НЕ БОЙСЯ ПАДАТЬ
— Иваш, а ты уже решил, как будешь день рождения отмечать? Наверное, мало что Ванька так не любил в своей жизни, как этот вопрос. И дело было даже не в том, что его угораздило родиться 29 декабря, когда все вовсю готовились к празднованию Нового года. Просто его тяготила необходимость что-то придумывать, выбирать угощения, звать гостей, а потом развлекать их, следить, чтобы всем всего хватило… И ладно бы у него была куча друзей! На праздник, кроме Тони, обычно приходила лишь пара одноклассников. Раньше ещё всегда присутствовал Илья, но в какой-то момент даже Ваня осознал, что ему скучно в компании подростков и соглашается прийти он только из вежливости. Мама начинала атаковать его с расспросами в конце ноября, и этот год не стал исключением. Прозвучал и второй нелюбимый вопрос: что он хочет в подарок. Ваня последние годы каждый раз не знал, что ответить — не то чтобы у него уже всё было, но как в том случае, когда тебя просят назвать любимую книгу. Вроде же была какая-то! А ты стоишь как идиот и не можешь вспомнить, даже что читаешь в школе по программе. Все мысли просто разбегаются, как тараканы от включившегося света. Отмахнувшись от мамы фразой: «Лучше деньгами, я сам себе куплю что-нибудь», Ванька позорно сбежал от разговора в свою комнату. Деньгами мама никогда не одаривала, не считая тех, что выдавала на карманные расходы. Именно они и ушли почти все разом на свитер Саше, который до сих пор так и оставался у Ваньки. Он затолкал его прямо в пакете на нижнюю полку шкафа, когда вернулся в тот раз домой, и до сих пор не мог придумать, как же вручить. Сашка выздоровел довольно быстро. Недели не прошло, как он снова появился в школе, размахивая справкой от врача, доказывающей, что он не заразен и может быть допущен к урокам. Илья, конечно, вздохнул разочарованно, но ничего сделать больше не мог. А Ванька мог. Но боялся. Их общение с Сашей снова стало ровным, однако наедине они больше не оставались, вокруг них всё время были какие-то люди: либо Тоня, делающая вид, что она тут совершенно случайно, либо вдруг Саша приходил вместе с Пашей, либо вообще вся честная компания собиралась, и тогда к Саше совсем было не подойти. Алёна несколько раз ещё пыталась заговорить с Ваней, но Тоня потом отвела её в сторонку, и с тех пор Алёна делала вид, что никакого Ваньки вообще не существует. Ещё Ване очень хотелось поделиться с Тоней тем, что он увидел у Сашки дома, но он понимал: это будет нечестно по отношению к Белогородцеву, равносильно распространению слухов, а становиться вторым Шульцем Ванька точно не мечтал. Поэтому это воспоминание он спрятал поглубже и хранил как сокровище — в той же коробочке, где уже были заботливо сложены все их с Сашей поцелуи, а также разговор с Пашей и некоторые моменты с Тоней. Много моментов с Тоней — но лишь потому, что они слишком давно общались. Ваня лениво читал учебник физики, пытаясь разобраться с темой предыдущего урока — их учительница не сильно заморачивалась объяснениями, зато обожала устраивать проверочные работы, когда позвонила лёгкая на помине Тоня. — Привет, — голос подруги в трубке звучал странновато, будто она слегка охрипла, — как дела? — Привет. — Ваня оглянулся, но мама, ответившая на звонок, уже ушла в комнату, где бормотал телевизор — кажется, показывали какой-то турецкий сериал. — Что-то случилось? — Нет, мне просто интересно, как у тебя дела! — Правда, искренности в её тоне не слышалось от слова «совсем», поэтому Ванька только покачал головой. — Сейчас почти десять часов, завтра в школу. Ты ложишься в половину одиннадцатого. Значит, есть что-то, что не может подождать до завтра. Тоня на том конце вздохнула. — Тебя Илья покусал? Ты чего такой логичный? Ваня, привычно наматывающий провод на палец, усмехнулся: — Нет, мы с ним просто родственники. — Как неожиданно! — Тоня хрипло рассмеялась. — Да, представь себе, он мой старший брат. — Ваня прислонился к шкафу, в который раз жалея, что никто не подумал поставить возле тумбочки с телефоном хотя бы стул. Или купить уже радиотрубку. — Так чего ты звонишь? — Я… — Тоня замялась. — Попросить об одолжении хочу. — Прямо сейчас? — На этих выходных. Не хочу просто в школе обсуждать… Теперь настала Ванькина очередь вздыхать. — Это связано с Юрой? — прямо спросил он, заранее зная, что услышит. — Да. Он… Мы… — Тоня помолчала немного, собираясь с мыслями. Ваня терпеливо ждал. — Мы договорились, что в субботу я приду к нему с ночёвкой. У него родители куда-то там уезжают, квартира свободна, вот мы и хотели… Провести время вдвоём. — Тоня понизила голос, опасаясь, что мама услышит. — Ну ты понимаешь… Мы же с концерта так ни разу и ничего. — Избавь меня от подробностей, — взмолился Ваня, чувствуя, как краснеет, и думая, что, наверное, никогда не сможет относиться к подобным разговорам нормально и в тридцать лет тоже будет смущаться. — Как с Белогородцевым сосаться, так ты первый, — ядовито фыркнула подруга. — А как про мои отношения слушать, так противно? — Ничего мне не противно! — возмутился Ванька. — Это просто… Неприлично, мне кажется. Это же личная жизнь! — Вань, иногда мне кажется, что из нас двоих девушка ты, — Тоня, судя по всему, закатила глаза. — Я просто не люблю сплетни. — Ладно, не важно. — Сахновой надоело ходить вокруг да около. — Короче, он мне полчаса назад позвонил и заявил, что ничего не получится. И дело не в том, что предки передумали! А в том, что его попросили устроить тусу только для пацанов, прикинь. Он променял меня на своих идиотов-друзей! — Ну, — протянул Ваня, не понимая, куда она клонит. — Баранки гну. Напросись к нему, а? Ну пожалуйста! — Зачем? — Ну что ты как первоклассник! — с досадой воскликнула Тоня. — Я не верю в эти сказки. Мне кажется, он что-то задумал. Или изменяет мне. Я ему так и сказала. Он, конечно, уверял, что ничего такого, но, знаешь ли, женское сердце — оно тот ещё детектор лжи. Не могу я ему поверить. — И с чего ты решила, что он не догадается, что я не просто так хочу к нему попасть? — Все эти тонкие материи для него — тёмный лес. Не догадался же он, почему его драгоценные друзья отказались с ним на концерт идти! — Тоня громко хохотнула. — И про тебя не допетрит, гарантирую. Пожалуйста, Ванечка, ну чего тебе стоит? Там и Белогородцев небось будет. — У меня по субботам курсы, если ты не забыла, — напомнил Ванька. — Так туса и не с утра будет. Сходишь на свои курсы, часикам к семи к Юре подвалишь, осмотришься там… А в девять я буду ждать твоего звонка. Тоня заранее всё распланировала, Ваня это понимал. И согласие самого Вани в её планы вписалось автоматически — она просто не могла себе представить ситуацию, в которой он откажется помочь. И да, она была права, прийти ей на выручку было для него делом принципа. Но как же не хотелось тратить выходной на пьяную вписку! — Ты мне должен, — Тоня явно почувствовала его сомнения, — за Алёнку. Ваня опешил. То, что Тоня поговорила с Алёной, точно было её личной инициативой — он её ни о чём не просил, даже не додумался до такого. — Между прочим, я ей наплела, что у тебя есть девушка, которая уехала учиться по обмену в Италию, и ты её очень любишь, — добавила Сахнова. — И девушка эта — сестра Белогородцева, поэтому он так бурно реагирует и убить готов за малейший намёк на неверность. Я же умница, правда? — Да самая старшая сестра Сашки недавно в школу пошла! — ляпнул Ванька не подумав. — У него правда сестра есть? — удивилась Тоня. — Я вообще просто так сказала, чтобы объяснить, чего он взбеленился. Ты бы ему сказал, чтобы он так сильно не палился, а то тем вечером только ленивый не спросил у меня, что происходит и почему вы балкон оккупировали. А откуда ты знаешь, кстати? Ну, про сестру? Ванька начал лихорадочно соображать. Сказать правду? Нельзя, Тоня с него тогда не слезет, пока он не расскажет ей обо всём. Соврать? Со своей чуйкой, которой она только что хвасталась, она мигом его раскусит. Помощь пришла откуда Ваня не ждал — Тонина мама с её извечным «Тося!» потребовала, чтобы дочь заканчивала болтать по телефону и готовилась ко сну. Скомкано попрощавшись и ещё раз напомнив, как ей важно, чтобы Ваня сходил к Юре, Тоня повесила трубку. Уже чистя зубы перед сном, Ванька вдруг подумал, что лучшим подарком на день рождения для него стала бы мантия-невидимка, как в книжке про малолетнего волшебника, которую обожали, наверное, все, кроме самого Ваньки. Но, конечно, просить об этом маму он не собирался.***
Квартира у Юры оказалась двухкомнатной, как и у Вани. На этом, правда, всё сходство и заканчивалось. В крошечной прихожей ступить было некуда от количества обуви, куртки на вешалке давно перестали помещаться, поэтому Ванькину просто закинули в спальню родителей хозяина вечеринки — там на кровати уже образовалась приличная гора одежды. Получив в руки банку пива, Ваня прошёл во вторую комнату — судя по всему, совмещающую в себе гостиную и комнату Юры. Первым, что бросилось в глаза, оказался сервант во всю стену, уставленный самой разнообразной посудой. Ванька видел похожий шкаф у бабушки в деревне, но даже там не наблюдал такого дикого разнообразия «праздничной» утвари, как здесь. Он невольно завис, рассматривая необычный графин и стопки, выполненные в виде стоящих на хвостах рыбок с бело-оранжевым окрасом. Противоположную сторону комнаты занимал огромный диван — под стать самому Юре. Сейчас на этом диване сидело сразу восемь человек, и ни одного из них Ванька не знал. Миловидная девушка с короткими тёмными волосами улыбнулась ему, поймав взгляд, но Ваня поспешно отвернулся. Отойдя к столу, стоявшему у окна, он только хмыкнул, оценив проницательность Тони — только мужской тусовкой тут и не пахло. Под стеклом, защищающим столешницу, обнаружилась куча наклеек, но, как ни странно, на них вовсе не голые женщины сверкали своими прелестями, а хвастались своей редкостью животные из Красной книги. Ванька знал, откуда они, — вкладыши из шоколадки «Узнай-ка». Сам он такое не ел, конечно, а вот Тоня обожала и мечтала собрать всю коллекцию. «Ну, по крайней мере, один общий интерес у них есть», — подумал Ваня, вспоминая Пашины слова о том, что Юра Тоне не пара. Главным экспонатом, украшающим стол, был, разумеется, компьютер. Ванька в них почти не разбирался, даже на уроках информатики, когда им разрешали в свободное время поиграть, он чаще читал книжку, но большой монитор и клавиатура с разноцветными наклейками на кнопках впечатлили даже его. Чуть левее стояла тумбочка с полудохлым кактусом, телевизором и видаком под кружевной салфеткой. Кассет видно не было, и Ванька только вздохнул: он любил рассматривать обложки, представляя, о чём же фильм, а потом сравнивать свои мысли с описанием. Угадывал редко: то ли потому, что редко кино смотрел, то ли дизайнеры обложек сами обычно имели довольно слабое представление о том, что им надо проиллюстрировать. — Осматриваешься? — раздался сзади голос Юры. Ваня, не вовремя сделавший глоток пива, подавился от неожиданности. Юра хлопнул его по спине и широко улыбнулся, будто бы и вправду был рад его тут видеть. Впрочем, назвав по очереди имена всех, кто теснился на диване, Юра быстро потерял интерес к Ваньке и ушёл куда-то ещё — либо встречать, либо знакомить, либо ещё зачем. Ваня попробовал мысленно воспроизвести услышанные имена, но в голове остались только «Стаська» и «Макс», и была ли первой девочка, он с уверенностью сказать не мог. Ваня сунулся было на кухню, но там стоял такой дым, что оказалось невозможно разглядеть хоть кого-то, а вдохнуть кислорода — и подавно. Закашлявшись, он шагнул назад и оступился, на кого-то налетев. — Опа, какие люди! — Паша придержал Ваньку за локоть, чтобы он не навернулся. — Не думал встретить тебя на вписке, растёшь! Котов кинул взгляд в сторону кухни, но его тоже не впечатлила дымовая завеса (Ваня помнил: он не курил), поэтому он двинулся куда-то по коридору, увлекая за собой Ваньку. Одна из дверей вдруг открылась, и из неё вывалился довольный Юра; прежде чем ванная — это явно была она — снова закрылась, Ваня успел заметить тень ещё одного человека внутри. — Ты чего? — Паша обернулся, не понимая, чем вызвана заминка. Из комнаты, где скрылся Юра, послышался взрыв смеха. — Там девушка была? — Ванька кивнул на закрытую дверь ванной. Котов пожал плечами. — Какая раз… А! Так вот что ты тут делаешь! — хмыкнул он. — Засланный казачок, значит. Я не подсматриваю за людьми и тебе не советую. — Но если он изменяет Тоне… — начал Ваня, но Паша его перебил: — А ты видел что-то, говорящее об измене? — Ну, он оттуда вышел… — Законом не запрещено из ванной выходить. И находиться там не в одиночестве — тоже. Может, кому-то плохо стало, а он помогал? Ваня безропотно позволил Паше втолкнуть себя в комнату родителей Юры и только там уже спросил: — Не ты ли говорил, что Тоне Юра не подходит? Почему сейчас ты его защищаешь? — Я никого не защищаю. — Паша прошёл к балкону, потянул за ручку. — Но есть такая штука, как презумпция невиновности. — Презум… Что? — опешил Ванька. — А ещё отличник, ага, — фыркнул Котов, наконец справившись с дверью и выходя на балкон. — Не пойман за руку — не вор. Ну или, в нашем случае, не пойман за хер — не изменил. Тебя действительно Тоня просила шпионить за её парнем? Ванька вздохнул. Сейчас, когда Паша сказал это вслух, идея стала казаться ему ещё более глупой, чем когда подруга только умоляла об этом. Лоджия оказалась утеплённой и словно из американского фильма — Ванька только там видел, чтобы на балконе ставили стулья и стол и вообще всячески его облагораживали. У него дома балкон использовался по прямому назначению: для хранения всякого хлама, который вроде и не нужен, а выбросить жалко. Паша устроился в кресле, закинув ноги на столик, кивнул Ваньке на второе. — Часто тут бываешь? — неожиданно понял Ваня. — Приходилось, — неопределённо пожал плечами Котов. — Я сегодня без Бренды, поэтому не хочу соваться в самую толпу. Заколебут вопросами. — Без кого? — переспросил Ваня. — Без гитары. Её зовут Бренда Александр. — Поймав очередной непонимающий взгляд, Паша объяснил: — Персонаж такой. Из интересной книжки про… А, это читать надо. Так не расскажешь даже. — А почему Александр? — Потому что Санька люблю очень, — ухмыльнулся Котов. — Говорю же — персонаж. Так вот назвал её автор. Ванду ты тоже не узнал, да? Ванька помотал головой. — Эх, невинность ты святая! — Я не невинность, — пробормотал Ваня, надеясь, что не краснеет. — По сравнению со мной? С Юриком? С Тоней твоей? Невинность и есть! Паша замолчал, выстукивая пальцами на коленке какой-то ритм. Ваня наконец тоже опустился в кресло, мимолётно удивившись его удобству. Говорить не хотелось, и Ванька исподволь рассматривал Пашу. Тот был обычным подростком, не страшным, но и назвать красивым его не получалось. Светлые волосы были коротко подстрижены, брови и ресницы того же цвета или чуть темнее, в неярком свете разглядеть не получалось, придавали лицу странное, словно бы расфокусированное выражение. Взгляду не за что было зацепиться, и он просто скользил мимо: с такой внешностью Котову можно было идти в разведку. Чуть выше Ваньки, Паша не мог похвастаться заметными мышцами или крепким телосложением. Единственное, что получалось в нём выделить, — это длинные музыкальные пальцы, постоянно ищущие струны гитары. — Тоня всё равно спросит. — Ваня откинул голову назад, закусил губу. — И соврать я ей не смогу. — Расскажи ей, что видел, — посоветовал Паша, — но без додумок и «мне кажется, что». Пусть сама решает, что ты там заметил. Как по мне — ничего особенного. — Да ты сам-то в это веришь? — возмутился Ванька. — Да. — Паша поёрзал, устраиваясь поудобнее. — Слушай, не сходишь за пивом? Так лень вставать. — И почему же тогда Тоню сюда никто не пригласил? Если всё так просто? — Чтобы как раз ничего сложного и не было. Ванька покачал головой. У него не было ни сил, ни желания спорить. Да и какой смысл объяснять, что что-то не так, когда человек не настроен тебя услышать? Когда Ваня вышел в коридор, там наметилось странное оживление — кто-то пришёл, и все ломанулись с этим кем-то здороваться. Протиснувшись вперёд, Ванька практически упёрся в Сашу, жмущего руку хозяину квартиры. — Соколов, я на ночь останусь, и мне плевать, что ты об этом думаешь! Устал как собака, чтобы ещё куда-то потом тащиться. — Обернувшись и заметив Ваню, он удивлённо моргнул: — Привет. В голове Ваньки словно лампочка зажглась: вот он — шанс отдать свитер и не быть побитым за это! — Привет, — он постарался улыбнуться как можно более непринуждённо, — но я уже ухожу. Поздно уже. — С притворным вздохом он кинул взгляд на висящие на стене часы. — Да начало десятого только, — Саша тоже туда посмотрел. Ваня развёл руками и наклонился, чтобы достать свои ботинки из кучи обуви. — Я этот район плохо знаю, — пробормотал Ваня, будто просто размышляя вслух. — Пока ещё выберусь. Саша, собиравшийся разуться, замер. — Может, тебя проводить? — Ты же устал? — Да не так уж, чтобы не прогуляться. А куртка-то твоя где? — Ой. — Ванька беспомощно глянул на ботинки, потом на коридор. — В комнате оставил. Саша только закатил глаза. Отодвинув Ваню, он решительно прошёл в уличной обуви к родительской спальне — тоже явно не первый раз тут появился. Полминуты спустя Ванька уже стоял у лифта, улыбаясь в воротник, Саша стоял рядом и мял в пальцах сигарету. Ваня думал, что Саша спросит, как его занесло на вписку, но тот промолчал: либо успел перекинуться парой слов с оставшимся без пива Пашей, либо ему просто не было интересно. Шагая рядом по улице, Ванька прикидывал — согласится ли Сашка подняться на этаж или останется ждать у подъезда? С одной стороны, лучше бы согласился; но с другой, если родители заметят, они же потом достанут расспросами. Зарядил мелкий противный колючий то ли снег, то ли дождик, и Ваня поспешно натянул капюшон, оглянулся на Сашку: тот шёл, наклонив голову и сунув ладони в карманы джинсов, незастёгнутая куртка брякала пряжкой ремня на каждом шаге. Подавив желание обнять его и хоть так немного согреть, Ванька предложил доехать на автобусе. Саша мотнул головой, по-собачьи стряхивая влагу с волос, и прибавил скорость. Когда они дошли до нужного дома, Сашка промок до нитки и не дрожал, похоже, только из принципа. — Можешь подняться со мной? — Ваня замялся. — Мне тебе кое-что отдать надо. Белогородцев непонимающе нахмурился: — Ты мне вроде ничего не должен. Вот и начались трудности. Ваня терпеливо добавил: — Ну хоть полотенце дам, вытрешься, а то с тебя уже течёт. Пойдём? На это Саша не нашёл что возразить. Оставив его в предбаннике, Ваня влетел в квартиру, торопливо выпрыгнул из ботинок и побежал в свою комнату. — Иваш, ты чего? — как назло, мама выглянула из кухни — ближайшей комнаты к входу. — Мне другу надо кое-что отдать! — крикнул Ванька, рывком распахивая шкаф и роясь на полках. Ещё утром пакет лежал на виду, куда же он теперь делся? — И ты его оставил за дверью? — ахнула мама, и Ваня с упавшим сердцем услышал, как она обращается к Саше: — Заходите, молодой человек, что вы там мёрзнете! Я Олеся Евгеньевна, мама этого несносного хулигана. Ну надо же до такого додуматься! — Здравствуйте, — буркнул Сашка. Представляться он не стал. — Ох, вы до нитки промокли! Что же, зонтик не взяли? Ответа Ванька не расслышал, но что-то Саша сказал, просто совсем тихо. Пакет наконец выпал прямо в руки, и Ваня кинулся обратно спасать Белогородцева от чрезмерной заботы собственной матери. — Иваш, — мама наградила его сердитым взглядом, — я тебя разве так воспитывала? Давай я сделаю вам чай, согреетесь хоть! — Не надо, — отказался он, не позволяя себе даже рассмотреть такую возможность. — Меня ждут, — пробормотал Сашка. — Дома. — Последнее слово он произнёс как-то странно, отдельно от остальной фразы. — Мальчики, — Олеся Евгеньевна скрестила руки на груди, — не всегда упрямство идёт вам на пользу. Но Ванька уже подтолкнул Сашу в спину, заставляя вернуться в подъезд. Захлопнув дверь и придерживая её одной рукой (а то маме могло взбрести в голову выглянуть проверить), он протянул пакет: — Это тебе. Саша с недоумением посмотрел на подарок. — Что это? — Свитер. Мне на тебя холодно смотреть. Это не мой, не думай, я его для тебя купил. Сказал — и сразу понял, что зря, потому что Саша теперь смотрел на пакет с ещё большим недоверием, чем до этого. — Бери, — Ванька практически впихнул свитер Сашке в руки, — пожалуйста. Надеюсь, он тебе понравится и ты не выкинешь его, выйдя из подъезда. Чтобы не дать времени на возражения, Ваня быстро чмокнул Белогородцева в губы и молнией метнулся домой, захлопывая за собой дверь. «Полотенце так и не дал, — сообразил вдруг, — ну да и чёрт с ним». Мама всё ещё стояла в прихожей, конечно. — Не спрашивай, — взмолился Ваня. — Надеюсь, он на тебя обидится. И будет прав! — ядовито прокомментировала мама, наконец возвращаясь на кухню. — Нет, подумать только — даже зайти не предложил! Ванька дрожащими руками расстегнул куртку, повесил её в шкаф, нашёл свои тапочки. Велик был соблазн повернуться к глазку, проверить, ушёл Сашка или так и стоит, обалдевший от неожиданного поведения Вани, но вызвать ещё больше материнских подозрений ему совсем не улыбалось. Поэтому Ваня просто пошёл в свою комнату — там теперь требовалась срочная уборка, забыв о том, что должен был позвонить Тоне.