НА ЗЕМЛЕ РОЖДЁННЫЙ
Юра проснулся от щекочущего ноздри запаха яичницы с колбасой. В квартире было непривычно тихо — никто не ругался приглушённо, выяснив, что везде опоздал, не стонал, мучаясь похмельем, не ругался по поводу девчонки, перепутавшей в темноте своего парня с кем-то левым. Да и сам он себя чувствовал удивительно хорошо: пусть он до сих пор не познакомился с абстинентным синдромом в полном значении этого слова, но после хорошей гулянки просыпаться было всё-таки не так благостно. Антонина, святая женщина, судя по доносящимся с кухни звукам, варганила полноценный завтрак. Вчера эта святая, правда, разогнала всю тусовку, заявив, что её достало и вообще ей мешают заниматься, из-за чего они даже чуть не поругались, но потом Юра обслужил её запросы прямо в коридоре, опустившись перед ней на колени, и мир в семье был восстановлен. Удовлетворённая женщина, как известно, гораздо полезней в хозяйстве, чем замученная отсутствием секса баба. Юра позволил себе ещё поваляться в постели, раз уж не надо было никуда бежать и ничего делать. В принципе, конечно, так выглядел почти каждый его день, потому что он никогда никуда не бежал, чтобы что-то бессмысленно делать и получать за это какие-то жалкие копейки или ещё более неважные оценки. За сессию платили родители, так что Юра особенно не утруждался, на работу его никто не гнал — так чего лишний раз напрягаться? Он учился на государственном управлении и подозревал, что тёпленькое место ему уж как-нибудь организуют, не прозябать же ему в какой-нибудь конторке старшим ассистентом младшего менеджера по клинингу? Это если ещё конторка будет уважающей себя. А так-то уборщицей назовут и глазом не моргнут. Когда Юра наконец дошёл до кухни, Антонина заканчивала сервировать стол. Цокнув языком, он притянул её к себе, вызвав недовольный писк, и крепко поцеловал. — Пусти, — пропыхтела Антонина, — я же сейчас кофе пролью! Наградив её нежным шлепком по заднице за старания, Юра сел за стол. Яишенка с колбаской, белым хлебушком да посыпанная зелёным лучком — Антонина даже себя превзошла, наколдовав завтрак мечты. Сама она обнялась с чашкой, затянулась сигаретой, но от еды отказалась. Юра не стал настаивать: как знать, может, блажь в голову пришла, решила, что ей худеть надо? Тут лучше ничего лишнего не говорить, чтобы не схлопотать ни за что. — У меня сегодня семинар, — первой нарушила тишину Антонина. — После я заскочу к Ване. Не знаю, во сколько буду, но надеюсь застать квартиру вот в таком же, — она взмахнула рукой с зажатой сигаретой, обводя пространство вокруг, — состоянии. Юра кивнул. Он не то чтобы собирался созывать сегодня тусовку, так что требование не показалось каким-то невыполнимым. Он вообще с радостью бы провёл день, не вылезая из кровати, и чтобы любимая жена лежала под бочком, но раз уж она запланировала себе что-то ещё, то Юра готов был придумать что-нибудь другое. Например, съездить к Инне, которая давно его приглашала, а он никак не мог выкроить момент. Пока Юра курил, Антонина помыла посуду. Она заглянула к нему на балкон, вытирая руки, и попросила: — Если пойдёшь куда-нибудь, зайди в магазин, у нас в холодильнике шаром покати. Или можно было сходить к Маришке, жившей в соседнем доме. Или к Алёне? Последняя, правда, странно вела себя, когда они виделись, но всё могло измениться. Юра забычковал сигарету, притянул к себе Антонину. Та с готовностью подняла голову, отвечая на поцелуй. — Для тебя, родная, что угодно, — мурлыкнул Юра. — Ну так-то это и для тебя тоже, — хмыкнула Антонина, прежде чем упорхнуть одеваться-собираться. В итоге победила Инна — только она оперативно ответила на звонок и согласилась принять Юру в гостях. Они довольно мило провели время, по крайней мере, когда Юра уходил, она не смогла даже встать, чтобы закрыть за ним: так и лежала, разморенная до крайности, и только попросила захлопнуть за собой дверь. Про магазин он, конечно, напрочь забыл, потому что искренне считал, что это не его ума дела. Жена содержит дом, он содержит жену в ласке — вот и получается идеальная семья. Так что Юра, обнаружив Антонину с сигаретой и очередной чашкой кофе на кухне с выключенным светом, слегка удивился. — Чего в темноте-то? — спросил он, щёлкая кнопкой. Лампочка, моргнув пару раз, озарила всё мягким жёлтым светом. Антонина поморщилась, закрыла глаза ладошкой. — Голова болит, — пробормотала она. Юра нахмурился: — Ложись тогда. — А ужин сам себя приготовит? — неожиданно зло огрызнулась Антонина. Вот тут-то Юра и вспомнил про магазин. — Я не голоден, — признался он. Инна действительно накормила его в перерывах между двумя заходами в постель. — Так что правда лучше иди поспи. Антонина что-то пробормотала себе под нос, но затушила сигарету, сунула чашку в раковину и вышла в коридор, случайно задев Юру плечом. В комнате она, конечно, свет тоже не зажгла, но и окно не зашторила. Юра прошёл до кровати, сел на край — холмик под одеялом чётко показывал, где именно спряталась Антонина, — погладил её наугад, вроде бы попав по бедру. Антонина завозилась, отодвинулась к стене, и Юра лёг, теперь уже удобно обняв её. Какое-то время они лежали молча, потом Антонина высунула нос и вздохнула как-то тяжело. — Как дела? — Юра поцеловал её в шею. Антонина поёжилась. — Нормально, — буркнула она. Юра скользнул ладонью под одеяло, притянул Антонину поближе, пальцами провёл по животу, зацепил чуть ниже, но тут же она взбрыкнула и перехватила его руку. — Ну ты чего? — выдохнул Юра ей в ухо. — Ты же знаешь, что лучшее лекарство против головной боли… — Нет, — оборвала его Антонина. — Не знаю. Не хочу. — Что-то случилось? Юра ненавидел этот вопрос. Все девушки реагировали на него одинаково: сначала отрицали, а потом выяснялось, что что-то с ними действительно случилось, но Юра, правда, в этом участия не принимал. Они любили надумать себе проблем на ровном месте, обвинить в них кого-нибудь другого, ничего не сказать и обидеться на то, что их никто не понимает. А как поймёшь, когда она сама предсказать свои поступки не может? К счастью, Антонина была не из таких: это была одна из причин, по которым он выбрал себе в жёны именно её, когда родители стали настаивать. — Да, — сообщила она после небольшой паузы. — К тебе не имеет отношения. Услышав это, Юра расслабился. Если Антонина завалила свой семинар или поругалась с Ваней своим драгоценным, как уже бывало, это не страшно. Они это уже переживали, поершится чуть-чуть — и перестанет. — Я боюсь за него, — вдруг выдала Антонина. Юра опешил, не понимая, о чём речь. Антонина тем временем вздохнула: — Юр, а если он что-нибудь с собой сделает? — Кто? — уточнил Юра. — Ваня, — Антонина перевернулась на спину, — он же последнее время сам не свой. Я не знаю, как его в чувство привести! Юра тоже откинулся на подушку. Такого поворота разговора он совершенно не ожидал и понятия не имел, как теперь реагировать. Ваня же был взрослым парнем, чего, он сам не разберётся? Пусть они близко никогда не общались, но на Юру он производил впечатление вполне себе разумного человека, к которому даже можно обратиться с какими-нибудь просьбами — утихомирить того же Саню, когда тот выходил из себя. — А что с ним такое? Антонина замолчала надолго. Она прикусила нижнюю губу — Юра видел, как она впивается в неё зубами, и чувствовал, как внутри поднимается желание поцеловать её в этот тревожный рот. Но прежде чем он успел что-то сделать, она отмерла и протянула неуверенно: — У него отношения не сложились, ему из-за этого очень плохо. — А у него что, кто-то был? — искренне удивился Юра. — Да и разве это конец света? Другую найдёт, влюбится — ещё счастливей станет. — Не его случай, — Антонина усмехнулась, но как-то невесело. — Он не как ты. Юра почувствовал какой-то странный укол в глубине живота. Что-то было такое в голосе Антонины, что заставило его напрячься. — Это тебе легко, — продолжала Антонина, не подозревая, какое воздействие производят её слова, — то одна, то другая… Бабочка-однодневка. А у Ваньки впервые любовь случилась. И закончилась. И, главное, ведь никто не виноват, что так случилось! А они, кажется, оба… не могут понять этого. — Тебя что-то не устраивает в нашей жизни? — Юра зацепился за то, что вызывало мерзкое ощущение иголки внутри. — Или что ты имеешь в виду? — Блин, Соколов, — заворчала Антонина, приподнимаясь на локтях, чтобы расправить одеяло. — Ты, как обычно, услышал не то. — А что я должен был услышать? — Что мне нужна помощь! Юра посмотрел на неё внимательно: в темноте нельзя было сказать наверняка, но ему показалось, что глаза у Антонины влажные. Она никогда не плакала при нём — очередной плюсик в её копилку. Пусть слёзы иногда выступали хорошим поводом для того, чтобы девушку приласкать, Юра часто терялся в обществе плачущих дам, хотя старался этого не показывать. И уж точно никогда до этого не доводил, считая это ниже своего достоинства и искренне презирая тех, кто хвастался подобным. Зато уважая тех, кто не отказывал в помощи, когда просили. — Хорошо, — сделав над собой усилие, произнёс он. — Как тебе помочь? — Не знаю, — мгновенно сникла Антонина. — Всё как-то очень сложно. Она уткнулась носом в его плечо, ладошку положила на грудь, прижалась доверчиво. Такой ей Юра и при желании не смог бы сказать «нет», даже будь она какой-нибудь случайной девчонкой. — Хочешь, я с ним поговорю? Перетрём по-мужски, раздавим по пивку, может, его попустит? С кем он расстался, я её знаю? Антонина хрюкнула. Правда, её внезапное веселье оборвалось так же внезапно, как и нашло. — Нет. С этой красоткой ты не успел познакомиться, — она потёрла лицо, — а то, боюсь, глубина Ваниной депрессии была бы куда больше. — Намекаешь на то, что я всяко лучше твоего дружбана? Юра не стал сдерживать вернувшийся игривый настрой — всё-таки, несмотря на дневную разминку с Инной, Антонину он хотел всегда, а уж когда речь заходила о чём-то пошлом… Антонина, кажется, была с ним солидарна, по крайней мере, на этот раз от поцелуя не стала отворачиваться. Только довольно быстро отодвинулась, не дав войти во вкус. — Наверное, правда будет лучше, если ты попробуешь с ним поговорить. Только я его не уговорю из дома вылезти. Не против сходить в гости? Юра угукнул — ничего связного он бы всё равно не смог сообщить, поскольку был занят: целовал шею лучшей девушки на земле. Мысли о Ване выветрились, как будто их и не было, и Антонина очень скоро вздохнула судорожно, приглушая стон, раздвинула ножки, позволяя Юре устроиться между ними, прогнулась, подставляясь под умелые руки и губы. Юра знал, как сделать ей хорошо, и в данный момент никаких задушевных разговоров с кем бы то ни было явно не требовалось.***
Ваня выглядел неважно, это даже Юра признал. Он стоял на пороге и с недоумением переводил взгляд с Антонины на Юру, как будто увидел не старых друзей, а йети какого-нибудь. У Юры даже слова приветствия в глотке застряли, так всё это было нелепо, — невиданное дело! — Привет, — Антонина взяла всё в свои руки, — а мы к тебе с гостинцами! Она продемонстрировала ореховый торт, ради которого они оббежали несколько магазинов. Юра не понял, почему нельзя было взять первый попавшийся — они же все на вкус одинаковые! Но Антонина руководствовалась какими-то своими принципами, и оставалось только смириться. Ваня тоже не особенно впечатлился, и Юра только хмыкнул про себя. — Мы пройдём? Антонина изящно отодвинула Ваню с дороги, зашла сама, махнула Юре. Тот уже был в этой квартире, правда, довольно давно, но сориентироваться было просто: она почти повторяла его собственную, только развёрнута оказалась в другую сторону: сразу напротив входа ванная, прямо по коридору кухня, а слева дверь в комнату. Ваня закрыл входную дверь и потопал за Антониной на кухню. Юра разулся, повесил куртку на крючок, последовал туда же, куда и все. — А Илья где? — спросила Антонина, споро сервируя стол для чаепития. Юра невольно улыбнулся, наблюдая, как уверенно она открывает шкафы и достаёт то, что ей нужно: явно делала это часто. Может быть, другой на месте Юры почувствовал бы ревность, только он точно знал: никогда и ничего не было между Антониной и Ваней. Ваня вообще редко проявлял хоть какой-то интерес к дамам, чем удивлял Юру. Лишь однажды он видел, как к нему подсела Алёна, тогда ещё новенькая в их компании, так он от неё вообще шарахнулся и пошёл за Саней, которого понесло курить на балкон. Самого Юру потом отвлекла Антонина, так что он не узнал, чем закончилась та история, а у Алёны никогда не спрашивал. Не до того им всегда было. Но раз он с кем-то расстался, значит, хотя бы одна девушка смогла его приручить, и Юре очень хотелось посмотреть на эту невероятную дрессировщицу. — …на работе, где же ещё? — уловил Юра конец фразы Вани. — Точно, суббота же, — кивнула Антонина абсолютно серьёзно. — Он в школе, где мы учились, учитель, — пояснила она для Юры. Это объяснило, почему этот самый Илья работает в выходной, но не очень прояснило, кто он вообще такой и почему живёт с Ваней. — Брат мой старший, — добавил Ваня. На какое-то время разговор после этого прервался: у Антонины закипел чайник, и она кинулась заливать заварку, помешивая ложкой в каком-то особенном ритме. Потом разрезала торт, разложила его по блюдцам, расставила всё на столе и с широкой улыбкой провозгласила: — Садитесь жрать, пожалуйста! Юра хохотнул — он обожал этот фильм. Ваня криво ухмыльнулся, упал с размаху на диван, жалобно скрипнувший от такого обращения, схватил свою порцию торта и, игнорируя ложку, откусил прямо от куска. Юра, напротив, глотнул чай, но к сладкому не притронулся: никогда особенно не любил. — Мы чего пришли… — начала Антонина. — Хороший вопрос, — поддакнул Ваня. Если бы Антонина наградила его таким взглядом, Юра, наверное, даже мог бы разозлиться, а Ваньке было хоть бы хны — даже не отвлёкся от облизывания пальцев. — Так вот, — повторила попытку Антонина — и снова замолчала. Локтем она ткнула Юру в бок, сделав большие глаза. — Как дела? — глупо спросил Юра, наконец сообразив, чего хочет от него жена. — Ой, мне звонят! — она вытащила телефон из кармана и помахала им в воздухе. — Я отвечу, не скучайте! Антонина вскочила с табуретки и унеслась куда-то в комнату, как будто за ней гналась свора очень голодных собак. Ваня тоже нахмурился, как будто почуял подвох. — Что это с ней? — повернулся он к Юре. Юра пожал плечами. Он не успел рассмотреть, был ли звонок на самом деле, но, судя по тишине в квартире, Антонина затаилась и ждала, что Юра приступит к выполнению обещания. — Так дела как? — Юра натянул свою самую располагающую улыбку, которую чаще, конечно, использовал на девушках — но и на Ване она как-то сработала. — Антонина мне тут про тебя все уши прожужжала. — М-да? Ваня расправился наконец с тортом — подобрал даже крошки — и вцепился двумя руками в чашку. — Ну, что девчонка какая-то тебя опрокинула. Ты из-за этого грузишься? Юра не очень умел разговаривать с парнями. С девушками-то понятно: тут похвалить, там обласкать, и всё — она смотрит на тебя влюблёнными глазами и благосклонно относится к любым идеям совместного досуга, а уж у Юры не заржавеет отблагодарить в ответ. А с парнями что делать? Ну выпить пива, только вот в их кружках плескался чай. Когда Юра предлагал поговорить, он почему-то думал, что это будет проще. — Девчонка, — повторил Ваня со странной интонацией. — Да нет. — Женщина? — предположил Юра. Идея пришла в голову спонтанно, но выглядела очень логичной. Такому, как Ваня, действительно вряд ли бы подошла ровесница или помладше — благо им уже двадцать один стукнуло, можно было повыбирать среди посвежее. А вот зрелая женщина, точно знающая, чего хочет от жизни, скорее всего, стала бы идеальной кандидаткой на его сердце и прочие органы чувств. — Ага, — пробормотал Ваня, — три раза. Юра почувствовал, как в нём начинает вскипать раздражение. Вообще-то он был спокойным, всегда гордился тем, что в любой конфликтной ситуации его невозможно вывести из себя, а уж заставить махать кулаками и вовсе невозможно — да и, впрочем, желающих драться с ним найти было не так-то просто, учитывая его габариты. Некоторые девушки звали его добродушным гризли, и хоть Юра старался не показывать, вообще-то ему это очень нравилось. — А если серьёзно? Ваня поднял на него глаза. В какой-нибудь книжке Антонины, которыми она зачитывалась, это было бы описано как «В них он увидел усталость и скорбь» или в этом же роде, только в реальной жизни Юра такого никогда не встречал. Глаза как глаза — что там в них читать-то можно, буковок нет, бегущая строка не бежит, субтитры отключены. — Юр, — вздохнул Ваня, — спасибо за участие и всё такое, но я не буду обсуждать эту тему с тобой. — Почему? — не понял Юра. — Потому что тебя это точно не касается, — Ваня поджал губы. — Но я могу помочь советом, — возразил Юра. — Не можешь. Категоричность Вани поставила Юру в тупик. Он потянулся к карману, где лежали сигареты, поискал пепельницу, вспомнил, что Ваня не курит, а на его дне рождения всех выгоняли курить на лестницу. Изначальная идея с каждой секундой становилась всё менее привлекательной, всё более нервирующей. — Слушай, я же к тебе со всей душой… Ваня даже дослушивать не стал, засмеялся — немного истерично, конечно, и это даже Юра различил. — А у тебя она есть? — проржавшись, поинтересовался Ваня. — Я, если честно, сомневаюсь. Куда мне твои советы применять, подскажи, пожалуйста? Как будто я не знаю, что ты предложишь! Скорее прыгнуть в чью-нибудь койку, где меня излечат, да? Только где я тебе подходящую койку найду, а?! Ты же об этом не думаешь. Для тебя все одинаковые — помешанные на вагинах! Но я… — он запнулся, сжал-разжал кулак, суставы хрустнули. — Хрен знает, как это тебе по-русски сказать, отвык. Не из твоих я, Юра. И то, что меня мучает, тебе в жизни не понять! Юра отшатнулся, как будто его ударили, табуретка качнулась, но, к счастью, устояла, только противно скрипнула. — Ты чего? — недоумённо выговорил он. Отповедь, с одной стороны, обидно резанула, а с другой — Юре стало очевидно, почему Антонина боялась за своего лучшего друга. Ваня действительно был не в себе, и его покрасневшие щёки, сбившееся дыхание и прилипшие к мокрому лбу волосы об этом свидетельствовали даже без слов. — Ничего, — буркнул Ваня, отворачиваясь. Он подтянул ноги к груди и обнял их руками, уткнулся лбом. — Не трогай меня. Пожалуйста. Юра посмотрел на свои ладони. Большие, с широкими ногтями, грубые, но ласковые — по мнению девушек, конечно, не его собственному. Этим рукам и Антонина себя всецело вверила, и другие тоже шли без раздумий. Он же никогда никому зла не причинял, по крайней мере намеренно. Да и случайно — разве мог кто-то пожаловаться? Ко всем относился по-доброму, помогал по мере сил. И с тем, что предложил помощь, а от неё отказались, он столкнулся впервые. — Ой, мальчики, — Антонина нарисовалась в дверях, как будто правда только что договорила по телефону. — А чего у вас тут? — Ничего вроде, — ответил Ваня из своего клубка. — Ничего, — подтвердил Юра. Антонина перевела взгляд с одного на другого, ну точно как Ваня, когда они только пришли. Натянула рукава кофты до пальцев и переступила с ноги на ногу. Открыла рот, будто хотела что-то сказать, но тут же закрыла, только стукнули зубы. Юра протянул ей руку, благо с его габаритами для этого даже вставать не надо было, и дёрнул к себе, усадил на колени. Антонина с готовностью обняла его за шею, потёрлась носом, но тут же отстранилась, будто смутившись. Ваня продолжал сидеть скрючившись. Юра словно впервые заметил, насколько он некрупный, чуть-чуть повыше Антонины, а в объёме даже похудей. Антонина вздохнула грустно — похоже, осознала, что их план не удался. — Ванечка, — позвала она. — Будешь ещё тортик? Тот пожал плечами. Антонина вздохнула ещё раз. — Нам уйти? На этот раз Ваня выразил своё отношение яснее — что это было кивок, догадаться было несложно. — Пойдём, — шепнула Антонина Юре и первой выскользнула в коридор. Юра встал, глянул на Ваню, пробормотал: — Ну, бывай, — и пошёл следом за женой. На крыльце подъезда они оба, не сговариваясь, закурили. — Илья скоро придёт, — Антонина достала мобильный, посмотрела на время. — Я слышала, можешь не пересказывать. Не подумала, конечно… Юра обнял её одной рукой, прижал к своему боку. — Я так и думал, что тебе никто не звонил. Антонина вдруг кашлянула. — Вообще звонил. Уже потом… — она затянулась глубоко, выдохнула резко дым. — Мне сейчас надо будет кое-куда. Отпустишь? Юра удивился. Обычно Антонина редко куда-то отлучалась без него — ну только в университет да к Ване. Какие у неё могли быть дела? — А куда? — К подружке, — Антонина уронила бычок, наступила носком ботинка. — У неё там… — она неопределённо пошевелила пальцами. — Проект сложный, а я на эту тему курсовую писала. Юра тоже докурил, уронил окурок в удачно подвернувшуюся мусорку. Институтских подружек он никогда не видел, но подозревал, что они должны были существовать — даже у него с его однокурсниками сложились неплохие отношения, хотя они виделись не чаще нескольких раз в год, когда Юре становилось особенно скучно или когда препод оказывался слишком упрямым. — Когда вернёшься? — на всякий случай уточнил он. — Да я быстро, — отмахнулась Антонина. — Пара часов, ну плюс на дорогу. Не успеешь соскучиться! — она поднялась на цыпочки и звонко чмокнула Юру в губы. И усвистала, только рыжий хвост мелькнул вдалеке. Юра пешком дошёл до остановки, на автобусе доехал до дома, поднялся на этаж и, уже вставляя ключ в замок, внезапно вспомнил, что еды так никто и не купил, а его живот меж тем ехидно напомнил, что без кормёжки он начнёт войну не на жизнь, а на смерть. Ключи вернулись в карман; из другого вынырнул телефон. Номер Юра набирал, спускаясь по лестнице бегом. К счастью, Маришка оказалась дома — и даже с котлетками. До приезда Антонины их должно было хватить.