Смерть огня

Ужин и правда на восемьдесят процентов состоял из различных грибов, мхов и лишайников, обильно приправленных солью и специями, но, тем не менее показался одним из лучших приёмов пищи за долгое время. Так же было немного странного вида рыбы, во всей видимости выловленной в ближайшей реке. Как ему объяснили позже, удобство состояло в том, что ловить её можно было прямо с городских стен, не подвергая себя опасности, выходя за пределы поселения. Хотя, её оставалось не так много, и провести за этим делом можно было добрую часть «дня». – Кстати, как вы здесь отличаете день от ночи? Лично я какой-либо разницы не заметил, здесь очень легко потерять ход времени. – Время - понятие относительное, друг мой, но тем не менее, некоторые различия всё же имеются. Обычно луна – это зеркало, отражающее свет звезды, но свет этот слишком тускл. Но в этом мире никогда не было своей звезды. В нашем небе существует две луны. Одна из них, полностью состоящая из амальгамы, отвечала за день, отражая и распределяя концентрированный свет «маяка». Она работала как призма, усиливая его и распределяя по всей поверхности. Вторая же луна покрыта фосфором, собирала тусклый свет, а затем отдавала его в «ночное время». Отсюда и зеленоватый свет. Но скоро и он иссякнет, он – лишь остаточное явление, напоминание о том, что было и что грядёт. Неизвестно, кто создал луны, и создавал ли их кто-то вообще, но маяки точно дело рук разумных созданий, намного более разумных, чем мы с вами. – Маяки? Так их всё-таки несколько? И почему никто не может их зажечь? – По нашим сведениям, маяками владело несколько государств, расположенных в разных частях света, каждое автономно освещало свои небеса, а все остальные платили им непомерную дань за возможность жить и пользоваться этим светом, выращивать урожай, делать все повседневные вещи, так привычные другим. Но однажды эти государства-гиганты решили устроить войну между собой, в ходе которой они уже не останавливались ни перед чем, произошли самые подлые диверсии в истории, результатом которых стало то, что мы имеем: все маяки вспыхнули и погасли, места, оказавшиеся прямо под эпицентром вспышки обратились в пепел, планета вернулась в изначальное состояние, восемьдесят процентов животного и растительного мира погибло, развитие резко откатилось назад, государства распались, а люди просто ждут своего смертного часа, влача жалкое существование, питаясь грибами, мхами и летучими мышами. – Ооо, так у вас и летучие мыши есть в меню? Что же вы мне сразу не сказали? А если серьёзно, люди – полные кретины, что в моём мире, что в любом другом, сами же угробили планету, сотворить жизнь, на которой кому-то стоило титанических усилий, планету, обреченную быть лишь пустым серым камнем в бескрайней темноте космоса. Но для старейшины деревни ты слишком много знаешь о прошлом этого мира, вряд ли это у вас преподают на школьных уроках? – Ты прав, мой настороженный друг, я просто старик, который хранит старые секреты, записи, сказания, да и прошлое это было не так уж давно. Катастрофа случилась незадолго до моего рождения. Она унесла жизни многих, включая моего отца, беременная мать чудом выжила, мое появление на свет уже стечение многих благоприятных обстоятельств. Большинство живущих уже знать не знают, или не хотят знать, что была другая жизнь, они никогда не видели света, кроме того, что зелёной тенью тускло опускается здесь ночами. И если мы когда-нибудь увидим свет серебряной луны, это будет высшее чудо. Остаётся лишь на это надеяться, ведь появился единственный человек, способный нам его подарить. После плотного приёма пищи, для тела и для ума, Джек, так он решил мысленно себя называть, ведь самоидентификация – это основа здоровой психики, отправился переварить полученную информацию, попутно изучая окрестности. – Если уж мне действительно предстоит долгий и полный опасностей путь, хотя ох как не хочется, к нему нужно как следует подготовиться и обдумать возможные пути отступления. Тоже мне, нашли героя, готового окунуться в омут с головой, достаточно лишь только дать ему наводку куда идти и что делать, ага, сейчас. Мальчик на побегушках, спаси мир, зажги огонь, чёрт вас дери. Что спаси, что убей, смысл один, я не хочу делать то, чего от меня хотят другие, не хочу оправдывать ничьих надежд, я хочу быть волен поступать так, как того захочу я. Но с приходом огня в этот мир здесь явно станет теплее и благоприятнее для моего существования. Интересно, как это он еще не замёрз тут окончательно и не превратился в кусок безжизненного льда, тускло освещенный фосфоресцирующим светом луны. Скорее всего, его согревают подземные источники или иные скрытые силы, внятного ответа от старейшины я добиться не смог, даже он не всезнающ. Да и сильный посох мне, конечно, не повредит, я без него, как без руки, но для того, чтоб до него добраться, потребуется временное решение. Поселение было крошечным и состояло из нескольких десятков перекрещенных улиц, состоящих сплошь из покосившихся деревянных домиков, убогих как снаружи, так, я уверен, и внутри. Самый богато обставленный по местным меркам дом старейшины не блистал изысками. Обшарпанные, потерявшие даже намёк на цвет, деревянные стены, протёртые ковры на полах, ржавые от вечной сырости дверные ручки, замки, петли, рабочие инструменты. Казалось, что многим предметам обихода здесь добрые сто лет, а то и больше. Остатки былой роскоши, как же. Городские ворота и остатки крепостной стены множество раз латаные-перелатаные, с прибитыми то там, то тут трухлявыми досками, заваленные необработанными брёвнами. В одном месте особо объёмной прорехи была даже прилажена вертикально поставленная на колесо телега; в ход шло всё, что могло хоть ненадолго продлить жизненные функции убогого поселения, а защищаться, по все видимости, действительно было от чего. Джек поплотнее надвинул капюшон; снег из пепла усиливался, оседал на волосах, неприятно лип к лицу и лез в нос. На тёмных улочках практически никого не было: пара любопытных ребячьих глаз, быстро скрывшихся среди останков полуразвалившегося сарая, что, как труп гиганта, расставив рёбра, распластался на окраине, практически вплотную к городской стене. – Быть может, я найду там то, что мне необходимо. Через десять минут Джек вышел из полуразрушенного здания, чихая, весь в пыли и паутине. Дети разбежались кто куда, лишь только завидев его и он, смог там хорошенько осмотреться, когда осторожно зажег пламя на своей ладони. Главное, не сжечь тут все к чертям, уж он то знал, как может полыхнуть целый город, состоящий сплошь из высохшей древесины за какую-то четверть часа. И после небольшой ревизии полусгнившей утвари, которая валялась здесь за ненадобностью, он обнаружил приличную с виду косу. Ее лезвие было тронуто ржавчиной, но зато древесина выглядела крепкой, на первой время может пригодиться, не даст врагам подобраться слишком близко, а уж тут таковые имеются; Джек чуял это своим нутром, а оно редко его подводило. Фонарщик решил переждать в поселении еще одну «ночь», хорошенько отдохнуть, собрать необходимые припасы и затем уже двинуться в путь, на север, туда, где таилась, подобрав под себя ужасающие конечности, неизвестность в самом страшном своём проявлении. В край мерзлоты, зловония и боли. Как ему объяснили, чем дальше на север, чем ближе к эпицентру «вспышки», тем сильнее искажена природа; флора и фауна борется за свое существование как может, что предстоит делать и ему самому в условиях полной неопределенности. Адаптация, мимикрия, эволюция. Когда грубых, мутных окон коснулись первые неявные лучи зелёного сияния, Джек уже был готов. Закинув на плечо огромную косу, привязав к ней мешок с провиантом, он попрощался с немногочисленными местными, кто вышел проводить его в путь, с людьми призраками, теми, кто существует на грани жизни и смерти. Бледные, изнурённые, отчаявшиеся, они были лишь тенями себя самих. Также Джек заметил нескольких детей в грязных одеждах, тех самых, которых он видел около старого сарая, есть ли у них будущее? Кто знает.