В ту ночь Донхёк спал без сновидений. Такое было впервые за многие годы. Он действительно отдохнул находясь во сне и это казалось чем-то удивительным. Он не бежал от чудовищ, не спасался от ужасов его сознания, а просто спокойно провёл ночь в темноте. Темнота вовсе не пугающая, больше спасательная. Донхёк не знал, что на это влияло: стресс от пожара или присутствие в его доме Марка. Марк.
Почти незнакомый ему человек, который прибежал как только понял, что Донхёку плохо. Он
увидел Донхёка. Или же Донхёк дал себя увидеть.
Марк.
Первое, о чём Донхёк подумал после пробуждения: где Марк. Парень даже не знал — точно хотел ли он, чтобы доктор был здесь или чтобы ушёл. Ему просто необходимо было знать где он. Как будто это что-то невероятно важное, как будто это много решало. Донхёк не решался сказать, что не.
Лежа закрытыми глазами, но в полном сознании, Донхёк чувствовал, как всё тело было налито тяжестью. Ощущения были словно к каждому кусочку его тела привязали каменную глыбу. Мысли в голове были такие же тяжёлые. Он практически был уверен, что Марк ушёл, но потом услышал шум из кухни. Значит, он остался. Факт немного смущающий и заставляющий ладони резко вспотеть. Донхёк нервничал, понимая, каким его вчера видели. Слабым и беспомощным.
Донхёк поборол желание снова закрыть глаза и уснуть, сбегая от реальности. В следующее мгновение растрёпанная макушка показалась в дверном проёме. Видеть Марка
таким было непривычно. Обычно идеально отглаженная рубашка сейчас была помятой после сна, а вечно уложенные волосы были мило растрёпанные. Он выглядел домашним и уютным. Почти родным, но подобные мысли Донхёк моментально пресекает.
— Доброе утро, — выдыхает Марк и солнечно улыбается. Как будто вчера ничего особенного не произошло, как будто он каждый день прибегает спасать сломанных людей. Донхёк потирает глаза.
— Я опоздал на работу, — Марк подходит ближе.
— Не переживай, я позвонил Ренджуну и предупредил, что ты не сможешь прийти. К тому же из-за пожара они все работают дистанционно.
— Кстати об этом, — нахмурился Донхёк. — Они узнали, почему случился пожар? — на слове «пожар» он запнулся. Это всё ещё было сложным для произношения словом. Словно оно — ключ, который откроет Ящик Пандоры. А вместе с этим на свободу выберутся все монстры, от которых Донхёк так старательно убегал.
— Это был намеренный поджог, — мрачно выдаёт Ли и Донхёк замирает.
Кому нужно было поджигать их офис? Зачем? Неужели они нашли что-то важное, и убийца решил устранить улики? Но тогда как он узнал?
Сотни мыслей и ни одна не привела к действиям.
Донхёк откидывается на подушки и тяжело вздыхает. Он закрывает глаза и чувствует, как прогибается кровать, когда Марк садится рядом. Они молчат несколько минут и Донхёк
знает, что хочет сказать Ли. Наконец, он выдыхает.
— Донхёк, думаю тебе нужна помощь. Давай поговорим сейчас.
— Нет, — резко отвечает парень. Он не готов. Не сейчас, не в этот день и не в эту минуту.
На лице Марка появляется что-то сродни отчаянию.
— Пожалуйста, Донхёк, это не будет даже терапией. Просто разговор.
Донхёк открывает глаза и смотрит на Марка. Понимает, что тот прав. А ещё, что ему не убежать от разговора, потому что они в одном доме. В одном чёртовом помещении, ловушка захлопнулась. Его в любом случае заставят говорить. Марк так просто не уйдёт, не упустит шанс.
— Хорошо, давай поговорим, — сдаётся Ли.
Какой шанс, что он пожалеет?
Какой шанс, что это ему поможет?
Они усаживаются в запыленные от долгого неиспользования кресла сразу после завтрака. Донхёк нервно кусал внутреннюю сторону щеки и сжимал пальцы рук. Марк же выглядел, если не расслабленным, то точно спокойным. Доктор знал, что делать. Он не задавал вопросы и не пытался побыстрее начать разговор. Он просто ждал и Донхёк ему за это был действительно благодарен. Ему нужно было время.
Парень глубоко вдыхает воздух и, решившись, начинает говорить, замечая, как голос вдруг становится хриплым и тихим, словно у него проблемы с горлом. Марк бы назвал это психосоматикой.
— Мне было десять. Йерим пятнадцать, — Донхёк не мог смотреть доктору в глаза, так что его взгляд блуждал где-то на его коленях. Каждое произнесенное слово причиняло ему физическую боль. Словно кусок стекла, что изрезал ему горло. — Это был пожар. Кажется, какие-то неполадки с техникой… Я до сих пор не знаю причину и не хочу знать. Я хочу всё забыть… но, не могу. Они погибли. Мама, папа и сестра. Все, кроме меня.
На минуту повисает гробовая тишина. Донхёк хочет просто исчезнуть. Он только что рассказал то, что так долго скрывал внутри себя. То, что мучило его все эти годы, каждую секунду его жизни. Он так боялся, что ошибся.
Донхёк неуверенно поднимает голову и видит бесстрастное лицо Марка. Ну конечно, он же профессионал своего дела. Донхёк лишь видит отголоски боли в чужих зрачках и ему интересно: это его боль, или же Марка?
Доктор чувствует, или лишь отражает словно зеркало то, что чувствует Донхёк?
Ли сглатывает ком в горле.
— Я успел выбежать на улицу, получил незначительные травмы. Родители и Йерим не смогли спастись, — он замолкает и чувствует липкий вкус страха во рту. — Я до сих пор чувствую, как смерть стоит у меня за спиной. Я не победил, лишь отсрочил гибель. Я живу в долг, Марк. Поэтому, мне нет покоя ни в реальности, ни во сне.
Марк молчит. Минуту, две, Донхёку от переживаний уже хочется разрыдаться. Наконец он прерывает тишину.
— Она сейчас здесь? — осторожно спрашивает Марк. — Йерим.
Донхёк бросает быстрый взгляд на девушку, что сидела на подлокотнике его кресла. Кивает, и взгляд Марка абсолютно точно упирается в блондинку, хотя он и не может её видеть.
Яркая и солнечная Йерим в лёгком цветочном платье. Такая же, как и много лет назад. Такая же весёлая и неусидчивая. Такая же дорогая сердцу. Донхёк не смог её отпустить. А она его.
Лицо Йерим становится недовольным.
— Хёк, мне не нравится, что он смотрит на меня!
Донхёк сглатывает и сжимает ткань своей футболки в кулаках.
— Прости, что рассказал ему, Йерим. Я устал.
Он не уточняет от чего именно, потому что от всего. Донхёк даже дышать устал.
— Ты винишь себя в смерти семьи? — негромко спрашивает Марк и Донхёк мотает головой. — Ты винишь себя, потому что жив?
Вопрос попадает в самое яблочко, и парень застывает боясь вдохнуть. Он вдруг издаёт сдавленный всхлип, но без влаги в глазах. Слёз больше не осталось.
Кивает. Марк не может сдержать тяжёлого вздоха.
Донхёк зажмуривается, боясь, что Ли начнёт говорить сотни бессмысленных фраз, которые парень слышал миллионы раз, но, к счастью, доктор Ли был достаточно умён, чтобы этого не делать. Он сосредоточенно что-то пишет в блокноте.
— Тебе есть что ещё рассказать мне? —спокойно спрашивает он. Донхёк сомневается, но всё же выдавливает:
— Мои сны. Это как будто моя вторая жизнь. Это целый город, который мучает меня. Там живут все мои страхи и они убивают меня каждую ночь. Раз за разом я проживаю свой конец и каждый раз просыпаюсь с криком в мокрой от пота постели. А ещё там есть Тэн.
Марк немного склоняет голову набок.
— Расскажи мне о нём.
— Это человек, который пытается помочь мне.
— Но это часть тебя, — Донхёк согласно кивает.
— Та, что ещё верит в спасение, — Марк подаётся вперед.
— Донхёк, я желаю, чтобы ты полностью поверил в свое спасение. Потому что оно более чем возможно. Я смогу тебе помочь.
Парень вдруг чувствует невыносимую усталость. Он вдавливается в спинку кресла, надеясь слиться с ней и стать невидимым для всего мира.
— Марк, я больше не хочу говорить, давай на сегодня закончим.
Тот кивает и поднимается ответить на звонок.
— Иди в постель, — говорит он прежде, чем приложить телефон к уху. Донхёк лишь слышит «Да, Рейчел» и послушно идёт исполнять приказ.
Он лежит, смотрит в потолок и думает: в какой момент его жизнь повернула не туда. Возможно, всё пошло не по плану, когда он появился на свет.
Парень вздыхает и прикрывает глаза, а когда открывает, Марк стоит и смотрит на него внимательным взглядом. Донхёк видит там заботу и беспокойство и это крошит его кости на миллионы звёзд. По крайней мере, он так чувствует, в своем умении держать лицо он не сомневается. Люди почти никогда не догадываются, что у него внутри кровавое месиво. Марк догадался.
— Мне лечь возле тебя?
Он бы обязательно ответил «нет», потому что он не слабый и сам может справиться со своими проблемами. Но Марк здесь, Донхёк спал в его объятиях и затирать сейчас о независимости как-то не очень хочется. Он просто будет выглядеть дураком, если начнёт отталкиваться, так что просто кивает.
Марк залазит в постель и аккуратно кладёт руку где-то в области чужой талии. Их лица так близко, что Донхёк чувствует чужое дыхание, тёплое с запахом лаванды, и это даёт ощущение безопасности. Такое редкостное и драгоценное чувство. Безопасность.
— Я обязательно помогу тебе, — шепчет Ли и Донхёк действительно хочет в это верить. Парень прижимается лбом к лбу психиатра и шепчет:
— Не делай мне больно.
А дальше он просто целует Марка. Донхёк не думает и не анализирует, просто поддаётся порыву, хотя знает, что пожалеет. Обязательно пожалеет, он всегда жалеет. Но сейчас есть только их поцелуй и больше ничего.
У Марка мягкие губы, на вкус как мёд и Донхёк совсем забывается, когда Ли отвечает. Они целуются и в этом поцелуе всё то, что нельзя сказать словами. Там забота и беспокойство, там страх и что-то похожее на любовь, но Донхёк уверен, что это не. Они целуются, пока в лёгких не заканчивается воздух, а потом Хёк распахивает глаза, понимая, что натворил и поворачивается к Марку спиной. Он слишком реально ощущает вкус чужих губ на своих. Чёрт возьми. В висках пульсирует. Внутри всё неприятно ноет. Донхёк уверяет себя, что не впервой и заставляет себя терпеть.
Повисает напряжённое молчание, спустя пару минут Донхёк чувствует лёгкий поцелуй в шею и следом руку на талии, что мягко обнимала его. Марк, уткнувшись в его затылок носом, уснул.
…///…
Первое, что ощущает Донхёк — верёвки. Они больно сжимали тело и не давали пошевелиться, передавили руки и ноги.
Парень с трудом открывает глаза. Сначала видит большую тёмную комнату, потом — Марка. Он был как всегда спокоен, но что-то изменилось. На чужом лице виднелся леденящий холод. От него по коже Донхёка невольно идут мурашки.
— Марк? — надломанно произносит Ли. — Марк, что происходит? Развяжи меня!
На лице Марка появляется недоумение, Донхёк чувствует, как затекает тело.
— Развязать? Ты сам попросил связать тебя, — он медленно подходит к столику у стены и что-то берёт в ладонь. — Ты доверился мне.
У Донхёка всё холодеет внутри, потому что он видит, что предмет в чужой руке — нож. Длинный и наверняка острый.
Во рту парня пересыхает.
Что вообще здесь происходит? К чему это всё?
Марк становится в стойку, смотрит Донхёку прямо в глаза. А потом бросает нож. Лезвие врезается в его плечо и Донхёк не может сдержать крика от резкой боли. Плечо пульсирует болью, голова — мыслями.
Зачем Марк это делает?
Зачем Марк причиняет ему боль?
Следующий кинжал попадает в бедро, жгучие слёзы обиды катятся по щекам.
— Прекрати! — кричит Донхёк так громко, что в горле начинает першить. — Не делай мне больно, Марк!
На чужом лице не дрогнул ни один мускул.
— Ты сам дал мне власть.
Донхёк дрожит, чувствуя, как кровь стекает по коже.
Боль, боль, боль. Это всё, что он чувствует. В теле, в сердце. Везде.
Воздух — словно толчённое стекло, слюна словно яд. Донхёк хочет это побыстрее прекратить. Побыстрее
умереть.
Марк вдруг подходит ближе. Так близко, что Донхёк может плюнуть ему в лицо, но вместо этого, он лишь зажмуривает глаза и рыдает громче. Чувствует руки на подбородке, потом лезвие на шее. Распахивает глаза, но видит лишь пугающую пустоту в чужих зрачках. Это не тот Марк, что обнимал его. Это не тот Марк, что целовал его.
Это не тот Марк, что обещал помочь.
— Это цена, — спокойно говорит Ли.
— Я не хочу платить за любовь, — дрожащим голосом произносит Донхёк.
Он чувствует резкую боль, а дальше —
ничего.
Кажется, он просыпается от собственного крика. Донхёк резко поворачивается, но Марка рядом нет. Точно был, смятые простыни и привычный запах лаванды это подтверждают, но сейчас исчез.
Донхёк стирает пот дрожащей ладонью и видит записку на тумбе.
«Прости, что пришлось уйти — работа. Встретимся в отделе».
Парень закрывает лицо ладонями и глубоко вдыхает.
Это был лишь сон.
Марк не причинит ему вреда. Он не такой.
Не такой же?
Он не подлый, не холодный. Он примчался, когда Донхёку было плохо.
Донхёк не получит нож от него, но очень боится, что да.
Ли понимает, что всё плохо, когда он просто начинает плакать в душе. Слёзы смешиваются с водой и стекают по голому телу, а ему всё кажется, что это кровь. Он трёт тело мочалкой до жжения, прижимается лбом к холодному стеклу и всё плачет, плачет, плачет, надеясь, что станет легче.
Легче не становится.
Тяжесть оседает где-то там внизу, в области желудка. Донхёк так сильно хочет, чтобы она исчезла. Может легче будет исчезнуть ему.
Он приезжает на работу, но в мыслях ничего о работе. Наверное, в принципе, ничего. Донхёку сложно сконцентрироваться и ещё сложнее перестать бояться. Многого, но больше всего — увидеть Марка.
Тот появляется слишком скоро, Донхёк не готов. Ему хочется сорваться с места, убежать. Как всегда он убегает от проблем. Что-то пригвождает его к стулу. Может смертельная усталость.
Марк подходит к столу, мягко прикасается к плечу Донхёка и тот резко дёргается. Отстраняется, обжигает доктора взглядом. Просто перед глазами картинки из сна, настолько реальные, что Донхёк на секунду сомневается было ли это сном вообще. Лезвия в теле вдруг ощущаются более чем реально, Донхёк сдерживается, чтобы не начать проверять тело на наличие ран.
Марк непонимающе приподнимает брови.
— Что-то случилось? — Донхёк отводит взгляд, сжимает собственные ладони.
— Ничего — мрачно говорит он. — Вот именно, Марк.
Ничего не случилось.
Донхёку кажется, что проще — всё забыть.
Донхёку кажется, что правильнее снова закрыться в своем панцире.
Донхёку кажется, что кто-то из них что-то делает неправильно.
Марк делает два шага назад и внезапная тревога заставляет Донхёка повернуть к нему голову. У Марка на лице отвратительная смесь обиды и ненависти, и это приносит Донхёку физическую боль.
— Отлично! — с горечью восклицает Ли. — Если тебе нравится делать вид, что ничего не произошло, что ж, продолжай!
Он стремительно идёт к выходу, но в дверях снова оборачивается.
— Только больше не смей жаловаться, что ты одинок. Это
твоя вина, Донхёк, — выплёвывает Марк и исчезает.
Донхёк, кажется, исчезает тоже.
Он впивается ногтями в кожу и думает о том, что он жалок. Марка нужно догнать и извиниться, а вместо этого он сидит здесь на грани слёз. Внутри что-то обрывается, когда Донхёк вспоминает боль в чужом взгляде. Марк предал его во сне, вот только Донхёк, кажется, сделал это в реальности.
Парень подрывается на ноги, бежит в том направлении, куда ушёл Ли. Облегчённо вздыхает, когда видит Марка у кофейного автомата.
Он не ушёл. Марк выглядит расстроенным и это делает Донхёку только хуже.
Ли осторожно подходит к Марку, негромко выдыхает:
— Марк… прости. Прости меня, пожалуйста, — доктор бросает на него тяжёлый взгляд. — Мне сегодня снился просто ужасный сон и это… немного выбило меня из колеи. Прости меня.
Донхёк не может сдержать облегчение когда лицо напротив смягчается. Марк растягивает губы в лёгкой, но усталой улыбке.
— Конечно я тебя прощаю, Донхёк. Расскажешь потом, что за сон?
Он прощает. Даёт второй шанс. Донхёк знает, что Марку больно и эту боль причинил он, но Ли прощает его. Остаётся рядом. Не бросает. Слёзы снова набегают на глаза и Донхёку кажется, что он слишком много плачет в последнее время.
Он не успевает кивнуть, как к ним залетает бледный Ренджун. Он с сожалением смотрит на Марка и Донхёк уже тогда знает, что что-то случилось. Что-то
слишком.
— Марк… — выдыхает Хуан. — Мы нашли тело твоей бывшей жены в её квартире.
Донхёк замирает и переводит взгляд на Марка. Тот цепенеет и бледнеет за секунды. Стаканчик кофе летит на пол.
