***
— Вау, неплохо, — удовлетваренно произнесла Вуд, рассматривая интерьер кабинета. Просторное помещение, вся мебель, наверняка, сделана из на высшего качества светлого дерева, да и интерьер не дешёвый. По середине стоял вычурный стол с красивой настольной лампой, а около него, молочного цвета, стулья с мягкой обивкой. Если пройти дальше, то можно увидеть, фисташкого светлого оттенка, большущий диван и пару кресел. Взгляд Адель зацепился за зеркало, находящиеся в стене за рабочим столом кондитера. «Моя остановочка». Улыбнувшись, девушка подошла к зеркалу. Осмотрев себя с ног до головы, Аделаида распустила свои рыжие волосы, струящиеся по её нежным плечикам и спине. — Господи, весь день ждала этого, — расчесывая их пальцами, прошептала Вуд. — Держи, — Вилли подал ей бокал с тёмным содержимым внутри. — Спасибо. Немного отпив, Адель спросила: — Ты же не просто так меня позвал? — Я позвал тебя, чтобы не спиться в одиночестве, — ответил мужчина, садясь на мягкий диван. — А вообще я бы хотел, чтобы ты рассказала о себе. — Что ты хочешь услышать? — девушка села рядом с ним. — А тебе есть, что скрывать? — Эй, это моя фишка отвечать вопросом на вопрос, — хитро прищурившись, сказала Адель. — А вообще, мне нечего скрывать, просто не каждый может выдержать рассказ о моей недолгой жизни. — Рассказывай, я не из слабонервных. — О, ну тогда стоит начать издалека, — налив себе ещё, наверняка, дорогого виски, Аделаида погрузилась в свои воспоминания. — Всё началось семнадцать лет назад, когда моя мать залетела. Она была шлюхой, трахалась со всеми, пила, как черт, курила и употребляла. А мой отец был очень уважаемым человеком в городе, хоть он и знал о её похождениях, ему было плевать. Когда она залетела, ему также было все равно, он думал, что никто ничего не узнает, но через девять месяцев родилась я, — залпом осушив содержимое стакана, Вуд продолжила: — Рыжие волосы, ярко-зелёные глаза, не похожа не на отца, не на мать. Отец не хотел, чтобы его положение в обществе подорвалось и бросил нас. Мать начала пить ещё сильнее, а я с самого рождения была предоставлена сама себе. С пяти лет мать начала меня регулярно избивать, каждый день она меня оскорбляла и называла ошибкой природы. Всё ухудшилось, когда я пошла в школу… Знаешь, дети порой бывают злыми тварями. В общем, была там одна особа, которая считала себя лучше других, я стала её предметом насмешек на протяжении девяти лет, — Адель посмотрела пустым взглядом в стену. — Это было ужасно, каждый день я терпела насмешки в школе, а потом и дома. » — Аделаида Вуд, — рыжеволосая поднялась на сцену за аттестатом. — Эта нищебродка даже на выпускной пришла в джинсах, — хихикнула одноклассница Адель. Сжав кулаки, девушка мысленно повторяла, как мантру: «так, Адель, успокойся. Сейчас ты заберёшь аттестат и не вернёшься ни в эту школу, ни в этот город, ни в эту страну. А теперь глубокий вдох…» Забрав документ, подтверждающий окончание учёбы, Вуд сразу же ушла из школы.***
После вручения. — Ага, да. Эта рыжая пришла в джинсах, Господи, как можно быть такой… — договорить девушке не дал удар камнем по голове. — Очнулась? — Раздражённо спросила Адель, скрестив руки на груди. — Где я, блять? — Стейси попыталась дернуть руками, но те были прикреплены к стене. — Какого хрена? Отпусти меня! — Не отпущу. Знаешь, я на протяжении девяти гребаных лет терпела издевательства в свой адрес, не думаешь, что пришло время мстить? — повернувшись к блондинке спиной, Аделаида достала ножик. — Я хочу уничтожить всё, что ты любишь и первым делом я покромсаю твое милое личико, — резко развернувшись, Вуд порезала ножом лицо бывшей одноклассницы. Кровь хлынула по её физиономии. Багровые капли попали на пол и на лицо Адель, а подвал заполнился душераздирающим криком. — Кричи, красотка, кричи громче! Тебя все равно никто не услышит!» — Что с ней потом стало? — Я изуродовала её, а еще она потеряла много крови и скорее всего сдохла, — безразлично пожала плечами Адель. — Не знаю, что с ней было потом, потому что к тому моменту, как её нашли я была уже далеко. — Как ты выживала? — Когда я сбежала, я начала воровать, потом я торговала наркотой и в общем всё. — Мне кажется любой бы на твоем месте покончил с собой. — Тебе не кажется, — Аделаида повернула к нему руки ладонями вверх. На запястьях девушки виднелись белесые шрамы от порезов. — Я несколько раз пыталась, но всегда останавливалась, потому что… Да я даже не знаю почему, мне просто это доставляло удовольствие, мне становилось легче. Я никогда не преследовала цель умереть. — Во сколько лет ты начала резаться? — Вилли осторожно провел кончиками пальцев по шрамам. — В тринадцать… — Вуд немного помедлила, — когда меня изнасиловали. Точнее меня продали за бутылку алкашки. — Я помню, как это было, — Адель налила себе виски. — Даже спустя четыре года эта хрень меня не отпускает, я просто не могу забыть! — Осушив залпом стакан, Аделаида бросила его в стену. Он раздетелся на миллионы осколков. — Адель… — Нет, — девушка подняла ладонь в останавливающем жесте. — Ты не знаешь, что я пережила… » — Как меня заебала эта Стейси! — крикнула тринадцатилетняя девочка, бросая сумку на кровать. — Когда она уже сдохнет к чертям? — Аделаида упала рядом с сумкой. Вдруг она услышала, как начала открываться входная дверь. — Только не это… — простонала девочка. Взяв сумку, Адель быстро залезла в шкаф. Несколько минут она сидела почти не дыша. Лишь за пределами своего «убежища» она слышала два голоса. Один из них был голос матери, второй Адель не узнавала. Внезапно двери шкафа распахнулись. Аделаиду вытащили за волосы и бросили на пол, как тряпичную куклу. Подняв глаза, Вуд увидела, как над ней возвышался неприятный мужчина. Он начал оценивающе рассматривать её, словно выбирал мясо на прилавке, затем повернулся к её матери и отдал ей бутылку водки. Аделаида в испуге начала понимать, что происходит. Она хотела отползти, но её больно схватили за волосы и притянули обратно. — Развлекайтесь. — презрительно бросила миссис Вуд и вышла из комнаты. Не успела Адель сориентироваться, как незнакомец начал рвать на ней одежду. Девочка закричала, что есть силы, но тут же получила сильный удар по лицу. С трудом сдержав накатывающие слёзы, она начала вырываться и царапать мужчину ногтями. — Отпусти, ублюдок! — Не ломайся, крошка, тебе понравится. Незнакомец стянул трусики с Аделаиды и резко вошел в неё, принося ей нестерпимую боль…» — А потом ему надоело, что я постоянно брыкаюсь и кричу. Он просто вырубил меня, — в глазах Вуд стояли слёзы, — когда я уже пришла в себя, то была одна в луже крови и спермы. Именно тогда я первый раз порезала себя. Именно тогда я начала пить, но это не помогало. Я начала мешать алкоголь с таблетками… Думала, что хуже быть не может, а оказывается может, — девушка прижала ладони к лицу, в надежде, скрыть непрошенные слёзы. — Примерно через две недели меня начало тошнить, мне было очень плохо, но я ссылалась на таблетки. Спустя еще пару месяцев, мое состояние ухудшилось и я задумалась о том, что могла забеременеть. В ужасе я пошла за тестом и, к сожалению, он оказался положительным, — Вуд поджала к себе колени, уткнувшись в них лицом, хлюпая носом. — Знаешь, паршиво осознавать, что в тебе что-то есть, особенно когда тебе всего лишь тринадцать. — Я жила в маленьком городе, слухи разлетались там очень быстро. Поэтому, когда я решила делать аборт, я понимала, что мне нельзя идти к гинекологу. Я тогда трезво оценивала то, что, скорее всего, никогда больше не смогу иметь детей, но мне было все равно. Обидно осознавать, что из-за кого-то ублюдка и своей гребанной матери, ты не сможешь иметь детей, — глубоко вздохнув, Аделаида подняла голову. — До сих пор помню, как я заперлась в ванной, разогнула вешалку и достала из себя этот сгусток. Было много крови, удивляюсь, как я не сдохла. Когда достала это из себя, я посмотрела вниз и закричала от того, что увидела. Оно было покрыто тонким слоем кожи и плавало в заполненном жидкостью пузыре, — после этих слов плечи девушки затряслись. По её лицу градом полились горькие слезы. Вуд постаралась закрыть лицо руками, но Вилли перехватил её тонкие руки. Встретившись с его обеспокоенный взглядом, Адель доверчиво прижалась к нему. Обвив её талию руками, мистер Вонка чувствовал, как тело Аделаиды содрогалось в беззвучных рыданиях. Он понимал, что сейчас перед ним настоящая Аделаида, не та, которая была днем на фабрике и язвила каждые две минуты, а маленькая запуганная девочка, желающая любить и быть любимой, но ей жестоко сломали жизнь. Ему хотелось прижать ей к себе и больше не отпускать. Защитить от этого безжалостного мира. Кондитер продолжал успокаивающими движениями гладить девушку по спине и в этот момент он пообещал самому себе, что сделает всё для того, чтобы Адель была счастлива, чтобы больше не видеть слёз в её красивых изумрудных глазах…