Выбирай сам

      — Мимимишность года, — полушепотом, чтобы разбудить, но не напугать, пробормотал над головой Энжик.       Кир открыл глаза и сразу напоролся на довольную Энжикову моську и его же телефон. Папарацци хренов!       — Еще полчасика, — простонал Кир.       Он, как ни удивительно, сразу понял, где лежит и с кем. Но не было ни мучительного принятия, ни стыда. Просто сон с двумя альфами, которые буквально недавно признались Киру в любви, оказался самой правильной и нормальной вещью в мире. И уж тем более Кир не собирался смущаться Энжика. Так что он сполз ниже под одеяло и закрыл глаза.       — Никаких полчасиков! — Энжи схватил Кира за нос и потянул обратно. — Ден уже проснулся и будет здесь минут через пять. Во-первых, я боюсь, что ему поплохеет. Все-таки годы преклонные — надо задумываться о здоровье.       Кир похихикал, в том числе и над ворчанием проснувшегося Дани, который был Деновым ровесником.       — А во-вторых? — поинтересовался Кир.       — А во-вторых, потом поплохеет уже вам.       Энжи был прав. Кир тяжко вздохнул и принялся переползать через Мая. Но тот, внезапно проснувшись, схватил его и прижал к себе.       — Ден придет через пять минут, — пояснил Кир для все проспавших.       — Да похуй! — хрипло фыркнул Май и потерся носом о шею Кира.       — Маюша! — жалобно попросил Кир.       Спорить с Маем можно было до бесконечности, а вот ласковый и просящий тон сметал любые его возражения мгновенно. Май проворчал что-то и разжал руки.       Кир бросил на одно из кресел свое одеяло и пошел за Энжиком к лестнице.       — Кира!       Кир обернулся к позвавшему его Дане. Тот, скрестив руки на спинке дивана, опирался на них подбородком. Растрепанный, немного сонный и жутко красивый. «Да похуй!» — отчетливо всплыло в Кириной голове.       — Доброе утро, — с улыбкой проговорил Даня.       Сердце у Кира тудумкнуло так сильно, что чуть отдачей его не подбросило. Кир явственно покраснел, сглотнул и покивал, как болванчик. Сказать что-то он был решительно не в состоянии.       — Ну-у-у, — многозначительно протянул Энжи, стоило им подняться наверх. — Крепость-таки пала?       — Какая крепость? — все еще хрипловато огрызнулся Кир. — Батареи сломались. Замерз ужасно.       — А на диванчике с двумя красавцами как оказался? — пропел Энжи. — Сквозняком на первый этаж сдуло?       Кир попытался шлепнуть его по заднице, но Энжик этого ждал и увернулся.       — Я хотел поспать на кресле, — рявкнул он под звук открывшейся двери.       — На каком кресле? — прищурился вышедший из своей комнаты Ден. — И зачем тебе на нем спать?       — Батареи сломались, — быстро ответил Кир. — Я спал на кресле внизу.       Ден подозрительно прищурился и пошел в сторону Кириной комнаты. А Кир вдруг подумал о том, что будет, если батареи вдруг заработали. Стыдобища! Но батареи и не думали чиниться. В комнате царила холодина. Ден начал злиться.       — А почему не на диване? Уступили бы тебе.       — Дени, — Кир положил ладонь ему на плечо и успокаивающе погладил, — мне проще лечь в кресло. Я маленький. Тем более кому-то все равно пришлось бы спать со мной, — Кир просто надеялся, что Ден не вспомнит о втором кресле. — С кем надо было спать: с Маем или с Даней?       Ден поджал губы, явно пытаясь что-то придумать, но промолчал, развернулся и ушел. Широко лыбящийся Энжи показал Киру два больших пальца.       А потом альфы дружной толпой бегали с ножиками и стаканчиками и под руководством Дена и хозяина коттеджа на том конце телефона пытались починить батареи самостоятельно. Омеги сначала пытались загнать их позавтракать и отложить починку примуса, а потом взяли пример с флегматичного Энжика и уселись есть.       Как ни удивительно, батареи починили, хотя Энжик и высказал предположение, что это просто новогоднее чудо. За это Ден опять утащил его в спальню. А все остальные потопали на горки.       Киру хотелось на горки, но сначала он планировал обзвонить и поздравить родных и близких. Заодно проверить неблагонадежных.       Тоша, счастливый, усталый и удовлетворенный, улыбался в камеру и периодически поглядывал куда-то в сторону. Тут его улыбка становилась то хитрой, то немного смущенной. Видимо, Антипов где-то за пределами Кириной видимости строил ему глазки. На шее у Тоши красовался здоровый засосище.       — Если будешь разговаривать с Деном по видео, надень водолазку.       — Зачем это? — Тошенька закончил перемигиваться и перевел на Кира слегка недоуменный взгляд.       — Иначе он догадается, что твой Костя — не человек.       Тут Тоша как-то слегка спал с лица. Кир даже удивился.       — А кто? — поинтересовался Тоша.       — Вампир, — как для умственно неполноценного пояснил Кир. — Вон, шея у тебя вся искусанная. А кто еще ее мог так обезобразить? Не оборотень же!       — Да, — слегка нервозно засмеялся Тоша. — Откуда бы тут оборотням взяться?       — Из глухих таежных лесов, — мрачно провыл Кир. — Каждый год они выходят и утаскивают самого красивого омежку в свои норы.       — Тогда тебя должны были унести. В логово, кстати, — Тоша перестал дурковать и снова насмешливо прищурился. — Или Энжика.       Кир закатил глаза:       — Именно поэтому я уже много лет не езжу к тебе в деревню. А Энжик — вообще никогда.       Они еще посмеялись, посюсюкались, потому что действительно соскучились друг по другу, а потом распрощались. Кир отписался папе и набрал Русика.       — Как ты? — спросил он, ожидая чего-то в стиле «набухалисьпиздецкакмнеплохо», потому что новогодний мальчишник, Русик в тоске и непонятках, и контроль над ним очень уж призрачный.       — Я ездил к Марку, — выпалил Русик так поспешно, с такой очевидной радостью, какой-то детской, совершенно новогодней, что Кир чуть не прослезился.       — Он тебя пригласил? — И тут Кир понял, что ведь и по-другому как-то сложиться могло. Он выдохнул и скрестил пальцы.       — Не совсем он… Скорее его папа. Но в итоге… все очень хорошо прошло, Киря.       И Кир знал, какой вопрос надо задать, чтобы понять, действительно ли хорошо прошло:       — Что делали?       — Мы пекли пирог, — очень тепло, но с явным нежеланием делиться подробностями начал Рус. — Потом посмотрели мультфильм. Ну, аниме то есть.       — Аниме? — скептически уточнил Кир.       — Да. Миядзаки.       — О! Достойно, — одобрил Кир. — Тогда я поздравляю тебя, Русенька.       — И я тебя, — внезапно насмешливо хмыкнул тот.       — С Новым годом? — уже догадываясь, спросил Кир.       — С Новым годом, с удвоившимся счастьем, с двойным обогревом постельки…       — О-о-о, — застонал Кир, обрывая поток. — Откуда ты узнал уже? — И тут же спохватился: — И вообще, я спал в кресле.       — Мне-то не заливай! Во-первых, ты спалился, а во-вторых, я слишком хорошо знаю Маюху. Если Данька еще мог бы покорчить из себя джентльмена, то Май стопудово утащил бы тебя к себе.       Так-то именно Даня утащил Кира к себе, но уточнять этот момент отчего-то не хотелось, и Кир просто печально засопел в трубку.       — Я не буду тебе ничего советовать. Ну на хрен! Но если что, ты знаешь — сразу идешь ко мне и я уебываю всех, да?       — Угу, — все еще сопя, но теперь уже от радости и благодарности, ответил Кир.       — Лан. Я спать. Не выспался, блин.       — Во сколько ж ты уехал от Марка?       — Да нормально я уехал, просто потом еще до утра тупил.       Кир сквозь километры расстояния ощущал, как покраснел Русик. И тот это понимал, потому что сразу выпалил:       — Покедова!       И, едва Кир сахарным голоском проговорил: «Ну пока», положил трубку.       И вот здесь внезапно остро встал вопрос: а что дальше? Как вести себя с Даней и Маем при всех? Как вообще себя с ними вести теперь? Прийти — и что? По очереди целовать их? Кир аж поморщился от такой перспективы. Гадость, ну! А потом, по почти устоявшейся традиции, решил на все забить и плыть по течению. В конце концов, Даня сам предложил положиться на них в этом вопросе.       Оказалось проще, чем виделось. С первого взгляда, поведение альф даже не поменялось. Даня с Маем и так всегда выделяли его среди других омег. Да и симпатию не слишком скрывали. Так что не было понимающих и чуть насмешливых взглядов друзей, не было вопросов, на которые не хотелось отвечать. Но что-то поменялось. Как будто Май с Даней сделали шаг вперед.       Май, расходящийся с Киром в арке, больше не пытался вжаться в проем, давая больше места. Он заполнял его, вынуждая Кира прижиматься, протискиваться, потираясь телами. Он жарко смотрел и даже не скрывал усмешки, замечая, как краснеет Кир.       И Даня, вечная Кирина палочка-выручалочка, который, помогая убирать чистую посуду на верхнюю полку, стоял уже не сбоку, а сзади. И спрашивал прямо на ухо:       — Сюда ставить, Кира?       Хотя, конечно же, прекрасно видел, где стоят чашки. И только галдящая толпа на фоне удерживала Кира от того, чтобы откинуться назад, прижаться к Даньке и уложить голову ему на плечо, открывая шею. Кир вздыхал: «Сюда» — и Даня тянулся, прижимался теснее, ставя чашки на нужную полку. А Кир дергал вниз футболку и думал о всяких неприятных вещах.       Конечно, Энжик не мог оставить их без своего светлейшего внимания. Даня с Маем неизменно занимали места рядом с Киром. За едой, за просмотром ли фильма. И за ужином Энжи с хитрой лыбой плюхнулся на Данино место, пока тот мыл руки. Он чуть ли не подпрыгивал от нетерпения и предвкушения. И Кир подумывал уже вмешаться, когда вошел Данька. Наткнулся взглядом на внезапно занятое место и стал таким растерянным и расстроенным, что Энжик вполголоса чертыхнулся и потащился к хмыкающему Дену под бок.       — Как конфету у ребенка отобрать, — пояснил он потом смеющемуся Киру. — Как такой альфа может настолько сладкие моськи строить?       От Мая сладких мосек ждать не стоило, так что в следующий раз Энжи уселся на его место. Тем более Даня больше не опаздывал. Вошедший в столовую Май окинул ликующего Энжи скептическим взглядом, а потом просто поднял его вместе со стулом и перенес к Дену:       — Вот. Ты потерял.       И пока уязвленный в самое сердце Энжик возмущенно пыхтел, Май подхватил свободный стул и уселся к Киру. Встретился с ним взглядом, мазнул локтем по локтю и принялся за свой суп.       В принципе, кроме Энжика на их странные тройственные «отношеньки» никто внимания не обращал. То ли привыкли, то ли, что было куда более вероятным, забили. Как и положено настоящим друзьям, когда недовольных и обиженных нет. И Кир расслабился. Возился с Данькой в снегу, не вырываясь, даже когда потасовка перерастала во что-то более интимное со сбитым дыханием и тесноватым в паху костюмом. Смело встречал взгляд Мая, удерживал, показывая — хотя бы им, — что чувствует и чего хочет. И у Мая темнели глаза и тяжелел взгляд, он подавался вперед и — Кир отчетливо видел это — сдерживался колоссальным усилием воли.       В следующую после починки труб ночь Кир забыл открыть окно. Батареи шпарили, словно извиняясь за прошлый косяк, и Кир вспотел. В принципе, не критично. Он забросил пижаму в стирку и надел новую. Ее ему купил папа, истово любящий натуральные ткани. В самом деле, пижама была классная, дышащая, вот только покроем напоминала что-то околомедицинское. При том, что низ составляли шорты, смотрелось провокационно. Тошик, заценивший как-то эту пижаму, долго играл бровями, подмигивал и двусмысленно поглядывал, не переставая улыбаться во все тридцать два.       — Не надевай ее, — посоветовал он.       — С чего бы? — вскинулся Кир.       — Оставь для своего будущего альфы. Он будет в восторге. Ролевушка выйдет — закачаешься.       — Какая еще ролевушка? — проворчал Кир.       — Развратный медбрат и больной на грани спермотоксикоза. Секс или смерть! — патетично продекламировал Тоша.       Кир устроил ему сеанс щекоткотоксикоза и забил на тему пижамы. И вот теперь Киру, уже готовящемуся бухнуться в кроватку, ужасно захотелось пить. Переодеваться было лень — пижама приличная, ничего не просвечивает, и Кир спустился прямо так.       Первым его увидел Май. Он развалился на диване, на сей раз повернутом к лестнице, и восхищенно-веселым взглядом окинул спускающего Кира.       — Доктор! — воскликнул он. — У меня при виде вас резко повысилось давление. Вы же не оставите больного без своей нежной помощи, — проурчал он.       Естественно, привлек внимание, засранец. Естественно, до сих пор толпящиеся в гостиной альфы принялись посвистывать и что-то там квакать. Кир уже подумывал закатить глаза и проигнорить, но… Внутри Кира жила ебанца. Так-то кто без нее? Но у Кира она поднимала голову в самые неподходящие моменты. Чтобы с максимальными потерями. Как, например, в активном пубертате, когда альфы проспорили и вынуждены были исполнять желание. Тогда показалось забавным заставить их поплавать голыми в запрудке. Теперь он уже зарос и плавать там не хотелось даже самым отчаянным, а тогда норм было. Ну и залезли альфы. Омеги стояли на берегу под ивой, дико смущались, хихикали и старательно отводили глаза. И тут-то Кира тюкнуло. Он летящей походкой проскользнул мимо сваленных на берегу вещей и схватил чьи-то трусы, лежащие сверху. Деновы схватил. А тот тогда отмороженным был. Когда уже не дерганье за косички, но еще не нежное внимание к омегам, как теперь. И он психанул, рявкнул что-то и выскочил из воды. Омеги заверещали, альфы принялись подбадривать, а Кир рванул к дороге. Ден несся за ним. И бросить бы Киру эти злосчастные трусы, но руку аж свело от паники. Фиг знает, чем мог бы закончиться этот полунудистский забег, но дорога — просто накатанная, не асфальтированная — с мелкими больнючими камушками Дена затормозила. Он зашипел, выпалил вслед Киру что-то матерное и остановился. Ну а Кир смог бросить труселя.       Вот и теперь. Надо было свести шутейку Мая на нет. Не подбрасывать дровишек. А Кир вихляющей походкой, какой ходили порноактеры и Энжик, подплыл к дивану. Улыбка у Мая стала чуточку изумленной и неуверенной.       — На что жалуетесь, больной? — с придыханием вопросил Кир.       У Мая вытянулось лицо, но почти сразу он взял себя в руки и похабно заулыбался:       — На давление. В разных местах, — и глазами недвусмысленно так между ног себе стрельнул.       Наверное, он думал, что Кир засмущается, что все сведется к милым невинным шуточкам, как это всегда бывало. Он еще не знал про ебанцу. Зато она хорошо изучила Мая.       — О! — выдохнул Кир, склоняясь ниже. В гостиной все затихло. — В таком случае вам нужно срочно оказать помощь!       Кир перекинул ногу через Мая и уселся ему на бедра. От ошеломленной Маюшиной мордашки хотелось ржать в голосину, но Кир держался.       — Проведем осмотр, — влажно зашептал он, склоняясь к самому лицу Мая.       Тот сначала замотал головой, потом закивал, потом вроде как надумал что-то сказать, но Кир приложил палец к его губам.       — Дышите.       Май, не отрываясь, смотрел на него изумленными и какими-то восторженными глазами. Как если бы Дедушка Мороз вдруг возник посреди комнаты. А Маю бы года четыре было. Новогоднее чудо, как оно есть.       Кир нащупал подушку под головой Мая.       — Не дышите, — рявкнул он, выдернул подушку и накрыл Маю лицо.       Подержал немного, стараясь не слишком давить, и снова поднял.       — Дышите, — приказал Кир уже совсем не восторженному Маю. — Не дышите! — И снова закрыл лицо.       Тут до Мая стало доходить, что его напарили, и он заерзал. Кир убрал подушку и завопил:       — Мы его теряем! Позовите санитаров!       Гогочущий Ден подскочил и прижал руки Мая.       — Начинаю проводить искусственное дыхание!       Кир склонился ниже, глубоко вдохнул и с силой выдохнул Маю в приоткрытый рот. Еще не встречался ему человек, который мог бы получить от этого удовольствие. Май исключением не стал. Он задергался, но Ден держал крепко. А Кир несколько раз надавил Маю на грудь, сорвав готовые вырваться возмущения и выдавив несколько жалких сипов, а потом снова выдохнул Маю в рот. И снова нажал на грудь. Май заелозил куда решительней.       — Требуется дефибрилляция! — завопил Кир и потер ладони друг о друга. — Разряд! — И он защекотал Мая под ребрами — благо, руки у того были задраны умницей Деном.       Май задергался и захохотал. Кир прервался, дал ему вздохнуть и снова оповестил:       — Разряд!       Май завопил. Но был прерван новым сеансом щекотки. Помучив его так еще пару раз, Кир слез и удовлетворенно оглядел замученного Мая.       — Отличная работа, коллега, — хлопнул он «пятюню» ржущему Дену.       — Я убью вас, — прохрипел Май.       — Кажется, ему снова становится хуже… — подозрительно поинтересовался у Дена Кир.       — Галоперидола ему в жопу! — предложил Ден.       — Сельдерей еще хорошо помогает, — порекомендовал Даня.       — Суки! — простонал Май. — Кроме Кира, — добавил он. — Но и он еще раскается.       Май повернулся и посмотрел на Кира темным, тяжелым взглядом. Прямо как тогда в клубе. Только страшно больше не было. И в этимологии волн сомневаться не приходилось.       — Да, сладкий? — глухо спросил Май.       — Да, — послушно согласился Кир. — Я хулиган и какашка. Раскаиваюсь — вообще капец. Пойду к себе пострадаю. Но, может быть, усну. Тогда буду страдать во сне. Спокойной ночи.       Кир послал всем воздушный поцелуй и припустил в комнату, краем уха прислушиваясь к возне и крикам за спиной. Ох уж эти альфы! Только дай им волю — обязательно детский сад устроят!       Закрыв дверь комнаты, Кир поелозил, закуклился в одеяло и уснул с довольной улыбкой.       Весь следующий день он не отлипал от Дани. Потому что Маюшин кровожадный — или чего уж он там жаждал? — взгляд чувствовался аж спиной с высоты горки. Кир делал вид, что он ангел небесный, и только периодически отвечал Маю взглядами, полными чистоты и оскорбленной невинности. Подвел чай, которого Кир, распаренный спусками и подъемами, выхлестал с термос, наверное. Пришлось топать в дом. И ведь проверил же предварительно, где Май, но тот, по всей видимости, обладал способностью к телепортации. Особенно если злился.       Кир даже комбез снять не успел. Стащил верхнюю половину, развязал ботинки, а когда выпрямился, за спиной стоял Май. И уже второй раз накрыло дежавю. Киру даже оглянуться захотелось — не ползет ли змея за спиной? Кир попытался прикинуть, удастся ли рвануть наверх и забаррикадироваться в комнате, а уже оттуда звать на помощь, но Май недобро прищурился и мотнул головой:       — Даже не надейся, сладкий.       И Кир как-то сразу решился. Скользнул к Маю, который, кажется, был уверен, что Кир выкинет финт с побегом, взял его за руку, поднял глаза и изобразил щенячий взгляд. Несколько томительных секунд Май смотрел на него. Кир даже расшифровать этот взгляд не мог. А потом сорвался — сграбастал Кира в охапку и стиснул.       — Господи, какой же ты… Так бы и закусал всего.       Май развернулся, притиснул Кира к двери, навалился сверху и действительно принялся кусать — чуть прикусывать — за все, до чего мог добраться. И биться бы Киру от щекотки, но щекотно не было. Только слабость во всем теле волнами снизу вверх. Кир цеплялся за Мая, соскальзывал пальцами и послушно нагибал шею, пока тот не отстранился, порывисто, резковато, и не облизнулся.       — Сладкий, — хрипло прошептал Май и обвел большим пальцем Кирину нижнюю губу. — Боишься меня?       — С чего бы это?!       — Как я и думал, — засмеялся Май.       Он подхватил Кира под попу, поставил его, откуда взял, и быстро чмокнул в губы.       — Живи уж.       И ушел.       Конечно, Кир не перестал периодически подкалывать его, но больше не совершал ничего настолько откровенного. И остаток их отпуска прошел относительно спокойно. А потом Москва, экзамены — все закружило и выпустило, только когда Даня почти ультимативно заявил, что соскучился, и позвал на каток.       Кир забил на две последние пары — и сильно подозревал, что Даня тоже далеко не весь день отсидел! — и покатил на «Парк Горького». Кир отчего-то не любил эту станцию метро, шумную и суетливую, с неприятным светом. Он всегда там терялся, когда договаривался с кем-то встретиться. А Даньку увидел сразу. Вот просто вышел и наткнулся на него взглядом. Кир до сих пор не мог определиться с их отношениями, со своим поведением. Даже не слишком понимал, как правильно вести себя при встрече — он думал об этом, пока пиликал до «Парка Горького». А тут как пазл сложился. Стоило Дане увидеть его и улыбнуться, Кир просто рванул к нему, огибая других пассажиров, и впрыгнул в раскрытые объятия. Кир не думал больше. Смотрел на Даню, держал его за руку, болтал о какой-то чепухе, потому что они общались каждый день.       Переобулись — Даня затянул Киру шнурки — и шагнули на гладенький в честь буднего дня лед. Кир привык, что коньки — это либо чудеса на виражах — с Русиком, либо нескончаемая битва — с Деном, либо надежда только на себя — С Тошей, который в случае падения чаще всего летел следом. Даня не гонял, не пытался сбить с ног и поймать и плавно поддерживал Кира. Немного учил, но только самому важному, не перегибая.       Примерно через час у Кира устали ноги.       — Езжай покатайся, я пока посижу, — предложил он Дане.       Тот удивленно посмотрел на него и мотнул головой:       — Зачем? Я с тобой посижу.       — Так ты же наверняка хочешь нормально покататься. Сейчас самое время, — подмигнул Кир.       — Кира, если бы я захотел просто покататься, то пошел бы с пацанами. Я хочу покататься с тобой. Побыть с тобой. На коньках, на лавке — в принципе, без разницы. Меня все устраивает.       Кир покраснел и кивнул.       — Придешь ко мне на день рождения? — спросил вдруг Даня.       Это было странно, потому что приглашение Кир получил достаточно давно и тогда же, прямо сразу, ответил согласием.       — Двадцать шестого? — уточнил он.       — Двадцать пятого.       Кир изумленно вытаращился на Даню. Он давно знал, что в сам день рождения Даня не собирает гостей. Остается один. Даже Мая не зовет.       — А-а-а?..       — Приходи, — кивнул Даня. — Хотя я только тебя зову, так если ты… — он не продолжил, замолчал и слегка нахмурился, не глядя на Кира.       Кира затопило нежностью.       — Конечно приду. С чего бы мне отказываться? А почему ты, кстати, никого не собираешь?       Кир боялся, что есть какая-то травмирующая история, трагедия в прошлом, как, например, в сериалах.       — Ну, — задумался Даня. — Это лет пять, что ли, назад было. Я собирал всех на днюху, и какой-то прям пиздец начался. Все меня грузить начали. Этот с новым омегой идет — предупреди Мая, чтобы не выеживался. Этого недавно тот бросил — выбирай: или я, или он! Они, Кир, так меня заебали всеми этими условиями, что я решил вообще никого не звать. Просто написал всем, что тусево отменяется, и завалился спать. А на следующий день решил делать все, что мне нравится. На футбол сгонял, в кино на фильм, на который никто со мной не хотел идти, махнул в Питер на поезде. Такой крутой день получился, что я решил ввести новую традицию. Плюс почему-то, когда позже празднуешь, всех легче собрать.       — А в Питер как съездил? — улыбаясь, поинтересовался Кир.       Он встал и потянул Даню с собой на второй покатушечный заход.       — Да пиздец! — Даня аж передернулся, и Кир рассмеялся. — Свалил в тот же день. Уже ж ведь не дэрэ, — хитро улыбнулся Даня.       Они как раз свернули на одну из аллей, где было совсем безлюдно. Даня развернулся и поехал спиной вперед. Он плавно скользил, продолжая так же провокационно улыбаться, и внимательно смотрел на Кира. Данька все-таки был таким многогранным — Киру порой казалось, что все, он изучил его вдоль и поперек, узнал полностью, рассортировал свои реакции, а потом Данька начинал играть в бэдбоя или этакого суперальфу, и сердце ухало вниз. Кир засмотрелся, отвлекся и споткнулся. Полетел носом в грудь поймавшему его Дане. Запрокинул голову, ухнул в темные глаза близко-близко и прижался к губам. Кир выдохнул Даньке в рот, скользнул руками вверх и обхватил шею, теплую под теплыми дредами.       Только на мосту он сообразил, что Даня повторяет их маршрут почти годичной давности. Разница в три дня всего. Даже одет Данька похоже — куртка точно та же.       — Подожди… — резко затормозил Кир.       Даня сразу все понял, посмотрел немного виновато и попытался улыбнуться.       — Я тогда ужасно тебя хотел поцеловать. До сих пор отчетливо помню. На набережной. Когда ты стоял и выбирал место для фотки. И вот теперь подумал, что было бы круто повторить все с… дополнениями.       Они действительно останавливались на набережной. Кир тогда смотрел на склоняющегося Даньку и думал, что теперь точно знает, как выглядит человек, светящийся от счастья. Хотя, скорее всего, светились оба.       — Я хотел тебе сказать заранее. А потом подумал, что это крипово будет звучать. Понадеялся, что ты не догадаешься, — печально продолжил Данька.       — А ты не думал случайно, — поинтересовался Кир, прижимая его к парапету и особенно отчетливо понимая, сколько уже времени Даня его… — что это будет выглядеть офигительно романтично?       Даня отрицательно помотал головой, а потом снова принялся целовать. Уже в бургерной Кир понял, что губы обветрились — капец. Но никогда ему еще не было на это так наплевать.