Кенарь и электричка Лирическое отступление № 3
…По официальной версии в разгар весеннего наводнения егеря Мечникова свалил сердечный приступ. Хорошо, знакомые вовремя устроили обследование в Москве, и уже через месяц Хорс Геенович сдавал рослесхозовскому руководству выписанный госпиталем им. Бурденко больничный. Начальство ругнуло медицинских чиновников, зажиливших парню инвалидность, и отправило Мечникова в сразу три неотгуленных им отпуска с искренними пожеланием выздоровления и надеждой на то, что уж к концу лета он вернется на службу как новый. Хорсу, действительно, пришлось отлеживаться, правда, не в Бурденко, а в небольшом подмосковном санатории, где испокон веку восстанавливались пострадавшие от артефактов люди и неспособные покинуть землю высшие. Несколько дней назад он, отправившись оттуда в Москву, сел в полупустой вагон электрички напротив неприметной девчонки. Заговорил, просто ради заполнения сорокаминутного пути. Весело болтал ни к чему не обязывающие глупости и не сразу заметил едва заметные следы ожогов на руках попутчицы. Ага, зимой в доме рванула газовая колонка, с тех пор она первый раз блузку с коротким рукавом надела, скользнул он по краешку чужого сознания. И не заморачиваясь на этом, а просто из благостно-озорного куража принялся угощать девушку извлеченной из вообще-то пустого кейса грушей уверенности. А когда электричка остановилась минут на десять в лесочке между платформами, к восторгу уже всего вагона высунул руку в окошко, и некая явно безбашенная желтая птичка уселась на его ладонь и зачирикала почти по-соловьиному. Когда поезд тронулся, и певец упорхнул, Хорс вынул руку из окна. В ней оказался букет ромашек. Мысли попросить у странного незнакомца телефончик или оставить ему свой у девочки и не возникло. Только от утренних слез ужаса от необходимости показаться на людях такой и следа не осталось. По платформе пригородного сообщения цокала каблучками уверенная в себе, спокойно встречающая чужие взгляды, симпатичная девушка с букетом, которая только что поняла: окружающим нет дела до тех наших изъянов, на которые мы сами научились плевать… Кстати, кенарь Кеша благополучно вернулся в свою клетку.***
– И как я начальнику финотдела объяснять буду, почему казенные деньжищи бомбиле отдал, вместо того, чтоб на халяву портал открыть? – Павел все поймет, - не уловил иронию последнего причитания Георгий. – Это мытарь – налоговик-то поймет? – уже откровенно, хотя и чуть растерянно, словно ни с того ни с сего сваленный коварным насморком спортсмен, ухмылялся Хорс. - Ладно, с апостолом разберемся. Главное меч работает безотказно, и с мотивацией драться все в норме. За весь мир пока не поручусь, но я люблю свой народ и свою землю. Я готов защищать его и отдать свою никчемную жизнь, если иным путем мне не выиграть этой битвы. Остальное – от рогатого брата моего меньшего. Георгий улыбался в ответ. Для нашедшего себя «хочу», «могу» и «должен» становятся синонимам, а хандра – от предрассветного дождя. Им же и смоется. И, правда, на балкон плавно влетел поднос с солидно позвякивающим кофейником и испуганно дребезжащими крохотными чашечками. – Это то, что нам сейчас действительно надо, - возликовал Георгий. Хорс свесился через перила, высматривая златокрылых. – Мне посылочка ночью не приходила? – Ага, на хоздворе прячется. У глухой беленой стены под легким навесом сложены пластиковые столики, шезлонги, плетеные кресла и прочая загородно-пикниковая дребедень. От лужайки, на которую она выставляется, вздумай хозяева провести время на свежем воздухе, хозяйственный дворик отделен довольно высоким декоративным плетнем. За ним-то Хорс и Георгий и обнаружили Тархидара с незнакомым тощим светлым, возбуждено размахивающим руками. – Вы только взгляните, какая экспрессия! Но попытка тощего показать нечто, находящееся за плетнем, пресеклась увесистым куском угля для мангала. – Осторожнее, Феофан, - Тархидар почти силой пригнул голову незнакомца. – Я сказал – не соваться! – истерично заорали с сопредельной стороны. – Мы только посмотреть, - примирительно отозвался Тархдар. – Глазами пяльтесь, а из-за забора – ни-ни! – чуть успокоились за забором. – Часа три назад демон объявился. Мелочь, кажется даже без карбонуса, ну, или с очень слабым. Истерит, Хорса требует. Решили его лишнего не пугать, тебя дождаться. – Чего же сразу, как вернулся, не позвали? – Ты сам за забор глянь. Несколько квадратных метров белой стены расписаны углем. С фотографической точностью воспроизведен вид напротив: плетеный забор и несколько деревьев по краю лужайки. – Похоже, - пожал плечами мечник. – «Похоже»! Это гениально! Смотрите, как несколькими штрихами передано настроение: и промозглость утра, и страх автора перед неведомым ему миром, и интерес к нему… - завозмущался Феофан по-видимому Грек. – Это демон что ли забор расписал? – наконец сообразил Хорс. - Докатились… Вылазь, зараза! Мечник Хорс – это я. – Бить будешь, - мрачно отозвались из-под груды стульев. – Посмотрим, - миролюбиво ответил мечник. На свет божий выбрался перепачканный углем тип в прожженных спортивных трусах и сланцах, без бровей и с редкими, сильно подпаленными ресницами. Несмотря на изрядный рост и крепкое телосложение, он трусливо озирался, щуря гноящиеся глаза. – Тебя Борджик прислал? – Да, господин. – Где послание? В голове, что ли… - уже заподозрил подлянку папского сыночка Хорс. Память незадачливого демона, действительно хранит воспоминания Панкова. Да только у никогда не бывавшего в мире людей слуги тьмы слов для описания не хватит. А читать дважды чужие воспоминания, что балет по радио смотреть. Хорс аж сплюнул от досады. – Я нарисовать могу?.. – уже испугался собственной инициативы демон. – А похоже получится? – Я постараюсь. – Ладно, только сперва для надежности нарисуй… ну, хоть, меня. – Прибьешь, - тоскливо констатировал демон. – А ты покрасивше нарисуй, - посоветовал мечник. – Да я уж стараюсь, только все равно бьют. Трусливо подскуливая, нечисть все же взялся за кусок картона и карандаш. Принесший их Феофан неотступно следи за каждым штрихом. Остальные светлые держались в отдалении. – Зовут-то тебя как? – заскучал натурщик. – Гнид Говнорий. – Я так и знал, что Вася, - пожал плечами незаметно подкравшийся Георгий. Переводить для приличия на мертвые языки клички новых репродукций вышло в Преисподней из моды уже довольно давно. Теперь Свету и псевдонимы всем этим Засранциям придумывать. Готовый подобострастно захихикать вслед ожидаемому ржанию собравшихся и не услышавший оного, Вася испуганно завертел головой. – Готово, - наконец отложил он карандаш. Вася честно старался «покрасивше». Горделивая осанка. Цепь кандида удержит и быка. Тень и поворот головы позволили скрыть безобразный шрам. Но лицо, все равно, получилось страшным. Весь ужас художника перед неведомым и грозным князем- изменником отразился в этом рисунке. А вот злым лицо не было. Напротив, чем дольше глядишь на портрет, тем яснее понимаешь: изображенный на нем едва сдерживает улыбку. Стоит чуть-чуть измениться изгибу губ, прищуру глаз и лицо расплывется в простоватой, но искренней улыбке. – Похоже, - вынес свой вердикт Хорс. – «Похоже» всякая мыльница умеет! – возмутился Феофан: - Он же не просто свое отношение, а истинное лицо, внутреннюю сущность персонажа показывает! – Кстати о мыле. Его б помыть, перед тем как в дом вести. Спящих в доме разбудил отчаянный визг. Полуодетые люди прильнули к окну в коридоре, из которого виден хоздвор. Картина им открылась почти идиллическая: в сооруженном из шланга для полива душе Георгий и Тархидар отмывали жутко запущенного бомжа. Тот стоял смирно, но душераздирающие звуки издавались именно им. Выл Вася не только от ужаса перед скрытой, но непременной опасностью, таящейся в действиях этих странных и страшных существ, но и от впервые виденного и очевидно враждебного, грозного солнца. Ни какие рассказы очевидцев и в сравнение не шли с его настоящим, противоестественным и чуждым всему темному сиянием. Вот и причитал он теперь по горькой судьбе своей, что даже подохнуть в родной смрадной и черной норке не дала. Это как же должно было припечь князя - изменника, чтобы он променял мрак Преисподней на эту жуть?! За спинами недоуменных зрителей зашаркали шаги. Хорс нес банный халат. – Он бы хоть кусаться пытался, что ли? Демон, прости Господи. – Это демон? - разочарованно ахнул Денис. – Патологический трус. И как его за десяток лет не пришибли? – Потому и не пришибли, что трус, - предположил Денис. – Э, нет. В серьезном бою безбашенные психи - герои без тормозов гибнут вторыми. А первые – именно трусы. Потому что стоящего на коленях убить горазда проще, чем того, кто худо-бедно сопротивляется. А в Преисподней перманентный бой всех против всех. – Выходит, там сплошные храбрецы? – решил подкусить Вовка. – Когда речь идет о схватке с противником, от которого бессмысленно ждать пощады, то да. Но стоит показаться хотя бы щелке для спасения ценой предательства, предадут и глазом не моргнут. Только это уже подлость, а не трусость. Этот же даже ненавидеть нас как следует, боится. Тьфу. Зрители начали расходиться. Денис поспешил вернуться к оставленному в комнате, где они ночевали Даниле. Ходить тому было трудно. – Ну, что, достал? – Данила нетерпеливо заерзал в кресле. Но вернувшийся из разведки товарищ смог развлечь его только рассказом о поимке демона, а похвастаться добытым сотовым не смог. Телефон же нужен позарез, потому как пацанов предупредить надо. Об этом они сговорились еще перед сном. Надеялись спереть трубку ночью, но сами уснули как убитые, словно их опоили чем. – Может, у сынка миллионерского попросить? У него их небось десяток. – Ага, потом номера в памяти останутся. Звонить надо с краденного, чтоб потом в унитаз и привет! Да и как ты у него просить собираешься? «Здравствуй Вова, уж коли пахана твоего на бабки выставить не вышло, дай в телефон поиграть». – Думаешь, в натуре наши пацану руку сломали, или гонит? – Не знаю… Колян, вроде, травил, как об мажора его собственный новехонький спиннинг сломал. Но сам не видел. – Я тоже. Я ж из клеток «товар» выпускал. Денис посмотрел на свои расцарапанные руки. – И куда вы дели освобожденных из неволи зверушек? В дверях стоял нисколько не смущенный подслушанным разговором Хорс Геенович. – Отправили в среду естественного обитания. Я кидал в портал, и они попадали каждый к себе на родину. – Ты хоть знаешь, сколько силы надо на такой многоканальный портал? –Это сила сражающейся биосферы. Сама природа дает своим защитникам силы для борьбы. - Эва, оно как!.. Но ведь зверушки в дикой природе наверняка погибнут. Или «лучше крякнуть братком, чем кукарекать петушком?» В ответ на тюремную феню мечника Данила сумел сварганить морду топором. Денис же с лицом не справился. Их сдадут ментам, это он понял, когда увидел призрачных спецназовцев в касках и бронниках вокруг дома. «Да, я боюсь попасть в колонию! Боюсь! Боюсь!! Боюсь!!! Ты на это намекаешь, падла рыжая?» «Незачем так орать. По губешкам дрожащим вижу – боишься. Только если ты здесь и сейчас не научишься один на один встречать собственный ужас и ЭТУ падлу посылать по азимуту, то тебя ни один ангел не спасет. Ибо не здесь - так там, а свинья грязь найдет». – Так, юннаты, коли хомячки все на воле, держите морскую свинку; - Хорс втолкнул в комнату прятавшегося у него за спиной Гнида: - Приласкать, накормить, следить, чтоб сильно не гадил и в шторки не сморкался. Зовут Вася. Говорит по-русски. Кусается. - Цыган? – неуверенно определил Данила. – Низший демон – малолетка. Лет десять, я думаю. На земле еще не был, света боится. – Тогда язык откуда знает? – Врожденное умение говорить на любом. – А в Аду на каком говорят? – поинтересовался взявший себя в руки Денис. – Обмениваются мыслями. Так что думай, когда в следующий раз высшего демона «падлой» обзывать будешь… К слову о завтраке: хаотичное опустошение хозяйского холодильника в самом разгаре. Хорс удалился. Вася, наряженный в синий вафельный халат – кимоно, уселся на пол за диваном. Денис смотался на кухню, где нагрузил полный поднос соков, йогуртов и бутербродов. Подумал и сунул в микроволновку ведро каких-то колбасок для барбекю. Вася лопал колбаски прямо из ведра, прикусывая хлеб от целой буханки. На опустившегося перед ним на корточки Дениса он смотрел с напряженной враждебностью, но помощь в открывании коробки с йогуртом и выдавливании кетчупа на бутерброд принял. С виду взрослый, но перепуганный и неприспособленный к элементарным вещам человек показался парням дурачком. Но нет. Хотя бы потому, как быстро Вася осваивал новые правила. Его пришлось учить не только элементарному поведению за обеденным столом, но и умению закрывать жалюзи от солнца, зажигать настольную лампу, развязывать папку с листами для рисования. Что делать с пастельными карандашами демон сообразил сам и увлеченно нырнул в работу. В начале возившимся с ним Денису и Даниле было просто жаль попавшее в такую же, как и они сами, передрягу существо. Но постепенно у Данилы вызрел план побега, в котором низшему демону отводилась роль ударной силы прорыва. С целью вовлечения Васи в этот заговор Данила начал разговор. – Ты как попался? – Меня г-н младший канцелярист управления злом Цезарь Борджа с поручением прислал, - голос Васи полон благоговения перед дежурным приемщиком тьмы. – С каким поручением? – Послание для князя – изменника. – Князь - изменник это рыжий? – Он. – Почему изменник? – Потому что он ушел из Преисподней к Светлым. Сам или заставили, не знаю, я тогда только во тьму появился, но шуму было… Пожалуй, следует заметить, что именно всеобщие суматоха и растерянность, царившие тогда на берегах Геены, позволили столь неудачной репродукции, как безымянный тогда еще Гнид, выжить. Он без малого три года обретался на Чертячьем болоте, кормясь слизью с кочек, пока не попался собиравшим аленький цветочек для зелья ведьмам. Те, забавы ради, приволокли уродца на базар. Адская толкучка – место, где вороватые чиновники Управления Злом меняли неучтенные души на украденные артефакты. Здесь Гнида попытались пристроить к делу: рисовать поддельные «откровенники». Да только занятие это показалось ему слишком рискованным. Тем более как раз в это время у него купили несколько наудачу написанных портретов. Покупали враги изображенных: уж больно очевидными для всех были слабости и пороки на тех картинах. Вот только платить быстро перестали. Последнее время Гнида просто ловили те, кто уже стал жертвой его пасквилей, били и заставляли рисовать уже своих врагов. А несколько месяцев назад Калиостро пообещал вернуть отнятый его людьми карбонус в обмен на портрет нового начальника Управления Роки. Обманул, естественно. Но теперь за головой клеветника и осветлителя темного образа охотилась вся Преисподняя. Так что отказаться от поручения Борджия он просто не мог. – Ты боишься рыжего? – А то! Его все боятся! – Почему? – А вдруг вернется? Тринадцать князей тьмы даже специально для него особый титул придумали, чтобы на их места не претендовал, когда права качать начнет. Для обсуждения деталей побега Данила совсем перешел на шепот. Потом сели поближе к оставленной неприкрытой двери. По уговору относивший рисунки Хорсу Вася не закрыл за собой дверь находящегося напротив кабинета Топорова. И теперь они могли слышать и даже видеть кое-что из происходившего там. Вернувшаяся рыжая красавица делала доклад. (Вася боязливо предположил, что она и есть та жуткая дочь Хорса, из-за которой столько народу в Преисподней полегло). Из подслушанного стало понятно, неведомые противники Зеленых бригад «скромненько» именующие себя Светом, знают многое. В том числе и то, о чем рядовые стражи только смутно догадывались. Прежде всего, Владияра безошибочно вычислила, что состав организации не ограничивается только членами кружка Панкова. В нее входят еще несколько молодежных экологических групп юго-запада Москвы. – Значит, они больше чем на три четверти состоят из несовершеннолетних; - чуть удивленно уточнил Тархидар. – Это, как раз, объяснимо, - мрачно завозился Георгий. - Организаторы активно пользуются оккультно-мистической фразеологией. На такую легко клюют экзальтированные дамочки и начитавшиеся фэнтези подростки. Первых любят обирать гуру тоталитарных сект, а вот боевики из них никакие. Зато из подростков без житейской мудрости и уважения к своей и чужой жизням, но с бескомпромиссным стремлением к справедливости в последней инстанции и без всякой Силы лютые берсерки выходят на раз. Докладчица к выводам пока не преступала, а продолжала излагать факты. Активная деятельность Бригад началась десять дней назад и осуществлялась в трех направлениях: Во-первых, массовые силовые акции рекламно-устрашающего характера. Таких имелось три, точнее – три с половиной. Это уже известная драка на птичьем рынке, разгром крупной выставки – продажи изделий из натурального меха и срыв соревнований по спортивной рыбалке. Во всех случаях это были молниеносные атаки большой и хорошо организованной группы хулиганов, чьи лица никто не запомнил. Относить ли сюда массовую драку со скинхедами, закончившуюся полным поражением последних, Владияра сомневалась: почерк тот же, но нет экологического мотива. Хотя внимание к странным проявлениям силы в представительстве Света возникло именно после этого случая. Денис сплюнул с запоздалым раскаянием: выходит прав был Командор….Шпана и Командор Лирическое отступление № 4
Поляна в самом центре Лосиного острова была естественно диковатой и незамусоренной. Они ждали его молча усевшись на поваленное ветром ствол. Сырое и мшистое бревно, уже и не сразу поймешь, какому дереву принадлежало. Кто-то шумно втягивал носом воздух. Командор, как обычно, появился неожиданно и в сопровождении двух Совершенных. Парни приветственно встали. Виктор выступил вперед и четко доложил о случившейся драке. – Ох, мальчики, мальчики… И кто же до этого додумался? – Я, - Данила решительно шагнул вперед: - А чего они, будто по жизни главные? – У нас на районе пацаны пустырь освоили: турник там площадка волейбольная, ворота. Даже дорожка для роликов или скейта, ну, такая – с трамплинчиками там всякими. На инвентарь скинулись, даже в Управу ходили, чтоб контейнер под мусор подогнали; - вставший рядом с другом Денис стал объяснять куда вразумительнее: - Пустырь здоровенный, всем места хватает. Ну, и что, если туда таджикские ребята ходят? Там у нас рынок рядом, оттуда. Они делать помогали: досок из-под тары притащили, даже целый торговый контейнер приволокли, из него типа беседка получилась. А скины их цеплять начали, мол, не фиг на нашей земле толкаться. Мы с ними и потолковали маленько. – Не, ну, сперва мирно поговорили. А те на другой день всей кодлой разбираться приперлись. И уж тогда…- закончил рассказ Данила. Как инициатор самый драматичный эпизод взял на себя: - В чем мы не правы? – Да, правы вы, правы, - Командор был скорее грустен, чем сердит. - Вот только никому еще не удавалось служить двум богам! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то таджикских оборванцев. Хотя вы этого не читали…. Мы не имеем права распыляться по частным вопросам. Мы призваны защищать самое беззащитное, что не может ответить на агрессию самостоятельно. Для этого и лишь для этого дано нам Единство! Наши личные интересы или пристрастия мизерны и никчемны по сравнению с этой миссией. Вы должны стать целеустремленными и беспристрастными. Вы – рыцари биосферы. Ни чего личного! Нет права на счастье и личный успех, пока нет победы над злом! Вы же оказались незрелыми, отвлекшись на мелкое из-за того, что оно близко и дорого вам. Старшина, собери у них Знаки Единства, которыми эти, пока еще дети, не сумели разумно пользоваться. Панков молча прошел вдоль ряда пацанов, складывая в зеленую сафьяновую коробочку значки «Общества охраны природы». – Назад их получите только перед выполнением заданий. А их впереди много; - утешил скисших своих соратников Командор: - Для Данилы и Дениса оно найдется уже завтра: коли жаждите справедливости, то пойдите и установите ее. Старшина, завтра на акции возьмешь их с собой. Пора приобщать к серьезным делам, не все ж кулаками на улицах махать. На завтра Старшина, Данила и Денис появились во дворе московского дома Топорова.***
Но вернемся в кабинет московского дома Сергея Топорова. Вторе направление деятельности Зеленых бригад – карательное. Покушение на убийство группы браконьеров самая жесткая, но не единственная акция такого рода. У Владияры имелись видеозаписи нескольких десятков нападений на «злостных врагов природы». С экрана плазменной панели избитые, униженные, сломленные люди молят о пощаде, клянутся любить природу и впредь ружья в руки не брать, мусор в лес не вывозить, деревьев не рубить. Ночью все это жутковатое видео пытались разместить в Интернете. Свету понадобились известные усилия, чтобы удалить ролики из мест людных и видных. – Есть еще два трупа в лесу. Но они к нашему делу, скорее всего, касательства не имеют. А вот сгоревший в природоохранной зоне особняк надо проверить. К слову, в милиции ни одного заявления. Боятся. – Ну, хоть трупов у нас нет. – Увы. Девять нападений на бизнесменов, из них четыре – с летальным исходом. Пятеро из девяти, в том числе и двое погибших, за считанные часы до покушения перевели кругленькие суммы на один и тот же счет в фирме – однодневке. На этот же счет предлагали перевести деньги и вам, Сергей Сергеевич. Ваш случай – десятый. – Из пятерых, подвергшихся нападению, двое не заплатили, но остались живы. А из четырех убитых двое заплатили, но им это не помогло… На рэкет не очень похоже. – Скорее похоже на приговор: кому – высшая мера, кому – конфискация имущества, кому – и то и другое. А что милиция? – Работают. Три московских эпизода уже объединили в одно дело. Остальные в других городах, поэтому пока не соотнесли. Зато отпечатков пальцев и других следов – море. – Ребятки не в курсе, что их зеленые «скафандры» - не защита, а всего лишь морок, мираж, не позволяющий увидеть лиц, но не более. – Похоже. При этом на месте одного убийства и двух нападений «пальчики» Виктора Панкова. – А пацаны? – Нет… Дальше услышать не удалось. Потому что командир спецназовцев, которого мечник называл Хорьком, вдруг заспешил куда-то и, выходя, прикрыл за собой дверь. Разочарованные заговорщики едва успели отойти от своей двери, как та распахнулась, и на пороге появился Вовка Топоров. – Пацаны, хотите свалить отсюда, то по-быстрому! Ангелы ждут кого-то: все у центральных ворот столпились. А я вас через забор на соседний участок проведу. Там сейчас никого нет, только собака. Но псина меня знает и не тронет. Пошли? Они уже спустились в холл, когда вдруг нос к носу столкнулись с бесшумным Хорсом. – А-а-а! Первым опомнившийся Данила кубарем бросился под ноги мечнику. Единственный способ, каким сорокакилограммовый мальчишка может свалить мужика за центнер. Отличный прием для уличной драки, но только не против опытного бойца – фехтовальщика. Вообще-то грузный Хорс прыгать не любил. Но умел. Ибо часто это - единственный способ уйти от удара мечом по ногам. Но продолжающий истошно вопить мальчишка не унялся. Стоило мечнику повернуться к нему, как на него обрушилась серия «подлянок». Первую из которых, удар пяткой по пальцам ноги, нельзя считать удачной из-за тяжелых, по спецзаказу пошитых армейских ботинок Хорса. Вторая же, резкий, ложный бросок в пах, парируя который, противник согнулся и едва не получил пальцами в глаза, почти удалась. Кабы Хорс не тяпнул нападавшего за пальцы. Орущий теперь уже от боли Данила исхитрился плюнуть в лицо мечника и нацелился головой снова в пах, но пропустил удар локтем. Прибежавшие на шум Сергей Сергеевич и Георгий бросились к нокаутированному. – Если козленыш полагает, что в Аду про воровскую бакланку слыхом не слыхали, то - мои соболезнования. Второй где? – Здесь, господин! Изловил обоих! Вася услужливо улыбался хозяину, держа в каждый руке по мальчишке: Дениса в правой, а Вовку в левой. Вырвавшись из лап низшего демона, Денис бросился к натужно кашляющему товарищу, а Вовка оказался перехваченным отцом. Топоров – старший уже готов взяться за ремень. Но Георгий его остановил. – Вовка – молодец. Почуял, небось, каково это сидеть в неизвестности и ждать расправы. Это мы просчитываем долгосрочные последствия, думаем о бессмертной душе. А Вовка решил помочь здесь и сейчас. Да знает он, что ничего плохого с ними не сделается, но кто ж в двенадцать лет полагается на мудрость взрослых? Хорс, тем временем, уже был там, куда торопился из кабинета Топорова. У ворот неподвижной шеренгой замерли златокрылые. А перед ними творилась классическое черт его знает, что. Человек десять разогретых энергетическими коктейлями подростков на скутерах и квадроцикле, но без всяких значков советских защитников природы и намеков на применение Силы несусветно орали и размахивали битами и кусками арматуры. В центре красовался Тархидар, на шее у которого висели две неимоверно орущих девицы. Смысл гвалта прояснился не сразу. Но наконец одна из девиц добавила пару децибел и оповестила окружающих о том, что «эти экстремисты» зарежут ее, ее маму, ее хомячка и соседку, а может статься и мастачку из училища. Все эти злодейства непременно произойдут, если не выполнить требований нападавших: обменять двух захваченных заложниц на Дениса и Данилу. У крылатых спецназовцев сложилось стойкое убеждение, будто «заложницы» - подружки своих похитителей. Но ситуацию это не слишком разряжало. «Золотые крылья» знали, как встречать василиска или вдвое превосходящий отряд воинов тьмы. Но что делать с перевозбужденными и агрессивными малолетками, готовыми кинуться на опрометчиво подошедшего командира? Хорс свистнул Васе, и тот доставил к воротам «невольников». Увидевшая своих толпа сперва взвыла, но тут же притихла в ожидании условий. – Что ж без камуфляжа явились? – тихо поинтересовался мечник. – Нас за драку со скинами отлучили от единства; - сквозь зубы признался Данила. – Значит, чистая самодеятельность твоих приятелей, а ты про них гадости думал. Никого из бригадного начальства тут нет, жаль. Ладно, топайте к ним. Пока растерянные парни приближались к своим освободителям, Хорс впервые обратился непосредственно к нападавшим. – Эй, экологи, вы летающих хорьков видели? Нет? Тогда смотрите. Хоря, давай! Тархидар осторожно из-за опасения зацепить кого-нибудь из окружавших его людей расправил крылья и грациозно поднялся на несколько метров. Пока все зачарованно смотрели на его действительно красивый полет, на дорожке перед воротами стало заметно тише. Собравшиеся не сразу обратили на это внимание, а, обратив, поняли причину внезапной тишины: исчезновение нещадно тарахтевших скутеров. Наконец заметившие пропажу своих транспортных средств парни вмиг помрачнели и сомкнули ряды и крепче сжали палки. – Я транспорт хозяевам вернул, пока те в милицию не заявили, - пояснил свои действия Хорс. - До электрички - пешочком. Мечник зашагал к воротам первым, всем видом показывая, что представление закончилось. За ним потянулись Тархидар и его парни. Предоставленные самим себе стражи природы попереминались с ноги на ногу, да и пошли восвояси. Сперва, медленно и осторожно, не вполне веря в то, что все кончилось, и оттого не выпуская из рук своего оружия. Но потом двоим пришлось отбросить палки, чтобы соорудить из сплетенных рук кресло для Данилы. Следом кто-то предложил не глотать пыль вдоль дороги, а пройти к платформе лесом: пусть длиннее, но приятней. И вот уже компания весело смеется Денискиному рассказу про Топоровский холодильник. – Пирожные, вот такусенькие, пирамидкой сложены. И рыбина, вот такенная, мордой к дверце лежит, на тебя смотрит, а в пасти – петрушка торчит! – Ха-ха-ха! Это она добро хозяйское охраняет: ты за пирожным руку тянешь, а она зубами хрясть! – Точно! Вона у Дана и палец покусанный! Так они и брели по светлому подмосковному лесу. Где солнце коварно метит в глаз сквозь вроде бы густые сосновые ветви. Где почти нет сушняка и валежника, но то тут, то там блестят из-под папоротника яркие фантики и ненайденные бомжами бутылки. Где серые пятна кострищ свидетельствуют о любви человека к природе. Шли по старой, совсем неезженой, местами залитой мутной дождевой водой колее – почти тропинке, которая начала заметно спускаться под уклон. Запахло водой. Еще сотня метров, и дорога пойдет вдоль берега заросшего ивняком безымянного прудика. Вот только кусты миновать да канаву перескочить. Красный Ленд Ровер засел в нее всеми четырьмя колесами. Пять или шесть девчонок – их ровесниц в ярких сарафанчиках бабочками порхали вокруг. Хозяин внедорожника – крепкий парень лет двадцати пяти мрачно пинал криво торчащий над канавой бампер, не доставая рук из карманов. – Хо-хо! Гляди, мужики, кажись, «Титаник»! – В нашей грязи танки вязнут! – Помогите, пацаны, не обижу. Парень сказал это так спокойно: без страха или пижонства, что и отказать неловко. А тут еще дружный писк опознавших в них своих спасителей девчонок. В общем, машину из канавы вынесли практически на руках, с молодецким гиком да разудалым ревом. Вот только заводиться после этого капризный Ленд Ровер отказывался категорически. Видимо российского бездорожья испугался. Все, чего от него смогли добиться – так это заставить скатиться под горку к самому берегу пруда. Надо идти за истинным внедорожником – трактором. Ярослав, так звали хозяина капризули, засобирался в путь. Но его подружки в голос заверещали: боимся среди дач новорусских одним оставаться! Мало ли что?! Тут уж парней и просить о помощи не пришлось. Ну, не могли они оставить симпатичных, веселых девчонок на растерзание! Не могли! Ярослав поводил пальцем по экрану навигатора и ушел. Глядя, как их парни заигрывают с новыми знакомыми, недавние «заложницы» надули, было, губки, но к их радости из-за кустов появился рыбак из местных. Парень в тельняшке представился Женьком, расспросил о случившемся, и авторитетно заявил, что до ночи в здешних краях трактора не найти. Посему решили развести костерок, искупаться, шашлычок сварганить. Не пропадать же продуктам в багажнике. Ярослав устроился в шалашике метрах в трехстах от шумного пикника. Златокрылый на тракторе подъедет часам к десяти вечера. С собой у него будет ящик пива. Так что уговорить ребят остаться на ночь, а уж утром всем вместе отправиться в Москву едва ли станет проблемой. А к утру, Бог даст, все разрешится, и парней можно будет распустить по домам. Но пока есть хотя бы призрачная угроза того, что загадочный Командор начнет убивать пацанов, как лишних свидетелей, он с Женком глаз с них не сведет. Да и полдюжины девушек – ангелов из патрульной службы – сила серьезная. Прерванное совещание в кабинете Топорова продолжилось вновь. Теперь на стене развешаны альбомные листы с портретами. В верху властной пирамиды Зеленых бригад портрет Командора. Интеллигентное лицо волевого, жесткого и много страдавшего мужчины лет двадцати пяти – тридцати. Ниже трое безликих, как фото на паспорте, Совершенных. Затем пять ярких и самобытных портретов очень разных молодых людей – руководителей кружков, таких же, как сам Панков, по чьим воспоминаниям написаны портреты. Этих он, естественно, знал по именам. – Может серьезно потолковать с этими педагогами дополнительного образования? – Сергей Сергеевич ткнул пальцем в нижний ряд портретов. – Тем самым сделать их предателями, - покачал головой Георгий; - Сейчас надо понять, кто такой Командор. – Вариант первый, Зеленые бригады – порождение тьмы, Командор – демон. За это говорят приемы работы: заговоренные амулеты силы, заклятье молчания. Но цель любого демона это души людей, а они у всех на месте. Не заложены даже: душа Панкова ушла в Геену, а не в карбонус Командра. Чтобы несколько месяцев люди демону в рот глядели, а он выжидал чего-то… Маловероятно. – Не факт, - вздохнул Георгий. - Если Вася отражает в рисунке душу, то на безликих портретах наиболее приближенных к Командору Совершенных одни душепродавцы. – Или Панков видел их мельком и не запомнил. Вариант второй, обезумевший ангел. За этот вариант идеология быстрой и жесткой кары всем супостатам, возможность использовать Силу и отсутствие интереса к захвату душ. – У-у, - опять мотнул головой Георгий. - если заклятие молчания наложено кровью ангела, оно работает иначе: не убивает носителя информации, а искажает ее саму. Например, вздумай я болтать о Граале, то сообщу лишь то, что в молекуле метана атом углерода связан с четырьмя равноценными атомами водорода, которые расположены симметрично относительно атома углерода в вершинах тетраэдра. – Ага, как в «Старике Хаттабыче!» - засмеялся Вовка, которого отец теперь от себя на шаг не отпускал: - Ну, в книжке парня одного заколдовали так, что вместо гадостей про других людей он начинал лаять… А как это – обезумевший ангел? – Нервный срыв, когда начинает казаться: Зло побеждает, а Свет сидит, сложа руки. И, если не успели удержать, то меч в руки и вперед на мины. Только сумасшедшие обычно герои - одиночки типа Дон Кихота, а у нас скорее Робин Гуд завелся. – Да, это маловероятно, а жаль, - временами бравировавшая не вполне светлым происхождением Влада опять не удержалась от эффектно циничной фразы, но тут же пояснила ее. - Жаль, хотя бы потому, что по мере совершения ангелом непотребных дел, его сила падает. Кстати, он уже отлучил от Силы часть своих бойцов под предлогом наказания за драку со скинами. – Выходит, ангелы творят добро ради самих себя? – ахнул Вовка. – Да. Так же как и люди. Мы считаем героем того, кто готов защищать СВОЮ Родину и СВОИ идеалы. Если Родина и идеалы чужие, то он наемник и конформист. Даже жизнь отдается за право оставаться самим собой, а не сделаться подонком. Ибо Свет достигается лишь в процессе эволюционной борьбы с немощами и нравственным мраком собственной души. Но вернемся к Командору. Влада? – Третий вариант: человек, перешедший грань доступного. – Это еще как? – забеспокоился Топоров. – В момент наибольшего эмоционального напряжения, когда человеку очень хорошо или очень плохо, он способен сорвать предохранитель Силы в своей душе. Захлебнувшись однажды в красоте мира, пророк Мухаммед услышал Аллаха, а Моцарт – музыку. И ни какие невзгоды, черные человеки, даже сама смерть не смогли заставить их замолчать. Или в миг отчаянного осознания своего бессилья великие врачи получали умение спасать обреченных, лечить ранее неизлечимое. Хорошо, когда Сила направлена в Дело, которому служишь. Но подчас рожденная в страхе и горе сила не способна нести радость. Отчаявшись победить в борьбе с нечистым, великий инквизитор Торкемада получил власть над ведьмами. Не могли они ему врать без всяких пыток. Вот только вместе с силой не появилось у него простой человеческой мудрости и милосердия, чтобы увидеть самооговоры несчастных. Для таких сила становится исключительным, все дозволяющим правом. А она не право, а ответственность. Демоны распоряжаются ей с умом, ангелы – по совести. Человека же великая сила, как нежданно свалившееся, незаработанное богатство, может и в пропасть столкнуть. Потому что думали – силу получили, а вышло – внутренний стержень вынули. – Значит, каждый новый «подвиг» Зеленых бригад делает Командора – демона сильнее, Командора – ангела слабее, а Командора – человека опытнее? И по любому его надо найти. Тогда, чего же сидим, - подытожил Сергей Сергеевич. – Ищем, - успокоила его Владияра. - Ангела или человека пробиваем по паспортным столам. – Зачем ангелу паспорт? – Из уважения к государству – плоду социального творчества людей. Живешь в человеческом обществе, соблюдай его законы. Только фотографию придется состарить лет на тридцать. Его юность в СССР 70-х: зеленые патрули, красные бригады, советские значки, Командоры и Совершенные из «макулатурных» романов. Ему хорошо за пятьдесят, просто перед мальчишками молодится. Он уже почуял отпор и, если он демон, то попытается массово изъять души сторонников и смыться. Для этого ангелы – хранители докладывают о всех перемещениях его сторонников. Времени обрабатывать их по одиночке у Командора нет, значит объявит общий сбор. Там и возьмем. Ангел заявится сюда сам, чтобы гордо обвинить нас в конформизме и пособничестве злу. Человек тоже придет – посмотреть, кто дерзнул сопротивляться его уникальной Силе. И, правда, стоило это сказать, как на лужке под окном кабинета открылся портал, из которого выпрыгнул Феофан Грек и тут же начал что-то возбужденно объяснять Васе. – Ну, ладно, хоть с демоненышем устроилось. Не назад же его – дурака швырять, в самом деле, - подошел к окну Георгий. И верно, Феофан примчался прямо из юротдела, где согласовывал легенду для пребывания Гнида на земле: Выросший в крошечном кишлаке на афгано-таджикской границе нечаянный сын беженки из Кандагара и русского пограничника срочной службы отравился в далекую Москву показать знающим людям свои рисунки, да был ограблен на российско – казахской границе. Скитался, бомжевал без денег и документов. Пока не прибился к артели иконописцев при некоем монастыре. А теперь дивись, народ православный, на чудо - работы Василия Какашкина. – Но он же демон… - опять засомневался Сергей Сергеевич. – В Рай его и не волокут. Просто в намоленном месте он первое время будет защищен от нападений «земляков». На него наверняка уже повесили все кражи и недостачи за последние десять лет. Это с Хорсом связываться - дураков нет. А на Гнида пойдет охотиться всяк, кому не лень. – Но характер? – При достойном окружении трусость не даст делать крупные подлости. А за те 300 – 500 лет, что тело демона может жить без источника силы, глядишь, и привычка сформируется. – Если окружение станет другим? – В начале обеспечим нормальное, а потом будет выбирать свое окружение сам, и отвечать за свой выбор сам. – Через 500 лет снова в Геену? – По делам его. Вася же очумело метался по двору, собирая разбросанные эскизы, карандаши и кисти. Новый портал открылся прямо над ним. С приличной высоты стали ловко спрыгивать одетые в одинаковые рабочие комбинезоны боевики. Дежуривший на крылечке Хорс насчитал тридцать штук. Все накачены силой от макушки до кончиков водопроводных труб и стальных прутьев. Последним легко выпрыгнул Командор. Высокий, стройный, в светлых брюках, рубашке с закатанными рукавами и туфлях в тон. Но он мечника не интересовал. Пока. Сейчас его куда больше волновали рассыпавшиеся на местности «водопроводчики», среди которых он опознал трех Совершенных. Души ни у одного и в помине нет. Вид у большинства бомжеватый. Преимущественно выходцы из Средней Азии, но есть аж три китайца. Лица у всех серые, глаза пустые, как у снулого карася, и мысли отсутствуют напрочь. И правда – Совершенные. Наркоманы, что ли? А через миг Хорса аж передернуло от понимания, что перед ним покойники. Давно и бесповоротно мертвые тела, без собственных чувств, воли и разума. Марионетки, приводимые в движение чужой силой в соответствии с заложенной программой. Эти – похоже воины – телохранители с умением обращаться с холодным оружием. Вот только нормальных мечей у Командора для них не нашлось. Но действовать такие могут без особого контроля хозяина – некроманта, лишь бы сила от него поступала. Он, Георгий, Тархидар и трое его парней. Шестеро против тридцати. Нормально. Покойники – бойцы добротные, но без фантазии. Одно плохо: мертвого нельзя убить. Тут все равно, что со столбом драться: того, кого бессмысленно подавлять и подчинять, победить нельзя, можно только уничтожить. Причем уничтожать надо до состояния пепла или фарша. Ох, не надо бы Топоровым на это смотреть…. Но иначе отрубленная голова продолжит подпрыгивать и кусаться, и отдельно лежащие руки – ноги хватать за штанины и бить под колено. Мечник однажды видел, как такие вот останки буквально в клочья разорвали упавшего воина. Либо лишить их силы, то есть вырубить Командора. Хорс перекинулся взглядами с ангелами, определяя зоны ответственности и сектора атаки. Ему брать Командора, значит, пока Георгий с ним разговоры говорит, надо бы поближе подойти… Мечник начал медленно, словно невзначай, по шажочку приближаться к противнику. – Мы ждали тебя, Командор. Свет готов выслушать и помочь. Георгий демонстративно проявил ангельский облик: крылья и нимб. Спецназовцы последовали его примеру. Но желаемого эффекта не получилось. Командор только скривился пренебрежительно и обратился не к светлому, а к Топорову. – Стоит ли так высокопарно, коллега? Силы Добра, ангелы. Старо и плохо работает в этом гниющем мире. – А если они действительно то, что ты видишь? – Да? И этот рыжий красавчик? – Этот рыжий красавчик персональный ангел – хранитель моего сына… Не тела, хранитель души. Георгий искоса наблюдал за Топоровым и сочувствовал его деловым контрагентам во время переговоров. Ни одна черточка спокойного, даже безмятежного лица не выдавала смятения и растерянности. Школа периода первоначального накопления, однако. А вот его собеседник демонстрировал куда большую эмоциональность. Ироническая полуулыбочка вдруг сменилась гримасой гнева. – Ангелы божьи?! А куда смотрит ваш господь, когда на Земле творится такое? Когда жизнь и смерть стали мерить деньгами? Превратили трагедию в новостной повод на который пялятся жующие у телевизора миллионы?! А созданная индустриальная мощь размалывает людей как в мясорубке, называя убийство «несчастным случаем»?!! Я не желаю верить в равнодушного бога! Если он есть, то почему умирают дети?!!! «Кого ты так оплакиваешь, Командор? Позднего сына? Внука?» - Георгий приготовился отвечать на проклятый вопрос, на который каждый из светлых отвечает тысячи раз, но каждый раз боится не ответить. Однако, Сергей Сергеевич заговорил и без мысленной подсказки. – Может именно для того, чтобы ты ужаснулся и сделал что-то? Твоя сила дана тебе теми, кого ты потерял. – Ловко. Воистину, раб божий. Что не делается, все к лучшему, ибо так хочет господь. Но я не раб! Да и чего хочешь ты, Топоров? – Много чего. Хочу жить долго и счастливо. Хочу, чтобы процветал мой бизнес, работающие на меня люди получали зарплату, а сделанные ими товары приносили пользу. Хочу, чтобы произнесенное где-нибудь в Лондоне или Париже «Я из России» вызывало завистливое «Вау». Хочу, чтобы мой сын разделял мои убеждения и нашел свое, и не обязательно полученное по наследству дело. – И все? – По-моему немало для одной жизни. – Да ты же все о себе, любимом, Топоров! О благополучии своем и связанных с тобой людей! Тебе, как и мне, дана Сила! А ты тратишь ее на создание собственного уютного мирка, когда вокруг торжествует порок! Это пособничество мировому злу! – Значит, если я запью, пущу по миру сына, оставлю без куска хлеба сто тысяч своих рабочих, а следом и миллионы работающих на смежников, то это и будет сокрушительный удар по мировому злу? – Да, черт побери! Потому что честно по отношению к страдающим! Но лучше без мысли о хлебе насущном истреблять носителей скверны! Стыдно быть успешным, когда вокруг торжествует зло! «Ага, можно не думать о хлебе насущном, когда к тебе в оффшор стекаются миллионы» - эта мысль Сергея Сергеевича буквально шарахнула Георгия по ушам. Но Командор хоть и экранировал свои мысли от посторонних, чужие, похоже, не читал, или виду не показывал. А вслух Топоров начал гораздо миролюбивей. – Хм, а меня мама учила, что стыдно быть внешне успешным за счет внутреннего саморазрушения: подлости, грабежа предательства. Потому что мы рискуем опуститься во мрак внешний, если откажемся от перманентной борьбы за внутренний свет. Мне так кажется, что Бог не борется с сатаной, а Добро не воюет со злом. У них и без этого дел хватает. Потому что Добро и Свет самодостаточны, полноценны и слишком неравнозначны со своими оппонентами. Так что буду я строить благополучие своей семьи, своей фирмы, включая три моногорода, где, как правильно напомнили вчера твои гаврики, не все в шоколаде, моей страны, по мере сил. И ради защиты всего этого, но не более, добро обязано быть с кулаками, дабы немощью телесной и духовной не опорочить само имя свое. Необходимая самооборона. Потому что уже тысячи лет главное занятие зла – воевать с Добром. – Слепец! Наивно радоваться здоровью почки, когда весь организм в метастазах. Этот мир нужно принудить к свету! Только страх неминуемой расплаты остановит зло! Право сильного – карать недостойных! – Можно конкретнее? Топоров сделал шаг к Командору и непринужденно взял его под руку. Вместе они медленно двинулись вдоль веранды. Георгий следовал сзади. Пришли в движение и остальные. – Человечество в пороке своем готово уничтожить само себя и всю биосферу ради сиюминутных бытовых удовольствий! Зажравшегося потребителя надо остановить! Даже если для этого придется отбросить упрямое общество на безопасно низкий уровень развития. – Подсечно-огневое земледелие еще опасно высокий уровень цивилизации... Вы ко мне-то зачем пришли? – В начале, признаю, я в вас ошибся: принял за обычного сытого борова, пригодного только на сало. Но вы сумели защититься, значит имеете ту же силу, что я. К слову, ваш приятель Урумов сегодня утром везде, где только можно по Рунету разместил предупреждение о том, что вы, Топоров – прислужник Дьявола. К чему бы это?.. Мы должны объединить усилия, иначе… – Иначе, что? – Топоров наградил собеседника беззаботной улыбкой из серии «Ты, браток меня не трожь: у меня в кармане нож». – Иначе я объявляю вам войну. Сила дана нам на искоренение скверны мира сего и никак иначе! Даже ваш бог называет себя Судией и Мздовоздаятелем. – Правда, не стоит путать всевышнего с хиппи, но еще он Спаситель, Отец наш благ и человеколюбец. Командор, ты же сильный. Сильные люди – добрые люди, иначе не сильны они, а лишь хотят таковыми казаться. Только сильные способны прощать менее сильных, не потому, что ничего иного им не остается, а потому, что получили право на прощение глупых, слабых и ничтожных. – Демагогия! Зло прощать нельзя! – Знаешь, один мой знакомый как-то возвращался из промышленного пригорода в центр. Смена на заводе кончилась, и пролетариат валил толпой по переходу, хотя давно уж загорелся красный человечек. Водитель маршрутки посигналил, затем обматерил. Ему ответили словом ласковым и незлобивым. А один из пролетариев решил закрепить сказанное, швырнув недопитую бутылку «Охоты» в боковое окно «Газели». Водиле рассекло бровь, сидевшую рядом девушку облило пивом. Два ее приятеля и водитель соседнего троллейбуса выскочили и настучали гегемону в дыню. Но тут толпа схлынула, светофор дал проезд, и все тронулись, как ни в чем не бывало. На все про все ушло минут пять. Менты и подъехать не успели, да и зачем, собственно? Жертв и разрушений нет. А если бы у кого-то в кармане оказался пистолет? – Это вопрос? – Это ответ. – Тогда, защищайтесь! Георгий отреагировал первым, оказавшись между Топоровым и Командором. Один из мертвецов вырос перед господином. Отбиваясь от его атак, заслоняющий человека ангел отступал к дому. Тархидар и его парни весьма успешно оттесняли противников с лужайки. То тут то там сверкали огненные дроты. «Пожара бы не наделали» - забеспокоился Хорс, прокладывая себе путь к Командору. На пути этом возник дополнительное препятствие в виде перепуганного, и никак не откроющего портал Феофана и Васи. – Уходите, живо, - свирепо заорал мечник, вложивший в свой окрик все былое презрение к неспособным постоять за себя слабакам. На Феофана подействовало: портал, наконец, открылся, правда, до него оставалось шагов пять. Хорсу пришлось зачистить этот проход от торчавшего в нем покойника. На второго, что был чуть дальше, отвлекаться не стал. Его цель – Командор, да и его спина – достаточный щит, чтоб пробежать за ним три метра. Но Вася не тронулся с места. Не привык он прятаться за чужие спины. Не от храбрости, конечно, просто не попадалась ему спина, за которой можно найти защиту. А может страх привычно загнал организм в ступор. До Командора Хорсу оставалось пара шагов, когда сзади раздался знакомый хлюпающий звук разрываемой плоти. Не прекращая движения, мечник скосил взгляд в сторону. На земле черной кляксой лежал зажимающий руками распоротый живот Вася. В его глазах впервые не было страха. Только смертельная тоска по такой близкой, но так и не случившейся удаче. Боевик почти поравнялся с открывающим портал Феофаном. Хотя его он едва ли успеет достать. Но Хорс уже сменил направление броска. Пинок под зад Греку для ускорения телепортации. Еще хрипящее тело Васи летит вслед за ним, а разрубленная на уровне между челюстями голова боевика – в оставленную низшим демоном лужу крови. На все это ушло одно движение и доли секунды. Только для исчезновения Командору хватило и их. Оставленные без руководящей силы тела повалились наземь, как и подобает покойникам. Хорс убрал меч и, не на кого не глядя, зашагал прочь, в дальнюю часть сада, где завалился на оставленный еще с выходных гамак. Тархидар двинулся, было, следом, но передумал. Право переживать о том, что спас не всех – горькая привилегия цельных натур, для которых нет разницы между «могу» и «должен». В утешении Хорс не нуждается, а сочувствие без содействия лишь шкурка от добра.