И КОНЦА НЕТ У ДНЯ
Новость об отмене празднования в квартире Тоня восприняла не очень хорошо. — В смысле мы не можем отметить твою днюху у Ильи? — Сахнова непонимающе нахмурилась. — С чего ему тебе отказывать? Ванька глубоко вздохнул, стараясь не психануть, и беспомощно оглянулся на Сашку, но тот только покачал головой, мол, разбирайся сам со своей бешеной подругой, которая русский язык не особо понимает. — Я сам не хочу у него отмечать, — чувствуя себя попугаем, повторяющим одно и то же, сказал Ваня. — Лучше в центр поехать и там пошляться… — Ага, в конце декабря, — саркастически хмыкнула Тоня. — Пашка в восторге будет, гарантирую. И не он один! Мне, знаешь, тоже не хочется задницу морозить из-за твоих причуд. — Вообще-то это мой день рождения, — пробормотал Ванька. — И портить его я не позволю никому, даже тебе! И Илье тоже. Вы что, поругались? — Нет, — наконец вмешался в разговор Саша, чем заслужил благодарный взгляд от Вани. — Они не поругались. Просто Наймарк передумал. После того как Ваня увидел Илью в каморке рядом с женской раздевалкой, они даже ни разу не разговаривали. Этому способствовали и начавшиеся каникулы, и то, что Ванька старался не оставаться дома, уносился гулять сразу после завтрака, встречался с Тоней или Сашей, виделся с Пашей и Юрой, иногда шатался по улицам один, возвращался домой к ужину и сразу уходил в свою комнату. Падал на кровать с книжкой и надеялся, что Илюха не заявится в гости и не решит поболтать, потому что не представлял, как сможет смотреть старшему брату в глаза. Нет, конечно, он знал, что Илья взрослый мужчина, который точно с кем-нибудь уже занимался сексом. Ему в этом году двадцать девять исполнилось, в конце-то концов! Но оказалось, что одно дело знать, а другое — видеть собственными глазами. Саша признался, что с семи лет слушал стоны матери за тонкой стенкой, когда она решила, что пора съехаться с новым мужиком, и Ванька содрогнулся и мысленно поблагодарил брата, что тот никогда не водил девушек домой, пока они жили все вместе. — Не с твоей ли подачки передумал? — проворчала Тоня. — Представь себе… — протянул Сашка. — Что? — Сахнова скрестила руки на груди. — У него есть своё собственное мнение! Ванька поморщился. Перепалки лучшей подруги и Белогородцева не отличались оригинальностью, да и переходили они на личности практически сразу же. На одну конкретную личность — его. А у него, стоило ему расслабиться хоть чуть-чуть, все мысли опять скатывались на Илью. И немного на Ольгу Леонидовну, но она-то ему была чужой, хоть и вела его класс с перехода в среднюю школу. И, с одной стороны, Ваньке было дико стыдно, что он вообще смотрел, а с другой — хотелось спросить, а не стыдно ли самому Илье? Как-никак Ольга Леонидовна была замужем! Разве это нормально — отношения с женщиной, состоящей в браке? И как вообще додуматься можно было — заниматься этим в школе, полной учеников! То, что они с Сашкой там тоже не в ладушки играли, Ваня старался не вспоминать. Тем более что они ничего такого и не имели в виду — ну поцеловались бы ещё немного, а потом вернулись на дискотеку. — Да что ты вообще понимаешь! Ты знаком с ним сколько, три месяца? А я всю жизнь! — Если ты за всю жизнь не поняла очевидного, то у меня для тебя плохие новости. — Ой, вы посмотрите на него, гений выискался! — Да уж не чета тебе. Ванька подавил желание сползти на пол, уткнуться лицом в колени и заткнуть уши пальцами. В подъезде было грязно и воняло, и его опять начало мутить. Парой пролётов ниже их компания отмечала приближение Нового года, а они отошли сюда поговорить, потому что Тоня отказалась принимать как данность то, что Ваня физически не мог заставить себя переступить порог квартиры Илюхи. А что, если его воображение начнёт подсовывать ему картинки того, как брат трахает Ольгу Леонидовну на всех доступных поверхностях? На диване в кухне, на столе, на кровати в комнате… Там ещё и кресло было. Достаточно широкое, чтобы, наверное, и на нём получилось. — Вань? — Наймарк? Ванька моргнул, поднял взгляд. Тоня и Саша смотрели на него с одинаковым беспокойством, даже забыв о своём любимом споре. — Ты чего такой бледный? Плохо себя чувствуешь? — Тоня потянулась потрогать его лоб. — Не заболел? Соблазн заявить, что он заразился гриппом, был велик — это избавило бы и от необходимости что-либо отмечать. Тем не менее, сглотнув, Ваня покачал головой. — Просто тошнит, — признался он. — Нтеллигент, — улыбнулся Сашка. — Ну не всем же быть быдло вроде тебя… — Тоня гордо вздёрнула нос. Ваня решительно встряхнулся. Пора было заканчивать этот балаган, пока он не пошёл на новый виток переругиваний на ровном месте. — Пойдём, — он потянул Белогородцева за рукав. — Мы не договорили! — возмутилась Тоня. — И куда это вы собрались? Судя по недоумению на лице Саши, в кой-то веки он был согласен с Сахновой и тоже очень хотел знать ответ на этот вопрос. Ванька хмыкнул и заставил себя произнести как можно небрежнее: — Собак кормить. И получил ровно ту реакцию, которую ожидал: Тоня в ужасе отшатнулась, как будто Ваня мог вот-вот достать пса из кармана и натравить на неё, а Саша, растерявшись, оглянулся в поисках своей торбы — видимо, там, как Ванька и предполагал, лежали сосиски. Подтолкнув Сашку в сторону лифта, Ваня примиряюще сказал Тоне: — Не обижайся, но ваши перегавкивания уже надоели. Позвони мне вечером, обсудим день рождения. Сахнова явно хотела что-то возразить, но не успела: на лестнице показался Юра и с небрежной усмешкой поинтересовался, не надо ли ему начинать ревновать. Воспользовавшись заминкой, Ванька поспешно улизнул.***
Домой Ваня вернулся позже обычного и был встречен целой делегацией: мама, папа и Илья сидели за столом на кухне и, похоже, даже не приступали к ужину, дожидаясь его. Чувствуя, как сознание затапливает паника, Ванька замер истуканом в проходе. Обветренные зацелованные губы, разводы грязи на куртке там, где собака поставила на него передние лапы, пытаясь поблагодарить за вкусную колбасу, промокшие насквозь штанины, ботинки в рыжей глине — вляпался на стройке… Он являл собой просто образчик блудного сына, и от этого щекам мгновенно стало жарко. — Иваш, скорей мой руки, заждались тебя! — крикнула мама, доставая тарелки и раскладывая еду. Умопомрачительно запахло картофельной запеканкой, и Ваня вдруг осознал, что не ел с самого утра. На тусовке были какие-то чипсы и сухарики, но он до них так и не добрался; а объедать собак ему совесть не позволила. И Саша, вырвавший у него сосиску буквально изо рта, когда Ванька засмотрелся, как щенки смешно возятся, и незаметно для себя собирался уже её откусить. Ваня ел быстро, не поднимая взгляда от тарелки: не хотел наткнуться на осуждающие взгляды. Пусть вслух ему ничего ещё не сказали, но он не мог не знать: им недовольны. И что пропадает непонятно где, и выглядит чёрт знает как, и вообще в последнее время мало похож на отличника и гордость школы и семьи. Илья покашлял, прочищая горло, и Ванька невольно вздрогнул. — Вань, мы хотели с тобой кое-что обсудить, — сказал старший брат негромко. «Он знает про Сашу!» — страшное озарение обрушилось ведром ледяной воды, и в замешательстве Ваня стал перебирать варианты того, когда они могли спалиться. Получалось — только в той подсобке на дискотеке, будь она трижды неладна. — Тебе, кстати, Тоня звонила, пока тебя не было. Разве вы не вместе гуляли? — добавила мама. Могла ли лучшая подруга, обидевшись на его поведение днём, выдать его? Ванька не хотел в это верить, но зачем иначе созывать целый семейный совет? — Мам, — в тоне Ильи послышалось недовольство, — какая разница, вместе или нет? Ваня наконец поднял глаза на брата и едва не подавился от удивления: Илюха смотрел на него с мягкой улыбкой, совершенно не подходящей к теме разговора. — Тебе через два дня исполняется шестнадцать, — Илья, положив вилку, сплёл пальцы и удобно устроил на них подбородок, внимательно разглядывая Ваньку, — нам кажется, это значимое событие. В связи с этим и по огромной просьбе Тони я готов предоставить тебе и твоей компании в растерзание свою квартиру с трёх часов дня. Но, конечно, у нас при этом есть условие. — Да, Иваш, — снова вмешалась мама. — Это ведь значимое событие не только для тебя. Поэтому мы хотим, чтобы сначала ты отметил с нами. Торт обещаю испечь, а не покупать! Ты только скажи какой. Папа согласно покивал, подтверждая, что он присоединяется к просьбе жены и старшего сына, и Ваня окончательно растерялся. Они не собирались его ругать? И Илья на самом деле ничего не заметил? — Земля вызывает Ивана Наймарка, — улыбнулся он словно в ответ на Ванькины мысли. — Вряд ли же для тебя это такая неожиданность? Наверняка же обсуждали с Тоней. — Обсуждали, — пробормотал Ванька, остро ощущая, с каким трудом ему далось одно слово. И, сделав над собой усилие, заставил себя произнести чётко: — Я сладкое не люблю, мам, ты же знаешь. — Я сделаю несладкий! — пожала плечами мама. — Ты только выбери. — Я не знаю… — Ваня снова опустил взгляд. — Запеканка у тебя вкусная. Илья тихо фыркнул, но мама заметно воодушевилась: — Отлично! Тогда придумаю, как выдать запеканку за торт. И вам с собой тоже дам, а то вы, молодёжь, накупите гадости всякой вместо нормальной еды… Слушая, как мама ворчит о вреде газировки, шоколадных батончиков и чипсов, Ваня почувствовал, как его отпускает напряжение, и поразился тому, как, оказывается, сильно волновался. Его семья всегда была самой понимающей, с чего он вообще решил, что они не смогли бы принять его таким, какой он есть? Пусть то, что они с Сашей делали, было неправильным и осуждаемым в обществе, но ведь дома всегда выслушают и поддержат. Может быть, он даже сможет рассказать про Сашку и про то, каким счастливым себя ощущает, когда тот смотрит на него со своей извечной ухмылкой, прикусывая нижнюю губу или выдыхая сигаретный дым. — Значит, договорились, — подытожил Илья, собирая со стола грязные тарелки и складывая их в раковину. — Угу… В порыве благодарности Ванька вызвался вымыть посуду, и мама прощебетала что-то о том, что рада, какие замечательные сыновья у неё выросли. Вдвоём с Ильёй они быстро справились, но Ваня не мог не обратить внимание на то, как старший брат на него то и дело поглядывает. — Ванька, ты чего хмурый такой? — наконец спросил Илья, прислонившись к раковине и вытирая руки полотенцем. — Шестнадцать не время для кризиса среднего возраста! — Не хмурый я, — возразил Ваня, поспешно прогоняя воспоминание о том, как брат прижимал к стене Ольгу Леонидовну. — Просто… — Просто что? — Тоня говорила с тобой о квартире? — Да. — Илья отложил полотенце, выпрямился. — Я думал, это твоя идея. Это не так, что ли? Ваня промолчал, раздумывая, что именно его смущает и как объяснить это Илюхе. Он вроде бы чётко сказал Тоне, что не будет отмечать у брата, а она, вместо того чтобы согласиться на изменение планов, взяла инициативу в свои руки и сделала так, как хотела сама. Из лучших побуждений, несомненно, но Ваньке всё равно было неприятно, что его просьбой так откровенно пренебрегли. Тоня раньше никогда себе такого не позволяла. — Вань, ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной обо всём? — Илья был непривычно серьёзен — наверное, таким его даже ученики не видели. «Кроме того, с кем ты встречаешься», — подумал Ванька. Он ведь спрашивал у Ильи об этом, но тот заявил, что никого нет. Получается, брат ему тогда соврал? — Да, конечно, — Ваня заставил себя улыбнуться. — Всё в порядке. Спасибо. И за день рождения тоже. Хоть Тоня и поступила некрасиво, он всё равно не мог рассказать об этом Илье, зная, как трепетно она относится к их дружбе. Возможно, даже более трепетно, чем к отношениям с самим Ванькой. Поэтому остаток вечера Ваня дисциплинировано просидел у родителей в комнате за просмотром какого-то боевика по телевизору (папе понравилось больше всего — минимум диалогов, максимум драк и погонь на машинах), изо всех сил демонстрируя отличное настроение и готовность к любым празднованиям. И только когда Илья ушёл, мама с папой легли, а сам Ванька стоял в ванной перед зеркалом, собираясь чистить зубы, позволил признаться самому себе, что лучше бы он провёл день своего рождения вдвоём с Сашкой.***
В Ванькиной жизни самые крутые праздники устраивала всегда Тоня. Она бы с радостью взялась и за организацию дня рождения Ваньки, конечно, но он как отказался много лет назад, так и не собирался менять своего решения. К Тоне обычно заваливалось очень много народа — их класс в почти полном составе, ребята из тусовки, какие-то Тонины подружки, которых Ванька стабильно видел раз в год, родственники (преимущественно младшего возраста — у тёть Насти было две родных сестры, каждая из которых родила по несколько детей), соседи и просто случайные прохожие. Маленькая невзрачная однокомнатная квартирка на сутки превращалась в место из параллельной вселенной, причём подручными способами: у Тони был талант к созданию украшений буквально из ничего. Однажды она превратила своё жилище в подобие лабиринта с сюрпризами; в другой раз изобразила поляну в лесу; ещё как-то они веселились в подобии американской гостиной из фильмов — тех, где подростки устраивают грандиозные тусовки, а потом обязательно что-то случается. К ним тогда тоже нагрянул кто-то в жуткой маске и до ужаса перепугал половину гостей, включая самого Ваньку. Представить что-то подобное на своём празднике Ваня не мог. Ему больше по душе были камерные дни рождения, когда все просто собираются, сидят за столом, может быть, играют в шарады или карты. Ванька сидел на кухонном диване и, нетерпеливо постукивая мобильным телефоном по колену, ждал, когда придут его гости. Новенькую чёрную трубку с цветным дисплеем сегодня утром ему торжественно вручил Илья, прокомментировав, что это подарок от всей семьи. Мама, как и обещала, приготовила запеканку, дополнительно украсив её помидорами и тёртым сыром; а отец украдкой сунул открытку, в которой Ваня нашёл две тысячи рублей. День начался не так уж и плохо, и теперь Ванька рассчитывал, что продолжение тоже будет на высоте. Он в очередной раз зашёл в «Сообщения», полюбовался на пустоту там и напомнил себе, что ни у кого из друзей просто ещё нет его номера. Да и мобильников у них тоже не водилось, разве что у Паши, так что и написать или позвонить никто не мог. Ванька ещё раз проверил, всё ли на месте: торт-запеканка на столе, чай готов, только воду вскипятить ещё раз придётся, в холодильнике есть пиво — с запиской от Ильи «Можно брать». Чем они будут развлекаться, Ваня не стал придумывать: разберутся в процессе, тем более что Паша обещал принести Бренду, а вечер под песни всегда проходит незаметно. Звонок в дверь застал Ваню в комнате за бездумным разглаживанием покрывала на кресле. А дальше всё потекло своим чередом: Тоня, влетев в квартиру, с громким визгом повисла у него на шее, вереща что-то о том, что теперь ему можно почти всё; Юра зашёл неспешно, пожал руку, сухо поздравил; Паша начал сразу с «Хэппи бёздэй ту ю», а Саша где-то задержался. Он пришёл, когда Ванька уже третий раз ставил чайник: тот каждый раз успевал остыть, прежде чем кто-нибудь про него вспоминал. — Привет. — Ваня завёл Сашку на кухню, чтобы украсть поцелуй, пока остальные сидели в комнате. — Рад, что ты смог прийти. — Белый, ты где застрял? — крикнул Юра. — Мы всё выпьем, если не пошевелишься! Сашка едва заметно поморщился, и Ванька только хмыкнул про себя: упорство Юры было достойно лучшего применения. Паша ударил по струнам гитары, извлекая какие-то цыганские звуки — под весёлое Тонино «Ай-на-нэ», так что им ничего не оставалось, кроме как присоединиться к коллективу. Саша выбрал кресло, и Ваня, покружив для приличия по комнате, проверяя, всего ли у гостей в достатке, пристроился на подлокотнике, благо ширины сиденья хватало для того, чтобы такая позиция не вызывала ненужных подозрений. Получив в руки пиво, Белогородцев уважительно кивнул, прочитав название на этикетке, — Илья расстарался и купил какое-то хорошее, не такое противное, что обычно они могли себе позволить. — Господа, — Паша отвесил поклон, — дама, — Тоня получила личную улыбку, — позвольте по случаю дня рождения нашего дорогого хозяина исполнить особую песню. Я её выучил только недавно, так что бить за лажу меня не надо. — Он заиграл довольно бодрую мелодию, однако текст оказался не слишком жизнеутверждающим: — Ровным улицам нет дела до меня, до тебя, этот город превращался в яд… Ваня слушал, покачивая ногой в такт. Песня ему нравилась, хотя он и не мог бы объяснить, чем именно, возможно, она просто звучала в унисон с его настроением. Нет, он не мог сказать, что постарел, но что-то в традиции праздновать день рождения его всегда напрягало. Радоваться, что на год стал ближе к могиле? Странный обряд. Саша завозился в кресле, забираясь на сиденье с ногами, и словно невзначай привалился к той стороне, где сидел Ванька. Чувствуя, как по всему телу разливается тепло от прикосновения, Ваня улыбнулся в свой стакан. Паша спел ещё; потом Тоня уговорила его на дуэт, хотя её тонкий голос то и дело терялся за Пашиным поставленным. Юра, увидев мобильник Ваньки, одобрительно хмыкнул в том смысле, что это одна из трендовых моделей сейчас. Тоня заграбастала трубку себе и нашла там игры, и все по очереди стали гонять «Змейку», соревнуясь, кто соберёт самую длинную. Пока Паша играл, Сашка незаметно стянул его гитару и сидел, перебирая струны, что-то тихо напевая себе под нос, но, когда Ванька предложил ему спеть для всех, только покачал головой и вернул Бренду владельцу. Пиво допили, запеканку доели; даже многострадальный чайник наконец пригодился, чтобы сделать Саше кофе. Тоня, стащившая из шкафа Ильи упаковку печенья, упала на диван с довольным видом: — И пусть я стану толстая и некрасивая, но сейчас-то я счастливая! Юра подтянул её к себе, устроил на коленях и что-то прошептал. Тоня покраснела и засмеялась. — Кажется, вечер перестаёт быть томным, — фыркнул Паша, поглядывая на часы. — Или наоборот? Никогда не понимал, что это значит. Мне вообще ещё Ванду выгуливать, я пойду, пожалуй. Проводив Пашу, Ванька застал на кухне Тоню с Юрой самозабвенно целующимися и застыл на пороге, не зная, что делать. Кашлянуть, привлекая внимание? Или уйти и дать им возможность побыть наедине? Дилемму разрешил Саша, потянувший его за собой. Плотно закрыв дверь в комнату, он обнял Ваньку и нежно коснулся его губ. — Твой подарок, — прошептал он, по очереди целуя Ваню в нос, обе щеки, подбородок. Ванька закрыл глаза от удовольствия, когда Сашка спустился по шее влажными поцелуями, вернулся обратно, прикусил мочку уха. И почти сразу вздрогнул всем телом, почувствовав, как ловкие пальцы расстёгивают пуговицу на его джинсах. — Что?.. Саша улыбнулся. — Мы ещё не распаковали твой подарок на день рождения, — сообщил он, опускаясь на колени и щекотно целуя низ живота. Ваня посмотрел на него сверху вниз и вдруг вспомнил, как вот точно также перед Сашей упал тот парень… Олежа. Тогда Ванька подумал, что это была потасовка, но что, если… Если Олежа хотел сделать для Саши то же, что Саша предлагает теперь Ване? — Нет, подожди, — прохрипел Ванька, не в силах совладать с пропавшим голосом. — Саша, стой! Белогородцев поднял на него взгляд, затуманенный желанием. Он облизнул губы и потянул вниз язычок молнии, явно не понимая, что Ваня ему говорит. — Не надо! — Ванька перехватил руки Саши. — Пожалуйста, не надо, мы же не одни… не здесь! Сашка тряхнул головой, непонимающе посмотрел на ладони Ваньки, сжимающие его запястья. Ваня быстро опустился на пол, чтобы быть на одном уровне с ним. — Там же Тоня с Юрой за стенкой, — произнёс он с досадой. — А вдруг они зайдут сюда и увидят… Нас? — последнее слово Ванька выговорил с опаской, помня прошлую реакцию Саши. — Если ты не заметил, им вообще не до того, — глухо ответил Белогородцев. Он сел на пятки и уставился куда-то в пространство. — Саш… — Ваня потянулся обнять его, но он отшатнулся. — Я не могу так. — Ага. — Прости. — Конечно. — Скажи, а Олежа… — А он здесь при чём? — Саша разом напрягся, сжал кулаки. — Я вдруг вспомнил, — Ваня виновато пожал плечами. — У вас что-то было? — Не твоё дело! Сашка вскочил на ноги, прошёлся по комнате туда-сюда. — То есть ты не хочешь? — рыкнул он, наконец останавливаясь прямо перед Ванькой. — Хочу! — торопливо возразил Ванька. — Очень! Просто не здесь… — «Не здесь», — передразнил Сашка, горько рассмеявшись. — Наймарк, это так не работает. Или хочешь, или нахуй идёшь. Ваня вздохнул, спрятав лицо в ладонях. От мысли, что Саша мог бы коснуться его там, внизу, бросало в дрожь. Разве не это ему снилось? Не об этом он думал, когда в душе быстрыми движениями доводил себя до разрядки? Но близость других людей отрезвляла. Они ведь и без того слишком часто рисковали. Ванька хотел, чтобы всё было по-другому, чтобы они остались по-настоящему наедине — в его комнате, в его кровати. Не в квартире Ильи! — Понятно, — пробормотал Сашка, по-своему истолковывая молчание Вани. Он вылетел в коридор, натянул ботинки, не зашнуровывая, сорвал с вешалки свою куртку и, громко хлопнув дверью, ушёл. — Что-то случилось? — из кухни на звук выглянула растрёпанная раскрасневшаяся Тоня. Юра за её спиной застёгивал джинсы. — Нет. — Ванька сообразил, что его штаны всё ещё расстёгнуты, одёрнул футболку. — Вечер окончен, пора по домам. — И, ни на кого больше не глядя, зашёл в ванную и заперся на задвижку. Скоро сквозь шум воды он услышал, как его лучшая подруга поскреблась в дверь. — Ванечка, закроешь за нами? — спросила Тоня. Ответа она не дождалась.