Waterloo

Буря снаружи отвлекала, но не настолько, чтобы развлечь ее. Зулема пожалела, что у нее нет окна на уровне глаз, чтобы она могла смотреть на открывающийся вид. Мысленно она представляла себе это: темное небо, которое изредко пронизывают вспышки молний, капельки дождя струящиеся вниз под светом фонарного столба, танец листьев на ветру. К несчастью, все, что у нее было, - это окна, расположенные так высоко, что единственное, что она могла разглядеть сквозь них, был дождь, который еле-еле выделялся на фоне непроглядной тьмы. Зулема обернулась, услышав шаги охранника, приближающегося к ее тюремной камере. — К вам посетитель, — сказал Гэри, скрестив руки на груди. Сейчас он выглядел лучше, чем несколько недель назад, когда она душила его. Он новичок, и узнал самое главное правило - не подходить слишком близко к Заир. — Я и не подозревала, что ко мне пускают посетителей, не говоря уже о том, что кто-то захочет меня навестить. — Зулема посмотрела на него с приподнятой бровью. Охранник лишь хмыкнул, пожав плечами, и вышел обратно. Сгорая от любопытства, Зулема мысленно запомнив номер страницы на которой остановилась, закрыла книгу. После смерти Сандоваля, получать ценные вещи, такие как книги, становилось все труднее, а после того, как срок Макарены в тюрьме подошел к концу, они стали ее единственной компанией. Она никогда не ладила с блондиночкой, но их совместная работа приносила им обеим плоды. Иногда, когда книги становятся паршивой компанией, она пытается представить себе белокурую голову, тихо храпящую на их двухъярусной кровати. Когда она наконец выходит из своей тюремной камеры, Гэри ведет ее в комнату для посетителей, держась на метр или два дальше, чем это необходимо. Ее предупреждение очень четко закрепилось в его голове, замечает она. Она садится за самый дальний столик, который находит, и ждет когда войдет посетитель. Через несколько минут ее поглощает странное чувство восторга, когда звук шагов в коридоре снаружи комнаты дает ответ на загадку: Макарена. Что могло дать ей мотивацию и возможность попасть сюда? После их маленького инцидента несколько месяцев назад, они приостановили право Зулемы на любые посещения. Когда женщина, о которой шла речь, появилась в поле зрения, Заир расплывается в свойственной для нее ядовитой улыбке. — Вот это действительно приятный сюрприз. Как тебе удалось сюда пробраться? — она задумчиво склоняет голову, прищуриваясь. — Фабио? Макарена поморщилась. — Он не знает, что я здесь. Когда блондинка замолкает, не желая больше ничего не объяснять, улыбка Зулемы превращается в широкую ухмылку. — Ну, я полагаю, у девушки должны быть свои секреты. Я не буду настаивать. Но мы с тобой обе прекрасно понимаем, что ты не станешь сюда заглядывать, просто потому что, тебе захотелось поболтать. Есть причина, по которой ты здесь. Они смотрели друг на друга с нарастающим напряжением, заполнявшим комнату. Зулема воспользовалась случаем, чтобы хорошенько рассмотреть Макарену: от обгрызенных кончиков ногтей до блеска губной помады на губах, от изношенных ботинок до новеньких шерстяных перчаток, от дождевых капель на лацканах пальто до воротника, поднятого против ветра. Свободная жизнь не очень-то ей подходила. — Я действительно не думала, что ты примешь мое предложение. Правда, это был не совсем то, что было озвучено, но я понимаю, если ты скучала по мне и хотела навестить вместо этого.—продолжила Зулема, надеясь, что это вызовет у той реакцию, но безрезультатно. В тот день, когда Макарена должна была выйти из тюрьмы, Зулема фактически предложила способ поддерживать контакт. Письма. На самом деле это была мольба отчаяния. У нее больше не было союзников внутри тюрьмы, и она чувствовала необходимость поддерживать общение с самым близким, за последнее время для нее человеком, за пределами тюрьмы. Макарена только взглянула на нее, прежде чем повернуться и покинуть тюрьму. Феррейро резко выдохнула и села в кресло напротив нее. Снаружи сверкнула молния. Неизбежный раскат грома. Макарена даже не пошевелилась. Она стала невыносимой и в то же время сложной, вот что увидела Зулема со своего места за столом. Не такой сложной, как классический автомобиль, который можно разобрать и изучить, но сложной в том смысле, что вообще нечего было изучать. Она просто была там. Та Макарена, которую она встретила много лет назад, задрожала бы от ужаса, увидев сидящую перед ней женщину. — Ты мне нужна.— наконец-то признается Макарена. Заир с трудом сдержав удивление, отразившееся на ее лице, с рассчитанным недовольством ответила: — Это так? Как я могу тебе помочь? И снова молчание. Макарена была более сдержанна, хотя на самом деле это было не так, и Зулема поймала себя на том, что меняет свой вопрос: — Почему я должна помогать тебе? Вспышка гнева промелькнула на лице Макарены. Дерьмо. Она не хотела быть здесь. Дождь усилился, настойчиво барабаня по цементной крыше, и Зулеме пришлось повысить голос, чтобы ее услышали. — Время идет, блондиночка, не трать зря его. — Ты мне нужна для ограбления. Макарена выглядела безразличной, между ее бровями появляется морщинка, и Зулема на мгновение представила себе их, вдвоем, одетых как грабители банков из мультфильмов 80-х годов, стреляя в воздух, крича на менеджеров и вызывая хаос вокруг. — Ограбление? Разве праведная и справедливая жизнь не подходит тебе больше? — сухо пробормотала она. Ей не нравилась эта идея, хотя в ней и таилось некоторое искушение. Она никогда по-настоящему хорошо не справлялась с искушениями. — Моя прежняя жизнь разрушена, моя семья мертва, в основном из-за тебя, поэтому я думаю, что ты должна мне. — И что это значит? Ограбление? Утешение за смерть твоей маленькой семьи? Жизнь всегда была тяжелой, блондиночка, ты только что узнала, что темный путь короче. Макарена фыркнула и стукнула кулаком по столу. Мельком взглянув на охранника, она прошипела: — Теперь ты у меня в долгу за то, что у меня больше никого нет. — она сплюнула. — Все, кого я сейчас люблю, мертвы, и самое меньшее, что ты можешь сделать, это помочь мне в этом деле. На лице Зулемы появилась улыбка. Это было простое сглаживание углов, которое вызывало в ней лишь одну эмоцию - жалость. Макарене хотелось сорвать эту усмешку с губ шатенки. — Ладно, я тебя ублажу, но скажи мне, чем я могу тебе помочь в этом деле? Макарена вздохнула, выпрямилась и сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем прошептать: — Мне нужно, чтобы ты была моим партнером в ограблении. Я знаю, что мы обе ненавидим друг друга, я почти уверена в этом. Но во время тюремного бунта, который мы вызвали, из нас вышла не плохая команда. И мне нужен кто-то, кто хорош в этом. Зулема с удивлением смотрела на блондинку, замечая то, чего раньше не видела. Она была в полном восторге от того, как поменялись местами их роли. Маленькая птичка превратилась в ястреба. Приподняв одну бровь, Зулема приподнялась на локтях, скрестила пальцы перед своей чеширской улыбкой и сказала: — Как поэтично. Конечно, допустим, я соглашусь помочь тебе, но ты все еще не сказала мне, как именно? Или ты не заметила, что я в тюрьме? — Разумеется, я заметила. Я была здесь всего семь месяцев назад.— Зулема видит, как дрожь пробегает по плечам Макарены. Она делает вид, что ничего не заметила. — У меня есть план. Я не могу рассказать тебе все, но могу сказать, что тебе нужно быть в больничном крыле через три дня. Зулема поднимает другую бровь. Теперь она и правда заинтересована. — Через три дня тебе нужно будет лечь в одну из этих дешевых кроватей. Найди способ, как ты это любишь. Подразни охранника, заставь его избить тебя или спрыгни с балкона, мне все равно, просто будь там. Зулема ухмыляется, на мгновение вспомнив о новом парне, охранявшем ее камеру. Это не должно быть проблемой. — Хорошо, я буду там. Она размышляла про себя, действительно ли сделает что-нибудь, если Макарена вежливо попросит ее. Но Макарена не очень-то вежливо просила. В конце предложения, она почти не произносила ни слова, даже прикусила язык в конце фразы, что уж говорить про то, что ее зубы почти слышно клацали. Просто удивительно, как далеко в мозг Зулемы проникли крючки этой женщины, а она и не заметила. Но, конечно, в этом было что-то революционное, как признать, что в ее голове прочно засели эти мысли. Она огляделась вокруг не то чтобы с отвращением, но скорее со скукой. Она определенно не пропустит этот шанс. Макарена поднялась со стула и направилась к выходу. Зулема внимательно наблюдала за ней, интересуясь мотивами блондинки, стоящей за всем этим. Давно прошли те дни, когда Макарена дрожала от страха в ее присутствии, а теперь каждая секунда, казалось, требовала от нее нечеловеческой выдержки, чтобы не ударить шатенку по лицу. Зулема сама не знает, какой вариант ей больше нравится, раздавить птичку, или дать ей играть на ровне с собой. — Хорошо. Три дня. Думаю тебе хватит трех дней, что бы попасть туда. Все же хаос это по твоей части. — Макарена развернулась, бросая в последний раз взгляд на Заир. Ее костяшки пальцев покраснели от удара по столу. Несмотря на грохот бури за окнами, Зулема прекрасно слышала эхо шагов удаляющихся сапог Маки. Эта картинка в голове прочно осела, со временем становясь все более потрясающей. Зулема думала, что это вообще хорошая идея. Конечно, она уже много раз пыталась сбежать из этой самой тюрьмы, но это был ее план. Ее решения. Она никогда не могла доверять никому свою главную ценность - свободу. Хотя, размышляет она, если и был кто-то на этой земле, способный заставить ее следовать плану вслепую, так это Мака. На данный момент у нее есть только одна вещь, о которой стоит беспокоиться. Легкая улыбка начала появляться на ее губах, когда взгляд Зулемы остановился на тюремном надзирателе, который должен был сопровождать ее обратно в комнату. Это будет очень хорошая неделя.