Сон и Васька Лирическое отступление № 5
Бессмертные сущности в отличие от материальных тел в отдыхе нуждаются гораздо меньше. Поэтому сон высшего – штука относительная. Пока тело мирно похрапывает, дух частенько занимается чем-нибудь полезным. Но сегодня Хорсу снился сон. Просто сон. Это он понял сразу, как только оказался в цветущем саду. Саду, в котором бесшабашно цветущая черемуха стоит рядом с наклонившим ветки под тяжестью плодов персиком. Максимально доступный мечнику уровень Света – Чистилище с его деловыми офисами, тренировочными площадками и базами отдыха и восстановления работающих на земле. Вечный покой и любовь Эдема – не для него. Ну, разве только во сне. И даже так Хорсу было здесь неуютно. Словно лохматый пастуший пес, что призван собирать так и норовящих сорваться в пропасть или «подружится» с волком овец, вдруг заскочил в хозяйскую гостиную. Его обуревали два противоречивых чувства. Он опасался самим присутствием своим нарушить первозданную девственность луга, явно непредназначенного для прогулок в тяжелых ботинках. Одновременно с робостью его жег протест: там, внизу дымил завод в Приволжске, шил рубленную рану пятнадцатилетний Денис, накладывал смертоносные заклятья Командор, неисправимо недвижно лежали на такой же траве черные кляксы тел Панкова и Васьки…. Хотелось ну, если не слово неприличное на стволе нацарапать, так хоть семечек наплевать. А цветы мять все равно не хотелось. Поэтому он двумя скачками оказался на берегу тихой заводи и зашагал по узкой песчаной кромке воды. У самого берега нахально плескалась рыба. Вода подмыла землю между корнями огромного дерева. В реальном мире оно давно бы рухнуло, а здесь – стоит. Мало того, на одном из корней сохнет постиранная майка. А из образовавшейся пещерки выглядывает неимоверно знакомая морда. – Васька? – Ага! – радостно ощерил клыки тот. – Ты чего здесь делаешь? – Прячусь. – Зачем? – Страшно. – Тогда высовываешься зачем? – Красиво. – Феофан где? Еврики для исторической родины рисует? – Не знаю. Я очнулся – никого… Смотри, смотри! Вот умора! Низший демон тыкал пальцем в резвящегося на другом берегу козленка. У того чесались рожки, и он самозабвенно задирался на отдыхающую в тенечке львицу. Та лишь благодушно отмахивалась хвостом. – Здесь и правда никто никого не ест? А мне жрать охота… Хорс молча набрал Ваське невиданных тропических плодов и уселся на корень. Нуждаются ли бессмертные сущности в пище, и что здесь делает дух Гнида Говнория, думать было лень. – Ты прости меня, Вась. Не успел я. За Командором погнался, ну и…. Кыш, кыш, зараза гибридная! Хорс уже ввинчивался в пещерку рядом с Васей. Над их головами захлопали крылья гигантского грифона. – Так тут никто никого не ест, и все друг друга любят? – Ага. Особенно грифоны любят демонов. На завтрак. Стоило в битве за Гнилые Колодцы заорать «Грифон! Грифон!», и первая сотня воинов Преисподней разбежалась как тараканы. – И ты побежал? – В первых рядах. Со спины полузверя – полуптицы спрыгнул длинноволосый смуглый мужчина лет тридцати. – Эй, Хорс, Василий, вы где? Хорс выбрался из укрытия, только когда грифону вздумалось поклевать вишенок с дерева, под которым отдыхала львица. – Здравствуй. Парень протянул Хорсу руку. Мечник аккуратно взял в свою лапищу узкую ладонь с длинными, «музыкальными» пальцами. Но рукопожатие казалось крепким – А чего ты ждал? Мой земной отец был плотником. Хорс не нашелся, что ответить. – Анекдот про сектантов слышал? «На МКАДе на глазах свидетелей Иеговы произошло ДТП. И теперь они оказались перед мучительным выбором: остаться свидетелями Иеговы или стать свидетелями ДТП». – Это ты к чему, Всевышний? – Ибо сказано: «Благословенны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное». – Прости, Всевышний. Меня по голове часто били, но, и, собрав в мыслительном порыве все остатки спинного мозга, не понимаю я тебя. – Да не мудри ты! Не ищи проблем там, где их нет! Вот чего ты сейчас маешься? – Я повел себя непрофессионально и упустил Командора. – Да куда твой Жидковский Петр Яковлевич, 1957 года рождения, москвич денется?! – Стратегически, никуда. Но я напортачил. – Где? – Отвлекся на Феофана и Ваську, когда первый спасся бы и сам, а второго спасать было уже поздно. – Не знаю, как с точки зрения тактики боя, но с точки зрения целеполагания в рамках необходимой обороны защита атакованного предпочтительней преследования деморализованного агрессора. А если бы растерявшийся, сроду не воевавший художник Феофан споткнулся в шаге от портала? А Вася… Ты, конечно, не мог знать, что Феофан с перепугу, в нарушение всех правил откроет выход прямо здесь, минуя Чистилище и Врата. Но ты закинул Ваську следом: сюда, где нет боли и смерти, когда у бедолаги оставалось несколько секунд. Ты защищал его до конца и выцарапал для него единственный, малюсенький шанс. – Так он живой, что ли? – Ты видел духов, кушающих с таким аппетитом? – Его не пронесет с пережору? – Пускай лопает, если хочется. Это не от жадности, от радости, а значит, на пользу. Особенно спелый плод упал прямо в Васькины руки. – Ой, только про всепрощение – не надо! – А про что я должен думать, глядя на пасущегося в райском саду демона…. – Это – ко Льву Николаевичу, парой этажей ниже. Тому, кто способен прощать людям все, на них наплевать. Я же люблю этот мир! Значит, грязь из него надо вычищать. Иначе дизентерия замучает. Любимую шутку Тархидара знаешь? – Про то, что, если тебя ударили по левой щеке, подставь правую…. Ногу, и броском через бедро, дабы впредь руки не распускал? – Так вот, это – не анекдот. Просто евангелист не успел записать фразу целиком. – Тогда почему Гнид?.. – Чего же он - дурачок успел сделать такого, чего нельзя простить? – Но обезумевший от горя Командор… – Он не от горя, от власти непомерной обезумел, но получил от тебя, между прочим, шанс самому повернуть созданную им машину с пути, ведущего в бездну. Свет не торопится с окончательным выводом о степени человеческой дурости. Командор сейчас перед выбором. Если пойдет к Свету, ты ему поможешь. Если нет, то ты его остановишь, не будет другого выбора – убьешь. Ибо ищущий неприятностей, да обрящет их по делам его. – Он – человек с душой, а я… – А ты уже два месяца как ангел Господень. Значит на узкой тропе необходимой обороны, между пропастью мести и бездной всепрощения ты, если надо – убьешь, если надо – умрешь. И нечего из себя барышню строить. Будто и, правда, твой меч мудрее тебя, а отбитые мозги командуют сердцем. Но довольно об этом. – Почему я, Господи? На мне кровь. – У всего живого и способного на самостоятельное решение время от времени появляется выбор. И у Аида, и у Анубиса, и у Васьки – у всех. Но не все его делают. Да и правильный выбор еще не гарантирует выход к Свету. На пути много перекрестков, и на каждом можно свернуть в никуда. Но идущего можно прощать, страховать, помогать. – Ольга? – Нет. Этот шанс ты упустил: скатился в бездну ненависти и мести. – Тогда где? – В столичном Петербурге перед ссылкой. Ты знал, многие не довольны мягким приговором и готовят провокацию. Но ты был зол и готов принять этот вызов, учинив показательную резню, а там – хоть на эшафот. Помнишь? – Да. У ведьмы с золотым подносом руки тряслись. Понимала, карга старая, об ее голову тот поднос расплющу. – А на подносе лежала даже не девочка: лишенный души, и пищать-то толком не способный семимесячный выкидыш. Только ты понял, что она – единственное живое существо, которому ты не желаешь смерти. – Не помню. – Было, было. Шесть с половиной наносекунд. Потом ты решил, что эпатаж с воспитанием сомнительного дара оскорбит твоих врагов куда сильнее банальной поножовщины. Но выбор был уже сделан. Мечник озадаченно покачал головой. – Я знаю все и обо всех, - вздохнул его собеседник. – И продолжаешь любить этот мир? Ну и работенка у тебя, Всевышний, не приведи Господи. – Поэтому я – сын Его…. Эй, Васька, пойди-ка, распишись. В руке Хорса оказался кусок картона с подписью низшего демона Васи: «Уважаемый Хорс Геенович, Приглашаем Вас на открытие персональной выставки «Лики православной России» в выставочном зале на Крымском Валу. Начало в 16.00 27 мая 2045 г. Заслуженный деятель искусств РФ Василий Гнидоевский».***
– Не буди отца, он работает. Сердитый шепот Ольги остановил бегущую к гамаку Владияру. Рука жены спокойно лежала на его груди, и спросонья не понять было: сон это или явь. Или возвращаясь в просыпающееся тело, душа притормозила в верхнем Безвременье, где его Ольга постоянно готова встретить вечно занятого мужа? Хорс улыбался ей во сне. Но, мало по малу, первозданная, без особой причины, радость стала вытесняться легкой тревогой. Конечно, вокруг полным-полно златокрылых, но, все равно, бестелесному духу мир живых опасен. Не расцепляя ресниц, мечник потянулся губами к гладившей его руке. Прикосновение получилось едва уловимым, но все же реальным. Значит, Безвременье. – Иди, тебя ждут. Найдешь ведьму, помни: я рядом. – Не смей. – Уж тебя не спросила. Хорс, наконец, открыл глаза и резко поднялся. Навстречу уже спешила заждавшаяся Влада. – Зеленые бригады собираются в условленном месте в центре Лосиного острова. Старшины вывозят из тайников оружие. Похоже, Командор пошел ва-банк. – Куда они направляются, выяснили? – Работаем. – Пробей некоего Жидковского Петра Яковлевича 1957 года рождения. Рядом должна крутиться сильная ведьма. Владияра молча умчалась прочь. Хорс последовал за ней, но чинно и неспешно. Двор уже прибран: никаких следов недавней стычки. Хотя, после такой заварухи придется Топорову свой новый московский дом продавать, иначе каждую ночь привидения мерещиться станут. И хорошо, если только мерещится. В кабинете работало сразу четыре компьютера. От одного из них устало оторвался Георгий: – Ну, нету сейчас серьезных некромантов в Москве! Нету! Разве что Гробовой, да только какой он к лешему некромант, да и алиби у него. – Оставь магов в покое, - посоветовал Хорс из-за плеча. – Почему? Кто-то ведь научил нашего Командора грамотно пользоваться силой. – Ольга считает, что – это ведьма. – Знаешь, резонно. Сильной ведьме души уже не слишком интересны. Да и бабе амбициозного Командора к рукам прибрать психологически проще. Вот только женщина – некромант. Ты про такое слышал? – Нет Хорс равнодушно чистил меч. Двуручник дохлятиной брезговал и благодарно поблескивал под гладившей его ветошью. – Все! Есть наш Командор! И место намеченной акции – тоже, - Влада повернула монитор так, что бы знакомое лицо было видно всем. - Кандидат биологических наук Петр Жидковский с конца 80-х работает в различных экологических структурах. Разведен. Имеет дочь, с которой поддерживает тесные отношения. У женщины астма. Петр Яковлевич неоднократно пытался доказать связь заболевания с ее работой на «Электростали», но безуспешно. В ее семье чуть более года назад произошла трагедия. Двое внуков Жидковского забрались играть на стройку. Объект точечной застройки возводился прямо в их дворе. Абсолютно идиотская история. Стройка и огорожена была, и охранялась, а все равно. Сторож их заметил, мальчишки стали удирать сорвались в котлован. Старший насмерть, а второй…. В общем, те, кто его видел, считают, что лучше бы тоже… Попытки привлечь фирму-застройщика больше чем к административной ответственности кончились впустую. – Ладно, с этим все ясно, что по сегодняшней акции? – голос Георгия был жесток и сух. – Не слишком ты категоричен, светлый? – хмыкнул откладывающий ветошь мечник. – Мне жалко женщину и ее пострадавших детей. Еще мне жалко зеленых мальчишек, которым, если дело получит официальную огласку, светит судимость. А вот к типу, опустошившему все прозекторские Москвы, у меня отношение более сложное. – Хорошо, если прозекторские… Может статься, и бригада «черных лесорубов» не вернулась из тайги, - подхватил мысль Тархидар, но его перебил голос Командора из колонок. – …Тем самым коррумпированная власть воочию показала свой антинародный характер и окончательно потеряла право на существование. Общество, если и оно не прогнило насквозь, должно сделать правильный выбор! Мы – сила, способная очистить мир от скверны развратной цивилизации. Равное право на естественную жизнь для всякого организма – это Наш Порядок… – «Наш НОВЫЙ Порядок» - комментарий оказался произнесенным хором. Только у просидевшего почти весь ХХ век в ссылке Хорса не появилось ассоциации с бесноватым фюрером. Хорс перешел к сути: – Что это? – Заранее заготовленное обращение к народу, хранящееся в его компьютере. Он, конечно, сперва планировал подогреть ажиотаж роликами с расправами над «врагами природы», которые мы перехватили. Но заранее вызвать страх и восхищение не вышло. Но неожиданное появление может стать даже более эффектным. Короче, сегодня ночью он организует налет на цыганский поселок, имеющий дурную славу героинового гнезда. Налет массовый и кровавый: настоящую бойню, в которую власть не сможет не вмешаться для защиты наркоторговцев, и, естественно, в конце концов, повяжет или уложит часть пацанов. Бойню, которую только и будут обсуждать СМИ. А тут наш вождь со своей Декларацией. – Он всерьез планирует бодаться с государством или так, воду мутит для лучшей поживы? – А какая, фиг, разница?! Где те цыгане окапались? – Хорс решительно поднялся с места. – Деревня Шумашь. Это под Рязанью. – Знаю, - донеслось из закрывающегося портала. Спалился Женек по-глупому. Кто-то из парней, готовящийся к карьере автомеханика, с деловым видом заглянул под капот джипа и… вообще не обнаружил там движка. (Ярослав незаметно одолжил автомобиль в одном из автосервисов). Заподозрившие недоброе экологи двинулись за объяснениями к Женьку. Естественно с битами и естественно со спины. Ангел же автоматически парировал удар внезапным встречным выбросом крыла. Жесткие маховые перья ударили в лицо самого ретивого. А Женьку пришлось объясняться. И вот у касс рязанского гипермаркета «Круиз», что на самом выезде из города перед мостом через Оку толкается стайка молодежи, так раздражающая бдительных охранников. Хоть и ведут себя тихо, и если и матерятся, то как-то не вызывающе, но все равно – мало ли. – Мужики, я не хочу, чтобы вы шли против своих. Я хочу, чтобы и вы, и они отдавали отчет своим действиям, а не стали тряпичными куклами в чужих руках. – Как это? – Смотрите, вон алкаша из зала выводят. Внимательно смотрите внутрь. Да не сквозь него, а внутрь. Где сердце вяленько светится душа, не пропил еще. Видите? А теперь выше, к голове: мозги темные совсем, еле работают. Оттого что заспиртованные сосуды и так кровь к голове еле прокачивают, а тут сузились от выпитого. Руки - ноги шевелятся, а голова в отключке. Так судья Рязанского Областного Суда спросит ваших приятелей, за что они убили пятерых. А им нечего будет ответить. Для этого достаточно легонько ослабить приток крови к голове. Так веками поступают гипнотизеры, сами о том не подозревая, подчас. Женек пристально посмотрел в глаза Дениса, в лице которого ничего не изменилось. Но стоило ангелу приказать ему упасть, как тело послушно свалилось на пол. – Вон смотрите, кассирша на последней кассе. От кондиционера далеко, душно, конец монотонной смены, а у нее пониженное давление и вторая неделя на диете. Стоит ловкой компании вывалить перед ней кучу мелких товаров в ярких блестящих обертках и забубнить монотонно что-нибудь бессмысленное, а потом одному твердо потребовать отдать деньги из кассы, то отдаст и сообразит, что сделала, минуты через три, когда их след уж простыл. Или ты, Валерка, штангу тягаешь. Что тебе говорит тренер, если пора выходить на помост, а у тебя такой мондраж, что руки – ноги ходуном ходят? Правильно, велит резко и очень сильно выдохнусь через нос, чтоб рев, как от паровоза. Кислород выходит, внутричерепное давление растет, сил у мозга остается только на поддержание самого себя. И у тебя есть тридцать секунд, чтобы без единой мысли в голове, а значит – без страха и сомнений пойти и рвануть штангу. Вам же, наоборот, надо следить, чтоб головы у всех были ясные. И все, что вы сделаете сегодня ночью, было сделано по вашей воле. Чтобы восстановить кровоснабжение мозга, надо… На вытоптанной земле пустого и просторного, ни грядочки, ни кустика, ни деревца, участка вокруг большого, с претензией, но без архитектуры цыганского дома царило веселье. Выйдя на крыльцо, старый барон наблюдал за танцующим в круге его табора чужаком. Массивный мужчина двигался изящно и точно в такт мелодии и дружным хлопкам зрителей. То, что он делал, не было классической цыганочкой или новомодным фолк – попом. От каждого движения веяло выверенностью и мудростью тысячелетнего опыта. Веяло степным костром, ржанием диких коней, кочевой удалью вольной, как ветер. Чужак танцевал один. Вернее, никто не видел его партнерши, но и не пытался занять то место, с которого танцор не спускал восхищенных глаз. Он то плыл вокруг гордым лебедем, то срывался бешеным вихрем, то игриво наскакивал, то смущенно отступал. – Чужой человек брезгует нашими женщинами. Нехорошо, - заворчал барон, пока старая гадалка Роза накрывала перед ним столик с закуской. – Он не брезгует. Просто у него есть женщина, которую ты не видишь, а другие ему не нужны. Да и не человек он вовсе. Будь с ним аккуратнее. – Много ты, старая, видишь. – Вижу. Научилась за сто-то лет. – Так уж и за сто. Скажи еще, что у тебя и паспорт есть . Барон подал знак. Музыка смолкла. Чужак легко и без отдышки вбежал на крыльцо. – Здравствуй, добрый человек. Ты хотел меня видеть? Угостись с дороги. Гость принял из рук барона налитый «горкой» граненый стакан водки. Выпил. Захрустел огурчиком. Хозяин тут же начал разливать по второй, но был остановлен протестующим жестом на половине стакана. – Нет, хватит: я за рулем, - объяснил гость, выпив и доев огурчик. - Да и дел по горло. Через час здесь появится агрессивно настроенная толпа. Они идут убивать. И поверь мне, те три автомата, которые припрятаны у твоих цыган, ничего не изменят. Тебе придется доказать, что героина здесь нет. Поэтому ты покажешь всю сахарную пудру, какую ты прячешь и под седьмой половицей, и на чердаке, и в нише стены. И не просто покажешь, а дашь попробовать и убедиться – это всего лишь сахар. – Как сахар?! – Сахар, и ничем другим он уже не будет. – Ты что такое говоришь? Меня Хасан убьет! – Не убьет, если ты заплатишь ему за поставленный товар, но откажешься впредь иметь с ним дело. – Чем я буду отдавать? – губы барона сделались серыми: в то, что в тайниках только сахар, он почему-то поверил сразу. – Ну-ну, а кубышка в погребе? А счет в Прио-банке? – Этого хватит едва ли на половину. – Этого хватит. Хасан забудет про остальное, но только если ты отдашь все заработанные на гераине деньги. Все, до копейки. Ожидание агрессора прошло незаметно за поеданием валокордина цыганским бароном, и указаниями Розы всему табору. За это время к Хорсу присоединились Тархидвр с парой своих бойцов и вернувший почти краденый джип Ярослав. Высадились члены Зеленых бригад все у того же «Круиза, где к ним присоединилась компания Дениса и Данилы. Оттуда совершили марш-бросок мимо поста ГИБДД, где им помахали и посоветовали быть осторожнее на дороге, через мост, с которого радостно поплевали и поулюлюкали на проходящий по Оке прогулочный катер. Пока взвинченная несколькокилометровой пробежкой толпа сходу свалила ворота и начала предъявлять ультиматум хозяевам, и, наконец, удивленно пробовала сахарную пудру из украшенных афганскими клеймами мешков, светлые не вмешивались, будто их и не было вовсе. Мечник внимательно отслеживал возможное появление Командора или его темного компаньона. Тархидар аккуратно снимал агрессию собравшихся, отчего в толпе все чаще можно встретить растерянные и смущенные взгляды, будто спрашивали друг друга, что мы тут делаем? Ярослав же внимательно отслеживал весь клубок мыслей и чувств и тех, и других: не эмоциональный перегрев, так холодная, заранее запрограммированная провокация или спонтанная глупость способны перевести ситуацию в массовое побоище. Но пока до этого не доходило. Руководившие операцией старшины Зеленых бригад еще надеялись возбудить вспышку праведного гнева вербально. – Если вы действительно героином не промышляете, то с чего живете? – С металла, сынок, с баночек пивных да железок ржавых, - едва ли не со слезой в голое запричитал барон. – С металла? – вылез вперед где-то таившийся доселе Женек. - А не ваши парни сейчас затонувшую баржу с открывшийся отмели трактором сволакивают? Мужская часть табора аж взвыла от досады. Ставший доступным из-за снижения уровня воды в реке многотонный остов баржи был не то, чтобы их заветной мечтой и насущной целью. Но они уже считали его своим. Прикидывали выручку и варианты ее траты. А тут…. – Сынки, помогите шугануть окаянных, по миру же пустят на зиму глядя с бабами да ребятишками. Не обижу: по тысяче на человека, а, сынки? – еще жалостнее запричитал старый пройдоха, косясь на Хорса. Тот молча кивнул, одобрив тем самым использование части предназначенных некоему Хасану денег не по назначению. И вот уже объединенная толпа мчится к заветной отмели, с которой покладисто удирают бросившие старенький «Кировец» витязи «Золотых крыльев» - и.о. гнусных барыг – похитителей чужих барж. Оставшиеся без войска старшины лихорадочно советовались. Один бросился догонять парней. Двое оставшихся в отдалении достали сотовый. – Валяй, только фиг дозвонишься, - злорадно прокомментировала это действие Владияра. - Ага, телевизионщики уже подъехали. Неужто МЧС-ников обогнали? Пора и нам выдвигаться. – Нам-то пора, - заворчал не желавший видеть дочь в центре очередной заварухи Хорс. - Ты Кузьку покормить не забыла? Он же всю вашу общагу погрызет. – Не погрызет. Он, когда голодный, делириум тремером в парке работает: вступает в провокационные разговоры с алкашами, те принимают его за «белочку» и делятся закуской. За обсуждением подвигов предприимчивого Кузи светлые неторопливо дошагали до отмели, где спасатели и милиция с трудом, но развернули жиденькое оцепление, а телевизионщики уже установили свет. Журналистка, обычно делающая сюжеты о катаклизмах в сфере ЖКХ, возбужденно бубнила в микрофон. – Преступная халатность или злой умысел? Сегодня вечером жители села Шумашь обнаружили на берегу Оки в непосредственной близости от своих домов живого двухметрового крокодила. Рептилия пряталась под днищем затонувшего более 30 лет назад судна. Только благодаря грамотным действиям оказавшихся поблизости московских экологов эта встреча не обернулась трагедией. Прибывшие на место спасатели полагают… Ярослав тянул шею стараясь рассмотреть уже усаженного в клетку гиганта. – Откуда зубастый? – Из Нила, вестимо, - не без гордости отозвался Георгий. – Не слишком экзотично? – Зато наверняка. Вон еще с двух каналов съемочные группы катят. Значит, и Командору самое время объявиться. Расчет Георгия был чудовищно прост. Командор хочет рекламы. Значит, появится на месте запланированной им трагедии, когда туда подтянутся СМИ, передвижение которых оставалось единственным доступным ему объектом слежения, потому что попытки подглядывать за происходящим под Рязанью жестко глушились. – Добрый вечер, Петр Яковлевич. Тоже крокодилом интересуетесь? Ярослав старался, но, кажется, так и не сумел найти правильный тон для разговора с этим человеком. Даже уникальная способность чувствовать других оказалась бессильной. Он чувствовал, но не мог понять, как горе невосполнимой утраты и ощущение вдруг появившейся силы смогли породить чувство полной вседозволенности и неразборчивости в средствах. Даже у слуг тьмы Ярослав не встречал такого: их разнузданность маскировала извечный страх перед неминуемой расплатой. А у Петра Яковлевича напрочь сместилось само понятие добра и зла. Жидковский бросил свои силы на защиту природы. С такой же степенью вероятности он мог взяться за защиту детей. И получилось бы так же нелепо и гадко, потому что в одну мясорубку полетят и маньяк – убийца, и сторож той злополучной стройки, и великовозрастный болван, отбирающий мелочь у первоклассников. Мир Командора перестал быть цветным, в нем осталось только черное и белое. Верне, только черное. Ярослав всматривался в ссохшуюся, скорченную душу Командора, силясь рассмотреть искру света. Там были воля, ум, энергия и еще многое из того, что нравилось Яру в людях. Вот только без любви все это стало мертвым и холодным. В черном мире нечего любить, его нужно уничтожать без жалости к чужим и своим. В черном мире некого спасать, но любого можно использовать. Десять лет назад Свет отчаянно боролся за душу наследника трона Преисподней и его наставника. Боролся, когда шанс на успех легко укладывался в статистическую погрешность. Потому что свет – это Любовь. Где нет любви, нет света. Сейчас самому Ярославу надо попытаться разбудить душу того, кто сумел убить в себе всю любовь. Для этого он должен не просто искренно захотеть, понять, простить этого человека. Зацепиться за здоровый кусочек души. Получилось же у него просто и естественно увидеть отблеск человеческого в Хорсе. Неужели Жидковский хуже? Но мечника-то он любит. Выходит, дело в самом Ярославе: его способности любить и ненавидеть? Или все же сам Хорс сумел вызвать этот отклик? Когда? Пожалуй, в момент выбора оружия, когда демон рассказывал о том единственном на тот момент, любви к чему он не скрывал, сумев при этом относиться к мальчишке как к взрослому. Масштаб личности Петра Жидковского не позволял ему даже в критический момент встать вровень со своими учениками. Между ними и Командором стоял строй Совершенных. Строй мертвецов. Это-то и мешало Яру понять и простить. Да и охвативший сейчас Командора панический ужас уважения не прибавлял. В самое сердце Жидковского поразил не сам провал операции, по сути, это ничем ему не грозило, а понимание того, что сила, совсем недавно возвышавшая его над остальными, дававшая власть и исключительность, оказалась иллюзией, ибо такой же, если не большей, силой обладали другие: сперва появился Топоров с его головорезами, теперь этот светловолосый парень. А силу, которая должна считаться с силой других, Жидковский всемогуществом не считал. Воистину, иногда, чтобы простить, не надо понимать. Но Ярослав будет пробовать. – Напрасно вы так, Петр Яковлевич. Одному биться со всем злом мира никакой силы не хватит. Играя по правилам, быстрее приходят к цели. – Мне противны правила этого мира! Мира, в котором считающие себя приличными люди счастливо живут в доме, оплаченном кровью. Ты думаешь, я власти над ними хочу? Как бы ни так! Я справедливости хочу! – Справедливости или мести? – А это одно и то же. Каждая тварь на своей шкуре должна почувствовать… – Каждая тварь – тварь Божья. Вы атеист, но поверьте на слово: идея и деньги на создание «Графа Монте-Кристо» и «Ворошиловского стрелка» шли из Преисподней. Маниакальная бескомпромиссность даже для борьбы с маньяками не годится… Доказывать правоту на словах глупо. Задача Ярослава создать ситуацию, в которой Командор сам сделает шаг навстречу свету. Пусть маленький, но сам. Потому что просто увидеть свет для него уже подвиг. А подвиги маленькими не бывают. Ты либо подвинул нечто, либо нет. Когда первый шаг сделан, силы Света начнут страховать вести иногда буквально за шиворот переносить через скользкие места. Но первый шаг – обязательно САМ!