***
— Держи, Сынмин. — Спасибо, тетушка. В истинно материнской манере Ареум поставила перед Сынмином миску со свежим фруктовым салатом и стакан воды. В какой-то момент Джисон упомянул, что иногда Ареум действительно принимала эту роль близко к сердцу, и хотя всем им было по двадцать, она всегда следила за тем, чтобы они хорошо ели, достаточно спали и не переутомлялись, когда она возвращалась в Институт. — Черт возьми, я хочу задать тебе так много вопросов, но знаю, что ты не сможешь ответить на многие из них, — рассмеялась Ареум, с нежностью глядя на Сынмина. Женщине не нужно было ничего говорить, чтобы передать то, что она действительно чувствовала, ее глаза буквально кричали ему одну фразу: "Я ужасно скучала по тебе." — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ответить на все, что ты хочешь знать, — ответил Сынмин, слегка поклонившись в своем кресле. Он сознавал, что когда-то знал эту женщину, вспышка воспоминаний, пришедшая к нему, дала понять это наверняка, но в данный момент он все еще чувствовал себя немного неловко в ее присутствии. Было смешно чувствовать себя так, когда Ареум уже обращалась с ним с такой добротой, но он встречал множество людей на протяжении всей своей жизни, которые сначала казались сострадательными, но в какой-то момент отворачивались от него. Больше всего на свете он хотел сблизиться с Ареум – возможно, это была единственная возможность обрести мать. Несмотря на то, что она обладала неоспоримым материнским и заботливым чувством, было очевидно, что она была кем-то, кого следует уважать, кем-то высокого стана, что было очевидно по тому, как все вокруг смотрели на них. Однако это было совсем не то, что в первый раз, когда он сидел в столовой с Джисоном и Чанбином, когда все хмуро смотрели на него, когда со всех сторон его окружал приглушенный шепот, когда все пытались понять, правдивы ли слухи. Нет, на этот раз все они казались довольно взволнованными тем, что кто-то столь благоприятный вернулся в их Институт. — Наконец-то она вернулась, — громко выдохнул один из мальчишек. — Вау, она выглядит такой страшной. Хорошо, что мы знаем, что это неправда, — хихикнула другая девушка. — Подожди, кто это? — Ты хочешь сказать, что не знаешь легенды о Со Ареум? — У нее самый высокий показатель убийств демонов за всю историю сеульского Института. — Я слышал, что она буквально владеет всеми видами оружия, известными человеку. — Ходят слухи, что в мире Теней нет ни одной книги, которую бы она не читала. — Кто-то сказал, что через неделю после начала обучения она победила своего инструктора в бою. — Она была одной из самых молодых Сумеречных охотниц, которым предложили место в Конклаве, но она отказалась от него, чтобы позаботиться о своем сыне. — Каждый Институт по всему миру хочет, чтобы она была частью их группы из-за ее навыков. — В общем, просто обалденный Сумеречный охотник. Она такая невероятная. Отлично. Это не заставило Сынмина чувствовать себя еще более запуганным женщиной, которая в настоящее время мило улыбалась перед ним, делая вид, что не замечает не очень тонкого шепота вокруг нее, хотя Сынмин знал, что она слышала каждое слово. — Послушай их, — вздохнула Ареум. — Они бормочут о каких-то слухах обо мне. — Но, — Сынмин напевал, — есть ли среди них настоящие? Это заставило Ареум немного приободриться, приподняв подбородок со сжатых рук и стараясь не позволить гордой ухмылке сменить ее любящую улыбку. — Может быть, — хихикнула она, прежде чем взять клубнику и положить ее в рот, искра игривости появилась в ее тоне. — Но я не собираюсь говорить тебе, какие именно. Позволив себе тихонько хихикнуть, когда он потягивал воду, Сынмин начал чувствовать, что говорит с другом больше, чем с кем-либо еще. Он действительно мог сказать, почему Джисон был так взволнован тем, что она, наконец, вернулась, чтобы увидеть их, и он действительно надеялся, что сможет стать более расслабленным рядом с Ареум, когда пройдет время. — Я не хочу засыпать тебя вопросами о твоей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я уверена, что тебе до смерти надоело, что люди спрашивают тебя об этом. Как насчет того, чтобы двигаться в обратном направлении? Позволь мне начать с того, что я задам тебе несколько вопросов о тебе. Сынмин быстро кивнул в знак согласия, чувствуя небольшой укол счастья в своем сердце, когда Ареум уклонилась от темы его прошлого в пользу того, чтобы узнать, кто он теперь. — Как тебе живется в Институте? Эти трое заботятся о тебе? — спросила Ареум, и взгляд ее сказал Сынмину, что он не должен пытаться защитить трех молодых людей, с которыми он подружился, если они плохо обращаются с ним. — Они действительно не смогли бы сделать для меня больше, даже если бы попытались. Честно говоря, я уже очень давно не был так счастлив. Я в значительной степени обязан им своей жизнью. Наконец-то у меня снова есть семья. Вот что на самом деле чувствовал теперь ко всем этим людям Сынмин. То, как они обращались с ним, старались сделать так, чтобы он чувствовал себя как дома, более непринужденно, как будто он был одним из них, все меняло. В то время как его разум все еще подавлял воспоминания о своем детстве, Сынмин подумал, что, возможно, его сердце помнит, кем на самом деле была его семья. — Это хорошо. Я рада, что хорошо их воспитала. Итак, ты был представлен кому-нибудь еще? — Многие другие Сумеречные охотники здесь были очень добры ко мне. Я думаю, что некоторые все еще немного неловки рядом со мной, но это понятно. Что бы он ни делал в Институте, ел ли, тренировался или проводил время с другими, все равно было несколько человек, которые бросали на него нерешительные взгляды, которые говорили, что они все еще не уверены в том, как они должны относиться к нему. Он не слишком возражал, потому что понимал, почему они ведут себя так. Кроме того, было много других Сумеречных охотников, таких как Мина, Югём и Дахён, которые были чрезвычайно дружелюбны и пытались помочь ему акклиматизироваться в его новой среде обитания. — Я также присутствовал на встрече с лидерами Нижнего мира. Это было действительно интересно. — О, Уджин позволил тебе? Это было разумное решение. Позволяя тебе погрузиться во что-то подобное, — любезно похвалила Ареум, то, в чем Сынмин был уверен, что старший Сумеречный охотник не слышал много от своего реального родителя. — Я тоже так думаю. Я встретил Минхо первым- — О, мой милый Колдун. Разве он не куколка? Как бы там ни описывал Минхо Сынмин, "кукла" не была первой вещью, которая выскочила бы у него изо рта, но, похоже, Ареум очень любила его. Сынмин точно не знал были ли они близки, но нежность, промелькнувшая на ее лице, когда Сынмин упомянул его, доказала, что они не просто знакомые. — Э-э, да, конечно. Затем следом пришел Чан с Чонином. — А, понятно. Как поживает Чан? Я давно его не видела. Сынмин практически слышал, как сердце Ареум разрывалось оттуда, где он сидел. Ни для кого не было секретом, что Джисон и Чанбин были расстроены разрывом Уджина и Чана, и, похоже, это тоже повлияло на Ареум. — Кажется, у него все хорошо. На самом деле я не так уж много общался с ним. Однако Джисон и Чанбин рассказали мне о его ситуации с Уджином. — Я все еще не понимаю, почему этот мальчик порвал с ним. Они так идеально подходили друг другу. Чан обращался с ним так ласково, и Уджин сделал бы для него абсолютно все. Они были друг для друга целым миром. Это не имеет смысла, и это беспокоит меня. Казалось, что все искали ответы, когда дело касалось Уджина и Чана, и дело было не только в том, чтобы просто узнать правду, потому что им было любопытно. Это было потому, что они волновались, боялись за двух молодых людей, которые были невероятно близки, две души, которые не могли быть разлучены. И все же они были. — Ты сказал Чонин? Не думаю, что я встречала его раньше. — Он еще один Оборотень. Чан хочет научить его брать на себя ответственность и посещать собрания. По общему признанию, за последние два дня, с тех пор как они встретились на последнем собрании, Сынмин довольно часто переписывался с Чонином. Не то чтобы у него когда-либо были друзья, но Чонин был кем-то, кого он хотел бы иметь в своей жизни в молодости. Молодой Оборотень был чистым лучом солнца, и этот свет всегда проникал в его послания. Чонин постоянно спрашивал его, как он поживает после того, как Сынмин объяснил ему ситуацию. Желая узнать Чонина поближе, Сынмин спросил, не может ли он встретиться с ним. К сожалению, Чонин сказал, что чувствует себя не очень хорошо и, вероятно, не сможет увидеть его в течение нескольких дней. Сынмин отмахнулся от его извинений, сказав, что пока они могут продолжать беседовать через текст, но у старшего возникло ощущение, что в будущем они станут хорошими друзьями, поскольку уже довольно хорошо ладят. — Значит, он действительно пытается двигаться дальше. Такая жалость, — вздохнула Ареум, массируя виски. — Полагаю, Королева Благих не потрудилась присутствовать на собрании. Старая ведьма наверняка прислала доверенное лицо, верно? Сынмин не смог сдержать смешок, который сорвался с его губ при насмешливом тоне Ареум, когда она закатила глаза, говоря о лидере Фей. По-видимому, никто, казалось, не был слишком привязан к ней, Сынмин помнил, как Чанбин и Джисон также высмеивали ее. — А потом я встретил Хёнджина. Казалось, что эти пять слов были всем, что нужно Ареум, чтобы понять, что было что-то другое в Хёнджине по сравнению с другими. Сынмину действительно не нравилась дразнящая усмешка, которая начала появляться на губах женщины. — Ах, да, Хёнджинни. Такой милый мальчик. Ну, я называю его мальчиком, хотя он достаточно взрослый, чтобы быть моим прапрадедом, — фыркнула Ареум на свою собственную шутку. — Что ты о нем думаешь? — Он... милый, — небрежно пробормотал Сынмин, откусывая дольку апельсина и отводя взгляд от понимающего взгляда Ареум. — Согласна. Итак, вы уже целовались? Сынмин начал бить себя в грудь, пытаясь выбить кусок плода, который упал не туда и заставил его задохнуться. Ареум мгновенно оказалась рядом с ним, все время хихикая и похлопывая его между лопаток, прежде чем взъерошить ему волосы. — Прости, это было жестоко. Ты еще недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы я могла отпускать подобные шуточки. Прости меня. Ты в порядке, Черри? Как только Сынмин восстановил самообладание и дыхание, он почувствовал небольшой укол дискомфорта там, где Ареум только что убрала свою руку. В мгновение ока из-под сомкнутых век Сынмин увидел Ареум, стоящую над ним с незнакомым мужчиной, оба озабоченно смотрели на него сверху вниз. — Ты в порядке, Черри? — Мне больно, тетя. — Сынминни, я сейчас вылечу твое поцарапанное колено. Ты такой взрослый. Будь сильным, ладно? — Да, дядя. Когда это имя эхом отозвалось в его голове, Сынмин предположил, что человек с теплыми карими глазами, сильной челюстью и успокаивающим смешком был отцом Чанбина. Вспоминая кого-то, кого он не встречал с тех пор, как вернулся в Институт, Сынмин гордился этим, но на мгновение он был разбит, когда услышал обеспокоенный призыв Ареум, пробившийся сквозь туман. — Сынмин? Дорогой, посмотри на меня. Положив руку на холодный каменный пол, чтобы не упасть, Сынмин не заметил, что упал со своего места на землю из-за воспоминаний, которые на мгновение привели его в замешательство. Раздражение, как всегда, сопровождало воспоминания, которые он так отчаянно хотел увидеть, хотя того, что он видел, всегда было недостаточно. — Я в порядке, тетя. На данный момент я вроде как привык к этому. Сынмин заметил, что на него снова уставились еще больше глаз, но на этот раз не из-за присутствия Ареум. — Сынмин, это не то, что я испытывала лично, но мне, судя по тому, что я прочитала в многочисленных книгах, действительно кажется, что на твоих воспоминаниях есть блок, который медленно разрушается в данный момент по какой-то причине. Осторожно усадив Сынмина обратно на свое место, Ареум не вернулась к своему, а выбрала место рядом с ним и осторожно коснулась затылка молодого человека, чтобы успокоить боль. — Это просто из-за несчастного случая, тетя. Так сказали врачи. — Это потому, что примитивные врачи не знают, что возможно в нашем мире, мой дорогой. Как я уже говорила ранее, кажется, что ты заставляешь их проходить через барьер, и именно поэтому это причиняет тебе боль, потому что ты не должен быть в состоянии получить к ним доступ. Было много вещей, которые Сынмин не считал бы возможными больше недели назад, целый мир, существующий за пределами его знаний, но он не мог игнорировать то, что говорила Ареум, когда она, казалось, знала так много, чего не знал он. И все же он не мог понять, почему его воспоминания только недавно начали возвращаться, когда он был полностью погружен в темноту в течение последних десяти лет, но, с другой стороны, возможно, ему не следовало дергать за эту нить. — С чего бы это вдруг мои воспоминания оказались заблокированы? — Я не уверена, Сынмин. Может быть, нам удастся это выяснить. Колдуны – единственные, кто способен блокировать чьи-то воспоминания, и поэтому они единственные, кто может их удалить. Возможно, мы могли бы попросить Минхо попробовать, так как тебе с ним довольно комфортно. У Сынмина возникло ощущение, что удаление такого блока было бы довольно инвазивной процедурой, поскольку Ареум хотела, чтобы кто-то, с кем он был знаком, выполнил эту задачу. С одной стороны, если на его воспоминаниях был блок, это означало, что он может быть удален, и Сынмин, наконец, сможет вернуть свое прошлое, и это невероятно возбуждало его. С другой стороны, его пугало, почему его воспоминания были заперты. Если кто-то заблокировал их, зачем он это сделал, и что он найдет, если они будут открыты? И все же Сынмин должен был попытаться. Это то, что он искал последние десять лет, и, по словам Ареум, теперь есть шанс найти их. — Если ты думаешь, что это поможет, мы можем попробовать. Повернув кресло Сынмина лицом к ней, Ареум придала лицу строгое выражение и приподняла подбородок молодого человека, так чтобы он смотрел прямо на нее. — Устранение такого блока может отнять у тебя очень много сил, Сынмин, как умственных, так и физических. Я не заставляю тебя делать это. Честно говоря, это всего лишь моя теория, там может даже не быть блока. Со временем ты можешь вспомнить больше вещей самостоятельно. Мы могли бы подождать и посмотреть. Размышляя об этом на мгновение, Сынмин подумал об изоляции и остракизме, которые он испытывал на протяжении всей своей жизни, потому что он не хотел полагаться ни на кого, чтобы они не оставили его. Наконец-то у него появились люди, которые поняли его, поняли, как он чувствовал себя одиноким всю свою жизнь, и были готовы помочь ему вернуть свое прошлое. Сынмину действительно не нужно больше времени, чтобы думать. — Нет, тетя. Если есть шанс, я хочу им воспользоваться. Главное, чтобы это сделал Минхо. Ареум осторожно кивнула, почти не решаясь согласиться с тем, что она предложила, когда поняла, какое напряжение это может вызвать у Сынмина. — Хорошо, если ты уверен. Я свяжусь с Минхо и спрошу, может ли он помочь. Но мне нужно, чтобы ты пообещал мне кое-что, — взмолилась Ареум, прежде чем Сынмин поспешно кивнул. — Если в какой-то момент это станет слишком для тебя, ты скажешь Минхо, и он остановится. Любая боль, любые плохие воспоминания, которые приходят к тебе, ты можешь остановить разблокирование и возобновить в другое время, если хочешь продолжить. Когда она получила подтверждение, что Сынмин был согласен с этим соглашением, Ареум встала и начала собирать пустые тарелки со стола, но не раньше, чем она поцеловала Сынмина в лоб. Это было действие, которое потрясло их обоих, когда Ареум обернулась, чтобы посмотреть на молодого человека с легким ужасом. Это была резкая реакция, то, что она даже не собиралась делать, но мысли о том, чтобы снова подвергнуть Сынмина опасности, пробудили ее защитные материнские инстинкты, и она на мгновение вернулась в прошлое, когда она утешала маленького Сынмина, целуя его в левую сторону виска. Хотя это поразило Сынмина, когда проявилась такая привязанность со стороны Ареум, он не испытывал неприязни. Он отскочил немного назад, когда Ареум начала вытирать его лоб носовым платком, бормоча тысячи извинений за свою беспечность, говоря, что это больше не повторится, но Сынмин просто рассмеялся над ее возбужденным состоянием, заставив женщину прекратить свои движения. — Тетя, все в порядке. Ты говоришь так, будто только что ударила меня. — Я знаю, но мне не следовало этого делать, когда мы еще не пришли к этому. — Может быть, и нет, — начал Сынмин, — но если этот разговор чему-то и научил меня, так это тому, что ты заботишься обо мне и моем благополучии, и у меня такое чувство, что ты всегда заботилась обо мне. Я доверяю тебе, тетушка. Не беспокойся. Казалось, что одно это заявление означало абсолютный мир для Ареум, когда она прекратила свое служение и посмотрела глубоко в глаза Сынмина. — Ты так сильно напоминаешь мне своего отца, но в тебе определенно есть дух твоей матери. Такая чистая душа, — прошептала она, убирая прядь распущенных волос с глаз Сынмина. — Вы были близки с ними? — Они были моими лучшими друзьями, — гордо заявила женщина. — Ты не смог бы найти более добрых людей, даже если бы попытался. Сколько бы времени ни прошло, я до сих пор помню боль, которую испытала в ту ночь. Это было мучительно. — Ты имеешь в виду, когда ты узнала, что они… Ареум прикусила губу и с грустной улыбкой покачала головой. — Нет. Я поняла, что с ними что-то случилось раньше, чем остальные. Я знала, потому что твоя мать была моим Парабатаем. Зная многое о связи Парабатаев из того, что рассказал ему Джисон, Сынмин почувствовал боль в сердце, когда услышал о том, что Ареум потеряла не только своих друзей и семью в ту ночь, но и свою вторую половинку. Джисон сказал, что, по-видимому, ты сам умирал, когда умирал твой Парабатай, и Ареум была вынуждена пройти через это десять лет назад, когда забрали мать Сынмина. — Я думаю, именно поэтому для меня так много значило, когда Чанбин сказал мне, что они нашли тебя. Тогда я думала, что ты потерялся вместе с мамой, но часть Минджун на самом деле вернулась ко мне, и будь я проклята, если не смогу защитить тебя всем, что у меня есть... потому что я не смогла защитить ее. Сынмин подумал, что, возможно, Ареум была права, когда сказала, что их отношения еще не совсем "сложились", но он ничего не мог поделать, когда услышал о том, как женщина перед ним рискует всем, чтобы защитить его, точно так же, как она всегда пыталась сделать это для его матери. Обняв ее за шею, Сынмин крепко прижал Ареум к себе, не чувствуя никакого дискомфорта, когда она ответила на его объятия, положив руку ему на затылок, чтобы еще сильнее притянуть его к себе. — Несмотря ни на что, Черри, мы все здесь ради тебя. Помни это. Мы тебя больше не отпустим.***
— Чан? Ну и чем обязан такой чести? Когда Минхо услышал ритмичный стук в дверь, ему даже не нужно было открывать ее, чтобы узнать, кто стоит по другую сторону. Альфа-оборотень был довольно своеобразен во всем, что он делал. — Привет, Мин. У тебя есть минутка поговорить? — Ну конечно! Что угодно для моего друга, который не удосужился навестить меня в последние пару месяцев. — Мин, перестань. Ты же знаешь, почему я так редко бываю здесь. — Правда, Чан? Ты говоришь так, будто это моя вина. Он не хотел, чтобы это прозвучало так резко, но Минхо не мог отрицать, что ему было больно, когда он чувствовал, что должен выбрать сторону после того, как Уджин и Чан расстались. Будучи Верховным Колдуном, его работа позволила ему встретиться с обоими молодыми людьми еще до того, как они стали предметом спора. Он был их другом в течение долгого времени, но с тех пор, как они расстались, они едва могли находиться в одной комнате друг с другом, исключая обязательные встречи, назначенные Конклавом. Поскольку навыки Минхо часто требовались Институту, он проводил много времени с Уджином, и для Чана это, вероятно, было очень ясным сигналом. Между ними не было никакой вражды, они по-прежнему были близкими друзьями и уважали друг друга, но с тех пор, как произошло это фиаско, что-то изменилось в динамике отношений между ними, перемена, которую Колдун не очень любил. Минхо также знал, что причина, по которой Оборотень не встречался с ним так часто, заключалась в том, что Чан знал, что он будет постоянно бомбардировать его вопросами, пока не получит ответы, которые искал. Так, подумал он, почему бы не попробовать еще раз? — Неважно. Не то чтобы мне не было горько или что-то в этом роде. Ты случайно не пришел поговорить о том, что произошло между вами? Колдун увидел, как Чан скрутил язык, прежде чем закрыть рот, верный признак того, что он будет играть с той же стратегией, что и Уджин. — Упрямый как задница волк. Вы оба невероятны. Даже не видите, что я просто хочу помочь вам обоим. Ну, тогда почему ты решил наконец-то удостоить меня своим присутствием? — Мне нужна твоя помощь, чтобы выследить кое-кого. Фыркнув от такой просьбы, Минхо налил себе выпить и предложил Чану, который без колебаний согласился. Был ли он разочарован тем, что Чан здесь не для того, чтобы просто наверстать упущенное? Может быть, немного, но он никогда не отвернется от друга в беде, если сможет чем-то помочь. — Кто-то ускользает от такого великого альфы, как ты? Не можешь его вынюхать? — У меня нет его запаха, — кашлянул Чан, сморщив нос от мощи напитка, который протянул ему Минхо. — Кто этот человек? Какой-то соперничающий волк, создающий проблемы? Вампир, которому нужно преподать урок? Еще один потрясающий Колдун вроде меня? — Обычный человек. Это заставило Минхо закрыть книгу, которую он листал, чтобы найти заклинание, которое требовалось, чтобы найти кого-то без связи с человеком. Не было ничего необычного в том, что люди Сумеречного мира обращались к нему за помощью по целому ряду вопросов; отслеживать людей было его специальностью, но он мог с уверенностью сказать, что только горстка людей когда-либо просила его найти кого-то, кто не принадлежал к их миру. — Примитивный? Какого черта ты ищешь примитивного? Казалось, что седовласый волк собирается снова замолчать, но Минхо начинал безмерно раздражаться на своих друзей и их молчание. — Назови мне причину, Чан, или можешь проваливать. Если это вылезет мне боком, я хочу быть готовым. Кроме того, я устал от того, что меня держат в неведении, когда речь заходит о твоих секретах. Минхо знал, что Чан не хочет быть трудным, и единственная причина, по которой он не был откровенен, вероятно, заключалась в том, чтобы защитить кого-то, но ему действительно нужно было знать, во что он ввязался на этот раз. — Это Чонин. — А? Чонин – не примитив. — Нет, этот парень, этот примитив – тот, кого Чонин знал еще до того, как его обратили. По-видимому, Чонин встретил его в городе, и этот парень видел, как он убил демона, когда тот был частично изменен. Глаза Минхо широко раскрылись, и он тихо присвистнул, понимая, что ситуация далеко не идеальна. История становилась все более и более интересной по мере того, как Чан вспоминал ее, и у Минхо было больше, чем несколько вопросов об этом. — Этот парень видел демона? Это значит, что он не обычный человек, Чан. Ты должен знать... — ...что они не видят демонов? Чонин сказал мне, что его запах был обычным и повзрослевшим, он всегда знал его таким. Что-то здесь не так, и мне нужно, чтобы ты выследил его, чтобы я мог понять, в чем дело. Решив, что информации пока достаточно, Минхо пожал плечами и снова принялся искать заклинание. Как только он найдет этого таинственного юношу, он вытянет из Чана всю историю, хочет он того или нет. — Ты можешь, по крайней мере, рассказать мне что-нибудь о мальчике? Как бы я ни был хорош, я не могу работать с пустыми руками. — Бан Едам. Ему двадцать лет. Родом из Пусана. Чонин, в своем бреду от лихорадки прошлой ночью, сказал мне, что они были лучшими друзьями с самого детства. Мне действительно нужно найти этого парня, Минхо. "Очевидно", подумал Колдун, остановившись на нужной странице. Минхо знал, с какими проблемами все они могут столкнуться, если примитив откроет тайны их мира. Лучше всего разобраться с этим беспорядком быстро. Хотя у Минхо было такое чувство, что он не только скрывал секреты их мира, но и защищал Чонина. Он ничего не знал о юном Оборотне, но то, как Чан вел себя с ним прошлой ночью, заставило Минхо подумать, что с ним случилось что-то неприятное с тех пор, как он оставил свою примитивную жизнь позади. — Поскольку ты не можешь дать мне ничего физического, это займет некоторое время. Я позвоню тебе, когда найду его. Если только ты не захочешь вернуться, чтобы просто повидаться со мной. Хотя я сомневаюсь, что это произойдет, — пробормотал Минхо последнюю фразу, но постарался, чтобы волк услышал ее достаточно громко. — Спасибо, Мин, — улыбнулся Чан, пытаясь выразить свою истинную благодарность простыми словами, которые слишком часто произносились. — Я ценю это. Минхо притворился, что невероятно сосредоточен на книге в своих руках, но он не пропустил, как Чан двинулся вперед, почти как если бы он хотел обнять Минхо на прощание, как они всегда делали, но в последние шесть месяцев Чан сдерживался, не показывая привязанность к любому, кто не был в его стае. Минхо знал об этом, даже если никто другой не знал. Он перебросил пару теорий, но в конце концов Колдун пришел к выводу, что это потому, что Чан больше не хотел быть рядом с кем-либо. Уязвимость стала слабостью альфы, полагаясь на других, ты становишься восприимчивым к боли; именно этому его научили отношения с Уджином, и Минхо ненавидел это. Колдун едва заметил, что Чан начал разворачиваться и уходить, даже не попрощавшись, и неважно, как сильно Минхо был раздражен другим, он не хотел, чтобы какое-то напряжение висело над их головами, поэтому он погнался за Чаном и догнал его как раз в тот момент, когда волк открыл дверь, только чтобы встретиться с другим. — О, Сони? Что ты здесь делаешь? Минхо съежился, услышав это имя, совершенно забыв, что сказал Сумеречному охотнику, что сегодня вечером он свободен и должен прийти. Никто в Институте не знал об их маленькой договоренности, и Чан, конечно, тоже. В чем причина этого? Чан был таким же защитником Джисона, как Уджин и Чанбин, и Минхо был уверен, что ему надерут задницу за то, что он согласился на предложение Джисона ради развлечения. Встретившись взглядом с молодым человеком по другую сторону порога, Минхо послал Джисону взгляд, когда увидел, что младший начал паниковать, говоря ему сохранять хладнокровие, потому что, если он проявит какие-либо признаки удивления, нос Чана мгновенно уловит запах горя. — Привет, Чан. Эм, я хотел одолжить книгу у Мина. Подумываю научить Минни кое-каким колдовским штучкам. Я могу вернуться в другое время, если я мешаю. — Нет, нет, не говори глупостей. Я как раз собирался уходить. Но я рад тебя видеть, — вздохнул Чан, ударив Джисона по руке, прежде чем повернуться к Минхо. — Мы скоро поговорим, Мин, и спасибо за помощь. Когда Чан, кивнув в последний раз, вышел за дверь, Минхо глубоко вздохнул, радуясь, что волк не заметил ничего необычного в их поведении, увидев, что Джисон сделал то же самое, прежде чем двинуться дальше в комнату. — Ты мог бы предупредить меня, что здесь будет Чан. — Я не знал! Он просто неожиданно заскочил, чтобы попросить об одолжении. Не имеет значения, он, кажется, не знал, почему ты на самом деле здесь, — ухмыльнулся Минхо, его непревзойденная уверенность текла по всей комнате. Он не терял времени даром, отталкивая Джисона назад, пока младший не прижался спиной к двери, сразу же соединив их губы без намека на нежность. Синяки были единственным способом описать интенсивность поцелуя, а также хватку, которой Минхо держался за талию другого. Не было никакой необходимости в нежности, потому что это не то, чего они оба хотели от этих отношений. Минхо ясно дал это понять, когда все началось много месяцев назад, и, к счастью, Сумеречный охотник был настроен точно так же. Для Джисона все, что он хотел – это как-то скоротать время, поскольку он указал, что слишком занят, чтобы поддерживать отношения с кем-либо из-за своей работы, и именно поэтому он разыскал Минхо. Вот и все, чем был для него Минхо, чем он когда-либо станет. Никаких чувств, никакой страсти, никаких беспорядочных эмоций, которые могли бы все усложнить. Минхо ухмыльнулся в челюсть Джисона, услышав, как младший всхлипнул, когда он оставил там поцелуи открытым ртом, двигаясь вниз по его шее, прежде чем он внезапно отстранился, ужасно гордый тем, что смог заставить Сумеречного охотника развалиться на части вот так. — У тебя есть что-нибудь на сегодня, Сони? — Эм, я... ну... — Джисон запнулся, пытаясь взять себя в руки. — Я подумал, что мы могли бы просто посмотреть фильм или что-нибудь в этом роде. Есть очень симпатичный рождественский фильм под названием Клаус, который я... хотел посмотреть… Это было не то, что Минхо ожидал услышать из уст Джисона, но он действительно не имел никаких проблем с тем, чтобы просто расслабиться. По крайней мере, в первую часть вечера. — Рождество уже закончилось, Сон. — Я знаю. Я просто подумал… Улыбка на лице Минхо исчезла так же быстро, как и появилась из-за очаровательного взволнованного лица Джисона. Покачав головой от собственной реакции, Минхо просто пожал плечами, сказав, что на самом деле ему все равно, и махнул рукой, чтобы задернуть занавески на другой стороне комнаты, чтобы сделать атмосферу более комфортной. — Ладно, но если этот фильм отстой, то это на твоей совести.