И ВЕРИТЬ ВНОВЬ!
Идея пойти на собеседование казалась Ваньке с каждой минутой всё более идиотской. Ещё и офис этот дурацкий находился далеко от метро, а от наземного транспорта Ваню как с детства воротило, так до сих пор и… не приворотило обратно. Но ладно, дотопал он, зашёл, даже смог выговорить фамилию девушки, которая назначила ему встречу, на ресепшене, после чего получил указание сесть на диванчик и ждать. Ждал он уже минут десять. Собеседование уже должно было начаться, только вот за ним никто не приходил. Может быть, это всё шутка была и на самом деле его тут не ждали? Кому вообще в здравом уме может понадобиться сотрудник без малейшего опыта работы?! Сколько Ванька прошерстил этих вакансий — везде требовался какой-то опыт. Даже для ассистентов за какие-то жалкие копейки! И как на эти деньги можно было выживать? Вся сумма должна была уйти на оплату квартиры. А ведь ещё жрать неплохо было бы, да и добираться как-то до работы… Не говоря уже о таких мелочах, как одежда или подарки близким людям. Столько же платили на кафедре молодым специалистам, может, не стоило Ване и дёргаться, а остаться в альма-матер? Только там-то карьерного роста вообще ждать не стоило. А из ассистентов, по идее, получались менеджеры. А там, наверное, можно добраться до заместителя и, чем чёрт не шутит, до руководителя отдела. Но, конечно, ничего этого не случится, если пролететь с первым пунктом. Если не пройти первое собеседование. Вопреки Ванькиным паническим мыслям, за ним всё-таки пришли, ещё и извинились за задержку, улыбнулись — наверное, даже очаровательно. Ваня к тому моменту накрутил себя достаточно, чтобы потерять все свои социальные навыки, и держало его только одно — сообщение от Сашки, в котором он желал ему удачи. Ему нельзя было подводить Сашку, он же в него верил! Само собеседование прошло как в тумане. Девушка задавала вопросы, он отвечал, потом позвонила кому-то — пришла ещё одна женщина, тоже с кучей вопросов, а ещё с бумажками с тестами: один на уровень IQ, другой на грамотность. Оба Ваня прорешал, не особенно задумываясь: они показались слишком лёгкими. Потом к нему пришёл кто-то ещё, чтобы поговорить на английском — это было для Ваньки вообще проще пареной репы. В конце ему пообещали, что обязательно перезвонят, проводили до лифта и помахали ручкой на прощание, выразив надежду, что выйти он и сам сможет. Ваня смог. И даже дошёл до метро, а там вот его уже накрыло отходняком. На улице было тепло, как-никак март в разгаре, только вот этот факт ничуть не мешал Ваньке дрожать. Оглядевшись, он заметил в угловом здании какой-то фастфуд, хоть и не Макдональдс. Второе было бы предпочтительней, но бегать и искать Ваня был не готов. Хотелось сесть где-нибудь в уголочке с чашкой кофе и умереть на полчасика. Со свободными местами в забегаловке были проблемы. Ванька покрутился по залу, с разочарованием понял, что устроиться можно только за «стойкой» — высоким столом с барными табуретками, исключающим даже намёк на приватность. Он уже собрался уходить, как телефон неожиданно разразился трелью. Это что, ему так быстро перезвонили?! Но одного взгляда на экран хватило, чтобы понять: чуда не случилось. После почти недельного молчания к попыткам с ним поговорить вернулась Тоня. Вздохнув, Ваня принял вызов. Да сколько можно, в конце-то концов? — Ой, — удивились в трубке. — И тебе привет, — грубовато ответил Ванька. Изумление Тони, конечно, можно было понять: столько он её игнорировал, на свадьбе и вовсе делал вид, что незнакомы, а тут вдруг снизошёл. Она же упорно не сдавалась, и писала, и звонила, но всегда старалась уложиться в «приличное» время: с одиннадцати утра до семи вечера. Почему и зачем? Сам бы Ванька уже давно забил, если бы с ним так демонстративно не хотели общаться. Третий месяц пошёл, как-никак. — Да, привет, — пролепетала Тоня. — Я это… Блин. — Она замолчала, собираясь с мыслями, Ваня терпеливо ждал, пока она родит. — Может, встретимся, поговорим? Ванька хотел было отказаться, но… а что он терял? Сашка всё равно на работе торчал до вечера, Илья был весь в своей новой семье и уж точно не претендовал сегодня на внимание младшего брата, с Олежей они переписывались почти постоянно, но именно что почти: тот тоже периодически пропадал со своим парнем. Кстати, Сашке Ваня до сих пор не признался, что они подружились с Олежей, и это было нехорошо, стоило всё-таки сообщить, чтобы не было никаких сюрпризов. — Где? — коротко спросил Ванька. Тоня снова замолчала: кажется, на согласие она даже не рассчитывала. — Я через час буду у нас в районе, — сжалился он над ней. — Можем погулять. Она ведь тоже училась на пятом курсе, вряд ли у неё были пары. Да и с Юрой они разошлись, как Ваня понял, она вернулась к матери — об этом он услышал почему-то от Илюхи и искренне не понял, какое ему-то до этого всего дело. — Хорошо, — выдохнула Тоня. — Где встретимся? Ты откуда-то едешь? — Давай у метро, там разберёмся, — предложил Ваня. Кофе он всё-таки взял, просто с собой. Непонятно было, во что выльется эта встреча, но чем чёрт не шутит… Может, и помирятся. А может, и нет. И почему-то Ванька не переживал за исход. Наверное, просто все нервы потратил на дурацкое собеседование.***
Он немного опоздал, но Тоня, хоть и выглядела основательно замёрзшей — с покрасневшими щеками и носом, ни слова ему об этом не сказала. Пошла навстречу, как будто хотела обнять, но в последний момент передумала и только чуть сжала ладонью его руку возле локтя. Они улыбнулись, кивнули друг другу в честь приветствия, после чего, не сговариваясь, пошли вдоль по улице. Всё здесь давно было исхожено вдоль и поперёк, так что даже задумываться не надо было — лучше позволить ногам самим идти. Ванька невольно вспоминал, когда они проходили то или иное место, что здесь было раньше. Часть домов, в основном пятиэтажки, успели снести за то время, что они взрослели, и на их месте возвышались величественные гиганты по семнадцать этажей, бело-рыжие, словно бы насмехающиеся над краснокирпичными предшественниками. Один сквер полностью исчез; зато построили детский сад с роскошными площадками и потрясающими круглыми окнами, а за ним разбили небольшой парк, в любое время дня и ночи забитый детьми и собаками. Раскидистая черёмуха, на которую они с Тоней охотно залезали в детстве и, завороженные, нюхали белые хрупкие цветочки, совсем одряхлела, часть ветвей засохла, а оставшиеся торчали уродливыми палками. Наверное, этой весной она расцветёт последний раз, после чего безжалостные дядьки в сине-оранжевой форме её спилят, совершенно не думая о чувствах других. Их школа тоже преобразилась — судя по всему, после смены директора наконец средства, выделяемые для этого, перестали уходить в никуда. Внутри, Ваня знал от Ильи, перекрасили все этажи, обновили оборудование в классе информатики, поменяли доски с советских чёрных на современные зелёные; снаружи тоже облагородили. Проходя мимо, Тоня будто задержала взгляд на крыльце, и Ваня напрягся, ожидая, что она предложит зайти, но обошлось. Всё также молча они зашагали дальше. Зачем люди навещали свои школы, Ванька не понимал, но, с другой стороны, у них, наверное, не было в родственниках классного руководителя? Да и Тоня, общаясь с Ильёй, наверняка ходила к ним в гости. Или она тоже вспомнила, как они встретились тут в первый день осенних каникул после долгого молчания и помирились? Жаль, что сейчас примирение перестало казаться чем-то лёгким и, главное, необходимым. Или не жаль? Ване было достаточно комфортно просто идти рядом, молчать, думать о своём; открывать же рот и начинать разговор совершенно не хотелось. Да и нечего ему было сказать: обвинять Тоню во всех смертных грехах было уже поздно, просить прощения — не за что. Что они идут прямой наводкой на станцию, он понял уже на подходе, когда услышал гудок электропоезда. Тоня вздрогнула, подняла взгляд, моргнула несколько раз, как будто только что очнулась. Потёрла ладошки одну о другую, подула на них, спрятала в карманы. Ванька, который до сих пор не выложил перчатки, жестом предложил их Тоне, но та покачала головой, отказываясь. Вместе они поднялись на железнодорожный мост, спустились и остановились в недоумении, уткнувшись в забор. — Вот так сюрприз, — пробормотала Тоня. — И зачем? — Пойдём, — Ваня решительно двинулся вдоль забора, — он не может быть глухим. Тоня как-то странно на него посмотрела — он увидел краем глаза, — но послушно пошла следом. Как Ванька и предполагал, через пару десятков метров забор закончился: видимо, установившие его понадеялись, что небольшой подъём смутит незваных гостей и они развернутся и уйдут; но Ваня с Тоней, опираясь на крайний столб, перебрались на другую сторону. До шпал оставалось буквально три шага. За то время, что Ванька тут не был, это место тоже изменилось, стало загаженней, а сами шпалы то ли меньше стали, то ли вросли в землю. Снега тут оставалось всего ничего, да и тот был чёрным, пористым — на последнем издыхании. Ваня пнул его ботинком, полюбовался на открывшиеся взору собачьи экскременты, поморщился. Как-то раньше очарования было больше. Или просто воспринималось всё по-другому? — Что-то мне кажется, что я выросла, — в тон его мыслям недоверчиво произнесла Тоня. — И мы тут всё время тусовались? Мы были не в себе? — А тебе бы сейчас на Мальдивы и пить шардоне? — фыркнул Ванька. — Ну-у-у… — она сделала вид, что задумалась. — Не, не люблю кислятину. Вот водка с апельсиновым соком — совсем другое дело! — О да, вот «Отвёртка»-то точно сладкая! Они переглянулись и прыснули. Ваня, поражаясь абсурдности ситуации, отряхнул одну из шпал, но сесть всё равно не рискнул, опустился на корточки рядом, упёрся спиной. Тоня пристроилась рядом, кряхтя, достала сигареты, прикурила. — Забавно всё-таки, — сказала она наконец, выдыхая дым. — Так всё поменялось, хотя прошло сколько? Пять лет? Помню, как вот здесь плакала из-за того, что в очередной раз с Юрой рассталась. И думала, что всё, больше никогда не сойдёмся, что я останусь старой девой до скончания веков… — Горький смешок, похоже, вырвался у неё против воли. — Иногда я думаю, что лучше бы сбылось. А иногда — что без всего того, что произошло, не было б меня. Была бы какая-то другая Антонина Сахнова, и не факт, что у неё жизнь сложилась бы лучше. — Мне кажется, ты бы по-любому стала собой, — пожал плечами Ванька.— Нашла бы способ, ты же танк, видишь цель — не видишь препятствий. — Ты правда так думаешь? — Тоня обернулась к нему, удивлённо вздёрнув брови. — А разве нет? — Ваня выбрал кусочек относительно белого снега, сжал его пальцами, превращая в льдышку, которая, в свою очередь, потекла по ладоням водой. — Мне всегда казалось, что я просто плыву по течению и позволяю всему случиться с собой, даже когда мне это не нравится. И с Лёшей ведь тоже… само собой получилось. Нет, я его люблю! Но два года я это игнорировала, потому что Юра замуж позвал, а я такая — почему бы и да. Только паспорт испачкала. Ванька промолчал. Что ему надо было на это ответить? Он никогда особенно не думал о браке подруги, ну вышла замуж и вышла, она же так долго добивалась Юру, наверное, это была её мечта? А оказалось вон как. Любила вообще другого, того, от кого ещё в школе нос воротила, а потом, видимо, прозрела. — Догадываюсь, как это звучит, — снова подала голос Тоня. — Так что, видишь, никакой я не танк, так, башня без гусениц. — Гусеница без башни ты, — хмыкнул Ваня. Хотел в шутку, а получилось почему-то ехидно, даже зло, и Тоня вздрогнула, вдавила бычок в землю, пачкая руку. — Я же уже извинилась, — напомнила она зачем-то. — Несколько раз. — И что прикажешь с твоими извинениями делать? Ноги затекли, их неприятно покалывало, и Ванька встал, встряхнулся, разгоняя кровь. Тоня осталась сидеть, как будто и не заметила этого. — Ты полезла в мою жизнь! — рявкнул он, уже не сдерживаясь. — Туда, куда тебя никто не звал! Строила свои коварные планы за спиной, считая меня, да и Сашку ведь тоже, кем? Куклами своими? Игрушечками, которые ты можешь ставить в любые позы, кидать в коробку, доставать, когда вернётся настроение?! Он прошёлся туда-сюда, пнул ни в чём не повинный ком земли, что отлетел и взорвался брызгами; успокоиться не получалось, хотелось продолжать орать, высказать всё, что накопилось, что подспудно не давало покоя, грызло по ночам. — Или ты думаешь, что без тебя мы сами не в состоянии разобраться? Что ты знаешь, что лучше для нас? Сюрприз — ни черта ты не знаешь! То, что происходит между нами, касается только меня и Сашки! Или хочешь свечку подержать, а? — Ванька остановился, засмеялся как-то хрипло. — Начиталась своих ненастоящих книжек и теперь хочешь так же, да? — Нет! — Тоня взвилась, схватила Ваню за руку, больно царапнув ногтями. — Да что ты такое говоришь?! Я помочь хотела! Вы же оба ни в какую не соглашались нормально встретиться и поговорить, вот я и… — А ты не думала, что мы специально не хотели видеться? Что нам нужно было это время?! — Зачем? Вы друг друга мучили! — Ой, а тебе-то откуда это знать?! — Я же не слепая! Видела вас обоих! Ты целыми неделями дома сидел и шарахался от собственной тени, а он в загул пошёл, пил каждый день! Что, это ваше нормальное состояние, скажешь? Наслаждались, да, одиночеством?! — Не твоё дело! — Ты мой друг! — С друзьями так не поступают! — А как поступают? — Тоня вдруг заговорила спокойней, прищурилась зло. — Как ты, да? Когда помощь нужна — так сразу бегайте вокруг меня, а как всё наладилось — нахуй идите, без вас обойдусь? — Ты вообще о чём? — опешил Ванька. — О тебе, Ванечка, — ядовито откликнулась Тоня. — Не замечал за собой, да? Ты вон на мать свою жаловался, а сам даже не понимаешь, что ты такой же! Всё должно быть так, как ты хочешь. Это ты в людей играешь как в куклы! Сегодня настроение пострадать — тычешься всюду, где тебя пожалеть могут. А как с Сашкой твоим драгоценным всё наладилось — так идите все лесом, не до вас! И чуть что не по-твоему, ты сразу же в позу встаёшь — как, посмели ослушаться! — И что ты тогда тут делаешь, если я такой плохой?! — Ой, дура-а-ак, — протянула Тоня, отворачиваясь. Повисла тишина, нарушаемая только звуком дыхания — они оба, накричавшись, теперь пытались отдышаться. Как на их вопли не сбежался весь персонал станции, было для Вани загадкой. Получалось, что Тоня вызвонила его только для того, чтобы обвинить непонятно в чём? Он потряс головой, будто надеясь, что это поможет упорядочить мысли. Чушь какая-то выходила — он ведь точно знал, что она была не права. Но её слова, хоть и были обидными, прозвучали всё-таки… не совсем неверно. Сколько раз они с Сашкой ругались, потому что Ванька ждал от него одного, а тот поступал по-другому? И ведь плохого в этом не было, просто иначе, не так, как мнилось в мечтах. И Ваня срывался, высказывал что-то или просто наказывал молчанием, пока Сашка не приходил мириться или пока ситуация сама не выворачивалась так, что они снова нормально общались. Да и с матерью-то… Он сам чувствовал: похожи. Не могут не быть, они ведь родственники, самые ближайшие причём! Вот Илья — тот да, получился больше похожим на отца. А Ванька, значит, вобрал в себя всё то, чем была мать? Всё, что он в ней искренне ненавидел? От открытия зашумело в ушах, Ваня зажмурился, сглотнул нервно. — Эй, — Тонины холодные ладошки коснулись его щёк, — ты чего? Тебе плохо? — Нет, — он нехотя отстранился, хотя от ледяного прикосновения полегчало. — Ты это… Извини. Думаю, ты права, из меня действительно плохой друг. — Ну за что мне всё это? — вздохнула Тоня, коротко подняв взгляд к небу. — Ты самый лучший мой друг, идиота кусок! И то, что ты при этом невыносимый засранец, только добавляет тебе очарования. Ванька окончательно впал в ступор. Что вообще происходило? Как Тоня умудрилась за двадцать минут сказать столько взаимоисключающих вещей и даже не увидеть противоречия? — Я не понял, — честно сообщил Ваня. Прозвучало немного жалобно, но ему было уже наплевать — не до гордости, когда все вокруг сходят с ума, да и он тоже, похоже, не совсем в себе. Тоня громко фыркнула, достала из рюкзачка, который Ванька совсем не заметил, пакет, порвала его, постелила на шпалу и, устроившись первой, похлопала ладошкой по месту рядом, приглашая сесть. Помявшись пару мгновений, он всё-таки опустился на краешек, рассудив, что если замёрзнет, всегда сможет встать; ну а с пакетом не грозит испачкать новые джинсы. Вообще-то он собирался пойти на собеседование в брюках, но Олежа, уже ставший его персональным консультантом по стилю, строго-настрого запретил, уверив его, что это прошлый век и от ассистента ждут скорее естественности, чем прикида в стиле киношного босса. — Я не должна была приглашать вас вдвоём, не предупредив, — начала Тоня. — Но я сделала это из самых лучших побуждений, да и, заметь, в итоге всё сработало как надо. — Особенно новогодняя ночь, — саркастически заметил Ваня. — Вот Пашу я ни о чём таком не просила. Я вообще не знала, что он из ваших. — Он не из наших, — тут же ощетинился Ванька. Он так старательно гнал из своих мыслей Котова, что практически забыл тот идиотский поцелуй, а тут Тоня зачем-то напомнила. И стало противно, что когда-то считал этого человека другом, слушал его советы по поводу Сашки… Интересно вот, он уже тогда имел на него виды? — Ну да, он же с девочками тоже встречается, — не очень уверенно согласилась Тоня. — Но у него сейчас вроде парень. Я давно никого не видела, мы всё больше с Лёшей вдвоём гуляем, но к нему Белогородцев заходит иногда, пару раз и Паша увязался. Не уверена, что они всерьёз говорили, но… — Так! — резко перебил её Ваня. — Я ничего не хочу знать про Котова. Вообще. Тоня смерила его очередным странным взглядом — и когда только этому научилась? — и замолчала, снова полезла за сигаретами, но не стала прикуривать, понюхала только задумчиво. — Получается, что он бисексуал? — Да хоть зоофил! — взвыл Ванька. Тоня хихикнула, но наконец смилостивилась и сменила тему: — А меня Лёша отцу своему представил. Он у него такой крутой дед, ты не представляешь! Ну, то есть не дед ещё, — она почему-то покраснела, — ему уже за пятьдесят просто. Мировой мужик! И я ему, кажется, понравилась. — Поздравляю, — искренне сказал Ваня. — Когда свадьба? — Иди ты, — Тоня ткнула его кулачком в бедро. — Никаких свадеб. Мне одного раза хватило. В чём-то Ванька был с ней солидарен. Свадьба, семья — всё это казалось чем-то сверхъестественным, совершенно не вписывающимся в его мир. Он любил Сашку и хотел проводить с ним как можно больше времени, но согласился бы официально зарегистрировать отношения? Съехаться? Было страшно. Уж себе-то Ваня мог в этом признаться: до жути, до дрожи в коленях страшно. А вдруг не справится, а вдруг сделает всё хуже, опять накосячит и не сможет ничего исправить? Да и как это — просыпаться всё время вместе, засыпать, проводить вместе вечера и выходные, быть друг у друга всё время на глазах, ездить в отпуск… Как можно так жить и не надоедать, не уставать от человека? Нет, конечно, он осознавал, что многие так живут и ничуть не страдают — даже его родители, он сам с Илюхой, да куча семей! Ещё и детей заводят, а потом их двадцать лет растят и воспитывают. Но годен ли он сам для такой роли? Ваня, если честно, очень сильно в этом сомневался. — Я не говорю, что у нас всё несерьёзно, — добавила Тоня тем временем. — Я просто не хочу опять всё это — загсы, банкеты, смена фамилии… Господи, как хорошо, что я не меняла! — внезапно воскликнула она. — Мы договорились, что ещё немного повстречаемся, а потом попробуем пожить вместе. Его отец квартиру готов нам снимать, но тут уже Лёша ни в какую — говорит, что сам в состоянии заработать и обеспечить свою девушку жильём. В голосе Тони прорезалась необычная для неё нежность и умиление. Ванька постарался улыбнуться — ведь за друзей положено радоваться, когда они находят что-то своё в жизни. — А у вас там как? Я видела позавчера Белогородцева — светится так, что им впору улицы по ночам освещать. — Мне кажется, — Ваня помедлил, подбирая слова, — что это не совсем твоё дело. — Извини, — сникла Тоня. — Ты прав. Но я рада, что всё наладилось! Разговор в очередной раз зашёл в тупик, и какое-то время они помолчали. Ванька снова задумался о собственной непригодности: а что-то об этом сказал бы Сашка? Может, стоило всё-таки сначала узнать его мнение об этом? Небось его самого тошнит от мысли о семье — всё-таки он вырастил троих сестёр, Ваня бы такое точно не вытянул. — Вань, — позвала Тоня. — Несмотря на то, что я тебе тут наговорила… если тебе понадобится помощь, обращайся. Я всегда готова тебе помочь и поддержать. Он кивнул. Да, поможет. Обязательно поддержит. А уж потом займётся очередной самодеятельностью, ага. — Я обещаю, что больше ничего не буду делать, не посоветовавшись с тобой! — Договорились, — буркнул Ванька. На самом деле он ещё не был готов ей поверить снова, но что-то, вероятно, какая-то ностальгическая его часть, шептала, что они так долго знают друг друга, прошли слишком через много, чтобы отказаться от этой дружбы прямо сейчас. Ведь оставался ещё шанс, что жизнь сама их разведёт: если подумать, сколько одноклассников продолжали общаться с Ванькой? Да и однокурсники уже спустя полгода после выпуска наверняка разлетятся кто куда. Задержался, конечно, Берт, но и с ним созвоны становились реже, того и гляди общение скатится до взаимных лайков и поздравлений с праздниками. — А не хочешь поесть? У дальнего выхода метро Макдак открыли, — предложила неожиданно Тоня. Ваня пожал плечами. Почему бы и не да, как выражалась сама Тоня. Они снялись со своего насеста, оставив пакет, и побрели обратно по тому же маршруту. Тоня, расслабившись, говорила и говорила, Ванька слушал её, уплывая мыслями далеко. Скоро должен был вернуться с работы Сашка, они договорились, что он позвонит, чтобы обсудить варианты по встрече в выходные. И если всё пойдёт хорошо, то они наконец смогут определиться со статусом их отношений. По крайней мере, всё к этому шло.