Проклятие Дома Борсоди

Спустя секунду они оказались в доме Йеннифер в Венгерберге. Со вкусом обставленный, оформленный в тёмных благородных тонах, он был полон книг и магических атрибутов, однако выглядел покинутым. Чародейка стояла, повернувшись ко всем спиной. – Почему сюда, Йен? – спросил ведьмак. – Не знаю. Первое, о чём подумала. – Насчёт того… аргумента. Ничего не было. Я не знаю, откуда… – После поговорим. Геральт понял, что сейчас оправдываться бесполезно. Чародейке нужно дать время успокоиться. Поэтому он подошёл к Борсоди и протянул ему руку. – Спасибо, Эвальд. За то, что спас Йеннифер. Тот пожал руку в ответ. – Надеюсь, хотя бы теперь ты перестанешь припоминать мне нашу первую встречу? Ведьмак замялся. – Перестану. Но не прекращу за тобой наблюдать. – Кажется, ведьмачий взгляд уже тебя подвёл, – шагнула вперёд Цири, – Ты не заметил, что мы с Эвальдом решили пожениться. Йеннифер обернулась. Ведьмак застыл, не зная, что ответить. – Доченька! – с чувством проговорила чародейка, заключая Цири в объятья. Геральт так и остался стоять напротив Эвальда. – И где вы собираетесь жить? – спросил он, наконец. – В Ринде, – ответил Борсоди, – Теперь у меня там есть домик. – Мы обязательно всех там соберём, – с улыбкой добавила выпутавшаяся из объятий Цири, – вот только сами сначала освоимся. – И когда уезжаете? – Завтра, – ответил за двоих Эвальд, – Если Цири, конечно, не против. Девушка была за. Мнения Геральта не спрашивали, поэтому он решил оставить его при себе. Поужинав в местной корчме, на удивление, без происшествий, все отправились спать. Эвальд и Цири заняли отдельную комнату, располагающую к хорошему отдыху: тяжёлые бархатные занавески, мягкая кровать, отсутствие отвлекающих излишеств. Тем не менее, даже такая атмосфера не могла избавить девушку от неприятных размышлений. – Эвальд, как ты думаешь – Трисс действительно могла так поступить? – спросила она. – Сложно сказать. Но, если хочешь знать, мне она не понравилась. – Поэтому ты вернулся в город? – Да. Думал сам всё разузнать. – У тебя неплохо получилось. – У меня был неплохой мотив. – Какой? – Как какой? Забыла, что ты мне обещала, когда всё закончится, и мы найдём Йеннифер? Цири рассмеялась и поцеловала Эвальда. Тот ей ответил, но потом сразу встал с постели и накинул рубашку. – Ты куда? – Пойду освежусь немного. Эвальд прошёлся по мягко освещённым коридорам, пахнущим увядающими цветами и вином, и приоткрыл изящную деревянную дверь. За ней у зеркала, спиной к нему, сидела Йеннифер в чёрном полупрозрачном пеньюаре, с губами цвета спелой сливы, и расчёсывала свои вьющиеся локоны. На минуту Эвальд забыл, зачем он пришёл, но чародейка заметила его и наколдовала себе платье, пусть и не так быстро, как могла бы. – Ты что-то хотел? – Да. Хотел спросить вас насчёт Цири. – Что именно? – Она рассказала мне о своих способностях. И я хотел узнать, как это может повлиять на наше будущее. – Цири всё рассказала? В подробностях? – Да. – Хм. Пожалуй, мне нечего тебе посоветовать. Разве что, меньше врать. Особенно мне. Эвальд вздохнул. – Она не хочет мне рассказывать. Но я же вижу, что это слишком большая часть её жизни, чтобы мне не стоило о ней узнать. – Скажи, Эвальд, почему ты выбрал именно Цири? – Мы встретились с ней давно. Тогда мы не успели даже толком узнать друг друга, но с тех пор я ни на секунду о ней не забывал. Ни одна женщина больше не захватывала мои мысли так надолго… – И много их было? – слегка надменно прервала Йеннифер. – Достаточно, чтобы понять, чего я хочу, – не смутился он, – Мы с Цири словно одно целое. Особенно когда сражаемся. Я всегда угадываю, какое движение она хочет сделать следующим, и вижу, что она чувствует меня так же. Это как… Эвальд замолчал. Чародейка прочитала его мысли и ухмыльнулась. – … как танец, – закончил он после паузы. – Что ж, ладно, – удовлетворённо заключила Йеннифер, – скажу тебе так. Да, Цири – особенная. И ты уже видишь её особенной. Поэтому просто относись к ней так же, как сейчас. Люби её. Больше ничего не нужно. *** Цири и Эвальд возвращались в обжитый домик на окраине Ринды. К нему вела тропинка из леса, по которой они и направили лошадей. К сёдлам были прицеплены подстреленные кролики. – Ну что, луком-то удобнее, чем руками? – спрашивала довольная Цири. Добычи у неё было почти вдвое больше. – Удобнее мечом. И не кроликов, – отвечал Эвальд. Они ездили на охоту почти каждый день, и Цири всё время брала из оружейной что-то новое. Говорила, что для тренировки, но было видно, что это просто доставляет ей удовольствие. Сам домик оказался на удивление просторным. В нём пахло деревом и хвоей. Помимо первого этажа, на котором располагался стол, камин и большая кровать, был ещё погреб для съестного, второй этаж для гостей и та самая оружейная. С обнаруженными запасами можно было бы сыто прожить добрых несколько месяцев, однако Цири с Эвальдом планировали уничтожить их за сутки – прямо на свадьбе. Приглашения уже были разосланы, но время для приготовлений оставалось. Они не собирались устраивать пышное торжество – скорее, дружескую пирушку, поэтому особенно не заморачивались и предавались радостям охоты. Сегодняшнюю добычу они сложили во дворе, чтобы освежевать. Этим занялся Эвальд, а Цири ушла в дом, чтобы приготовить закуски. Но на пороге её ждал сюрприз – большая коробка, перевязанная золотой лентой. Девушка открыла её – внутри лежало платье. Оно выглядело очень дорогим: передняя часть была сшита из тёмно-красного шёлка, спина, рукава и юбка – из чёрного жаккарда с цветочным узором. Корсет с широким вырезом блестел золотыми пуговицами, пришитыми исключительно для украшения; в центре него сияла брошь с выгравированным солнцем. Цири примерила наряд. Он пришёлся ей точно впору. В нём девушка вышла во двор к Эвальду. – Смотри! Это кто-то оставил у нас в доме. – Кто? – Не знаю. Коробка была не подписана. Может, Йеннифер… Как тебе? – Оно… великолепное, Цири. Ты выглядишь в нём шикарно! А самой тебе как? Нравится? – Вроде бы, да. Обычно все платья жутко неудобные, но это словно по моим меркам шили. – Будешь в нём на свадьбе? – Разве что на церемонии. У нас ведь не светский приём. Так и решили. Больше сюрпризов не было, и в назначенный день в дом стали съезжаться приглашённые гости. Первыми приехали Геральт с Йеннифер, за ними – Лютик, который уже пару дней ошивался в Ринде, перезнакомился со всеми барышнями и вновь заскучал. После подоспели Ламберт и Золтан, успевшие поругаться по невесть какому поводу и потому слегка побитые, но уже помирившиеся. Последним приехал Мышовур, который и должен был вести церемонию. Старый друид прибыл в церемониальном скеллигском одеянии, представлявшем собой, фактически, широкополую оленью шубу, в которой он неистово потел, снося жар ради соблюдения традиции. Чтобы его не хватил удар, церемонию решили перенести во двор, украшенный цветками вербены, мирта и майорана. Из дома вынесли, поставив в ряд, длинные скамьи, рассадили на них гостей. Мышовур, желая хоть сколько-нибудь насладиться происходящим, даже расстегнулся, однако, увидев по лицам гостей, что источает не самые приятные ароматы, вновь зацепил пряжки и стал ещё серьёзнее. – Цирилла и Эвальд! Сегодня, на Мидаете, в самый пик света и тепла, я уполномочен связать вас самыми крепкими узами – узами семьи. Как говорят у нас на Скеллиге, разделённое горе – это половина горя, а разделённая радость – радость двойная… – А в Махакаме на свадьбах говорят по-другому, – шепнул Золтан, – говорят, что если взял чёрта на борт – вези до берега. Друид продолжал философскую речь. Спустя четверть часа он-таки добрался до сути. – Итак, пришло вам время ответить на главный вопрос… Цири и Эвальд развернулись друг к другу. Брошь с солнцем на корсете девушки сверкнула, отражая лучи, и на секунду ослепила Мышовура. Проморгавшись, он обратил взгляд на гостей и замер в изумлении. Молодые тоже обернулись и увидели императора, стоящего позади скамей в сопровождении двух солдат в крылатых шлемах. Сидящие не заметили, как они подошли: должно быть, коней специально оставили далеко и прибыли инкогнито. Сделав солдатам знак оставаться на месте, Эмгыр медленно пошёл по проходу между двух рядов скамей. – Надо же, как причудливо складывается жизнь. Ни одно государство не в состоянии сломить натиск моей империи. Мне принесут на блюде ключи от любого города на любом континенте. И при этом мне не досталось приглашения на свадьбу собственной дочери. Все замерли, словно кролики под взглядом удава. Эмгыр продолжал. – А ведь ещё недавно я привёл лучшие корабли моего флота к берегам Склеллиге, чтобы помочь тебе победить Дикую охоту. – Я тебя об этом не просила, – ответила Цири. Она полагала, и небезосновательно, что своим появлением император значительно подпортил праздник. – Нет, – сказал он, – Но я счёл это отцовским долгом. Я считаю, что у каждого есть свои долги… Ты совсем не похожа на меня. Цири молчала. Эмгыр посмотрел на Эвальда. – А вот ты, Борсоди, очень на меня похож. Сделал себя сам. Пробивал дорогу потом и кровью. В одном только мы отличаемся – в умении расставлять приоритеты и делать правильный выбор. Это первый твой правильный выбор. С чем я вас обоих и поздравляю. На этом он повернулся и пошёл обратно. Дойдя до скамеек, вдруг повернулся, взглянул на Цири и сказал: – Платье очень тебе идёт. – Спасибо, – не улыбаясь, ответила она, – Оно сидит очень удобно. – Ещё бы. Это платье твоей матери. Последние слова Эмгыр сказал уже отвернувшись. Солдаты, идущие по дороге из Ринды, подводили ему лошадь. Император сел на неё и ускакал, словно забрав солнце с собой – небо тут же затянули синеватые тучи. Начался дождь. Первая капля упала на Мышовура, и он опомнился. – Пришло время ответить на главный вопрос: согласна ли ты, Цири, взять в мужья Эвальда? – Да! – Согласен ли ты, Эвальд, взять в жёны Цириллу? – Согласен. Мышовур радостно всплеснул руками: то ли от свершившегося брака, то ли от того, что скоро можно будет снять шубу. – Можете обменяться… эм… подвесками? – вопросительно продолжил он, видя, как Йеннифер подаёт им маленькую подушечку. Вместо колец там лежали две половинки монеты на цепочке – тот самый эльфский артефакт, который, расколовшись, избавил Борсоди от проклятья. Цири и Эвальд надели друг другу подвески. После поцелуя и объявления их супругами, к паре повалили гости. Желали всякое. Лютик чуть не расплакался, обнимая Цири, потом прошептал Эвальду на ухо что-то, заставившее его рассмеяться и пожать барду руку. Золтан уверенно ткнул коротким толстым пальцем за угол дома, сообщая, что привёз огромный бочонок медовухи, на сладкую жизнь. Ламберт по-дружески обнял Цири, похлопал по плечу Эвальда и подарил огромный череп беса – для украшения домика. После же подошёл и Мышовур, протягивая молодым огромную, с грецкий орех, чёрную жемчужину. – Говорят, она принадлежала самому капитану Ван дер Деккену. Он бросил его в море вслед за красавицей, которая его отвергла, а один из скеллигских ловцов рискнул отыскать драгоценность. Крах мечтал подарить её тебе на свадьбу… Так что я исполняю его волю, и да поможет она сохранить вашу любовь. Цири уже хотела поблагодарить друида, но вмешалась Йеннифер. – Не слишком ли рискованный подарок, Мышовур? Всё-таки вещь с призрачного корабля… Ты хотя бы проверил её, прежде чем дать моей дочери? – За кого ты меня принимаешь, Йеннифер? – оскорбился друид, – Я проверил её на несколько раз! В этой жемчужине только и есть, что любовь капитана Деккена… и Краха! После этих слов Мышовур отправился мыться, и пришёл черёд самого главного поздравления. Чародейка подарила Цири несколько таинственных баночек, после чего обе заговорщически переглянулись. Эвальду от Йеннифер достался красивый серебряный браслет с алым камнем – оберег, вместо того, что не удалось перековать в кузне. Геральт же пожал ему руку и даже сумел выдавить из себя достойную пародию на улыбку. После этого хлынувший в полную силу дождь загнал всех в домик.