Второй шанс

      — Стамуха, собирай своих и займитесь ночными! Нилас, хватит плестись по мелководью! Выводи нас отсюда!       — Будет сделано, капитан! — раздался совсем рядом звонкий женский голос.       Мракокрад со стоном приподнялся — и сразу же упал. Он не мог ни лапой пошевелить, ни толком выпрямиться. Голову словно замотали ватой — ночной не слышал чужих мыслей и не видел будущего. Совсем.       Он попробовал потянуться, помотал головой. Ничего. Как будто вокруг пустота, только голоса слышно. Мрак с трудом открыл глаза.       Корабль! Он попал на корабль! По палубе деловито сновали драконы — белые, сероватые, светло-голубые… Ледяные!       Мракокрад зарычал и хотел было оскалиться, но не смог. На него надели намордник! Рык перешел в утробный вой. Ночной замотал головой, пытаясь стряхнуть кожаные ремни с морды, и почувствовал, как что-то острое царапнуло его горло. Металлический ошейник с заточенными краями. А от него к мачте тянулась тонкая, прочная цепь.       Паника накрыла Мрака с головой. Он рванулся вперед, попробовал взлететь, но запнулся обо что-то и тяжело плюхнулся на палубу, бряцая кандалами. Ледяные сковали ему лапы и крылья.       — Ты глянь, очухался! — крикнул кто-то. — Я уж думал, не проснется до вечера.       — Я бы посмотрел на тебя после настоя багульника с воронцом! — фыркнул тощий, но жилистый ледяной. — Он и на взрослых действует будь здоров, а этот — еще мальчишка.       — Вы используете яд? Для чего именно?       От бархатного голоса бросило в дрожь. Из каюты вышел стройный серебристый ледяной. Мракокрад чешуей почувствовал исходящую от него уверенность и силу. Изящная походка, идеальная осанка, холодность и легкая нотка угрозы — эталон племени. Вот только шрамы на боках и следы от кандалов вокруг запястий и локтевых суставов на крыльях малость портили его красоту.       — Доброго дня, командор, — поклонился тощий.       — И вам того же, — мягко сказал серебристый. — Паудер и Шуга, если не ошибаюсь?       Оба дракона кивнули.       — Благодарю за освобождение. Я считаю своим долгом выразить признательность каждому члену экипажа этого замечательного корабля.       — Как Вам морской воздух? — поинтересовался Паудер.       — Всяко лучше духоты в клетке… к счастью, ваша команда поймала достойную пташку для выкупа. Надеюсь, остальные пленники помогут обрести свободу нашим сородичам.       Остальные? Так вот куда пропадали ночные! Их похищали ледяные-пираты… точнее, корсары — они же наверняка действуют под знаменем королевы Алмаз — чтобы обменять на своих пленных. Умно!       — Еще как помогут! Ради своих драконят ночные ничего не пожалеют — взять хоть тех вчерашних, которые битый час лили слезы над фиолетовой девчонкой. Ой, а не поранили ли ее? — передразнил серый ледяной. — А стражники? Нюни!       — Шуга, хватит! — приказал тощий (Паудер, значит). — Нельзя насмехаться над беспокойством за детей! Мы не звери, и договор свой выполнили честно. Девочку-провидца обменяли на командора Антарка. Так что не надо обвинять родителей в том, что они волновались за свою дочь!       Фиолетовая провидица? Наверняка это Ясна! Получается, ее обменяли на командора… на кого же тогда обменяют его самого?       — Паудер, опять ты за свое!       Откуда-то с мачты слетел крупный ледяной с синей спиной и крыльями. Самодовольная морда, резкие движения — Ночегон! Неужели Алмаз изобрела заклинания для настолько кардинальной смены внешности?       А ведь она может хоть целый отряд шпионов послать к ночным, и никто в них не распознает врагов! Что, если она уже это сделала?       — Доброго дня, командор Антарктицит! — «Ночегон» слегка поклонился. — Пау, я все понимаю, дети — больная тема, но нельзя же с такой жалостью относиться к врагам!       — Ропак! — Паудер энергично взмахнул крыльями. — Капитан! Чем мы будем лучше ночных, если…       — Раздоры на военном корабле? — опасно прошипел командор. — Господа, вам следовало бы придерживаться единого мнения.       Мракокрад ушам своим не поверил. Как-как Антарк назвал корсаров? Господа?! Так говорили только сам Мрак и…       — Докладывать, понятное дело, я не собираюсь, — сказал командор. — Надеюсь также, что мне все-таки объяснят: зачем нужен яд?       — Яд блокирует способности ночных, — охотно ответил Ропак (он еще и капитан! Вот почему его мысли показались странными — конечно, он имел представление о морском деле, не являясь при этом штурманом). — При должной дозировке, конечно же. А так — концы в воду, уж простите за грубость…       — Как же вам удалось обдурить ночных? У вас, я смотрю, телепатов в трюмах хватает.       — А вот это, — Ропак гордо выпятил грудь, — уже моя личная заслуга. Мы с Нил приглядели десятка два подростков, а потом под разными предлогами опоили их ядом. Понемногу, конечно. В основном продавали их родственникам отравленную рыбу. Тунца, камбалу…       Мать как раз за пару дней до всего этого купила тунца впрок и жаловалась, что он горький! А Мрак еще списывал потерю предвидения на стресс… Дурак!       — Кого-то отловили после школы, кого-то — как ту девочку, на которую Вас обменяли — облапошили с приемом на работу. Провидцы-штурманы, вы только представьте! Ха!       Паудер возмущенно вздыбил шипастый гребень, но смолчал.       — И на кого вы планируете обменять этого? — Командор махнул шипастым хвостом в сторону Мрака.       — Он не для обмена. Этот ночной — сын предателя Арктика, мы отдадим его лично Алмаз. Потому и держим отдельно — дракомант, как-никак.       — Вот как…       Антарктицит повернулся к прикованному пленнику, и Мракокрад наконец-то увидел морду командора. Черты тонкие, будто скульптор постарался, по лбу проходил длинный шрам. Обычный аристократ, если не всматриваться. Но этот цепкий взгляд не по-ледяному ярких голубых глаз, проникающий в самую душу, Мрак узнал бы из тысячи…       — Аффик! — закричал Мракокрад. — Ффо ты тут…       — Закрой пасть, ночное отродье! — рявкнул Антарк. — Таких, как ты, надо убивать — сразу и без пощады!       В один прыжок командор очутился рядом с Мраком и ударил его по боку шипастым хвостом. Несильно, но метко — боль белыми волнами отдалась в душе… И ночной еще ледяных-шпионов считал притворщикам — самым искусным притворщиком оказался его же отец.       Вспомнилось старое письмо королевы Алмаз, которое Арктик сжег. Как там было: «Мы примем тебя и восстановим в статусе, если ты убьешь своих драконят». Отец тогда заверил перепуганную Вьюгу, что никогда не причинит ей вреда. А теперь, выходит, передумал? Сменил личину, проник на корабль… Возможно, он и позаботился о том, чтобы приглашение на собеседование попало в почтовый ящик.       Злоба вспыхнула огнем, уничтожив завесу яда. Мракокрад вскочил, покачнувшись, но устояв на лапах, и замахнулся на предателя когтями. Магия заклубилась в его лапах. Тяжеленный якорь поднялся над палубой и полетел в Антарка-Арктика.       Внезапно ночной ощутил резкую боль в запястьях. Браслеты цепей раскалились докрасна, прожигая чешую. Мрак закричал, теряя контроль над заклинанием, и отчаянно замахал лапами.       — Тварь!       Ропак сбил Мракокрада с лап, да так, что ночной треснулся головой о мачту. Ледяной, оскалившись, раскрутил над головой плеть и хлестнул пленника по спине.       — Для таких случаев я ее с собой и ношу.       Новый удар пришелся на шею. Следующий, с размаха — на поясницу. И еще, и еще… Мракокрад выгнул спину, давясь воплем. Он попытался уклониться, но ледяной прижал его к доскам. Ропак определенно знал свое дело.       — Хватит! — заорал Паудер. — Шуга, не смей!       На ночного обрушилось целое ведро соленой воды, жгучей, как кипяток. Мракокрад захлебнулся криком. Он рванулся из лап мучителей, но его лапы подогнулись, и он тяжело упал на палубу, конвульсивно дергаясь. Цепь натянулась, заточенные края ошейника пропороли горло пленника.       — Прекратите! Что бы Торос сказал про все это?!       Снова раздался свист плети, но удара не последовало. Корабль тряхнуло так, что все попадали.       — Нилас, разрази тебя гром, что ты творишь?!       — Вы его убьете! — раздался испуганный женский голос.       — Тебе не должно быть дела до ночного! — в ярости прорычал Ропак. — Шуга, зови Багрянку! Хорошая доза настоя отобьет у этого гада желание дракомантить! Командор, Вы в порядке? Прошу прощения за…       — В полном, — холодно сказал Антарк. — Но доза не потребуется. Боль подавит магию лучше всякого яда.       — Простите за несогласие, командор, но лучше перестраховаться.       — Тогда мне здесь больше нечего делать.       Голос Антарка стих. Мракокрад, едва держась в сознании, попробовал прочесть его мысли, но различил лишь мешанину светлых красок. Последние сомнения ночного исчезли. Лишь один ледяной обладал даром синестезии.       — Нельзя поить мальчишку ядом! — горячо зашептал Паудер. — Ты посмотри на него! Он же не выдержит.       — Пусть лучше сдохнет он, а не кто-то из наших, — тихо ответил Ропак. — Алмаз все равно убьет его, а сперва отыграется за все прегрешения Арктика. Может, ему лучше умереть прямо сейчас.       Мрак вяло трепыхнулся, когда Ропак разжал ему челюсти и влил в пасть горькую, чуть вяжущую жидкость. Тьма и боль сгустились вокруг пленника, сковав его лучше всяких цепей, и он лишился чувств.