ночью, спрашивающий свободен ли он пойти с ним в клуб.       Хёнджин показал язык младшему, бормоча что-то о том, что "работа всегда важнее дружбы, когда дело доходит до Сумеречных Охотников", вероятно, раздраженный тем, что Джисон сказал ему, что он должен был пойти на миссию прошлой ночью вместо того, чтобы тусоваться с ним.       Именно тогда Сынмин увидел, как надулся Хёнджин, когда его глаза немедленно сфокусировались на нем. Это было похоже на то, как будто его сбила машина, ощущение, что его грудь раздавливается изнутри, и Сынмин не знал, как это остановить. Он изо всех сил пытался разорвать поединок пристальных взглядов, который у них был, но не мог отвести взгляд, как будто Хёнджин имел какую-то власть над ним. Запах роз и того, что напоминало ему сахарную вату затопили его ноздри, и Сынмин почти почувствовал, что он пьянеет от этого запаха. Это могли быть секунды, это могли быть минуты, но Сынмин чувствовал, что он смотрел в глаза Хёнджина в течение нескольких часов, прежде чем голос Уджина нарушил задумчивость, в которую он вошел, призывая их войти в комнату и занять свои места.       Джисон ухмыльнулся и похлопал Сынмина по плечу, прежде чем сделать несколько шагов вперед. Он не думал об этом, пока не почувствовал легкое присутствие позади себя, повернув голову, чтобы увидеть Хёнджина, идущего практически рядом с ним.       — Привет тебе. Не думаю, что я видел тебя здесь раньше.       Сынмин умел разговаривать. Он делал это всю свою жизнь. Это не должно было быть так, чертовски трудно заставить его рот сформировать слова, чтобы поздороваться с другим, но когда Хёнджин стоял так близко к нему, его разум потерял любую способность заставить его казаться функционирующим человеческим существом.       — Я... э-э, меня зовут Сынмин. Да, кажется, так меня зовут.       — Что-то ты не очень уверен. Ты хочешь, чтобы я спросил еще раз и дал тебе минуту, чтобы подтвердить ответ? — Хёнджин хихикнул, когда он остановился, прежде чем они вошли в комнату.       — Нет, я уверен. Извини, у меня сегодня мысли немного путаются. На то есть причина; очень длинная история, которая, вероятно, наскучила бы тебе, но, клянусь, я не всегда такой идиот.       Хёнджин слегка наклонил голову, сверкнув улыбкой и, в то же время, позволив двум блестящим клыкам высунуться из его губ, поразив Сынмина совсем немного, но не настолько, чтобы он мог это показать.       — Я не думаю, что ты был идиотом. Просто мило. Кстати, я Хёнджин, глава Сеульского клана. Ты только что перевелся сюда или что-то в этом роде?       Прежде чем Сынмин успел ответить, голова Джисона высунулась из комнаты и быстро сфокусировалась на них обоих.       — Послушай, как бы мне ни нравилось, что ты заводишь друзей, Минни, но если бы ты мог сделать это после встречи, чтобы Удж не укусил меня за то, что я присматриваю за тобой, я был бы тебе очень признателен! — прошипел Джисон, бросив свирепый взгляд на Хёнджина за то, что он продлил ожидание начала собрания.       — Извини, Сони, мы идем, — пообещал Хёнджин, прежде чем повернуться к Сынмину с улыбкой в тысячу ватт. — Вообще-то мне хотелось бы побольше узнать об этой истории, от которой у тебя голова идет кругом. В тебе есть что-то такое, чего я никак не могу понять.       Вампир ничего больше не сказал, прежде чем бросил еще одну божественную улыбку на Сынмина и исчез за дверью, не давая шанса Сынмину сказать, что он тоже почувствовал что-то необычное, но он был рад, что он был не единственным, кто, казалось, чувствовал это. Теперь ему оставалось только выяснить, что же "это" за чертовщина.