***
Тогда же Рязань, ул. Гагарина. – Ну, Мечникова, сессию ты сдала не только досрочно, но и отлично. Стараясь сохранить серьезное лицо при виде браслета с металлическими шипами на запястье студентки, декан вернул девушке зачетку со своим автографом. Однокурсники чуть завистливо загудели. Сдавать экзамены им только предстояло. Владке же пару недель назад пришло приглашение в экспедицию. РАН предлагала автору оригинального прибора – победителя конкурса молодых ученых испытать свою разработку на практике. Вот и пришлось счастливице сдавать за десять дней зачеты и лабы, на которые у однокурсников будет месяц. Но все позади. На крыльцо Рязанского Радиотехнического Университета вывалилась шумная компания во главе с золотисто-рыжей, солнечно-веснушчатой Владиярой Мечниковой. Помимо уже упомянутого браслета («папочкин кастет был моей первой погремушкой»; - сообщалось всякому, интересовавшемуся им), на девушке имелась черная кожаная куртка с заклепками и конфискованные у приятеля – курсанта армейские ботинки. «Солнышко в траурной рамке» неодобрительно величала сей прикид вахтерша общежития тетя Зина. Весеннее солнце сияло вовсю, будто извиняясь за снег и ледяной ветер середины апреля. Радуясь долгожданному теплу, хмельному, пахнущему оттаявшей землей и нарождающейся травой ветру, и предстоящему дню рождения приятеля и соавтора Влады аспиранта Славки Бойко, ребята возбужденно галдели. Раздавшийся автомобильный сигнал перекрыт радостным ревом жителей общаги. У металлической решетки ограды стоял «УАЗ – Патриот» Мечникова – старшего, известного в кругах общежитской общественности как «папик – председатель новодеревенского колхоза». Вообще-то, чем занимался Владкин родитель, доподлинно никто не знал. Но приезжал он всегда с мешком яблок «от мамы», шматом сала, снизкой вяленой рыбы и сметаной в кринке. В общем, был предвестником праздника. Разгрузившись и уехав по делам, г-н Мечников оставил молодежь праздновать двадцатипятилетние Ярослава. Виновник праздника и Влада удалились в разгар веселья. Их ждал дальний путь. В темном переулке стоял знакомый УАЗ-ик. Но за рулем сидел Женёк. Стоило подошедшим погрузить рюкзаки, как из-за угла с прогулочной коляской наперевес решительно выскочила дама с пышной, но растрепавшейся от быстрой ходьбы копной химически завитых волос. Следом шагал бравый прапорщик ВДВ с двумя дорожными сумками в руках. – Так, мальчики – девочки, я с вами! – Урсула, у тебя ребенок: - попытался остановить паровоз грудью Женёк. – Ага, и обязательно будет трое! А жить я буду долго и счастливо еще 120 лет и умру в один день с Василием. Но чтоб оно все это было, сейчас я поеду с вами! Женечка-а-а, ты про должок помнишь? Урсула Хорсовна Князева (ну не искать же засранца – нигилиста через сто с лишним лет, чтоб именем – фамилией поинтересоваться) в замужестве Петренко вручила коляску мужу, кинула сумки в машину и уселась рядом с водителем. В эффективности своего шантажа ведьма не сомневалась. Задолжал ей юный ангел лет пять назад, когда почти плакал в кабинете Гавриила.***
2006 г. Где-то в горах Кавказа – Там пацаны! Там мой командир, он меня в 1996-ом почти успел спасти! Мрачный Георгий объяснял причину волнений своего сотрудника сухо и без эмоций. – Разведгруппа 45-го полка ВДВ попала в западню в Панкийском ущелье. Их оттесняют вглубь территории Грузии. В банде человек двести. Десантников десять, есть раненые. – Что предлагаем? – Как что? – вновь загорячился Женёк. - Вывести на российскую территорию, а там их «вертушка» подберет! – Угу. А через неделю в такую же ловушку попадет новая группа. Но у нее уже не будет командира, почти успевшего спасти ангела. Ребята – это провокация, и хорошо, если только против России. У меня складывается впечатление, что и против нас. «Светлые вмешиваются в локальный конфликт на стороне русских!» Уровень воя представляете? Кончать надо с бандой. Только там «аленький цветочек» задействован, значит пойдет только ведьма. Урсула уже готовится. Женёк нашел ее перед самым уходом, и та не смогла устоять перед его по- собачьи преданным и тоскливым взглядом. Они вышли из портала в нескольких километрах от места, где утром должен разгореться последний для десантников бой. – Аллах Акбар! – наркотически весело донеслось из кустов. – Воистину Акбар, - дружно согласились Женёк и Урсула, беря автоматы наперевес. Пока сокращали дистанцию, просто отгоняли особо назойливые пули взглядами, через позиции боевиков путь прокладывали прикладами и штык - ножами. Сила – только в обороне, заговоренное оружие не применяли, опасаясь провокаций. Все дело в «аленьком цветочке» - светящейся во мраке Преисподней траве, растущей на Чертячьем болоте и имеющей специфическое наркотическое воздействие на человека. Находясь в полной прострации, обкурившийся «цветочка» становился неудержимо агрессивен, стоило проявиться светлой силе. Не прошло и трех минут, как они внутри кольца. Женёк озадаченно оглядывался на оставшиеся за спиной тени. – Слушай, среди них нет ни одного человека с душой… А еще Аллахом прикрываются. – Чему удивляешься? Моего бывшего шефа три раза выпирали из начальников русского отдела Управления Злом. Мы могли завалить любые показатели, но план по идейным выродкам делали всегда! – Три? Про последний раз знаю. Первый – это когда он под бога солнца у славян косил, а образ не понравился Аиду… – А под кого ему, рыжему, косить было? Так что сняли его не за опасную близость к свету, а за неудачный совет киевскому князю. Кто же мог подумать, что произнесенную в разгар пира, изначально деструктивную фразу: «Веселие на Руси есть пити» Владимир интерпретирует ТАК. – А еще раз, когда? - гнул свое из темноты снимавший растяжки Женёк. – Перед ссылкой. Формально, за отмену крепостного права, но вообще-то, по пьяни зарубил секретаря Анубиса. Ладно, хватит болтать. Материализовав по мешку с припасами, двое членов спасательной экспедиции скрылись в каменном разломе – укрытии. Женькову байку про спецподразделение ГРУ десантники восприняли с полным доверием, хотя и не без совсем легонького морока. Пока разведчики во главе с хмурым майором рубали принесенные сухие пайки, Урсула почти не таясь колдовала над раненым прапорщиком. Наконец офицер настороженно обратился к улыбающемуся Женьку. – Слышь, боец, так вы вдвоем сюда шли? – Да, сейчас передохнем и организуем безопасный проход к границе. Там ждут вертушки. – До нее еще дойти, а у нас тяжелый «трехсотый» и… «сопляк и соплячка в вашем лице» - честно прозвучал в мозгу недосказанный конец фразы. Женьку офицер не узнал, но его опаленную потерями душу вдруг защемило от воспоминаний о Грозном 1996-го, из которого он вышел одним из последних, собирая разбросанные по городу дозоры. И тут его взгляд упал на стремительно заживающую царапину на лице ангела. – Женёк, ты – дочь кабана! Кровь с морды стереть слабо было? – нарушила вдруг повисшую тишину Урсула. – Вы кто? – Ангелы – хранители, - досадливо сплюнул Женек. – Я вообще-то ведьма. Да покажи ты людям перышки, чтоб успокоились, пока я занимаюсь теми, что снаружи. Крылья Женёк показывать отказался категорически. А все из-за ярко желтого, который у цыплят бывает только на картинках, пуха на них. Ведьму это не смутило. – А ты, Вась, лежи тихо – силы береги. Это лекарствам все равно, а заговоры покой и сосредоточенность любят. Урсула отпустила руку заметно повеселевшего «трехсотого» прапорщика Васи и выскользнула в темноту. Но вновь появилась, чтобы позвать на помощь «настоящих мужчин – носильщиков тяжестей». Пожалуй, мимо вконец впавших в наркотическую прострацию боевиков десантники могли пройти парадным строем со знаменем и песней. Во всяком случае, перетаскать себя в одну кучу, они позволили, толком и не мыча. Самых адекватных из дозора Женек и Урсула вырубили еще на подходе. Остальным же пожелавшие остаться неизвестными авторы – постановщики провокации приготовили участь «невинных жертв разбушевавшейся банды ангелов». – Вот так вот и зажравшаяся от беспредельной родительской любви меньшенькая дочь купца возжелала цветочек аленький. Купец ради любимой дочери душу продать не пожалел. А девица нанюхалась цветочка, и так ее разобрало, что кто-то из князей тьмы ей принцем показался. Приведись же ей увидеть ангела, закричала бы от ужаса и отвращения. Так высший демон Преисподней одним махом заграбастал две души и любовницу в придачу, - назидательно вещала Урсула. Ей новая жизнь нравилась. Вопреки опасениям, никаких занудных поучений. А вот занятия медициной и биологией, жестко высмеиваемые Хорсом, случись им выйти за рамки практической травматологии или ядоведения, здесь, наоборот, всячески поощрялись. Она, как и прежде жила – как дышала, сообразно не разуму или сердцу, а мгновенным, но мощным порывам. Просто те, кто теперь рядом с ней, ненавязчиво поддерживали спонтанные всплески сердечности и сострадания, которые со временем должны образовать привычку – основу характера. Обозрев кучу сваленных вповалку тел, ведьма чисто гипотетически прикинула, сколько времени и взмахов меча понадобилось бы ее бывшему шефу на решение проблемы ненужных свидетелей. И осознав себя почти матерью Терезой, принялась очерчивать боевиков безумно сложной цепью рун. Когда завершилось плетение вязи, слова заклинания заставили знаки вспыхнуть и исчезнуть вместе с опутанными ими телами. – Куда ты их? – хрипло спросил выползший посмотреть, что делается прапорщик Василий. – По всему свету. Но не ближе чем за пятьсот километров друг от друга. Хотя, что-то мне подсказывает, очень скоро все они встретятся в одном чудном местечке – Геенне Огненной. Тратить время и силы на пеший переход до границы Урсула не пожелала, а просто открыла портал. Ее мелкие злоупотребления служебным положением были так же искренни, как и все, что она делала. Ну, разве они не молодцы и не заработали комфортное возвращение?***
26. апреля 2011 Воздушное пространство Российской Федерации Вечно забывающий завести двигатель Мечников удалился через портал. За рулем его автомобиля устроился Женёк. Урсула – рядом с ним. Яр и Влада уселись сзади. Машина сперва катила по полуночному городу, потом - по лесистой трассе, с которой незаметно взмыла вверх. Тратить несколько часов на перелет до Забайкалья не жаль. Официально, из-за оборудования, для которого вредна телепортация. Но более всего, из-за радости нечастого общения. А еще с рассветом под ними открылся неслыханной красоты бескрайний таежный пейзаж.Под крылом самолета о чем-то поет Зеленое море тайги!
Весело орали высунувшиеся из окон летящего навстречу солнцу УАЗ-ика. Чем ближе они к цели, тем искреннее становился восторг. Под ними хрустальной солнечной дорогой бежала река. Подкаменная Тунгуска для многих, особенно для жителей Европейской России - символ нетронутой, заповедной природы. Таинственные, малодоступные, почти сказочные места, затерянные среди бескрайних просторов сибирской тайги. Именно эта атмосфера девственного, первозданного мира, не испорченного нашей цивилизацией так кружит голову ее непутевым детям. Вся река на удивленье красива. Но вот взглядам открылась еще более величественная панорама. Русло тысячи лет прорезает громадные базальтовые массивы. Ныне вода, ветер и температурные колебания создали удивительный, неповторимый ландшафт. Базальт превращён в столбы, башни, крепостные стены - иногда в камне проступают очертания человеческих фигур, лиц... Будто неведомые зодчие изваяли священных идолов, охраняющих вход в затерянный мир. – Более двухсот миллионов лет назад, в далёком Триасовом периоде здесь разверзлась сама земля - и через колоссальные трещины хлынули целые океаны раскалённой вулканической лавы, испепелившие всё на тысячи километров вокруг...- с проникновенностью народного сказителя заговорил Женёк. - А вместе с нею рванулись легионы злых и голодных подземных тварей, способных уничтожить куда больше, чем лава. Но не успел жар остыть, как навстречу захватчикам вышло войско эвенкийского героя Агди, почитаемого народом как бог грома и молнии. Три дня и три ночи шла та битва, но силы сражающихся были равны. И когда Агди понял, что не будет этой битве конца и через тысячу лет, и все новые и новые жертвы будут сгорать в ее пламени, то испугался этого больше, чем собственной гибели. И вознес он молитву хранительнице земли Бахе. Та же вмиг затушила адский пламень, превратила всех сражающихся в камень, засыпала тем камнем трещины в земле. С тех пор так и стоят воины двух армий каменными истуканами, и только, тот, кому дано видеть нет-нет, да и заметит их бессмертные сущности, затачанные в базальт… Они сделали круг над колоссальным полем минувшей битвы. Завороженные увиденным и услышанным не заметили показавшийся вертолет. Женёк торопливо швырнул машину вниз, обеспечив пассажирам ощущение американских горок. Отчего настроение вновь стало бодрым и веселым:Кто в армии служил, тот знает непременно В автодорожных правилах неписанный закон: Таксист опасен спереди, разиня – чайник сзади, Военного шофера берегись со всех сторон!
Неслось вслед благополучно скрывшемуся вертолету. Но вот и добрались. Почти. От таежного поселка, где во дворе лесничества обычно оставлялся УАЗ до заимки егеря Мечникова еще часа два по реке, покрытой ледяной шугой. Дамы быстренько решили телепортироваься, дабы встретить мужчин накрытым столом. Хозяин амфибии на воздушной подушке эвенк Коля весело помогал компании перегружать вещи, подмигивая поднимающим капюшоны зимних курток гостям. – Плюс четыре, однако! Ого, в какое время в гости пожаловали - в самый разлив! Весь май половодье: ни охоты, ни рыбалки. – Ученые мы, - отозвался Яр, и поспешил сменить скользкую тему. - А летом-то здесь небось народ: туристы, охотники, браконьеры? – Туристы, да. А чтоб в тайге шалить – нет. Своих шаман быстро отучил, да и чужие отвадились. – Шаман? – А вы будто не знаете к кому едете, - еще шире заулыбался Коляэ, - Настоящий шаман – не чета самодельным нынешним, которые бубнов напокупали и козлами скачут. А егерь – нет. Он с духами разговаривает. Сам видел женщину. Идут от реки к дому, он ей рассказывает о чем-то, она ласково улыбается, а язык непонятный… А еще к нему на двор является лягушка Баха. В первое лето полез на егерский двор шалопай Никитка. У него накануне сеть браконьерскую отобрали, вот он и решил снасть выкрасть, да и пугануть пришлого. А посреди двора каменная лягушка стоит. Тут в Никитку как злой дух вселился: как и не слышал про Баху, которая плавает в мировом море и держит в лапках всю землю. Пнул он каменную Баху, осерчала та на непрошенного гостя. Шибко осерчала, однако. Так шибко, что превратила Никитку в камень. Так, почитай до весны средь своей избы истуканом и простоял, пока не ожил. – Что же, боятся местные егеря? – А чего его бояться? Многие радуются. Оно ведь как было-то. Когда бог Агди, метнул копье, ну Тунгусский метеорит, по-вашему, рассердившись на людей, все пошло в раскаряку. Богов не стало, шаманов не стало, люди сделались злые, начали пить, бить зверя и рыбу почем зря. Только теперь все назад, к добру поворачивается. Сперва шаман. А в последние годы люди в тайге охотника - Калу видели… – А егерь один живет? – Один, однако. Только на каждое лето к нему дочь приезжает. Вообще у него часто солидные люди отдыхают. Рыбачат, но не безобразничают. Женёк рассеянно слушал треп веселого эвенка Коли.***
Лето 2002 Чистилище После уже давнего разгрома русского отдела Управления Злом он несколько месяцев купался в море всеобщего интереса, почти славы. Еще бы! Новая тактика борьбы с высшими демонами позволила скрутить самого седьмого князя тьмы и первого мечника Преисподней! Освобождено множество незаконно удерживаемых злом душ! Но вскоре Женьку сделалось неловко от этой шумихи. Видимо, правы наставники, страшившиеся за его неокрепшую душу, получившую громадную силу. Пытаясь разобраться в себе, парень то лето почти безвылазно провел в верхнем безвременье, в народе известном как Чистилище, и где существа телесные и духи бесплотные сосуществовали вместе, не чувствуя себя ущербными. В этом же месте беглецы из Преисподней могли находиться в безопасности. Но период самосозерцания оказался не слишком долгим. С новым делом его знакомил лично Гавриил. Архангел легко коснулся пальцами лба чуть смущенного юноши, и в мозгу Женька возникли воспоминания, переданные ему старшим товарищем. Теперь он словно присутствовал при том, как в кабинет Гавриила влетел Хорс, будто боялся, что не пустят, или сам не решится войти. С разбегу плюхнулся на колени, как некогда бесики падали ниц перед князем тьмы. Нет, это не было демаршем с подтекстом. Просто по-другому выразить свое отношение мечник не умел. Архангел это понял, вышел из-за стола и сел на ковер рядом. – Я не знаю, что мне делать. Чего теперь делать нельзя более – менее представляю… А ДЕЛАТЬ –то что?! Я боюсь! – А прежде не боялся? – Прежде я знал: раньше или позже, но от Геенны не отвертеться. А о неизбежном продуктивнее не думать, чем его бояться… Теперь, когда мне есть чего терять, стало страшно. Сколько и чего я должен совершить, чтобы искупить тысячелетиями творимое зло? – Важно не количество, а искренность покаяния. Демоны не умеют плакать. Поэтому Хорс по-звериному запрокинул голову и воем изливал тоску и боль. Архангел осторожно коснулся рукой его загривка, словно нервного пса успокаивал. – Главная палата мер и весов Добра и Зла у каждого в сердце. Демон лишь горько усмехнулся в ответ. – У всех. Просто не все ими пользуются. А что до дела, будешь искать – найдешь. Расскажи лучше про Владияру и Ольгу. – Хорошо… Владияра взрослая совсем… А Ольга не изменилась… - демон замотал головой от бессилия выразить словами, то, о чем недавно не смел и мечтать, от чего свернул разговор на событийно-бытовую дорожку: - Постеснялся спросить у них. Давно они здесь? – Во время изгнания Гришки Отрепьева из мира людей освобождены из чего-то карбонуса витязем Промыслом. В той смуте и не поймешь из чьего... Теперь замолк Гавриил. Как рассказать демону о том, что сегодняшним своим положением он во многом обязан дочери? Четыреста лет назад в этом самом кабинете архангел встречался с освобожденными душами. Уставшими и перепуганными. Полными благоговейного ужаса перед встречающим их святым. Такие первые встречи давались светлым тяжело, поэтому Гавриил не перепоручал их другим. Из общего настроения выбивалась смотрящая волчонком рыжая девочка – подросток. В ее взгляде сквозила скорее агрессия, чем страх. Женщина с худым исстрадавшимся лицом заметила внимание архангела к дочери и попыталась заслонить ее. Светлый лишь ободряюще улыбнулся в ответ, но обращался он теперь в основном к девочке. – Я не ваш судья. Сама душа определяет, может ли и хочет ли подняться сюда. Здесь вы свободны. Моя задача помочь вам слиться с вечным светом. – Если мы свободны, то можно уйти? Мне нужно на землю! – нетерпеливо перебила его рыжая девочка. – Зачем? – искренно удивился Гавриил. – У меня там отец! «Господи, девочка не осознает, сколько лет прошло со дня ее смерти»… – Может разумнее встретить его здесь? Но открывать любящей дочери горькую правду было лишним: правда оказалась еще горшей. – Мой отец – мечник тьмы Хорс! Ты все еще предлагаешь подождать его здесь? – Да, ибо уныние страшнейший из грехов. А что еще он мог ответить ребенку?!! Но и врать архангелы не умеют…. Вот только рассказать демону об этом он не смог и заговорил о другом. – Ты прости меня, Хорс. Их гибель это и моя ошибка. Информация о склоке между тобой и Анубисом из-за женщины у меня была. Но я не предал ей значения вовремя… Прости. – Да чего уж… – К слову, о деле и карбонусах. Отнеси Анубису, оставленный в цирке амулет, если можешь. Только не торопись с согласием, если чувствуешь внутреннюю неготовность. Не надо дергать росток за макушку в стремлении к ускоренному росту. – Я готов. – Он побирается в переходе у Казанского вокзала.***
Тогда же Москва, Комсомольская площадь – Подайте за-ради Христа… - время от времени канючил сидящий на гранитных ступеньках нищий из бичей. Сам же внимательно следил не столько за раскрытым футляром от баяна, в который предлагалось кидать подаяние, а за реакцией прохожих. Шайка мелких привокзальных бесиков наняла его как разведчика – оценщика душ потенциальных клиентов. Вот пара студентов стыдливо отвела глаза, но денег не бросила. Жалеют бедолагу, но боятся подавать аферисту. Не наши клиенты. «Стрелять таких гадов, проспиртованных надо»! Сердитая голутвинская баба мелким бесикам не по зубам. Такая и сковородой приложит, и крестом осенит, рука не дрогнет. А вот с этим с оловянными глазами и страхом за кошелек есть о чем побеседовать его новым хозяевам. Анубис работал за десять процентов от выручки, правда зарплаты пока не получал, ибо складывать заработанные души некуда. И это обстоятельство волне устраивало его работодателей. Настолько устраивало, что Анубис начал подозревать их в срыве уже второго крупного злодейства, организованного им в свободное от работы время ради получения нового карбонуса. Провал первой – массовой пьяной драки имевшей все шансы перерасти в общественные беспорядки, можно списать на случайность. Одна из конфликтующих сторон перебрала со спиртным и драться не могла по уважительной причине. Вторая же компания нарвалась на ОМОН. И хотя менты хорошо поработали дубинками, на злодейство оно не тянуло. Столкновение же переполненной электрички с «Кировцем» на переезде сорвалось по совсем нелепой случайности: пьяный тракторист мирно спал за рулем остановившейся прямо на путях многотонной машины, не слыша отчаянных гудков приближающегося электропоезда, когда ему в кабину запрыгнул водитель – дальнобойщик из стоящей на переезде фуры и успел увести преграду с рельсов. За этими невеселыми воспоминаниями Анубис пропустил появление кого-то из высших. Опомнился, лишь когда в футляр поверх мятых десяток лег… карбонус. Бывший первый князь тьмы осторожно поднял глаза. Перед ним стоял Хорс. Без карбонуса, но в прежней силе. Как такое возможно Анубис не знал, да и особо не заморачивался, просто воровато убрал амулет из футляра. Мечник пошел к выходу на Комсомольскую площадь. Анубис злобно плюнул ему вслед. – Не хочешь подавать, шагай мимо! Мусор-то зачем кидать убогому? – возмущенно крикнула в спину уходящему по-своему истолковавшая увиденное голутвинская баба.***
Тогда же Чистилище Из-за распахнутого окна раздался громкий хохот. И через секунду к Гавриилу ввалился бледный Хорс. – Я ухожу. Небо не для меня. – Почему? – Моя женщина плачет по ночам. Гавриил молча слушал вернувшегося мечника. – Каждая эдемская собака теперь знает, кто отец Владияры. Я знаю: никто из ваших слова лишнего не скажет, скорее всего, и не подумает даже. Но мне достаточно того, что знают. – И это все? – Нет. Мне нечего здесь делать. Учить пернатый молодняк обращаться с холодным оружием? Чтобы молокососы потом хвастались, как едва не царапнули по нагруднику самого Хорса?! – Встретил кого-то из тех, чьи кандиды срезал? – Хуже. У самых твоих дверей всю компанию Сворожичей. Обрадовались: мол, если бы не наши с Велесом интриги против высших славянских богов, неизвестно, ушли бы они к Свету… – А тебе было тошно глядеть им в глаза. – Лучше б морду набили…. А они только улыбаются: такого колючего да кусачего любить интереснее. – За меч схватиться для защиты мужской чести от группового насилия успел? – Нет, но подумал о их извращенных склонностях весьма отчетливо. Заржали: знали, что дурак, но не до такой же степени. Чужой я здесь, как куча дерьма на персидском ковре. – Решил куда идти? – Нет. – Тогда держи. Из белого конверта Гавриил достал пачку документов: российский общегражданский паспорт, военный билет, страховое свидетельство. Хорс раскрыл трудовую книжку. – Мечников Хорс Геенович… Это как же звали моего папу? – Также, как и маму. Свет не склонен врать, в том числе и по мелочам. – Это и есть Место? – Да. Только кроме него у тебя участок тайги с две Франции и выводок истребляемого зверья. На связь выходишь не реже чем раз в неделю. Раз в месяц – сюда с докладом. И с семьей по-человечески поговорить не забудь. – Это… как его? Ну… короче, спасибо. – Не за что. Только сразу не уходи. Через несколько дней у Влады сформируется материальное тело. Хорошо, если первые визиты в человеческий мир она сделает с тобой. – Готовите ее в патрульные витязи? – Нет, у нее хороший: сильный и светлый ум. Пару лет адаптируется на земле, окончит хороший технический ВУЗ и аналитиком в отдел формирования будущего. – И в кого уродилась? Не в меня – точно, да и не в мать: умная бы со мной без корысти не связалась, а потом столько лет не ждала бы. Мечник опять сорвался на привычную для тьмы игру слов и подмену понятий. Это у ангелов ум – это свет и сила. А у него получилось – подленький и корыстный расчет. Излюбленный прием Зла для проникновения в слабые души. Но теперь демон сам путался в ставшими привычными словесных сетях и не мог из них выбраться, лишь чувствовал собственное убожество. Хорса душило бессилие. Свою, а не краденую или суррогатную силу дает только терпение. А вот его-то у демонов кот наплакал. В отличие от гордыни, что мешает просить помощи там, где не справиться одному. Приходить на помощь, тем, кто действительно нуждается, а не громко зовет – искусство света. Видя, что мечник уж и сам понял, чего сморозил, Гавриил заговорил о другом, но с тем обволакивающим спокойствием и заразительной уверенностью, которые снимают агрессию и уныние даже вне зависимости от смысла слов. – Не бывает испытаний не по силам. Ты поменьше на этом заморачивайся. На земле куча народу, которым нужна помощь сильного. Вот и займись ими. В конце концов, всякая бессмертная сущность — это не то, что она говорит или как выглядит, а то, что она делает. Дав Женьку переварить полученную информацию, Гавриил заговорил. – Через пару дней они прибудут в Питер. Едешь туда же и страхуешь обоих. – Почему я? – тревожно завозился парень. Владку он знал с первых своих дней в Эдеме, и чего греха таить – девушка ему нравилась. А вот как к их дружбе отнесется папаша? – Именно потому что у тебя есть естественная потребность быть рядом. Девочке надо помочь адаптироваться в быту: она почти тысячу лет не была среди людей. Кроме того, погоняй ее на оперативной работе: будущему аналитику практический опыт не помешает. – А Хорс? – Хорсу нужно помочь поверить в себя. От внимания других он спрячется в тайге, но с самим собой ему разбираться и там. А вот если он тебе, как жениху, холку намылит, это его отцовское право.***
27 апреля 2011 Забайкальская тайга Так что на берег у заимки егеря Хорса Мечникова Женёк выпрыгнул первым на правах почти официального жениха. Дом стоял на крутом недоступном паводкам берегу у самой кромки леса. Поэтому следующий час ушел на перетаскивание вещей из катера во двор. Но вот дело сделано, можно неспешно поздороваться с хозяином. Женёк – за руку, Ярослав – крепко обнявшись. Он соскучился по Хорсу, как скучал бы по родному отцу, знай он такового. За последние годы Яр до виртуозности развил свой дар читать мысли и чувства других, поэтому не просто воспринял волну ответной симпатии, но и различил в ней массу нюансов: от легкой обиды за то, что долго не приезжал, до беспокойства из-за прощупанного жирка – не тренировался, поди, и общего тревожного ожидания предстоящей работы – не на прогулку приехали. Сапожник – без сапог, свои чувства так ловко разложить по полочкам Яр не умел и просто радовался встрече. Стол уже накрыт, а авторы сего рыбного великолепия скромно сидят на диванчике, фотоальбом рассматривают. Яр плюхнулся рядом и заглянул через плечо Влады. С фотки на него смотрели солидный дядечка с обнимающим Хорса пацаном лет десяти – двенадцати на фоне вертолета с логотипом известной российской компании. – Тот самый питерский Вовка? – спросил Яр. – Ты с ним встречался или опять в чужие воспоминания подсматриваешь? - с показной сердитостью замахнулась на него Влада. – Догадался, - дипломатично отмахнулся тот, хотя считать столь яркие и значимые для девушки воспоминания можно не то что с закрытыми глазами, с ведром на голове.***
Лето 2002 Петербург Это был её первый день в Петербурге. Солнце хулигански выглядывало из-за мелких, но черноватых тучек, бросая яркие, стремительные блики то на купол Исакия, то на шпиль Петропавловки. Они шли по дворцовой набережной. Вернее, шел Хорс. Влада носилась вокруг с нескрываемым щенячьим восторгом. Все вокруг было новым и прекрасным. И город, на который хотелось смотреть, не дыша. И вдруг едко ударивший в нос выхлоп проезжающего автомобиля, от которого захотелось громко и со смехом отфыркиваться. И собственный папаша, плевавший на архитектуру в секундной готовности порвать в лоскут всякого потенциального обидчика дочки. Нет, Владияра не ставила мир людей выше Рая. Всепоглощающий Свет Добра, частью которого она была, всегда в ее сердце. Но просто слиться воедино с этим Светом в вечном покое и благодати могут те, кто честно и до конца прошел земной путь. А если у тебя осталась горстка смутных детских воспоминаний, а потом внезапная, резкая боль, и… все? Реализовывать и развивать себя можно только в преодолении. В Эдемском саду можно преодолевать только самого себя. А вот проверить, насколько целостным вышел результат, способен только мир людей. Потому-то страстные натуры, такие как Владияра или Женёк и в Раю впахивали по-черному, формируя новое тело, ради возможности вернуться в мир, из которого их вышвырнули до срока. И вот, все позади. Первые несколько дней, пока девушка осваивалась с новым телом, они прожили в домике посреди лесной чащи. Почти такой же как та, в которой они с мамой жили до… Ну, в общем, жили. Только деревья тогда казались гораздо больше, а свет лучины - ярче. Теперь же они в большом городе. Питер на картинках она, естественно, видела. И в целом ее восторг вписывался в рамки поведения искреннего туриста. Во всяком случае, коренные питерцы по-доброму, хотя и с тенью дежурной гордости улыбались восторженной приезжей девочке. Обежав Александрийский столп, Влада засмотрелась сперва на ангела, а потом на отца. Хорс впервые заинтересовался скульптурой: запрокинув голову, определял по размеру крыльев и выражению лица, какой мощи кандик полагается ангелу. «Дежурный по городу на связи» - щелкнул в мозгу у обоих голос Женька: - «На Невском за Домом Книги начинается драка. Два по-настоящему хороших друга. Один вчера поссорился с любимой девушкой из-за пустяка. Второй весь вечер ее успокаивал. А приятелю донесли, будто у них страстный роман. Сейчас влюбленный бедолага пьян и агрессивен. У его приятеля разряд по рукопашному бою. И девушка на подходе к месту их «мужского разговора». Того гляди, и души и судьбы себе поломают, почем зря». «Принято». Отец и дочь растворились в тени творения Монферана. Двое парней угрюмо пялились друг на друга. Один с пятнистым румянцем на лице сжимал бутылочную «розочку». Второй нервно играл желваками. – Витька, Саша, вы чего?! Оба обернулись на крик подбегающей к ним девушки, но вот откуда на ее пути взялся шкафовидный амбал, потом не вспомнил ни один. – Привет, красавица! – Хорс раскинул лапищи, преграждая путь. Глумливая улыбка на безобразном лице заставила страшно закричать. Этого оказалось достаточным, чтобы Саша и Виктор забыли о причине конфликта и ринулись на гада. Мечник сделал шаг назад и оценивающе вгляделся в каждого из троицы. Еще совсем недавно ровный свет нетронутых разложением душ заставил бы его жадно облизываться. Но от чисто физиологических инстинктов слуги тьмы он избавился на удивление легко. А вот полученный результат своего вмешательства решил закрепить парой ударов в корпус. Раздавив напоследок злополучную «розочку», Хорс передал эстафету Владе. Та, как многорукая индийская богиня, принялась успокаивать напуганную девушку, приводить в чувства ее нокаутированных приятелей, отгонять любопытных свидетелей, затягивать озоновую дыру в атмосфере доверия, царившей между этими тремя совсем недавно. Но вот старые приятели и их новая знакомая уже в летнем кафе на углу Невского и канала Грибоедова. Весело смеются, вспоминая недавнее приключение. Кафешка, вообще, оказалась полна на редкость веселыми и доброжелательными компаниями. Свободным оставался только маленький столик на два места в углу с неубранной начатой кружкой пива. Если бы внимательный наблюдатель задержал на ней свой взгляд, то заметил бы, как пиво постепенно исчезает. Хорс предпочитал оставаться невидимым. «Хорс, к тебе сейчас подсядет мой знакомый из отдела защиты. Помоги ему, пожалуйста» - вновь напомнил о себе дежурный ангел Женёк. На пустой стул присел молодой мужчина с фигурой атлета и тонким, чуть изможденным лицом аскета. Его невидимый остальным посетителям сосед настороженно разглядывал хрустальный кандид. «Чем могу быть полезен светлому такого уровня»? «На Василеостровской сейчас может погибнуть ребенок. По вине собственной мамаши и ее сожителя. Его надо срочно забирать оттуда». «Чего не сам»? «Боюсь сорваться и переломать шеи этим сволочам». «За ради такого дела начальство небось простит». «Уже два раза». «Адрес»?» В железную дверь квартиры уже долбили соседи. – Немедленно прекратите, а то милицию вызовем! – пыталась вести переговоры самая горластая среди собравшихся женщина. – Уже, - Хорс продемонстрировал гражданам некое удостоверение. И породил местночтимую на Васильевском легенду о возможностях спецназа ФСБ, одним ударом плеча вышибающего железную дверь с сейфовым замком. Все девять ригелей и, правда, только услужливо пискнули, впуская мечника внутрь. – Заткни своего гаденыша! Мало что я кормлю невесть чьего ублюдка, так еще и ментам за него плати! – орал тщедушный богато татуированный тип с золотыми болтами на каждом пальце. Отвечающая односложными матюгами молодая, но сильно помятая особа пыталась выковыривать кого-то из-под дивана трубой от пылесоса. Кем-то оказался трехлетний ребенок, невесть как забившийся в щель, узковатую и для кота. – Кхе - кхе. – обозначил себя незваный гость. – Вали отсюда, пока цел! – огрызнулся хозяин. – Горкомхоз. Подотдел очистки. Уж мы вас душили, душили, душили, душили…– двинулся мечник на типа. – Ты знаешь, кто я такой? Запомни, ты – труп! – заорал тот, но тут же замолк, переваривая прямой в челюсть. «У лицевых хирургов будет много интересной работы» прикинул результат Хорс. Мамаша испуганно опустилась на диван. Но мечник мигом смахнул ее на пол: «Оно все так и вышло бы. Налаявшись между собой, плюхнутся развратничать, а малец тем временем задохнется в тесноте». Не церемонясь с чувствами зрительницы, он заставил диван аккуратно подняться на метр от пола и извлек ребенка. Маленький, ни с чем не спутаешь, сигаретный ожог на ноге вернул внимание к хозяину квартиры. Тяжелый ботинок Хорса не оставит местных стоматологов голодать без работы. – Помогите! – шепотом заорала хозяйка. – Скажи спасибо, дура, что я злой. Добрый убил бы. За спиной раздался шорох. Глаза женщины вдруг совсем остекленели, и она осела на пол. Перед обернувшимся мечником возилось литров сто бесформенной серой массы. Это сколько же мерзости должно быть в людях, чтоб прикормить такую прорву адских паразитов. Доставая меч, Хорс недоверчиво покосился на тела за спиной. Нет души у обоих на месте. Жиром заплыли, но есть. Рубить колонию микроскопических тварей бессмысленно. Можно только отогнать. Убивает их лишь Свет. Загоняя агрессивное тесто в ванну, чтоб ненароком не сожрало придурков, его расплодивших, мечник неторопливо соображал, кого из крылатых лучше позвать на помощь. Не торопился, ибо мысль о том, что у него есть те, на чье плечо можно опереться, была новой и приятной. Вдруг биомасса собралась в плотный компактный ком и ринулась в атаку. Мечник встречал её колющим выпадом, когда с конца клинка сорвалась белая, как дуга электросварки молния. Через секунду в коридоре появились Женек, Влада и ангел с хрустальным кандидом. Хорс стоял перед ними словно монумент в Трептов – парке. В одной руке меч, в другой – ребенок, и догорающая гадина под ногами. Только мордой в памятники не вышел. – Чем это я? – демон убрал меч и озадаченно рассматривал волдыри на обожженной ладони. - Вроде как солнечный дрот витязей, но не золотой, а белый. Правда я от таких только удирать умею… Ангел –защитник осмотрел ожог. – В НПО «Светлана» сегодня новую светодиодную лампу испытывали с эффектом выделения доброты. Ты перекинул ее мощность на свой меч. Здорово получилось. – Перегорела, небось, - растерянно заворчал Хорс, не привыкший, чтобы его победам радовались другие. – Ладно, пошли отсюда. Документы ребенка я забрал, а «скорую» и соседи вызовут, - скомандовал Женек. Теперь они шли по городу всей компанией. Старушки на скамейках провожали их взглядами и рассуждали о том, кем могут приходиться друг другу эти два серьезных мужика, молодой парень, совсем еще девочка и ребенок. Малыш постепенно становился в этой компании главным. Он продолжал сидеть на руках у Хорса, сперва испуганно пряча лицо в вороте его рубашки, потом, постепенно откликаясь на всеобщее внимание, сообщил, что зовут его Вова, а годиков ему «тли». В конец расхрабрившись, Вова коснулся пальчиком шрама на лице мечника. –Бо-бо? – Уже нет, - сдержал улыбку, чтоб не напугать ребенка тот. - Ишь ты, самого – козявку чуть не прихлопнули, а туда же – жалеешь. – Так маленький еще, не разучился, - грустно вздохнул защитник. – А куда мы идем? – первой перешла от эмоций к существу дела Влада. – Собственно, уже пришли. Новую семью мы ему подобрали, вот только естественным образом передать не успели. Так что иди и объясняй, как есть. – Я?! – уточнил Хорс. – Ни на чьи другие руки Вовка сейчас не пойдет. Вон, БМВ подъехал. Из солидной машины с водителем, охранником и мигалкой вылез еще более солидный господин. – А попроще чего-нибудь не нашлось? – забеспокоилась Влада. – Нет. В последний год от него ушла жена, предал компаньон и умерла мать. Он перестал верить людям и звереет на глазах. Не волнуйтесь: все просчитано. Лишь бы взял. – Что-то не знаю я людей, способных отказать мечнику Хорсу… - хмыкнул Женек. В общем, тот первый день в Питере оказался одним из самых счастливых в жизни Владияры.***
27 апрель 2011 Забайкальская тайга После завтрака отправились поразмять ноги. Не прошли и пятиста метров, как из-за бурелома вылез такой же бурый и облезлый, как тайга после зимы, медведь. Хмуро осмотрел идущих и, будто лениво огрызаясь на беззвучный окрик Хорса, с ворчанием удалился прочь. Вообще-то животные боятся демонов просто панически. Но этот косолапый видел в мечнике лидера, более сильного, но своего, которому разумнее подчиниться. Похоже, егерь «строил» здесь не только браконьеров. Своей способности считать эмоции зверя Яр не удивился. Два месяца назад он выиграл в шахматы у Касабланки. Не потому что научился играть, а за счет возможность пользоваться расчетами противника. Но, если по-честному, он больше гордился своей новогодней победой над Хорсом в поединке на мечах. Он впервые сбил мечника с ног и выбил оружие, заранее зная каждое движение соперника почти на две минуты вперед. Последние годы Яр ежедневно тренировал эту способность, вкладывая всю мощь своей силы в умение понимать, сочувствовать, сопереживать. А если учесть напряженные занятия в ВУЗе и продолжающиеся физические и военные тренировки, то вся его жизнь была напряженной учебой, развитием тела, разума, души. Хотя это не повод для того, чтобы месяцами не связываться с друзьями. Обойдя очередной завал, они оказались у странного, ровного как яйцо, белого в мелкой сеточке разноцветных прожилок валуна. – Ох ты, неужто Тунгусский метеорит! – охнула Урсула: - Чур, я первая нашла! – Священный Алатырь-камень. Прикрывает место, в которое уже несколько сотен лет кто-то стучится все сильнее и сильнее. Последний год так долбят, что чашки – книжки – Фукусимы с полок летят, - раздался знакомый голос архангела. Из-за валуна вышли Гавриил и Лада. Девушка с визгом бросилась приветствовать собравшихся, которых не видела сто лет. Все из-за опекаемой ею дружной, но бестолковой многодетной семейки, которую на час нельзя оставить без присмотра. Гавриил же сперва аккуратно вынул из-за пазухи и посадил на Алатырь крупного белого голубя. Урсула и Владияра принялись выворачивать карманы в поиске крошек от печенья для птички. Но вскоре всеобщее внимание вернулось к камню. – Инопланетяне, - с убежденностью инквизитора вынесла ему приговор Урсула. – Все инопланетяне давно пересчитаны пернатыми, - усомнился в идее ее бывший шеф. – А как же?... – А Армстронга на Луне пугали бесики с ликероводочного «Кристалла». – Тогда кто стучится? – Кто-то из параллельной Вселенной. Наши миры не пересекаются вообще ни где. Даже на самом верху: Он не до конца в курсе, кто это. Но, если все пойдет так, как сейчас, дырку они пробьют 21-го декабря следующего года. – Гавриил был серьезен, даже мрачен. - И чем тоньше становится стенка между мирами, тем серьезней будут потрясения не только на Земле, но и во всей вселенной. Поэтому есть идея двинуться им навстречу. Разработанный Владиярой прибор не только, да и не столько восстанавливает озоновый слой, сколько прогрызает тоннель между мирами. – Так ведь рванет же! – привычно заорала Урсула. – Рванет, если сидеть и ничего не делать. Судя по наблюдениям за Алатырь-камнем, которые вел Хорс все эти годы, выбросы энергии в наш мир увеличиваются скачкообразно. Хотя вы и сами это видите по количеству катастроф. Если же проделать оставшийся проход за несколько минут и погасить выброс энергии специальным куполом, то обойдется. Да и тем, кто стучит, сюрприз будет. Сегодняшней ночью завершится эвакуация людей в радиусе пятьсот км из-за паводка. За это время Хорс и Яр перетаскивают сюда оборудование, Влада монтирует его. Урсула разворачивает медпункт и экспресс-лабораторию. За Ладой связь. Кроме того, Хорс, надо немедленно расчистить участок тайги… – Да, экселенц! Будет исполнено, экселенц! – рявкнул демон, щелкая каблуками высоких, армейского покроя ботинок. В глазах бурлила закипающая ярость. - Аккуратней с приказами, светлый: в тайге медведь - прокурор… Гавриил молча ждал продолжения. Но Ярослав заметил, как он аккуратно отсасывает переполняющую Хорса агрессию. Егерь продолжил спокойнее: – Значит на Фукусиме и в прочих цивилизованных местах люди живут, их спасать надо. А здесь так – быдло, пьянь эвенкийская, невесть где по тайге шатающаяся. Кто не схоронился, Свет не виноват? А пятьдесят новорожденных медвежат тоже в расход? А чем будут жить эвакуированные, вернувшись в «зачищенную» тайгу? Хорс окончательно успокоился и замолчал. Теперь он не без ехидства ждал реакции своего нового начальства. Пару тысяч лет назад на высказанное вслух молодым мечником Хорсом сомнение в способности царя Ирода эффективно зачистить Иудею от младенцев Аид заставил критикана откусить собственный язык. Анубис на публичные замечания седьмого князя огрызался штрафами. Светлый этого арсенала, очевидно, лишен, а выкручиваться надо. – Прости, Хорс. Ты прав, и торопиться нельзя. Сколько тебе надо времени на проверку все заимок и миграцию зверья? – Трое суток. – Хорошо. И еще, чтобы здесь спокойней было, не дожидаясь гостей, попробуем сами высадиться в параллельный мир. Начинало темнеть, и компания двинулась домой. Пользуясь поднимаемым молодежью шумом, Хорс вновь тихо заговорил о серьезном. – Зря я при твоих пернатых хамить начал. Извини. – Ну, да, надо без свидетелей, а еще лучше – за глаза. Пока донесут, пока то-се. – Если про Аида, то точно. При нем главное – под горячую руку не попасть. Он когда не злобствовал, то в меланхолию впадал. Короче, как повезет. А Анубису лучше было в глаза хамить, чтоб к твоим словам лишнего не присочинили, - не захотел услышать иронию архангела Хорс. – А со мной? – Не понял пока. Еще пару раз попробую – определюсь. Я о другом хотел. Когда начинается большая война, призывают не только сильных, смелых, умелых, а всех подряд. И бросают их в самое пекло. Это правильно. Иначе не победить. Но…. Может я один тут управлюсь? Эко дело - руби все, что из дырки лезет, пока лезть не перестанет. – Хорошо, что ты сам об этом заговорил. Боялся, не решишься. Еще проще послать сюда отряд опытных витязей. Про спецгруппу «Золотых крыльев» слыхал? Но они обучены уничтожать Зло и только Зло. Кто и как отличит добро от зла, идущего из чужого мира? Может они помощи просят или просто познакомиться хотят? Вот только во избежание большой беды, их сперва надо остановить, а уж потом разбираться. – Вот я и говорю, зачем привлекать светлый молодняк к грязной работе? – Ребята пока не свет, а стажеры света. Перед тем, как слиться со светом, надо быть хорошим человеком. Хороший человек – это не должность, на неё не назначают. И не профессия, ей не учат. Хорошим человеком можно только стать самому. И оставаться им во всех ситуациях. – Моей первой войной была малая пелопонесская. Далее – со всеми остановками. Но что-то я не припомню такой, где люди становились лучше. Суть человеческая проявлялась ярче, согласен, но чтоб лучше… Архангел вдруг остановился и закричал сдавленным шепотом. – А я вас посылаю не самосовершенствоваться, а Родину защищать! Без дураков и нюансов, как в 1812-ом. Как умеют только люди. А вы – почти люди, только сильнее. Сгорбившийся архангел быстро зашагал прочь. – Эй, Гавриил, ты и меня в хорошие люди записал что ли? – догнал его Хорс. – Здесь и сейчас, да. – Тогда чего это местные лошади шарахаются от меня как от большого рыжего медведя. – Так от медведя, не от демона. – Угу, а ваши «Золотые крылышки» повадились грибочки в окрестностях собирать. Или у меня дальнозоркость? – Страхуют. Хотя в общении с людьми и животными ты справляешься сам. Хорс не ответил. Понимал, случись им с Гавриилом прямо сейчас провалиться в Преисподнюю, ангел из нее вырвется, а мечник – едва ли. И не только в старых грехах дело. Зло для него остается соблазном, от которого надо держаться на расстоянии, как завязавшему алкоголику от рюмки. – Тебе здесь как? – поспешил заполнить паузу светлый. – Спокойно. Я нужен здесь. И вообще, это та земля, за которую стоит сражаться. Гавриил улыбнулся в темноте. Ангелы любят весь мир – от Горнего Престола до дна Преисподней. Демоны ненавидят в том же диапазоне. И только человеку дано чувство семьи и Родины, за которые и умереть не страшно, и убить не грех. И год рождения не имеет значения: 500 до РХ, 1870 или 1986. В дом ввалились всей гурьбой, толкаясь в сенях. Влада оценивающе разглядывала отцовские башмаки. По фасону, армейские берцы из толстой и мягкой кожи, явно пошитые на заказ Мастером. Рядом с ними ее «курсанты» смотрелись как рогатка рядом с «Калашниковым». – Подскажи адресок, где заказал такое чудо, - толкнула она тихонько отца локтем . – Ага, щаз. Архисветлого постеснялась хотя бы: помесь готки со скинхедом. Тьфу! – запыхтел егерь. Стоящий за его спиной Яр аж хрюкнул от удивления: на столько по-человечески естественным было отцовское негодование мечника, желавшего, что бы его девочка была самой - самой. Ему рисовалась девушка с легкой походкой на высоких каблучках, в легком льняном платье чуть ниже колен, с распущенными длинными волосами и скромными украшениями от солидных ювелирных домов. – Па, солярка у тебя где? Пойду, дизель заведу, темно уже. Отцовская мечта хрумкнула под солдатским ботинком 37-го размера. Как многие родители, мечник искал причину вопиющего несоответствия ребенка и мечты где-то во вне: друзья, школа, наследственность по линии второго из родителей. В данной ситуации крайним стал свет. «У меня была тихая, домашняя, добрая девочка с косичками. В семь лет крестиком вышивала. И никаких солдатских ботинок! Даже веснушек было гораздо меньше! Вот!» - буквально кричал обиженный затылок Хорса. «Угу. А главное, отец-то – тихий, скромный, набожный человек, за всю жизнь мухи не обидел» - хихикнул в ответ Женек, а Гавриил попытался успокоить: «Веснушки – от солнца. Его в Раю больше». «Я тоже люблю тебя, папа» - весело донеслось со двора. Гавриил решил помочь девушке завести дизель – генератор. Через минуту со двора донесся вопль архангела. – Мечник, ты на кого капкан на дорожке поставил? – ревел, растирая подбитый глаз, Гавриил. – Я? Капкан? – Грабли зубцами вверх! – А-а-а это. Так я перед вашим приездом во дворе убирался. Видно убрать забыл, - растерянно оправдывался хозяин. – Зачем на невидимость заговорил? – Чтоб не сперли. – У него еще где-то такой же шланг для полива на дворе валяется! – вспомнила свой летний визит к бывшему шефу Урсула. – Слышь, Хорс, русские такие, потому что ты здесь две тысячи лет работаешь, или, наоборот, сам от местных нахватался? – Это ты о чем? – осторожно уточнил мечник. – О раздолбайско-партизанском менталитете, делающим Россию непобедимой. – Раздолбайский, ладно. Но партизанский-то почему? – опешил Хорс. – Потому что свои – такие же, и на забытые невидимые грабли не наступят. – Что-то в этом есть. Люди охотнее соблазняются на те пороки, которыми поражен соблазнитель. Сам на добрую половину неприятностей нарывался, залив глаза, зато с пьяницами в отделе горя не знали. Пришел на мое место Гришка Отрепьев – баламут и перестройщик, нате вам сто лет революций. На ночь разместились кто где. Ярославу достался диван в кабинете Хорса. В сереющем рассвете на Яра смотрел нарисованный над дверью паук. Для случайного гостя – прикол в модном стиле Фэн-шуй. Для понимающего – охранная руна тьмы. Слабенькая, небрежно прорисованная, без особой силы. Она скорее служила визитной карточкой егеря, чем стражем. С той же демонстративностью в кабинете красовался меч и фото хозяина в парадном камзоле князя тьмы с подфотошопленными рогами. И он еще удивляется, почему дочь вместо колье носит ошейник с шипами?! Оба отчаянно выставляли напоказ то, что было их потаенной болью. Предлагали миру или принять их такими, как есть, или валить с дороги. «Глупо. Но, во всяком случае, так честнее, чем притворяться святее папы римского» - решил Яр, вторично задремывая сладким утренним сном. Разбудил его голос разговаривающего по спутниковому телефону егеря. – Короче, от вертолета больше не прятаться, ты меня понял? Никуда твои олени не денутся: выйдут на лысую сопку и будут тебя ждать как миленькие. А ты с ребятишками потонешь на хрен, если сейчас не улетишь! Я тебя когда обманывал? Все, до связи. Але, Пал Петрович, здравствуй, дорогой. Тут оленеводческая семейка от твоих вертолетчиков пряталась, олешек бросить жадничала, да сейчас опомнились и ждут на косе возле столбов. Координаты запиши еще: там наверняка кто-нибудь из браконьерствующей публики затаился. Нет, за мной залетать не надо. Проверю еще пару мест и сам выйду. Ты что: самоубийство – самый бессмысленный из грехов. От настоящих обязательств смерть не освобождает. Конец связи. Ага, проснулся, аспирант. Топай сюда. Точки на карте видишь? Это оленьи стада, оставленные эвакуированными хозяевами. Внушаешь вожакам вести косяк вот сюда. Конкретный маршрут они выберут сами, ты главное внушай, что им позарез надо именно в это место, с которого нельзя уходить до возвращения людей. – Разве оленей не в тундре пасут? – тупо спросил непроснувшийся Яр. – Сам ты тундра. Эвенки на них еще и верхом ездят. – Здорово. Медведей тоже гуртом собирать будешь? – Зачем. В тайге, как в толпе, панику главное начать, дальше само покатит как по маслу. Хотя в пару особо глухих берлоговладений придется наведаться самому. Из кухни пахло пирогами, да так, что волей-неволей заглянешь, ну, чисто одним глазком посмотреть. Владияра так и поступила. Большой рыбник уже в духовке, а облаченный в косынку и фартук Гавриил мял перепачканными мукой руками предназначенный для сладких пирожков ком теста. – Вот толку ты все утро возишься? – наблюдал за этим священнодейством лепящий пельмени Хорс. - Я за это же время пельменей на неделю налеплю. А у тебя, хорошо получится – сожрут в один присест, а то и не получится: тесто там не поднимется… – Дрожжевое чувствовать надо, оно, когда созревает, теплым изнутри делается. Глаза закроешь, а оно, как душа, светится. Заслушавшаяся кулинарных бесед высших, Влада потянулась ложкой в миску с повидлом для начинки. Но ложка ловким винтовым движением вырвалась из руки, резким касательным ударом по пальцам заставила отдернуть руку и звонко врезалась в лоб. – Тебе собственному ребенку повидла жалко? – заступился за девушку Гавриил. Уворачивающийся от летящего на него кухонного ножа Хорс не ответил. – У тебя на болоте, между прочим, нежить какая-то водилась! – обиженно сообщила Влада. – Что за нежить? – Упырь из примитивных, навроде гигантского комара. – Так белые шнурочки в ботинках в честь упокоенного кровососа? – Ага! Владияра ухватила кусок сырого теста и исчезла за дверью, через минуту они с Женьком упражнялись в метании лопаты в цель. – Ну, какой из нее ангел? Куда от генов демона денешься. Упертая, взбалмошная, вся в меня. Разве что не такая психованная. Сорвется ведь, скатится в самую Преисподнюю…. – Не скрещивай душу с вульгарной генетикой. Гены ангела не помогли Сатане, гены демона не помешали Прометею. У твоей дочери нормальная, но еще почти человеческая душа. И ты не хуже меня это знаешь. Просто по-отцовски за нее боишься. – Это ты видишь искру света даже во тьме, а я не могу оторвать глаз от капли тьмы в потоке света. Егерь сердито пыхтел, хотя пальцы ловко продолжали защипывать очередной пельмень. Навык воина, не передавать эмоции рукам. Этим архангела не проведешь. – Давай, выкладывай, что стряслось. – Пока ничего. Просто в сложной ситуации тебе не следует слишком рассчитывать на мой меч. Я ушел от зла, не оттого, что оно стало неприемлемо для меня. Мной двигал страх. Не за себя, за других, но только страх. Теперь я безумно боюсь потерять Ольгу и Владияру. Нет, мне с вами комфортно, быть не таким как все даже приятно. В конце концов, я всегда стремился выделиться: первый меч Преисподней, уникальная коллекция в карбонусе…. Но в серьезной ситуации надо не выпендриваться, а отвечать и за себя, и за других. А я – только демон, который держится только страхом…. – Давно демона стали тревожить проблемы, которые нельзя решить ударом меча? – Зима длинная, в голову всякое лезет. – И это хорошо: бояться собственного страха бывает полезно. – Только если я сорвусь в Преисподнею, мне – страдальцу униженному и оскорбленному куда как проще совращать будет. Поклонников Лермонтова-Достоевского косяком загонять смогу. – Да перестань ты оглядываться! Даже в будущем ухитрился видеть прошлое. Романтический образ благородного и страдающего разбойника мы уже наблюдали. А вот к тебе настоящему по времени и по сути: битому, но сильному, тянутся такие же изломанные люди. Им твое страшноватое, но живое лицо понятнее прекрасного лика. Взять того же Сергея Сергеевича… Гавриил ворчал. Но он умел это делать с такой внутренней лаской, что его ворчание можно слушать часам и глупо улыбаться в ответ. Чем Хорс и занялся.***
Лето 2002 Петербург. Десять лет назад вернувшийся в свою до жути пустую квартиру Сергей Сергеевич Топоров обнаружил ребенка, сидящего на овечьей шкуре – подстилке для овчарки. Огромный, почти черный Рекс вилял мальчишке хвостом, припадал на передние лапы и позволял хватать себя за ухо. – Что за черт? Сергей Сергеевич озадаченно огляделся. Но стоило его взгляду упасть на одно из кресел, как в нем начал медленно проявляться здоровый мужик с лежащим на коленях мечом. Ребенок весело ему засмеялся. Пес же поставил шерсть дыбом, поджал уши и хвост так, будто их и не было, и с жалобным воем заслонил собой малыша. – Вот это уважаю: боится, знает, что не сможет защитить, а все равно защищает. К слову, я не черт, те мельче и рогатей, а демон. И только попробуй заорать и напугать малого. Впрочем, руна временной немоты работала безотказно. Хозяин молча опустился в кресло напротив. – Итак, г-н ТопорОв, к делу… «ТОпоров» - мысленно поправил визитера Сергей Сергеевич. – Молодец, четко мыслишь, хотя и не по сути. Про Ад и Рай слышал? Ну, так вот я – демон на службе у света. А большое Эдемское начальство решило, что этот пацан, которого едва не прикончила собственная дура-мать, должен воспитываться у тебя. «Почему не ангел?» – Резонно, - опять одобрил собеседника Хорс. - Я экстренно изымал парня из дому. При этом никого не убил, а только изувечил. Ангелов удерживает от убийства только их совесть, а с ней, сам понимаешь, при необходимости всегда можно договориться. У демонов же ограничитель внешний, природный. Хорс вдруг схватил меч и рубанул Топорова по шее. Клинок прошел сквозь плоть, не причинив ни вреда, ни даже неприятных ощущений. – Иначе мы бы давно всех людей извели. Обойти и этот запрет, конечно, можно: выманить душу, вызвать на официальную дуэль, киллера нанять, в конце концов, но это хлопотно. «А душа?» – Тебя вообще душа интересует, или на собственную поглядеть хочешь? Тогда расслабься и не дергайся. Я, мечник Хорс, беру в аренду на пять минут бессмертную душу Топорова С.С. Обязуюсь вернуть оную в целости и сохранности. Демон привычно запустил руку в грудь Сергей Сергеевича и извлек нечто расплывчатое и неровно светящееся в полумраке вечерней комнаты. – Вот она – твоя вечность. Звезды погаснут, вселенная взорвется, а она будет всегда. А вот как и где она будет, решаешь ты за краткий миг земной жизни. И, честно говоря, перспективы у тебя не ахти. Хотя глубокой гнили вроде нет, но сверху – одна парша. Так что пацан – твой шанс, не упусти его. Воспитывать его за спасибо будешь. В прямо этимологическом значении слова «спасибо». Пять минут истекли, и мерцающий сгусток перетек с ладони Хорса назад к Топоову. Он потрясенно молчал. Ни одной ошметки мысли в голове. Мечник щелкнул пальцами. По паркету мелко застучали ножки подбегающего к ним журнального столика. Хитрющая мебель торопилась, заставляя бутылку коньяка, пузатые рюмки и тарелки с закуской лететь ей вслед. Коньяк гость разливал щедро, как самогон. Да и Сергей Сергеевич не чувствовал ни букета марочного Курвуазье, ни даже обжигающей его сути. Блеклая и паршистая искра в груди жгла сильнее. – Короче, - Хорс подозвал к себе Вовку, вручил ему бутерброд с отварным языком и осторожно коснулся ожога. - Знаешь, что это? Топоров кивнул. – Я буду наведываться к вам с регулярностью органов опеки. И если у пацана на душе появится нечто подобное, филиал ада на земле я тебе организую. Пока мечник разливал по второй, Вовка прикорнул у его ног. Хорс осторожно поднял малого на руки и перенес на диван, накрыл отобранной у собаки овчиной. Вовка лишь причмокивал губами во сне. «Ты в аду в отделе педофилии служил?» - с пьяной храбростью поинтересовался Топоров. – Нет, но я воспитал двух девочек, вторую, приемную – без матери, - пожал плечами не нашедший ничего оскорбительного в словах Сергея Сергеевича Хорс. Еще через час изрядно пьяненькие мужчины громким шепотом обсуждали юридические нюансы появления Вовки в доме, а еще через два - перспективы вступления России в ВТО и разошлись к утру вполне довольные друг другом.