Saudade

      Сегодня солнце стояло высоко и светило ослепительно ярко. Птицы с крыльями мутного цвета и мелодичными мелодиями парили в вышине и блуждали в облаках. Дети смеялись и ругались, быстро шагая по дорожке к школе. Все было так чертовски красиво сегодня, и все это потому, что Хëнджин наконец-то пригласил Сынмина на их второе свидание.       Теперь, некоторые люди могли бы назвать его безнадежным романтиком, которым он был, абсолютно и полностью, но во всех представлениях Хëнджина о любви, идея найти кого-то, с кем стоит провести свою жизнь, никогда не применялась к нему. Он мог видеть, как это происходит с другими людьми, даже в его собственной группе друзей. Совсем недавно он не мог не хихикать над постоянными сообщениями, которые Джисон посылал ему в последнее время о новом увлечении Чанбина. Он сам видел это на прошлой встрече, когда Чанбин позволил Фее играть с его пальцами под столом, хотя они оба думали, что никто не заметил. Хëнджин заметил, и хотя он был уверен , что между ними ничего не было, пока, все же он предположил, что Феликсу не потребуется много времени, чтобы понять, что Чанбин смотрит на него по-другому, или чтобы Чанбин сделал шаг. Он мог честно сказать, что всегда был счастлив, когда кто-то находил кого-то, кого хотел любить.       Для Хёнджина это было просто немного сложнее. Он был в отношениях, только одни или пара из них были серьезными, некоторые длились только одно свидание, потому что он знал, что не получится, и он ненавидел тащить людей, когда не было никакой надежды, но в целом, это было потому, что он ненавидел разбитое сердце, более конкретно, своё собственное. Люди часто шутили, что сердце Вампира не может разбиться, так как оно больше не бьется, линия, которая становилась чрезвычайно старой, но Хёнджин знал по опыту, что он может причинить боль так же сильно, как и все остальные.       Но Сынмин? Сынмин был странным, в лучшем смысле этого слова. Не имея ни малейшего представления о том, что заставило его хотеть быть рядом с Сынмином, Хёнджин просто позволил всему случиться, не зная, насколько он начнет просто обожать рыжеволосого Сумеречного Охотника, который появился из ниоткуда и полностью перевернул его жизнь с ног на голову.       Они двигались быстро, Хёнджин знал это, а если бы забывал, постоянные язвительные комментарии, исходящие от его друзей, быстро напомнили ему, но Хёнджин ничего не мог с этим поделать. Он хотел быть с Сынмином днем и ночью, двадцать четыре на семь, и они были только на одном свидании. Минхо назвал его собственником, это было немного преувеличением, но не было ни одной причины, по которой Вампир спросил Сынмина, можно ли называть его своим парнем. Нет, определенно нет.       В любом случае, он собирался начать этот день на самой позитивной ноте, какой только мог. Поднеся букет роз, гортензий и гардений к носу, чтобы вдохнуть пьянящий аромат, Хёнджин надеялся и молился, чтобы цветы понравились Сынмину; он провел больше часа в цветочном магазине, разговаривая с очень услужливым флористом о том, что больше всего понравится его парню. Стоя за дверью Института, Хёнджин потянул за воротник своего детского сине-белого шерстяного свитера, задаваясь вопросом, хорошо ли он выглядит. Да, он выглядел хорошо, он знал, что так и есть, но он размышлял о том, будет ли Сынмин считать так же. Хёнджин не знал, нравится ли ему, что он так чертовски нервничает каждый раз, когда собирается увидеть Сумеречного Охотника, но он ничего не мог поделать с бабочками, или летучими мышами как однажды пошутил Джисон, хихикая над своей собственной шуткой, летающими в его животе.       Войдя в Институт, Хёнджин был довольно удивлен, когда его чуть не сбила с ног Дахён, которая повернулась и поклонилась с извинениями, прежде чем снова убежать. Встряхнув букет, благодарный, что цветы не были повреждены, Хёнджин держался в стороне от входа, наблюдая, как многие Сумеречные Охотники неуклюже суетятся вокруг по какой-то неизвестной причине.       Только когда он услышал, как Сынмин окликнул его по имени, Вампир отвел глаза от шума и суеты, полностью растаяв, когда он увидел своего парня в маленьком белом берете, выглядя в нем таким мягким, он сочетался с чистым свитером с высоким воротом и розовым пальто цвета фуксии. Если бы у Хёнджина не был распланирован целый день, он бы просто хотел обнимать Сынмина, пока они не заснут в объятиях друг друга. Но он спланировал его, и он был гораздо более взволнован тем, чтобы поделиться с Сынмином веселым днем.       — Доброе утро, милашка, — пробормотал Хёнджин, схватив одну из рук Сынмина и притянув его к себе, чтобы слегка чмокнуть в губы. — Это для тебя.       Казалось, что Хёнджин был не при чём, когда Сынмин осторожно взял у него букет и провел большим пальцем по лепесткам, восхитительная улыбка, которая затмила красоту цветов, поселилась на его лице.       — Они великолепны, Хёнджин. Большое спасибо, — застенчиво проговорил Сынмин, вдыхая восхитительный аромат. — Подожди здесь, я только поставлю их в воду в своей комнате.       Кивнув головой, Хёнджин объявил, что не пошевелит ни одним мускулом, пока он не вернется. Вампир ожидал, что будет один, пока не вернется Сынмин, но почувствовал чье-то присутствие, шагнувшее к нему, даже не обернувшись.       — Что я могу сделать для тебя в это чудесное утро, Удж?       — У тебя ужасно хорошее настроение. Как ты вообще узнал, что это я? — ответил старший Сумеречный Охотник.       — Ну-ну, Ким Уджин. Ты пытаешься сказать мне, как руководитель Института, что забыл, что у Вампиров слух гораздо острее, чем у людей вроде тебя? Какой стыд.       Хёнджин не мог не фыркнуть, увидев равнодушное выражение лица Уджина, но вскоре оно превратилось в серьезное, и Хёнджин понял, что сейчас не самое подходящее время для шуток.       — Что случилось, Удж?       — Мне нужно, чтобы ты присутствовал на встрече со мной.       Наклонив голову с легким замешательством, Хёнджин попытался понять, когда будет следующая встреча их группы. Это было не раньше, чем через несколько дней, но даже так Уджину не нужно было напоминать ему, чтобы он присутствовал. Он не был каким-то ребенком, за которым нужно присматривать.       — Ага, Удж, я знаю. Я буду там. До сих пор мне удавалось бывать на всех остальных, не так ли? Нет необходимости-       — Нет, Хёнджин, — перебил Уджин. — Другая встреча. Это не официально. Мы будем в квартире Минхо, просто кое-что должно быть сохранено между несколькими конкретными людьми.       — О? И кто эти конкретные люди? — спросил Хёнджин, удивляясь, почему эта "встреча" проходит за закрытыми дверями.       — Я, ты, Минхо и Чан.       Это был очень интересный набор людей, особенно когда дело касалось альфы Оборотней, но Хёнджин ничего не сказал об этом сейчас, просто продолжая гадать, почему Уджин был так скрытен со всем этим.       — Ты не можешь говорить об этом ни с кем другим, Хёнджин. Понимаешь? Абсолютно ни с кем. Даже Сынмином.       Именно то, как Уджин внезапно понизил голос, заставило странное покалывание пробежать по спине Хёнджина, как будто он не мог позволить никому из Сумеречных Охотников вокруг него узнать, о чем он просит Вампира.       — Уджин, в чем дело? Почему я не могу рассказать об этом Минни? Ты меня немного беспокоишь, а это о чем-то говорит.       — Я... пока не могу тебе сказать, Хёнджинни. Просто приходи к нему завтра в восемь вечера, хорошо?       — Удж, я-       — Привет, Минни. Ты очень взволнован вашим свиданием?       Хёнджин закрыл рот, когда услышал, как Уджин окликнул Сынмина, обернувшись, чтобы увидеть, как младший практически вприпрыжку возвращается к ним с видимым ликованием. Прежде чем Сынмин успел добраться до них, Хёнджин бросил на Уджина последний взгляд, не получив ничего, кроме едва заметного кивка, прежде чем повернуться к рыжему, который переплел их с Хёнджином руки вместе.       — Да, очень. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что задумал Хёнджин. Я кстати жду от него многого. В конце концов, он идет на свидание со мной, — хихикнул Сынмин и снова рассмеялся, увидев паническое выражение на лице Вампира. — Уверен, мне понравится.       — Никакого давления, да? — Хёнджин нервно усмехнулся, потирая затылок. — Эй, а почему сегодня здесь так много народу? Дахён чуть не сбила меня с ног по дороге.       — О, отец Уджа вернется через несколько дней, так что мы заботимся о том, чтобы все было готово для него, — сообщил Сынмин, и Хёнджину не нужно было больше ничего слышать, чтобы понять, почему сегодня утром вокруг царила небольшая истерика.       Он не мог сказать, что у него когда-либо было много взаимодействий с самим Юнсоком, но Хёнджин все еще испытывал ту же неприязнь или, скорее, отвращение к человеку, которого Уджин неохотно называл своим отцом. После того, как он услышал, как он вел себя почти со всеми и как он относился к своему сыну от Чанбина и Джисона, было много причин иметь некоторое предубеждение по отношению к этому человеку. Тем не менее, он также слышал от Сынмина во время их многочисленных ночных бесед, что причина, по которой человек возвращается в Институт, заключается в том, что он может осмотреть его сам, так как он не верит, что они нашли Сумеречного Охотника, которого считали мертвым в течение десяти лет, пока он не увидит его собственными глазами.       В каком-то смысле он знал, что беспокоиться не о чем, потому что ни его друзья, ни Ареум никогда не допустят, чтобы что-то неприятное случилось с Сынмином, пока они рядом. Мысль о том, чтобы попытаться пробиться через эту бешеную стаю волков, привела сердце Хёнджина в спокойное состояние. Тем не менее, он сочувствовал Уджину, когда знал, что Сумеречный Охотник видит необходимость попытаться убедиться, что его отец не сможет указать на что-нибудь, за что его можно отругать, заставляя всех бегать вокруг и готовить все. С сочувственной улыбкой Хёнджин кивнул головой, давая понять Уджину, что он будет рядом с ним, если ему это понадобится, и что он увидит его следующей ночью на встрече.       — Ладушки, ты готов идти?       — Да! Пошли уже! — закричал Сынмин, уже начав тащить Вампира через переднюю дверь.       — Повеселитесь, вы двое. Увидимся... когда-нибудь, наверное, Минни, — рассмеялся Уджин, уже точно зная, что запланировал Хёнджин на сегодня и что он понятия не имеет, когда младший вернется в Институт.       Идя по пустому тротуару, Хёнджин сцепил пальцы с Сынмином, получив чудесную улыбку от молодого человека рядом с ним.       — Итак, куда мы отправимся в первую очередь?       — Я не могу сказать тебе ничего. Это сюрприз. Увидишь, когда мы туда доберемся. Пункт назначения номер один, мы идем!

***

      Стук шаров, ударяющихся о задник будки, звон мелочи, многочисленные гудки игровых автоматов вокруг них заставили внутреннего ребенка Сынмина взвизгнуть от возбуждения. Был только один случай, когда он ходил в игровой зал, когда он был в детском доме, но это было не так уж весело. Их отвезли туда в особый выходной день, и каждому дали по десять тысяч вон. Тем не менее, все остальные дети разбились на пары и играли друг против друга в гоночные игры или шутеры от первого лица, и, конечно же, так как Сынмин был самозваным изгоем, он просто неуклюже бродил по аркаде, играя в автомат с механической рукой, пока у него не закончились деньги, даже не получив ничего за все свои усилия.       На этот раз все будет по-другому. И все потому, что рядом с ним был Хёнджин.       — Окей, остановка номер один "сказочно чудесного экстраординарного дня захватывающего веселья Минни" уже здесь! Что, я надеюсь, нормально… — Хёнджин замолчал после своего довольно драматичного открытия, мягко глядя на Сынмина, ожидая какой-нибудь реакции от младшего.       — Это здорово, Хёнджин. У меня никогда раньше не было возможности поиграть в аркаду, — прощебетал Сынмин, не потрудившись рассказать Вампиру о своем довольно мрачном опыте в детстве. — В какую ты хочешь сыграть первой?       — Я надеюсь, что ты скажешь. В конце концов, это твой день.       Закатив глаза, пытаясь сдержать улыбку, Сынмин признал свое поражение, зная, что весь день Хёнджин будет приводить его в разные места, но, вероятно, позволит ему принимать решения.       — Хорошо, тогда давай сыграем в эту игру, — пропел Сынмин, потянув Хёнджина за руку, чтобы повести его к баскетбольным кольцам на стене, но был остановлен, когда Вампир повёл его обратно.       — Как насчет того, чтобы сделать эти игры немного интереснее?       — Что ты задумал? — спросил Сынмин, не уверенный, нравится ли ему зловещий блеск в глазах старшего.       — За каждую игру, которую я выиграю, ты должен поцеловать меня, прямо сюда.       Хёнджин трижды постучал указательным пальцем по своим сморщенным губам, взмахнув ресницами, прежде чем Сынмин мягко хлопнул его по щеке и повернул голову в сторону.       — Это звучит как поистине ужасное наказание. Что получу я, если выиграю? — Сынмин хихикнул, когда Хёнджин притянул его ближе и соприкоснулся носами.       — Э-э, я буду тебя целовать, да? Вот как работает эта игра, Минни.       В конце концов, это действительно не имело значения, какой была бы награда Сынмина, если бы он выиграл, потому что Хенджин был безжалостным противником, когда дело доходило до любой игры.       Баскетбол? Хенджин победил.       Стрелялки? Хенджин победил.       Аэрохоккей? Хенджин победил.       Гоночные игры? Каждый мог видеть, к чему это ведет.       Каждый раз, когда они заканчивали игру, в каждой из которых Хенджин имел самый высокий балл, Вампир немедленно подбегал к своему парню, плотно закрывая глаза и выпячивая губу, верный признак того, чего он хотел. И кто такой Сынмин, чтобы не потакать ему? Обхватив ладонями лицо старшего, Сынмин оставлял легкий поцелуй на его губах, определенно не превышая рейтинга PG, когда они были на публике, как здесь, даже несмотря на то, что Хёнджин дулся и скулил каждый раз, когда он отстранялся.       — Минни! Иди сюда! Какую ты хочешь?       Отойдя от стенда для тренировок в стрельбе по мишеням, Сынмин проскочил к машине с рукой, увидев, что она полна мягких игрушек, узнав некоторые из детских шоу, таких как Пороро, Тобот и Дули. После некоторого серьезного раздумья он сказал Хёнджину, чтобы он попробовал достать игрушку Пороро, потому что он сказал, что она напоминает ему о Джисоне, когда он носил очки, что заставило старшего фыркнуть в знак согласия.       На самом деле, Сынмин не знал, было ли слово "попробовать" в словаре Хёнджина, потому что ему удалось схватить маленького очкастого пингвина с первого раза, рука схватила его и опустила в дыру, когда автомат зажегся и заиграли фанфары.       — Ты не можешь быть настолько хорош во всем, — усмехнулся Сынмин, когда Хёнджин с гордой улыбкой протянул ему мягкую игрушку. — Ты такой раздражающий.       Лицо Вампира вытянулось от слов Сынмина, и он задался вопросом, знал ли Хёнджин, что то, что он только что сказал, было шуткой. Конечно, он знал, что Сынмин никогда бы не оскорбил его так, но застенчивая надутая губка, украшающая его лицо, заставила младшего усомниться в этом.       — Эй, я просто пошутил, Хёнджин. Извини, это была просто шутка, но мне все равно не следовало этого говорить.       Проблема прояснилась на удивление быстро, когда Хёнджин насмешливо шмыгнул носом, прежде чем снова трижды постучать по губам. Сынмин выругал себя за собственную наивность и ударил Хёнджина кулаком в грудь за то, что тот заставил его волноваться, что он неосознанно обидел его. Тем не менее, он наклонился вперед и поцеловал Вампира, позволив этому длиться чуть дольше, чем предыдущим, пока они оба не услышали удлиненное "фу" рядом с ними, отдалившись, чтобы увидеть группу детей, делающих им отвратительные лица и закрывающих глаза, чтобы защитить ту маленькую невинность, которая у них была.       — Нам, наверное, лучше убраться отсюда, — хихикнул Сынмин, потянув Хенджина свободной рукой, а другой крепко прижимая Пороро к груди.       — Дайте себе десять лет, дети! У вас тоже появиться кто-то, кого вы захотите целовать каждый день!       — Хёнджин! Заткнись!       Вампир продолжал хихикать за его спиной, уши Сынмина нагревались с удивительной скоростью.       — Итак, свидание заканчивается здесь или что? — спросил Сынмин, не двигаясь в определенном направлении, так как они понятия не имели, куда идут, крепко прижимая к себе Пороро.       — О, Минни. День только начинается.

***

      После того, как Сынмин и Хёнджин перекусили в самой очаровательной маленькой кофейне, где Сынмин заказал клубничную тарталетку и горячий шоколад с зефиром и сливками, Вампир сказал, что они должны поторопиться, так как следующий сюрприз был запланирован заранее. Вот так они оказались перед очаровательным, причудливым маленьким баром с бархатными веревками и двумя довольно устрашающего вида вышибалами, стоящими перед входом. Сама улица была довольно пустынной, и Сынмин должен был задаться вопросом, почему в таком маленьком месте было так много охраны, что никто не хотел входить, кроме них.       — Итак, у нескольких моих друзей здесь будет частный концерт. Я подумал, что было бы здорово расслабиться и немного послушать музыку. Может быть, поговорить с ними потом? — Хёнджин болтал, пока они подходили к двери, и стукнулся кулаками с обоими вышибалами, которые сломали свой фасад и улыбнулись ему, клыки торчали из их ртов, когда они сделали это.       — Звучит весело. Кто твои друзья? Я знаю их песни? — спросил Сынмин, крепко обхватив левую руку Вампира, когда он также бросил вежливое приветствие двум крепким мужчинам.       — Я не уверен. Ты знаешь Day6?       Сынмин полностью остановился, заставив Хёнджина отступить назад и посмотреть на него, чтобы спросить, что случилось, но когда он увидел выражение неподдельного шока на его лице, он уже знал.       — Ты... ты, должно быть, шутишь. Ты знаешь Day6?! Day6?! — почти закричал Сынмин, хватая Хёнджина за предплечья.       — А, хорошо. Джисон упомянул, что однажды слышал, как ты слушал их во время учебы. Ты ведь фанат, да? — Хёнджин ухмыльнулся, пытаясь затащить Сынмина в соседнюю комнату.       — Фанат? Нет, я уже давно перестал быть просто фанатом. Я практически президент их фанклуба!       Дрожь начала сотрясать тело Сынмина, но это было в хорошем смысле; что-то сравнимое с тем, когда вы катаетесь на американских горках, которые двигаются с головокружительной скоростью. Он собирался встретиться со своими кумирами, с кем-то, кто значил для него абсолютный мир, кто сделал для него чертовски много, даже не зная, кто он.       — Ты ведь знаешь, что их новый альбом выходит в следующем месяце?       Конечно, Сынмин знал. Каким бы фанатом он был, если бы не отметил день выхода альбома в календаре своего телефона еще до того, как началась вся эта история с Сумеречными охотниками?       — Ну, сегодня они сыграют здесь свои новые песни. Еще несколько человек придут, и они спросят наше мнение позже, — вздохнул Хёнджин, когда Сынмин снова потянул его назад, чтобы остановить.       — Прости, ты хочешь сказать, что я буду одним из первых людей во всем мире, кто послушает новые песни Day6? — завизжал Сынмин, абсолютно не контролируя свое тело, когда он начал подпрыгивать на месте, даже не обращая внимания на других людей, которые начали прибывать и смотреть на них с намеком на беспокойство.        — Да, Минни. Ты будешь одним из первых. Тебе нравится этот сюрприз?       Это был, возможно, один из самых идиотских вопросов, которые Хёнджин когда-либо задавал в своей бессмертной жизни, так как Сынмин совершенно ясно дал понять, что он чувствует по поводу этой остановки в их день веселья. Если он все еще не был уверен, то то, как Сумеречный Охотник схватил его за щеки и притянул к себе для поцелуя до синяка, уничтожило бы любые сомнения старшего.       — Откуда ты вообще их знаешь? — спросил Сынмин, когда ему наконец удалось взять себя в руки достаточно, чтобы войти в зону зрителей.       Бар был довольно симпатичным, атмосфера спокойной и романтичной из-за тусклого освещения. Стены были покрыты сверху донизу фотографиями известных знаменитостей, которые выступали там, и памятными вещами, о которых Сынмин мог только мечтать. Найдя столик сбоку от небольшой сцены, но достаточно близко, чтобы они могли видеть все, Сынмин подтянул ноги на диван и прижался к Хёнджину, когда старший обнял Сумеречного Охотника за плеча.       — Я знаю Джэ очень давно. Можно сказать, что я был одним из самых первых фанатов группы.       Возможно, он очень быстро акклиматизировался к Сумеречному миру, но Сынмин уловил то, на что пытался намекнуть Хёнджин, хотя и не дал конкретного намека на это.       — Подожди, ты хочешь сказать, что Джэ не обычный человек?       — Я пытаюсь сказать, что он Вампир, Минни, — хихикнул Хёнджин, когда глаза младшего расширились так широко, что это было довольно забавно, — Все они – часть Нижнего мира. Ёнкей и Доун – Оборотни, Сонджин – Колдун, а Вонпиль – Дикий Фейри.       — Ты издеваешься надо мной! — закричал Сынмин, извиняясь перед людьми, сидящими рядом с ними, которые подпрыгнули от криков Сумеречного Охотника.       — Нет, конечно, нет. А теперь замолчи и сядь, начинается.       Пятеро молодых людей, которых Сынмин боготворил с детства, стояли перед ними с инструментами в руках, готовые устроить адское шоу для своей избранной аудитории, которая состояла всего из семидесяти или восьмидесяти человек.       — Привет всем. Спасибо, что пришли сегодня. Скоро мы сыграем некоторые из наших новых песен нашего предстоящего альбома, но сначала мы разогреемся с некоторыми из наших классик, — просиял Сонджин сквозь аплодисменты, самые громкие, конечно, были у Сынмина, который все еще не мог поверить, что он действительно так близок к музыкальной любви своей жизни.       Из динамиков доносились нежные фортепианные аккорды, любезно предоставленные Вонпилем, который, казалось, уже погрузился в музыку. Сынмин сразу же узнал песню, которая была одной из его любимых: "I Need Somebody". Когда успокаивающий вокал Джэ начал песню, Сынмин уже произносил слова вместе с рыжеволосым мужчиной. "Привет, есть кто-нибудь здесь? Где же, Хоть кто-нибудь, Кто может ответить мне? Всё беззвучно исчезает от меня больше и больше, Без всяких причин, Может быть это всё было ошибкой? Непониманием? Может быть это был лишь сон, в котором мы смотрели друг на друга?"       Конечно, это была эмоциональная песня, но для такого человека, как Сынмин, который вырос, зная, что его место где-то в другом месте, что окружающие никогда не смогут понять, что он чувствует. Что семья, которую он едва помнил, покинула его, даже если он не знал причины этого в детстве. Что он отчаянно хотел, чтобы кто-нибудь нашел его, спас от мучительного одиночества. "Почему же я один? Ведь вокруг так много людей. Почему же я один? Я так одинок, мне нужен кто-нибудь, Я нуждаюсь в ком-то сейчас."       Песня, которую он обычно напевал себе, лежа в постели в темноте ночи, когда все вокруг уже заснули, потому что было приятно знать, что он не единственный в мире, кто чувствовал себя так. Что, несмотря на то, что его окружали другие, он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо, потому что рядом с ним больше не было нужных людей. Смутные образы тех, кто, возможно, любил его, но все равно оставили его, мучили его каждую ночь так сильно, что он никогда не мог заснуть. Призраки прошлого преследовали его и звали по имени. "Привет, никого здесь нет? Никого, кто смог бы принять меня? Есть кто-нибудь здесь? Бесшумно подойди ко мне, Возьми меня за руку, без всякой причины."       — Минни? Эй, милашка, почему ты плачешь?       Сынмин вырвался из своего оцепенения, повернувшись на голос своего парня, когда Хёнджин нежно обхватил его лицо и вытер слезы, которые, он даже не заметил, начали падать.       — О, прости. Я... на самом деле не знаю, — шмыгнул носом Сынмин, пытаясь выдавить улыбку, когда Хёнджин смотрел на него с такой болью в сердце. — В детстве я часто слушал эту песню. Я думаю, что нашел текст песни довольно релевантным, так как я всегда чувствовал себя таким одиноким, несмотря на то, что был окружен людьми.       Услышав объяснение, Хёнджин притянул Сынмина к груди, нежно поцеловал его в рыжие локоны и крепко обнял, пока песня продолжала играть на заднем плане, а медовый вокал Вонпиля струился по комнате.       — Но я только что понял, что теперь не отождествляю себя с ними. Я нашел людей, которые заботятся обо мне. Я больше не чувствую себя одиноким, — захныкал Сынмин, новая волна слез потекла по его лицу, прежде чем Хёнджин попытался поцеловать каждую из них.       — Ты не один, Минни, и никогда больше не будешь. Я всегда буду рядом с тобой. Твоя семья в Институте всегда будет рядом. Мы защитим тебя всем, что у нас есть, я обещаю, — поклялся Хёнджин, обнимая Сынмина и позволяя молодому человеку спрятать лицо на груди, когда все захлопали в конце песни.       Слезы печали вскоре исчезли, когда группа решила играть более оптимистичные песни, разбавляя некоторыми своими новыми мелодиями, которые заставляли Сынмина подпрыгивать на своем месте, заставляя Хёнджина практически кружиться от восхищения, когда он видел, как ликовал младший, слушая своих любимых музыкантов. Как только шоу закончилось, люди начали расходиться, но Хёнджин осторожно схватил Сынмина за руку и повел его к задней части сцены, чтобы они могли поговорить с кумирами младшего.       — Я хорошо выгляжу? Мои волосы в беспорядке? Что насчет моего дыхания? Не могу поверить, что я плакал. Теперь у меня все глаза опухли! — заскулил Сынмин, пытаясь избавиться от невидимых складок на свитере.       — Ты, как всегда, потрясающе красив, Минни. Не беспокойся об этом. Джэ!       Стоя так прямо, что его позвоночник издал очень слышимый треск, Сынмин поднял глаза и увидел, что Дже машет в ответ Хёнджину, прежде чем подбежать к ним обоим.       — Хёнджинни! Так рад, что ты смог прийти, — выпалил Джэ, давая пять другому Вампиру, когда тот подошел ближе. — И я вижу, что ты не один.       Сынмин попытался поприветствовать своего кумира, он так отчаянно пытался, но, казалось, не мог найти слов, чтобы точно выразить, что на самом деле значили для него Дже и остальные участники группы, что они сделали для него. К счастью, Хёнджин увидел, что он был поражен и заговорил от его имени.       — Это мой парень, Сынмин. Он большой ваш поклонник, ребята.       — Ну, у него определенно хороший вкус. Привет, Сынмин. Меня зовут Джэ.       — Д-да, я знаю, кто вы. Это так невероятно – встретиться с вами на самом деле. Это удивительно, я не могу поверить, что вы на самом деле стоите передо мной вот так. Ваша музыка помогла мне пережить действительно трудные времена в детстве. Я не могу отблагодарить вас за это, — пробормотал Сынмин, получая нежные взгляды от обоих Вампиров перед ним.       — Ты очень мил, Сынмин. Я рад, что мы смогли хоть немного помочь. Что ты думаешь о наших новых треках?       Не то чтобы кто-то мог остановить его, но Сынмин почти двадцать минут рассказывал о каждом из треков, о том, что они заставляли его чувствовать, что он думал о текстах и композиции в целом. Пока он болтал, Сынмин время от времени поворачивался, чтобы нежно улыбнуться Хёнджину, прежде чем вернуться к Джэ, когда остальные начали присоединяться к ним и представляться.       — Спасибо еще раз, что пришел, Сынмин. Всегда приятно встретить такого прекрасного поклонника, как ты. О, еще одна вещь, прежде чем ты уйдешь, — прохрипел Джэ, откидываясь на спинку стула, чтобы схватить что-то с одного из столов. — Вот, держи.       Подписанный экземпляр их нового альбома был передан в руки Сынмина, рыжеволосый стал совершенно ошеломленным и умолял себя не плакать снова, потому что, черт возьми, было бы ужасно неловко начать плакать перед своими кумирами. Сумев сохранить хоть какое-то достоинство, Сынмин просто протянул руку для пожатия Джэ и остальным, прежде чем они попрощались друг с другом, и Джэ сказал Хёнджину, что они все должны встретиться снова когда-нибудь, когда они смогут сесть и нормально поболтать, только заставляя Сынмина хотеть кричать во всю глотку только при мысли о такой возможности.       Выйдя из бара, когда наступил вечер и поднялся ветер, Сынмин оттащил Хёнджина в сторону тропинки, обняв его так крепко, что Вампиру пришлось похлопать его по плечу, чтобы ослабить хватку из-за страха сломать кости.       — Это было величайшее событие в моей жизни! Большое тебе спасибо! Серьезно, ничто не превзойдет этого! — Сынмин пискнул от слишком большого энтузиазма, уставившись на свой подписанный альбом.       — Теперь, теперь, есть еще одна остановка в наш веселый день, Минни, — пробормотал Хёнджин, взяв младшего за руку и ведя их вниз по улице, — Мне интересно посмотреть, что ты об этом подумаешь.

***

      Ночное небо начали заволакивать тучи, черные и угрожающие, что заставило обоих молодых людей броситься бежать, чтобы добраться до следующего пункта назначения, опасаясь попасть под ливень. Хёнджин снова промолчал о своем последнем сюрпризе, но когда они подошли к окраине города, они наткнулись на планетарий, который Сынмин посещал один или два раза на школьных прогулках.       — Что мы здесь делаем? — спросил Сынмин, чувствуя холодный укол в носу, глядя вверх и видя, как начинает падать снег.       Прежде чем Хёнджин успел ответить, из парадных дверей планетария появилась фигура, одарив их обоих улыбкой.       — Вы здесь. Внутри все устроено для вас, как ты и просил. Пожалуйста, не забудьте запереть дверь, когда закончите.       Подросток выглядел, возможно, на два или три года моложе Хёнджина, черные как смоль волосы были усеяны снежинками, падающими сверху. Еще раз, Сынмин увидел слабые очертания клыков, когда юноша улыбнулся им.       — Спасибо, Субин, — прощебетал Хёнджин, когда парень бросил ему ключи, — Я ценю всю твою помощь.       — Для вас все, что угодно, босс. Вау, ты не шутил. Он действительно милый.       Сынмин покраснел от слов Вампира, кончики его ушей горели, когда Хёнджин ударил другого мальчика, чтобы прогнать его с громким предупреждением.       — Еще один твой друг? — спросил Сынмин, когда они вошли внутрь из-за плохой погоды, Хёнджин запер за ними входную дверь.       — Субин – часть моего клана. Он владелец этого места.       — Он владелец планетария? Он же ребенок!       — Он Вампир, и к тому же на сто двадцать лет старше тебя, Минни, — поддразнил Хёнджин, тыча Сынмина в нос.       Вспоминая занятия по астрономии, которые он посещал в детстве, будучи очарованным всеми созвездиями и планетами, Сынмин задавался вопросом, для чего именно Хёнджин привел его сюда, молясь, чтобы это не было лекцией. У него было достаточно времени, чтобы самостоятельно изучить Сумеречный мир, большое спасибо.       — Ты говоришь всему своему клану, что я симпатичный? — парировал Сынмин, будучи в состоянии не остаться в долгу.       — Все это чертово время. Ты, кажется, так удивлен этим. Я буквально называю тебя милашкой при каждом удобном случае.       Протянув руку, чтобы Сынмин взял ее, Хёнджин переплел их пальцы, прежде чем толкнуть две гигантские двери и ввести их в комнату, где-то, что заставило Сынмина потерять дар речи в сотый раз за сегодняшний день.       Куполообразный потолок искрился тысячами голографических звезд, движущихся по галактике и отражающихся в глазах Сынмина. Расслабляющий, плавный джаз играл на заднем плане, каждый аккорд пианино вызывал трели в сердцебиении Сумеречного Охотника. Сцена в верхней части зала была убрана, и там стоял маленький столик с зажженными канделябрами и розами, приглашая двух молодых людей, вошедших в комнату, сесть. Восхитительный запах чего-то под клошами* достиг Сынмина, когда он подошел ближе к сцене, Хёнджин провел его вниз, чтобы сесть, прежде чем перейти на противоположную сторону и показать тарелку с дымящимся, хорошо прожаренным стейком и попурри из овощей, с шоколадным тортом на десерт.       — Наша последняя остановка в наш веселый день здесь, где нас абсолютно никто не потревожит, — выдохнул Хёнджин, наливая Сынмину бокал вина, так как бокал Вампира уже был полон крови, благодаря Субину, — Я подумал, что тебе может понравиться что-нибудь более уединенное, подальше от шума и суеты, так как в последнее время у тебя, вероятно, не было много времени для себя.       Сынмин просто смотрел на импровизированное небо, восхищаясь созвездиями мерцающих звезд, прежде чем снова опустил взгляд на свою тарелку, не делая никаких движений, чтобы взять столовые приборы и начать есть, хотя он был очень голоден.       — Что случилось? — Хёнджин заколебался, когда поставил бутылку вина обратно на стол, — О боже, неужели ты не любишь бифштекс? Мне следовало спросить, так это или нет, но я хотел сделать тебе сюрприз. Черт, тебе не обязательно это есть, просто-       — Хёнджин... — Сынмин поспешно остановил его, его собственные блестящие глаза встретились с расстроенными глазами Вампира, — Это не так… Я просто немного ошеломлен, вот и все.       — Ошеломлен? Как так вышло? Тебе некомфортно, что мы только вдвоем? Ты бы предпочел нормальный ресторан?       — Что? О чем ты говоришь? Почему мне должно быть некомфортно оставаться с тобой наедине? — недоверчиво спросил Сынмин, — Хёнджин, это самая замечательная вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня, и я не говорю просто об этом.       После того, как Сынмин жестом указал на все вокруг, включая звезды над головой, он пододвинул свой стул, чтобы разместиться рядом с Вампиром, который все еще смотрел на него с оттенком сомнения на лице.       — Все, что мы делали сегодня: аркада, кафе, концерт, разговоры с твоими друзьями, прогулки по городу, еда, которую ты приготовил в самом потрясающем месте, ты все время думал обо мне, о том, что я хотел бы сделать. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Никто так со мной не обращался. То, что ты так много думал о том, как сделать этот день особенным и все для меня, это просто... ошеломляюще, но в очень удивительно великолепном смысле. Я не знаю, как я смогу отблагодарить тебя за это, Хенджин.       Наклонившись вперед, Сынмин снова захватил губы Хёнджина, проведя большими пальцами по его подбородку, когда он почувствовал, как Вампир поцеловал его в ответ так нежно, как только мог. Это отличалось от всех других интимных моментов, которые они уже разделили в тот день. Поцелуи в аркаде были полны веселья с намеком на мелочность, когда Сынмин проиграл все игры. Поцелуи, когда Хёнджин сказал, что они увидят кумиров Сынмина, были полны интенсивности и волнения перед предстоящим концертом. Поцелуи в щеки Сумеречного Охотника, когда его эмоции о прошлом стали слишком сильными, были полны душевной боли, пытаясь исправить его раненую душу.       Этот? В этом не было ничего, кроме благодарности и обожания, теплого и набожного, глубокого и благодарного, безнадежно романтичного. То, чем Сынмин никогда не хотел делиться ни с кем, кроме Хёнджина.       — Это второй раз, когда ты благодаришь меня в конце наших свиданий, но нет причин, Минни, потому что ты заслуживаешь не меньше, чем такого обращения, — провозгласил Хёнджин, целуя кончик носа Сумеречного Охотника, прежде чем вернуть его на прежнее место, чтобы съесть еду, которая быстро начала остывать.       — Ты не собираешься есть? — спросил Сынмин, но хлопнул себя по лбу, когда Хёнджин поднял свой стакан, повторив, что он больше не может переваривать человеческую пищу, но что он вполне доволен тем, что у него есть.       Откинувшись на спинку стула с удовлетворенным вздохом, Сынмин похлопал себя по полному животу, заставив Хёнджина хихикнуть, прежде чем встать и взять младшего за руку, чтобы отвести его на свободное место в центре комнаты. Щелкнув маленьким пультом дистанционного управления в своей руке, Хёнджин притянул Сынмина к своей груди, когда "I’ll try" Day6 заменила более раннюю музыку, раскачивая их обоих из стороны в сторону, когда он сжал одну руку Сынмина, а другую защитно положил ему на талию. "Я попробую. Я такой плохой Но всегда с тем же выражением лица Ты ждешь меня Теперь я, наконец, знаю Также как твоя любовь Что любишь меня Таким, какой я есть Просто именно твоим способом. Я буду держать тебя. Я приму тебя. Я попробую."       Ничего не было сказано между двумя молодыми людьми, когда они медленно двигались на месте, голова Сынмина лежала на плече более высокого парня, глаза были закрыты, они слушали обещание, заключенное в словах песни. "Когда все тяжело Ты можешь опереться на меня и отдохнуть Я хочу быть на твоей стороне всю свою жизнь И понимать тебя"       Чувствуя, как щека Хёнджина покоится на его голове, Сынмин позволил ленивой улыбке украсить его губы, их тела текли в медленном темпе музыки, никогда не желая, чтобы такой момент заканчивался. Только они вдвоем, время остановилось на месте, внешний мир не имел для них никакого значения, сердца бились как одно, потому что, как ни странно, именно так это звучало, когда ухо Сынмина было прижато к груди старшего.       — Спасибо за такой прекрасный день, Хёнджинни, — прошептал Сынмин, боясь, что если он повысит голос, момент разрушится и исчезнет.       — Нет проблем, милашка. Я не могу дождаться, чтобы показать тебе, насколько ты заслуживаешь подобных вещей в будущем, что я всегда буду здесь, чтобы дать тебе знать, насколько ты особенный, и напомнить тебе, что ты не одинок.       Обхватив руками шею Вампира, Сынмин нежно поцеловал Хёнджина в щеку, снова уткнувшись лицом в его грудь и задаваясь вопросом, как ему так повезло, если судьба сыграла свою роль в том, чтобы позволить ему найти кого-то вроде Хёнджина, чтобы залечить шрамы его предыдущей жизни.       Мрачные стихи из его прошлого… "Привет, никого здесь нет? Никого, кто смог бы принять меня? Есть кто-нибудь здесь?" Обнадеживающие слова для его будущего… "Просто именно твоим способом, Я буду держать тебя, Я приму тебя, Я попробую."