Warriors

На протяжении последующих трёх недель весь персонал, задействованный в проекте «Гром», работал не покладая рук. Им нужно было за столь короткий срок не только окончательно завершить первый этап, но и продвинуться во втором этапе настолько далеко, чтобы пациенты могли выдержать длительный перелёт. И, как ни странно, у них получилось. Уже через неделю после операций, показатели подопытных начали приходить в норму, а в их тканях появились первые заметные изменения. Кроме наконец нормализовавшегося гемоглобина, стали наблюдаться некоторые уплотнения на костях, охарактеризованные Смиттом как действие одного из имплантатов. Также младшие стали более выносливыми, проводя уже по несколько часов в отделах интенсивной терапии под неустанным наблюдением нескольких лаборантов уже через четыре дня после начала второго этапа. Конечно, хирурги «Кассиопеи», наблюдая за этим, сильно беспокоились о целостности внутренних швов у пациентов, но Робенс вместе с Фордом или Шартье успокаивали их, поглядывая на показания с датчиков. Мол, доктор Смитт знает, что делает. Также врачей интересовало состояние второго куратора проекта, вернувшегося после не совсем удачной вылазки. Они наблюдали за его транспортировкой с «Антуариса» и последующей многочасовой операцией, в ходе которой из его тела извлекли множество осколков неизвестного происхождения. Их материал заинтересовал Ландау, что после проведения всех формальных проверок отправил частицы на дополнительные экспертизы. По его словам, подобный материал мог совершить прорыв в какой-то из отраслей, изучаемой «Цербером». Но медиков больше волновало состояние самого пациента, травмы которого были малосовместимы с жизнью. Несколько раз между хирургом «Кассиопеи» и Смиттом происходили конфликты относительно лечения. В последний раз, когда на третий день после операции пациента перевели из реанимации в палату, дело шло уже к рукоприкладству, но вмешался Ландау, в обычной своей манере объяснивший своему медперсоналу, что им не стоит лезть не в свои дела. Конечно, после этого они не успокоились, сердито перешёптываясь за спиной у Смитта, но в открытое противостояние не вступали. Но волнения медиков были беспочвенны — регенерация делала своё дело. Сигиллит восстанавливался достаточно быстро по меркам слышащего клирика. Правда, держать его на обезболивающих и снотворных оказалось непросто — всплеск энергии во время пробуждения после прекращения их действия был такой силы, что лопались сосуды в носу и глазах. К счастью, этим всё и ограничивалось, но вероятность того, что в следующий раз это может быть какой-то из внутренних или внешних швов, была слишком высока. Поэтому к концу второй недели Смитт перестал вводить пациенту сильные лекарства и занялся попытками восстановить хотя бы физическую форму. Судя по туманным объяснениям Джека в одном из последних разговоров, он собирался отправлять их в место, тесно связанное с Альянсом, а это значило, что, скорее всего, придётся напрячься немного больше, чем во время лёгких разминок для подопытных. Такой подход вызвал волну недовольства уже у лаборантов «Грома», которые не понимали причины такой бешеной спешки. А Сигиллит только молча выдерживал новую дозу обезболивающего, чтобы унять боль в ноющих рёбрах, которые окончательно срослись совсем недавно, и продолжал тренироваться. Утром, в день прилёта Ленга, что должен был сопровождать их либо на «Кронос», либо к месту выполнения задания, Смитт после сбора утренних показаний зашёл к Малкадору. Он уже проснулся и сидел на полу напротив открытого иллюминатора, глядя куда-то в темноту космоса. Рядом с ним лежали нож, повязка и полотенце — видимо, только недавно закончил тренировку. С едва заметным удовольствием заметил, что его вещи на соседней кровати были аккуратно выложены в ряд кем-то из приходивших сюда лаборантов. Он распорядился перенести их сюда, когда Сигиллит достаточно восстановился для того, чтобы участвовать в спаррингах. Подошёл к прикроватной тумбочке, взял в руки дозатор. Капсулы в нём были пусты, и Смитт осторожно стряхнул их в утилизатор, заменив на новые — две с обезболивающим и одну со стимулятором. Снотворное лежало в стороне, рядом с пустым стаканом. — Ты не принимаешь препарат уже пятый день, — доктор отправил капсулу в контейнер, продолжая наблюдать за неподвижной фигурой в белой рубашке. — Меня мучают кошмары. Во время которых я не могу проснуться. — Ты знаешь, что это нормально… — Нет, — Смитт уловил краем глаза движение и отшатнулся. Лезвие ножа прошло рядом с тем местом, где только что была его голова. Он подхватил с соседней кровати клинок и, не доставая его из ножен, поставил блок. Раздался звон, посыпались искры — нож противника врезался в металлическое украшение. Правда, удар оказался сильнее, чем ожидалось, а положение тела — неустойчивым. Учёный пошатнулся, падая спиной на кровать. Малкадор опустил нож и протянул ему руку: — Я не вижу свою смерть, как это обычно бывает. Этот Монолит… Как будто показал то, чего я не должен видеть. Джон удивлённо взглянул на друга. Он ожидал, что Сигиллит продолжит свою мысль. Но тот молча направился в центр комнаты, разминая кисти. Смитт вынул нож, осмотрел лезвие на наличие повреждений. Убедившись, что оружие цело, подошёл к сопернику, демонстративно взмахнул клинком, вызывая противника на поединок. Они встали напротив друг друга, приняв удобную для себя позу. Малкадор встал в широкую стойку, чуть отведя левую ногу назад и заведя оружие за спину. Смитт стоял ровно, опустив нож вниз, наблюдая за соперником из-под полуопущенных век. Он знал, что у него было меньше возможностей атаковать. И что у Сигиллита будет возможность как минимум увернуться, а при должной сноровке — нанести ответный удар, который в большинстве случаев мог стать смертельным. Но он не станет этого делать, просто парирует и отскочит в сторону. «Раз. Два. Три.» Он подался вперёд, взмахнув клинком. Противник отскочил в сторону, кончик ножа чиркнул по спецовке. Это было неожиданностью для него — этот манёвр был сложноватым для пациента во время прошлых спаррингов, поскольку ему не хватало скорости, чтобы уйти от встречного удара. Смитт развернулся, наблюдая за движениями Малкадора. Плавные, осторожные… Он не спешил нападать, что-то анализируя. Медленно кружил вокруг, выискивая более удобную позицию для атаки. Но времени на долгое решение не было. Учёный разрешил его сомнения, напав первым. Вновь звон металла, искры энергии. Сигиллит с улыбкой парировал и перешёл в наступление, оттесняя его к окну. Он настолько увлёкся боем, что ничего не говорил, наблюдая за действиями соперника. Смитт тоже не хотел сейчас задавать вопросы и просто почти позволил зажать себя в углу, и в самый последний момент сбил с ног смеющегося Малкадора. Тот отбросил в сторону клинок, подняв руки: — Всё, признаю, вы снова меня уделали, мой лорд. — Но продержался ты дольше обычного. Вставай, у нас есть полчаса. Подопытных уже собрали, остались только мы с тобой. Сигиллит вскочил на ноги и, подняв полотенце, подошёл к своей кровати. Смитт с удовлетворением отметил, что он практически не вспотел — только несколько блестящих капель застыли на шее. Его друг окончательно вернулся не только в ментальную, но и физическую норму. Тренировки уже не вызывали одышку и боли в груди или повреждённом плече. Он двигался так же легко, как до травм, а гибкости могли позавидовать фантомы «Цербера». Сосредоточившись на его движениях, Смитт не обратил внимания на то, что Малкадор уже несколько минут смотрит на него, сжимая в руках два панталера — бело-голубого и чёрного цвета. Заметив вопросительный взгляд, повторил: — Пойдём в парадных или в чёрных? — Для такого случая можно и в парадных, — доктор открыл кейс, лежащий на кровати. Бросил на покрывало крепления для пистолетов, пару ножей и жетон, а потом достал аккуратно сложенный белый костюм. Это была реконструкция его парадного кителя, сделанная пару лет назад у одного из подпольных мастеров в Лондоне. В отличие от простого народа, знать Либрии не брезговала продемонстрировать свой статус с помощью мелких деталей — кто-то украшал рукава или воротник белой или золотой вышивкой, у кого-то на двух верхних пуговицах был выложен мелкими камнями символ Тетраграмматона, а некоторые даже расшивали голубые ленты на перевязи лазуритом или похожими камнями. Обычно это всё делалось на заказ в мастерских повстанцев, которые в обмен на дополнительную плату или угрозы открывали кое-какие тайны. Смитт не был исключением — его первый костюм имел застёжки с искусственными топазами и расшитой перевязью. Правда, во время восстания, когда их выдернули с совещания, форму постигла печальная участь — из-за крови, пота и копоти она стала серой, а в одной из драк с солдатами Альянса и вовсе превратилась в лохмотья. Поэтому на большей части фотографий с подписания Либрийского договора он был в чёрном костюме. В отличии от Малкадора, который руководил защитой аколитов, не вступая в бой, и поэтому сумел сохранить парадную униформу. Пока он раскладывал все элементы одежды, предавшись воспоминаниям, Малкадор успел переодеть брюки и натянуть рубашку, и теперь стоял перед зеркалом, сосредоточенно поправляя воротник. Идеально белая форма почему-то резко контрастировала с желтоватыми ладонями, усыпанными синяками от уколов, а серые глаза, несмотря на проскакивающие искры какого-то слишком детского восторга, всё равно были печальными. — Вы скоро, мой лорд? Смитт поджал губы, рассматривая перевязь и чувствуя быстрые взгляды друга, продолжавшего возиться с застёжками. Глянул на часы, показывающие без двадцати двенадцать по местному времени, и, бросив панталер рядом с ножом, начал расстёгивать униформу. Сменив уже ставший неизменным атрибутом комбинезон на брюки и рубашку и взяв китель, он подошёл к зеркалу, скептически осматривая своё отражение. — Мне не идёт белый, — вынес окончательный вердикт под смех Сигиллита, отошедшего за своей курткой: — Вы так говорили перед каждым приёмом, но, тем не менее, каждый раз ваш вид заставлял неподготовленных клириков едва не падать перед вами на колени, испытывая при этом такой экстаз, что его не сдерживала и тройная доза Прозиума. Беднягам приходилось потом отлёживаться в лазарете, бредя об ангеле на земле. — Смеёшься? — Да что вы, мой лорд, как можно! — клирик надел китель и подошёл ближе к зеркалу, чтобы было проще застёгивать пуговицы. — Боги, двадцать второй век, а мы всё ещё должны возиться с пуговицами… — Командование Альянса наверняка бы поддержало тебя. Помнишь того генерала, что сорвал себе все двенадцать застёжек, пока составляли договор? — Смутно. Я тогда больше слушал истеричную девицу, болтавшую с репортёрами. До сих пор гадко вспоминать. Кстати, что можете сказать о Ленге? Вы вроде с ним говорили несколько раз. — Кай Ленг… Я слышал о нем раньше, когда работали над «Лазарем». Лоусон говорила, он повздорил с агентом Расой из-за провала задания, и её перевели к нам, чтобы собирала досье будущих спутников капитана. А разговор был мало информативен. Голограмму намного сложнее изучать, чем живого человека, — Смитт закончил с кителем и панталером и теперь поправлял крепления для пистолетов в рукавах. — Думаю, у нас будет время узнать больше, пока будем лететь к Призраку. — Мы отправляемся на Кронос? Джек решил уже, куда нас направить? — Может быть. Но мне пока ничего не говорил. Кстати, держи, — учёный взял из кейса небольшую закупоренную пробирку и передал Сигиллиту. — Достали из твоей шеи. Клирик нахмурился, рассматривая два острых тёмных зуба, лежащих на дне ёмкости. Он ещё слишком хорошо помнил ту встречу с тварью. Кажется, ещё нескоро из кошмаров исчезнет её хищный оскал и мерзкие щупальца со вздувшимися ядовитыми железами. Не будь он в шлеме воздушного фильтра, наверняка к этой картине добавился бы ещё и невыносимый смрад… Его отвлёк голос Смитта, что уже стоял у двери: — Время, Малкадор. — Да, конечно, — пробирка отправилась в карман, он взял в руки свой кейс. Часы показывали без пяти двенадцать. Нужно было уходить. Они вышли в коридор и направились к выходу из отсека. Лаборатория была уже пуста, как и палаты вместе с комнатами персонала. Смитт шёл быстро, не оглядываясь по сторонам. Казалось даже, что он хочет как можно быстрее оставить это место, ничего не объясняя. Малкадор, наоборот, несколько раз останавливался, заглядывая в помещения. Тот факт, что ему не дали попрощаться ни с лаборантами, ни с подопытными, его немного удручал. Наверняка это делалось ради их же безопасности… Но спрашивать у Джона ничего не стал. В молчании пересекли блок и вышли в медотсек. Стоящие около входа сотрудники «Кассиопеи», присланные Ландау для консервации, кивнули им, но учёные даже не взглянули на них, направляясь к лифту по пустым коридорам. Несмотря на то, что по местному времени был уже полдень, тут все ещё спали. Дойдя до подъёмника, Смитт приложил руку к панели и прислонился к стене, глядя в пол. — Мой лорд? — Малкадор наклонил голову набок, наблюдая за ним. — Всё нормально. Надеюсь, материалы, которые доставили вместе с тобой, уже отправили к специалистам. — Но вас не это тревожит. Снова видения. — Снова, — лифт открылся, и доктор вошёл внутрь, выбирая на панели нужный уровень. Сигиллит понимающе кивнул, последовав за ним. Его друг был явно сейчас не в том настроении, чтобы откровенничать. Возможно, позже сам всё расскажет, как и всегда. В ангаре, как оказалось, их уже ждали. Подопытных погрузили на челноки, и лаборанты завершали последние манипуляции, готовя их к полёту. Техники проводили диагностики, перекрикиваясь между собой. Типичная подготовка к отлёту. Вокруг крутилось также несколько людей с «Кассиопеи», с интересом рассматривая шикарную частную яхту, стоящую рядом с транспортниками. Они, видимо, расспрашивали о ней, судя по сердитым окрикам Ландау. Сам учёный говорил с высоким метисом в форме фантома и смуглой миловидной девушкой, что, услышав звук открывающегося лифта, повернулась и слабо улыбнулась. Следом за ней повернулся и Фадей, удивлённо присвистнув: — Доктор Смитт, вы таки чудесно сегодня выглядите. Рад видеть вас в добром здравии, доктор Малкадор. — Спасибо, доктор Ландау, — учёный переложил кейс в другую руку, спускаясь по лестнице. — Мистер Ленг. — Доктор Смитт, — фантом протянул ладонь, но Малкадор отрицательно покачал головой, давая понять, что этого делать не стоит. — Это доктор Ева Кор. — Здравствуйте, коллега, — девушка кивнула, прикрыв глаза. — Мне приятно вас видеть. — Опустим обмен любезностями. Куда мы… — На Марс, — голос доктора Евы оказался до боли знакомым. — В архивы. Призрак вам всё объяснит. — Прекрасно. Ленс, Робенс. У вас всё готово? — Да! — раздалось из челноков. — Осталось только… Марк, стой! Мальчик проскользнул мимо отвлёкшейся девушки и спрыгнул вниз. Он побежал к Маркадору, что присел, опустив на пол кейс и наблюдая за ним. Саттон был бледнее обычного, сквозь тонкий материал рубашки просвечивались два свежих шрама на груди, а на шее был заметен недавний след от укола. Видимо, в этот раз адаптация проходила намного тяжелее. Но он всё равно оказался достаточно быстрым, потому что за то время, пока Лайла заканчивала с Кристофером, успел преодолеть большую часть пути. А через минуту с радостным криком влетел в объятья Сигиллита, что-то пытаясь сказать. Но из-за препаратов его речь была слишком путанной, и поэтому учёный просто слушал, как в груди Марка бьётся сердце. Бедный напуганный ребёнок, который выдержал за два последних месяца потрясений больше, чем за всю свою жизнь, если не считать нападения работорговцев на его родную колонию. — Я уже не ребёнок, доктор Сигиллит, — мальчик вдруг поднял глаза. — Я смогу постоять за себя, если это будет нужно. — Несомненно, — Малкадор осторожно убрал с его лба непослушные волосы. — Только обещай, что подобные фокусы будут в последний раз. — Обещаю. — Марк, господи… — подбежавшая к ним Лайла подхватила мальчика на руки. — Прошу прощения, сэр. — Ничего страшного, Робенс. Идите. И берегите детей, — Сигиллит поднялся и, улыбнувшись Марку, направился к ожидающим его Смитту и Ленгу. Доктор Ева уже поднялась на борт, техники закончили с диагностикой, и теперь поднимались наверх, чтобы открыть ангар. Последний раз окинув взглядом помещение, он вошёл внутрь корабля. *** — Итак, доктор Ева, доктор Смитт, доктор Сигиллит, — голограмма Призрака повернулась к вошедшим. — Надеюсь, вам уже сообщили, куда вас доставят. — Архивы на Марсе. Что нам там нужно, сэр? — голос Евы приобрёл характерные для ИИ интонации, от которых Смитта передёрнуло, а Сигиллит удивлённо поднял бровь. Это был голос СУЗИ с «Нормандии». — Опрометчиво посылать искусственный интеллект на подобные задания. Тем более, прототип которого отказался подчиняться. — Протоколы преданности Евы усилены до такой степени, что она без раздумий исполнит любой приказ. — Дже… — учёный сердито зыркнул на Малкадора, и тот сразу понял свою ошибку. — Призрак. Как показал опыт, даже самые покорные интеллекты способны взбунтоваться. — Мы учли это ещё при разработке прототипа. Доктор Ева идеально подходит для выполнения этого поручения. — И каково оно, раз нам потребуется помощь андроида? — Доктора Евы, Смитт. Вам нужны данные с протеанского маяка, который находится в одном из комплексов. Всё, что возможно вытащить из него. — Допустим. Но вряд ли местные учёные будут рады увидеть троих учёных «Цербера», внезапно заинтересовавшихся древностями исчезнувшей расы, — Смитт хрустнул пальцами, меряя шагами расстояние от стены до стены. — Легенду нам вы тоже уже устроили? — Конечно. — Даже устранили наши с Малкадором ДНК из баз Альянса? — Да, — Харпер растёр окурок в пепельнице с плохо скрываемым раздражением. — Вас что-то смущает, доктор? — Доктор Смитт считает, что присутствие ИИ помешает ему во время выполнения задания, — холодно заметила Ева, молчавшая всё это время. Малкадор хмыкнул, наблюдая за ней. Смитта действительно нервировало решение Призрака отправить на миссию машину. Они оба слишком хорошо помнили Детройтскую революцию и неудавшиеся эксперименты Альянса, которые пытались восстановить достижения Камски. Даже с усиленными протоколами преданности доктор Ева могла выйти из-под контроля. Учитывая опыт с её предшественницей, СУЗИ. Хотя, возможно, это могла быть простая паранойя, которой медленно заражалось всё ближайшее окружение Харпера. А сама доктор… Она у него не вызывала ни доверия, ни ненависти. Только устойчивое ощущение, что он раньше где-то видел девушку, внешность которой использовали для создания тела. — Увы, вам придётся с этим смириться, Смитт, — Призрак снова закурил, глядя куда-то мимо собеседников. — У вас есть три недели, чтобы получить нужную мне информацию. Детали получите немного позже. Передатчик отключился, и Смитт сразу же вылетел из комнаты, оставив на панели снятые в ходе разговора перчатки. Доктор Ева подняла на Малкадора вопросительный взгляд, но тот только пожал плечами, забирая вещь учёного. Вышел в коридор и, проигнорировав обратившегося к нему стюарда, пошёл в сторону частных кают. В коридоре было тихо, даже почти не было слышно двигателей. И температура была гораздо ниже, чем в переговорной. От этого в груди начало неприятно покалывать, и он ускорил шаг, чтобы побыстрее добраться до своей комнаты. Нужно принять обезболивающее. — Ваш напарник — очень специфическая личность, — голос Евы заставил его вздрогнуть и обернуться. — Хотя его агрессия не совсем мне понятна. Это связано с моей платформой? — Простите, что? — Почему он так настороженно отнёсся к моей платформе? — женщина подошла поближе, наклонив голову набок. Малкадор задумался, пристально её рассматривая. Внешне она мало чем отличалась от обычной девушки. Короткие тёмные волосы, карие глаза, тонкие губы… Даже небольшая россыпь веснушек на щеках. — Он не доверяет искусственному интеллекту. Не обращайте внимания. Мы будем с вами работать. Ещё вопросы? Сигиллит переложил из руки в руку перчатки, ещё раз взглянул на Еву, идущую рядом. Она совсем по-человечески опустила взгляд, о чём-то раздумывая. Перед её глазами появился визор, по которому побежали строчки информации. Доктор что-то искала, забавно наморщив нос и хмуря брови, как настоящий человек. Клирик был восхищён — техники «Цербера» действительно поработали на славу. Правда, единственным минусом было то, что уловить мысли синтетика было всё также невозможно. Но в остальном… Маскировка была великолепна. — Нет, вопросов нет. Получила инструкции от Призрака. Вы, кстати, тоже, — визор пропал, и доктор подняла голову. — Вот ваша каюта. Извините, но мне нужно идти. Встретимся перед высадкой. Малкадор кивнул на прощание и вошёл в комнату, заперев за собой дверь. Бросил на тумбочку около входа перчатки Смитта, расстегнул две пуговицы на кителе, параллельно рассматривая помещение. Вопреки его ожиданиям, это оказалась не обычная спальня пассажирских челноков или бокс в военных кораблях. Каюта скорее напоминала шикарный номер пятизвёздочного отеля: роскошная кровать, видеоэкран, мини-бар, выделенная душевая кабинка и прочие удобства. «Чей бы это корабль ни был, его владелец явно жил на широкую ногу», — подумал он, подойдя к столу, на котором стоял кейс. Его принёс сюда один из стюардов по распоряжению Ленга, когда они только поднялись на борт. Открыл замки и достал дозатор, рассматривая капсулы. Обезболивающее, стимулятор и снотворное. Сигиллит присел на край кровати, ставя нужный препарат. Пока что ему просто нужно унять нарастающую боль в груди, а сон, скорее всего, придёт сам собой. Тем более, из-за лекарств кошмары становились более яркими и глубокими. Вколов нужный препарат, упал поперёк матраса, глядя в потолок и считая секунды до желанного сна.