Убийство — это искусство. (Сборник)

      Всю дорогу обратно, Соник не умолкал, расспрашивая, где же была его мать все это время. Он рассказывал про тиранию отца, как хотел сбежать, что в итоге и сделал. Он обнимал ее всю дорогу, пока они ехали домой. Шэдоу бы, наверное, заревновал, если бы увидел. Она же ему рассказала что случилось.              Оказывается после того падения она потеряла сознание, а очнулась в больнице уже без памяти. Она пролежала в коме около шести лет, еще последние два года она пыталась вспомнить свою прошлую жизнь. А когда вернулась в дом, по которому, судя по бумагам, проживала ее семья, то там не было никого. Через полицию, она узнала, что Дениз мертв, а Морико пропал без вести.              — Я пыталась искать тебя, сынок. — честно начала она, прочесывая тонкими светлыми пальцами иголки, которые все еще были покрыты остатками черной краски. Они были такими мягкими, такими, какими она их запомнила. Часто это был их обряд перед сном, она рассказывала ему что-то и гладила по голове, а он с интересом слушал. Только сейчас они оба были в слезах. — Но я очень быстро сдаюсь… Прости меня.              — Я прощаю тебя, мам. — на светлой мордочке проявилась широкая милая улыбка. Впервые она не была так фальшива и избита. Он был счастлив. Счастлив, что не остался совсем один, что может обнять ее крепко, прижав к сердцу и наслаждаться этими моментами. Не каждому Судьба преподносит такой подарок. Шанс на хорошую жизнь, спустя столько времени. После стольких жертв, падших от его рук, Судьба прощает его. Он даже не может в это поверить.              Ежик помог выйти маме из такси и повел за собой, к многоэтажке. Женщина шла за сыном, иногда оглядываясь, проходя за ним в подъезд. В лифте вновь завязался разговор.              — А ты… живешь один? — искренне надеясь на отрицательный ответ. Ей хотелось верить, что все это время у него был хотя бы кто-то на кого он мог положиться. Обычно люди, забитые в детстве таким воспитанием, очень не общительны.              — Нет. — как-то коротко и зажато ответил парень, его лицо в одну секунду сделалось сильно удивленным. Глаза расширились, пальцы, в которых он до этого перебирал ключи, резко и сильно сжали их.              — А с кем, если не секрет? — пожалуй, любопытство ему досталось от матери. Потому что он так же иногда мог исподтишка спросить что-то такое, чего отвечающий вряд ли захочет рассказывать. — Случайно, не с девушкой?              — Э… нет. С гра-ажда-ански-им му-ужем. — с небольшим испугом растягивал каждое слово, словно боялся, что за такое ему что-то прилетит. Даже будучи уже вроде бы взрослым, совершеннолетним, самостоятельно отвечающим за свои решения. Все-таки воспитание оставило на нем какой-никакой след.              — О… Внуков я не дождусь. — да, от нее еще ему достался навык шутить. Она сказала вовсе это без какой-либо злости. Наоборот даже на ее лице играла игривая улыбка. Именно поэтому Соник улыбнулся ей в ответ, чувствуя, как спало все напряжение за весь день.              Через несколько минут они уже стояли у двери, пара поворотов ключа и железная дверь отворилась. Они прошли внутрь. По привычке стянув кроссовки просто носком оттягивая их, ежик прошел в квартиру, так же по привычке, снимая темно-синюю форменную куртку.              — Я дома! — крикнул он и подошел к матери, чтобы помочь ей снять тяжелую куртку. Она тоже была в форме GUN, потому что работала на них же. Сам ежик удивился, когда они проходили в главный штаб и ее поприветствовал Тауэр, так словно они были старыми друзьями. — Я с мамой, поэтому не пугайся, когда ее увидишь!              — А я уже хотел начать ревновать. — слегка шутливо проговорил черно-алый ежа, по всей видимости стоя уже некоторое время. Он приветственно кивнул ежихе, вежливо здороваясь. Черные веки были слегка припущены, трудно не заметить, что у Шэдоу было «тайное желание» поспать.              — Мам, это твой будущий зять. Шадс, это твоя будущая теща… свекровь? Надеюсь, вы поладите. — весело пролепетал индиговый ежик, обхватывая двумя руками шею любимого, чтобы повиснуть на нем. Сильные черные руки с алой полосой обхватили его на уровне талии, поддерживая. Малахитовые глаза с алюминиевыми прожилками устремили свой взгляд точно в сангиновые с малиновыми вкраплениями. — Я соскучился. Мам, извини, но я очень устал и пойду отдыхать. Здесь всего две комнаты, не заблудишься. — говорил он тихим голосом и явно уставшим, наконец, будет спать всю ночь.              — Не беспокойся, не заблужусь. — весело ответила она, с улыбкой наблюдая, как трепетно ее сына обнимает этот еж. Так нежно и крепко, и какой у него взгляд, на нее так даже не смотрели ее поклонники в прошлом. Когда они соприкоснулись друг с другом губами это выглядело так чувственно, что даже не хотелось отводить взгляда. Жаль ей не довелось испытать такой любви, поэтому она не будет только счастлива, если ее сын счастлив.              — Мам, не подглядывай! — обернулся Соник, все еще повисая на шее своего возлюбленного. Его лицо было наигранно нахмуренное и выглядело очень смешно, из-за чего она посмеялась. И только потом по направлению пальца руки она ушла в гостиную. Ежик устало вздохнул. — Ух… я так устал. Один рабочий день, еще под этой дурацкой краской и я уже не хочу дальше работать. Слишком много лишних телодвижений. Ну почему у меня такое херовое зрение? Лучше бы я был снайпером. Им даже лишних шагов делать не надо, а тем более наносить грим.              Шэдоу кратко посмеялся, опуская руку ниже, чтобы перехватить любимого под колени и унести его в спальню. Он сильно соскучился, так что точно не прекратит свои сильные объятья. Когда вот так отпускаешь кого-то, осознавая, что это очень опасно для жизни любимого человека, то становится страшно и тоскливо.              Он сжимал тело возлюбленного в крепких объятиях, осыпая нежными сладостными поцелуями тонкую индиговую шею, и подолгу всматривался в прекрасные малахитовые глаза с прожилками зеленого яблока. Порядок действий, ставший уже привычным всего за полмесяца, но никогда не надоедающий. Следом маисовые губы с жаром охватили светлые. Долгий, страстный поцелуй, в который не поместится и половина всех чувств, что они испытывают друг к другу.              Руки черного ежика двигались по яркому меху вдоль и поперек самых разных частей тела, подключая губы и проходясь ими от шеи до ключицы. Периодически с персиковых губ срывались глубокие вздохи и тихие стоны. Когтистые руки с алой полосой может и выглядели на первый взгляд грубоватыми, но подушечки этих пальцев были нежнее облачка, как описал бы Соник. Когда они разминали уставшие мышцы под шелковистым мехом полуночного оттенка, это было непередаваемое блаженство.              — Ммммфф… Шэдоу, нас мама услышит. — сиплый голос ворвался в черные остроконечные уши. О да, Шэдоу знает как лучше удовлетворить своего партнера.              — Что она вообще здесь делает? — еж, недовольно фыркнув, отпрянул от возлюбленного. В глазах читалась то ли ревность, то ли просто раздражение. Еще бы, он соскучился и уже не может расслабиться со своим любимым после тяжелого длинного дня, потому что за стенкой появилась лишняя в этой квартире особа. — Она ж где-то жила до того как ты ее привел сюда.              Соник приподнялся, яркие глаза его парня сейчас были темнее, чем обычно. На вздохе индиговый ежик перевернулся на другой бок, скручиваясь в комок.              — Я не виделся с ней восемь лет.              — И где она была эти восемь лет? Почему не искала тебя? — почему басистый голос задавал вопросы с напором, было понять нетрудно, он волновался.              — В коме, потом амнезия. Она просто переночует здесь одну ночь. А теперь давай спать. — Морико в полной уверенности, что все уладилось, прикрыл глаза, собираясь, наконец погрузится в мир Морфея.              —А доказательства? Выписка из больницы? Ты этого не проверил, так? Ты поверил ей на слово. — голос звучал уже обиженно. И ему не надо было дожидаться долгого ответа, чтобы понять, что был прав. — У меня ты часто просишь доказательство моих слов, а ей веришь просто так. Не ожидал от тебя такого.              Мягкое индиговое ушко двинулось, улавливая какое-то шуршание. Малахитовые глаза зацепились за уже одетого Шэдоу, во взгляде можно было прочитать ужас. Ежик подполз поближе к собрату, который уже успел собрать небольшую дорожную сумку.              — Поторопились мы. — яркие сангиновые глаза были совсем тусклые, ему тоже было неприятно этого делать. — Извини, я готов быть рядом как друг, пока все не разрешится. Я должен ответить сам себе на вопрос: Не было ли это лишь порывом страсти. Честно, я уже неделю об этом думаю. Прости.              И он ушел, а Сонику лишь оставалось смотреть в след, пока на глазах наворачивались слезы. Всхлипы и громкие взглатывания были слышны до самого утра.