С НАМИ СОЛНЦЕ И ЛУНА
Первая среда ноября стала поистине днём чудес. Во-первых, Саша умудрился выспаться. Во-вторых, оказалось, что это государственных выходной — и по этой самой причине Канюков-старший решил дать своим работникам отдохнуть. Сервис не работал, а значит, Саша был предоставлен самому себе. В-третьих, когда он, довольный и намытый до блеска, вернулся в комнату, зазвонил телефон: Ванька сообщал, что освободится рано, и предлагал встретиться. Ну и, в-четвёртых, тот же самый Ванька не стал воротить нос, когда Саша признался, что у него по плану выгул сестёр, а предложил посильную помощь в увеселении младшего поколения. Вся эта цепочка событий привела к тому, что они оказались в торговом центре вчетвером: Саша, Ванька, Даша и Маша. Первые полчаса девочки стеснялись, чинно ходили по магазинам, попадающимся им на пути — ни дать ни взять воспитанницы института благородных девиц. А потом Ванька умудрился откопать какую-то особенную игрушку, которая привела в дикий восторг Машу — и понеслась. Саша ходил за ними и всё пытался понять, сколько же у него с собой детей — трое или всё-таки двое? К счастью для Саши, сёстры воспринимали магазины скорее как музей или игровую комнату: смотреть можно, трогать тоже, а вот ныть «Ну купи» — нет. Единственным местом, где это правило оказалось нарушенным, стал книжный, но и то по вине Ваньки: сначала они его потеряли, нашли в отделе с какой-то исторической мутью, а затем Наймарк широким жестом предложил выбрать каждому по книжке. От того, что притащили на кассу девочки, у Саши зарябило в глазах: настолько пёстрые и сюрреалистические были у них обложки. За самого него выбрал Ванька, когда Саша упёрся, что ему читать некогда, — и почему-то он схватил детскую энциклопедию про лошадей. Себе Ванька набрал трудов по истории — Саша только фыркнул, глядя, как тот с сосредоточенным видом сравнивает две книжки, на первый взгляд почти идентичные. Наконец, устав от трудов праведных, они устроились в ресторанном дворике на последнем этаже. Место нашлось не самое удачное — пусть и у окна с неплохим видом, но дуло оттуда так, что Саша запретил девочкам снимать куртки. — Ты бы тоже накинул, что ли, — методично макая туда-обратно чайный пакетик, пробормотал Ванька. Даша с Машей захихикали, но быстро смолкли, стоило Саше к ним повернуться всем корпусом. — А мама не брала нам картошку, — сообщила Маша. — Ну, когда мы с дядей Костей гуляли. Он хотел, а она сказала, что там слишком много соли. Ванька что-то хмыкнул, но пояснять свою реакцию не стал, стащил ещё одну картофельную соломинку с Сашиного подноса и с явным удовольствием съел. — Зато какой огромный бутерброд он заказал себе! — Даша тоже поддалась ностальгии момента. — Он его ещё назвал… Разорви… — Она нахмурилась, смешно сморщила носик, вспоминая. — Не надо, я понял, — остановил её Саша. — Хлебало! — Маша даже подпрыгнула на месте, довольная тем, что первая сообразила. Ванька заржал уже совсем неприкрыто. С соседнего столика на них оглянулась женщина — она запихивала в своего сына салат, а тот хныкал и просил пирожок с вишней. Саша постарался вложить в ответный взгляд всё, что он думает о таких вот мамашках, и та, вспыхнув, отвернулась. — Кажется, я теперь знаю, что Илья нашёл в детях, — заметил Ванька. — Они смешные. Маша с Дашей демонстративно надулись, чем вызвали у Наймарка новый приступ смеха. Женщина из-за соседнего столика снова повернулась к ним, недовольно цыкнула и, собрав вещи и сына, поспешила поменять место на более спокойное. После обеда (не завершившегося, вопреки опасениям Саши, перекидыванием еды) девочки попросились в туалет. Ванька храбро вызвался их проводить, Саша тоже подорвался — оставаться в одиночестве в окружении толпы людей ему не улыбалось. Дружной компанией они добрели до нужной двери; Маша с Дашей скрылись за ней, их сопровождающие остались в коридоре, нагруженные пакетами и куртками. — Что за дядя Костя? — вдруг спросил Ванька. — У твоей матери кто-то появился? Саша ругнулся про себя. Когда не надо, Наймарк умудрялся быть поразительно внимательным, а когда от него требовалось немного чуткости, обычно не видел ничего дальше собственного носа. — Не важно, — буркнул Белогородцев, надеясь, что этого хватит для того, чтобы закрыть тему. С Ваньки сталось бы заподозрить, что пресловутый дядя Костя — тот, с кем Сашка ему изменяет. Но, видимо, чудеса дедукции и проницательности снизошли на него в этот день полной чашей — сразу сообразил, кто кому и что. И по глазам Саша видел: так просто не отстанет. — А если серьёзно? — подтвердил готовность лезть на рожон Наймарк. Мимо протиснулась всё та же женщина, таща на прицепе сына. Проворчав что-то про невежливых лосей, занимающих проход, она уверенно распахнула дверь женского туалета и затолкала туда изо всех сил сопротивляющегося мальчика. — Ему же лет пять уже, — Ванька отвлёкся на представление. — Мне кажется, ему надо бы в соседнюю дверь. — Тебе больше всех надо? — хмыкнул Саша. — Там твои сёстры, если ты забыл. — Они выросли со мной. Если ты забыл, — передразнил Белогородцев. — И что, много интересного они видели? — Ванька перехватил ношу поудобнее, развернулся к Саше, заглядывая в лицо. — Достаточно. Рука сама по себе потянулась к карману, но, конечно, ничего там не нашла: сигареты оставались в машине. Да и кто бы дал ему закурить в торговом центре? — Так что с этим дядей Костей? Саша поморщился. Иногда он скучал по тому милому стеснительному Ванечке, которого уронил первого сентября, изобразив, что это случайность. Разумеется, Канюков толкнул его по его же просьбе — к тому же Саша ещё и скорректировать своё падение успел, чтобы наверняка сбить с ног понравившегося ему парня. И то, как Ваня отреагировал тогда… Стороннему наблюдателю, скорее всего, ничего заметно не было, а вот Саша понял сразу: он может рассчитывать на ответный интерес. Так вот, тот Ванечка никогда не пёр с упорством мула против движения. Он замолкал при первом же намёке на Сашино недовольство. Он смущался и краснел, уступал и не задавал лишних вопросов. Нынешний Ванька смотрел едва ли не с вызовом. — Это не твоё дело, Наймарк. Обращение по фамилии царапнуло и самого Сашку. Это тоже было чем-то из прошлой жизни — попытка дистанцироваться, построить между ними препятствие, не дать подойти слишком близко. — Мне кажется, мы это уже обсуждали, — Ванька подался вперёд — чтобы иметь возможность говорить тише. — Ты мой парень, значит… — А вот и мы! Радостный вопль Даши сбил Наймарка с мысли. Он отдал им куртки, двигаясь как-то заторможено, словно не переключился с одной задачи на другую. — Домой? — спросил Саша у сестёр. Маша кивнула. Даша поправила ей шарф, намотала собственный. — Мама может быть уже дома, — прикусив губу, сказала она. Ванька снова метнул взгляд на Сашу. Ну конечно, опять услышал то, что можно интерпретировать разными способами, и мгновенно выбрал худший. Но признаваться, что в данном случае он заодно ещё и верный, Саша не собирался. — Да не будет она на вас ругаться, — отмахнулся он. — Вы же со мной были, а не просто гуляли где-то. Маша открыла рот, чтобы что-то сказать, но Даша дёрнула её за руку. Девочки переглянулись, и Саша усмехнулся про себя: старшая явно пыталась скопировать его. — Идёмте. Ванька молчал всю дорогу. Даже когда какой-то чудак на букву м подрезал их и Сашка, не сдержавшись, вполголоса выругался, ударив по тормозам, только скосил глаза, но никак не прокомментировал пассаж. Нива заглохла от такого грубого обращения, и им тут же начали сигналить возмущённые водители. У Саши на языке вертелось всё то, что он думал об этим нервных гудках, но наличие сестёр на заднем сиденье заставило сдержаться. Мать действительно была дома — Саша понял это сразу, как только повернулся ключ в замке, — и, судя по запахам, готовила ужин. Она вышла на звук открывающейся двери и радостно улыбнулась: — У нас гости? Проходите скорее, уже почти всё готово! Саше захотелось себя ущипнуть. Ванька, увязавшийся зачем-то следом, вдруг выдал: — Здравствуйте. — Мы поели, — вмешался Саша. — И нам пора. Какая бы шлея не попала матери под хвост, он не собирался этого одобрять. Захотелось поиграть в гостеприимную хозяюшку — пожалуйста, но без него. — Твой друг такой худой, что ему можно ещё поужинать, — заявила мать и присела на корточки, чтобы по очереди поцеловать дочерей. Ванька поперхнулся. — Нам правда пора, — повторил Саша с нажимом, отступая назад и подталкивая Ваньку. — Пока. И, не дав никому опомнится, пулей вылетел за дверь. — Точно ничего не хочешь рассказать? — спросил Ванька уже в машине. Саша зарычал. Звук получился громким, раскатистым — ну точно рассерженный тигр. Наймарк наконец заткнулся, поднял руки ладонями от себя и даже отодвинулся к окну, как будто боялся, что Саша ещё и укусить может. Почему мать так отреагировала? Не хотела показывать свою сущность при Ваньке? Она не могла не понять, кто он Саше, и раньше явно не испытывала к нему тёплых чувств. Пусть они никогда не знакомились, но знали друг друга, виделись на выпускном и пару раз пересекались после, совершенно случайно. Значит, причина должна была крыться в чём-то или ком-то ещё… Саша похолодел. Неужели она привела своего мужика домой? И тогда этот спектакль — попытка выставить себя идеальной матерью. Она ведь никак не обозначила вслух, что Саша её сын, неужели надеялась представить их друзьями девочек?! — Она выглядит лучше, чем раньше, — прервал его размышления Ванька. Саша пожал плечами, параллельно судорожно вспоминая, видел ли мужские ботинки в прихожей. — Твоя заслуга? Таким тоном, каким говорил с ним Ванька, Саша пользовался, когда надо было успокоить не самое дружелюбное животное. Только вот почему-то оно не работало: Белогородцев чувствовал, как закипает в нём злость. Не на Ваньку, на мать, её пресловутого Костю, ситуацию в целом… На то, что не успел увидеться с Ксюшей, в конце концов. — Отвезёшь меня домой? Новый вопрос отрезвил Сашку. Они всё ещё сидели в машине с неработающим двигателем и наверняка странно смотрелись со стороны. Впрочем, из наблюдателей была только небольшая стайка голубей да ворона. — Да, — ответил он глухо. — Пристёгивайся. И, выруливая из тупика, где стоял его бывший дом, обратил вдруг внимание на незнакомую машину. Ни у кого из его соседей не было вишнёвой мазды. И пусть она стояла в отдалении, Саша нутром чуял: Костина.***
Заснуть никак не получалось. Саша весь извертелся на диване, то и дело сбивая простыню, роняя одеяло, подхватывая в последний момент дезертирующую подушку. Ему попеременно становилось то жарко, то холодно, то душно; окна в комнатке не было, и стены давили, потолок нависал, пол издевательски вздыбливался. Хотелось пить, курить и в туалет. Проворочавшись ещё с полчаса, Саша сдался. Нашёл бутылку из-под воды — в ней ни осталось не капли. Натянул джинсы, мельком глянув на экран мобильного: начало третьего. И пропущенный звонок. Решив разобраться с тем, кому он понадобился, утром, обулся, подхватил куртку и отправился к машине. Уже делая первую затяжку, сообразил, что в туалет так и не зашёл, между тем организм настойчиво намекал, что не доволен этим фактом. Пространство перед сервисом пустовало — только у ворот в будке охранника горела тусклая лампочка, но Саша знал: Васильич спит и видит десятый сон. Старик приходился каким-то старым знакомым Канюкова-старшего, так что мог делать на посту что хотел; а район был достаточно спокойным, чтобы не бояться взлома. Да и были тут и другие средства защиты. Отойдя за угол, Саша с блаженством облегчился. Оставался последний пункт программы — найти попить. Воображение тут же подсунуло картину безотходного производства, заставив поморщиться. Можно было, конечно, и из-под крана похлебать, но сна по-прежнему не было ни в одном глазу, поэтому Саша всё-таки выбрал сходить до магазина. Единственный круглосуточный стоял почти у соседней станции метро, но Сашка никуда особенно не торопился. Утром ему не надо было на работу, так что он ничего не терял. Стоило выйти за пределы территории сервиса, как ночная жизнь заявила о себе: гудели машины, проносясь по улицам, где-то во дворах шумела компания — и не холодно им было куролесить ночью в ноябре? Даже попадались редкие прохожие — и, что удивляло, не все выглядели так, словно только что вывалились из питейного заведения и теперь лениво брели получать люлей дома. Саша шёл быстро, засунув руки в карманы — холодно было так, что он пожалел об оставленном в до сих пор не разобранной сумке свитере. Всё том же, который ему подарил Ванька. И пусть он никогда не согласился бы признать это вслух, это был самый дорогой для него и любимый предмет одежды. В магазине единственный кассир клевал носом. Пара покупателей шуршала на рядах, но Саша никого не видел — нужная ему полка была почти при входе, он быстро схватил первую попавшуюся бутылку и кинул её на ленту. Потревоженный кассир встрепенулся, скользнул по нему почти бессмысленным взглядом, обнаружил товар и наконец сообразил, что от него надо. Пикнул сканер, сумма высветилась на табло. Кошелёк Саша всегда носил в заднем кармане — хотя Ванька много раз ему выговаривал, что это небезопасно. Вот и сейчас ничего с ним не случилось. Саша открыл кошелёк, хотел уже достать купюру, но взгляд вдруг зацепился за какую-то картонку, уголок которой торчал из кармашка для карт. Недоумённо нахмурившись, он потянул за краешек — и едва сдержал торжествующий вопль. Всё это время визитка Шаскольских лежала у него в кошельке. Кассир кашлянул, привлекая к себе внимание. Очнувшись, Саша всё-таки рассчитался за воду, подхватил бутылку и отправился обратно в ночь. Константин Гаврилович ведь так и не оплатил съёмку, да ещё и не спешил отвечать на письмо — Саша весь день проверял почту, когда отправил его, но так и не дождался реакции. Либо был занят, либо… Второй вариант Саша отмёл как несостоятельный — в нечестность Шаскольских не верилось. Фотки были уже готовы, даже записаны на диск, и оставалось только связаться с клиентом, чтобы передать их и получить долгожданные деньги. За походами туда-сюда время перевалило за три утра. Как бы Саше не хотелось набрать Константину Гавриловичу прямо сейчас, делать этого было никак нельзя. Покрутив телефон, он всё-таки залез в журнал вызовов — проверить, от кого пропустил звонок. Его снова ждал сюрприз: звонил Котов, причём уже ночью — практически в два. Паштет тягой к ночным разговорам не страдал, и Саша, поразмыслив недолго, всё-таки нажал на вызов. Впрочем, стоило ему услышать голос в трубке, всё стало сразу ясно: Котов был пьян в доску. — О, Санечка, — обрадовался он. — Соскучился, да? — Нет, — отрезал Саша. — Хотел спросить, какого чёрта ты мне звонил. — Так спрашивай! — икнув, «разрешил» Паштет. Белогородцев на секунду прикрыл глаза. Не то чтобы его сильно раздражали пьяные, тем более Котов в этом состоянии был даже пригоден для общения, но вот только что-то всё равно висело на периферии сознания и мешало расслабиться и начать получать удовольствие. — Слыш, — Паштет воспользовался образовавшейся паузой, — а приезжай к нам. — К вам? — переспросил Саша. — Ну да. Тут и Юрец, и Тоня его… бьёт… Эй! В трубке раздался вопль боли, шуршание, звук падающего тела. Саша отнял телефон от уха, посмотрел на него с недоумением. — Алло? — позвал он на всякий случай, проверяя, на месте ли собеседник. — Да, — пропыхтел Котов. — Тут ещё некоторые известные тебе личности. Подкатишь? Теперь голос звучал приглушённо, как будто Паштет зажимал ладонью динамик, опасаясь говорить громко и тем привлекать к себе внимание. Саша представил, как он скорчился за диваном или под столом, и его разобрал смех. — Это тебя Сахнова так запугала? — Как может запугать эта милая девушка?! — возопил Котов, и возмездие не замедлило его настигнуть: снова раздались звуки борьбы. — Знаешь, пожалуй, я воздержусь, — хмыкнул Саша, вслушиваясь. — Как-то у вас там неспокойно. Паштет попытался что-то возразить, но возражать на два фронта сразу у него не очень выходило. Саша без сожаления нажал на отбой и спрятал телефон в карман. Возле ворот сервиса его ждал новый сюрприз: поскуливая, в дверь скреблась небольшая чёрная собачка с белой кисточкой на хвосте. Когда Саша подошёл ближе, она нервно обернулась на него и попятилась, очевидно испуганная. — Эй, — Саша присел на корточки, — не бойся, я не обижу. Собака прижалась к стене, дрожа всем тельцем. — Ты чего тут делаешь? — Присмотревшись, Белогородцев различил ошейник. — Ты потерялась? Но тут ты точно не живёшь. Он опустился на асфальт, пытаясь стать как можно меньше, чтобы не пугать псину ещё больше. Она смотрела на него исподлобья, чуть повернув голову в сторону. Маленькая, дрожащая, наверняка голодная, да ещё и посреди ночи — Саша хотел бы многое высказать её хозяевам. — Мне тебя даже угостить нечем, — он протянул ей открытую ладонь, — но я могу тебя почесать. Иди сюда? Собака опять заскулила. Саша вздохнул. — Вот и я себе напоминаю вот такого пса, — признался он ей. — Тоже бездомный, хотя вроде бы и с ошейником. И кормить меня некому. Жизнь чертовски несправедлива, как думаешь? Спокойный тон, видимо, всё-таки подействовал — животное сделало осторожный шажок вперёд и внимательно обнюхало всё ещё протянутую ладонь. Однако стоило Саше шевельнуть пальцами, намереваясь погладить, как собака снова шарахнулась. — Доверие не твой конёк, да? — хмыкнул Саша. — Могу тебя понять, конечно. Он до сих пор так и не научился доверять Ваньке полностью, но проблема была не в Наймарке, а в нём самом. Даже представлять, что он кому-то может рассказать что-то о себе сверх того, что каждый человек и так про него понимает, Сашке было… Не страшно, но неприятно. Этой информацией могли воспользоваться против него — и единственным исключением оставался Олежа. Всё больше потому, что ему даже говорить ничего не надо было, он всё считывал сам. — Если хочешь, могу посидеть с тобой до утра, а потом попробуем найти твоих хозяев, — предложил Саша собаке. — Пустить внутрь не могу, не моя территория. Псина вздохнула — протяжно, с такой тоской, что впору было вручать ей «Оскар» за самые грустные глаза. Саша вытянул руку, отвернулся, делая вид, что вообще не в курсе, что рядом с ним кто-то есть. Мгновение спустя ладонь защекотало — собака отважилась на второй заход. — Но ты ведь вряд ли помнишь, где ты живёшь, — спохватился Саша. — Иначе бы не скреблась сюда. Может, при свете дня тебе будет проще сориентироваться?.. Наверное, если бы Васильич в этот неурочный час решил бы выглянуть из сторожки и проверить, что происходит под забором, то он как минимум бы сильно удивился — если говорить цензурно. Саша хорошо представлял себе, какую забавную картину они с псиной представляют собой, и сам бы скорее покрутил пальцем у виска, встреть подобное. — Я точно псих, раз разговариваю с собаками, да? — спросил он в пространство. Руке вдруг стало тепло и одновременно тяжело. Скосив глаза, Саша убедился: животное всё-таки решило, что этот двуногий не очень страшный, и село, придавив его конечность. — Тоже вариант, — согласился Белогородцев. — Так я почти что обезврежен. Они посидели в относительной тишине. Редкие проезжающие машины ничуть не заботили собаку, из чего Саша сделал вывод, что она точно домашняя и живёт в квартире. Для бродячей её шерсть была слишком гладкой — такая бывает, если животное хорошо питается, спит в тепле и не испытывает особых стрессов. Белогородцев прикрыл на секунду глаза — похоже, сон наконец смилостивился над ним и собирался накрыть прямо здесь, на улице. Усталость навалилась так внезапно, словно бы он снова полночи мешки ворочал, чем стабильно занимался большую часть выходных в одиннадцатом классе. — Руна! Саша вздрогнул от вопля. Кричала женщина — и судя по тому, что собака дёрнулась, звали именно её. Почти сразу же крик раздался с другой стороны — на этот раз мужской. — Ну что, похоже, твои хозяева не такие безответственные люди? — улыбнулся Саша. Руна встала, завиляла хвостом, завертела головой, силясь разглядеть звавших её. Вскоре на той стороне улицы показалась высокая худая девушка в смешной шапке с ушками. Дальнейшее произошло для Саши будто в замедленной съёмке. Вот собака лает, узнав своего человека. Вот девушка снова окликает её с неподдельной радостью в голосе. Собака срывается с места. Из-за поворота выезжает на большой скорости машина. Как он успел, Саша не понял. Взвившись из неудобного положения, он схватил собаку за ошейник, останавливая её, подминая под себя. Визг огласил округу: трио Руны, её хозяйки и тормозов. — Господи, как… — девушка практически упала рядом с Сашей на колени. — Как вы это сделали? Она же такая пугливая! С другой стороны подоспел молодой человек — либо парень, либо брат, Белогородцев не стал вглядываться. — Много работаю с животными, — не зная, что сказать, ответил Саша. — Спасибо вам! У девушки уже были глаза на мокром месте. Руна, осознав, что её никто не ест и не бьёт, вывернулась из рук и уже начала вылизывать лицо хозяйки. — Не за что, в общем-то, — окончательно смутился Сашка. Ему с трудом удалось отвертеться от предлагаемых ими денег — пусть они и не стали бы лишними, но ему казалось неправильным брать за случайное спасение плату. В итоге он всё-таки признался, что фотограф, и они сговорились о съёмке. Саша был уверен: чаевые ему перепадут внушительные. В кровати он оказался в пять утра. Уставшее тело приятно вибрировало, сознание медленно уплывало в небытие, а перед глазами всё стояла маленькая дрожащая фигурка Руны. Спал Саша без сновидений.