Экипаж или сказка о подводной лодке

Наутро Веня проснулся в настроении благостном и умиротворенном. Впереди еще пара расслабленных нерабочих дней. Эту часть трудового кодекса фрилансер чтил свято. Кое-какие наработки по новому заказу он сегодня может и сделает – не вопрос. Но его радовала сама законная возможность не делать этого сегодня. Прошлепав босыми ногами в ванную комнату, еще толком не открывший глазки Веня совсем реально ощутил легкий запах кофе из кухни. Струи не слишком горячего душа мягко растворили остатки сна. Он часто окончательно просыпался именно в ванной не потому, что вечно спешил, а потому что ему нравилось поступать именно так. Сегодня плавный переход организма в активное состояние оказался особенно приятен, ибо от соседей все явственнее тянуло хорошо сваренным кофе и гренками. Повинуясь всесильной моде, в общественных местах и светских компаниях Веня демонстрировал пристрастие к мате и прочей чайной экзотике. Сам с собой же был скорее консерватором. Запах чуть пережженного кофе был запахом его детства. А из экзотики – разве что утренний стакан кефира с ложкой мелко нарезанного имбирного корня, корицей и капелькой красного перца. Говорят, сильно способствует похудению. Для ведущего сидячий образ жизни Вени с некоторых пор это становится актуальным. Но главное – это ему нравилось. Улыбнувшись себе в запотевшее зеркало и похлопав по свежевыбритым щекам, молодой человек покинул ванну и шагнул в кухню. Там мир рухнул. «Мама, папа, дурка №17» – только и вертелась в голове когда-то вычитанная фразочка. А что еще прикажете думать, когда за вашим кухонным столом сидит черт и нетерпеливо копытцем по кафелю бьет? – Доброго вам утречка, милейший Вениамин Аркадьевич! Веня молча сполз на табурет возле холодильника. – Яишенку не желаете-с? Веня затравленно кивнул, сглатывая ставшую вязкой слюну. Потом заворожено смотрел на яйца – камикадзе, разбивающие себя о край сковородки, и самонарезающуюся колбасу. Затем послушно ковырял вилкой, не чувствуя вкуса. – Может граммуличку для снятия стресса? Ну, нет – так нет. Я, собственно, по делу. Пустяшное дельце-с, плевое, можно сказать. – Душу мою бессмертную купить хочешь? – решил подыграть глюку Веня. – Не-а, с этим успеется. Я с девушкой познакомиться хочу. – Хочешь – знакомься. Я-то тут с какого боку? – Легко сказать – знакомься. А как, если она дрянь всякую ароматическую не курит, косенькая по улицам не ходит, не чертыхается даже? Повод где?! А так ты сперва сам с ней познакомишься и потом меня представишь. – Да как же я тебя девушке представлю, если… – Ах, да. Совсем забыл. Гербес, к вашим услугам! – Герр Бес? Немец, что ли? – Нет. Хотя имел честь служить и мессиру Воланду и Азазелю, пусть Геена будет ему ванной, - горделиво промолвил гадик весьма довольный тем, что на сей раз герпесом не обозвали. – Хорошо, но может ты к ней просто в дом заберешься? – Ага! Там знаешь, какая иконища в переднем углу висит?! Жуть, с натуры писанная! – Ты, что, в бога веришь? – хихикнул Веня. – Дурак. Я с ним воюю. Ты только не слишком на этом заморачивайся. Есть – нет, тебе-то какая печаль? А от меня конкретная практическая польза. Гербес стукнул ножкой об пол, и на видимой из кухни стене соседней комнаты проявилась новенькая плазменная панель. – И еще прошу обратить внимание: яиц в вашем холодильнике отродясь не водилось. Веню охватило ощущение зыбко ускользающей реальности, которое бывает только во сне, когда не можешь разобрать слов открытой перед тобой и, кажется, хорошо знакомой книги или вроде бы бежишь со всех ног, а упорно остаешься на месте. Конечно же, это сон! Всего лишь дурной сон! Судорожно, словно желая немедленно убедиться в своей догадке, Веня сжал оказавшийся в его руке пульт. Но вместо того, чтобы задрожать и растаять, как и подобает миражу, панель засветилась яркими, чистыми красками. Веня стремительно перещелкивал каналы, но с экрана, как на грех, то обращались к небесам афонские монахи, то давал интервью святейший патриарх. Нет уж, лучше выключить. – Ну и что за девушка? – Идешь на форум «Города ангелов». Мне нужна обладательница ника Turn-Svet-On. Вызываешь ее на офф-лайновый контакт. Потом, если, конечно, девушка не понравится, можешь тихо свалить со свидания. Я ж говорю: ерунда дело. Практически в рамках того, для чего тебя наняли ребята из торговой сети. Только представлять в выгодном свете надо не залежалый товар, а меня. И плачу я отдельно. На компьютерном столе, за который успели перебраться собеседники, появился перстень – печатка. Не братковый «болт», но солидная мужская вещь, не позволяющая заподозрить своего обладателя ни в отсутствии вкуса, ни в наличии нетрадиционной ориентации. Веня настороженно покосился на перстень, не торопясь к нему прикасаться. – Зря трусишь: вещица занятная. Выполняет мелкие бытовые желания, стоит его повернуть вокруг безымянного пальца левой руки. То есть президентом Земли оно тебя не сделает, а вот безопасно ездить в общественной транспорте без билета – пожалуйста. Все турникеты пропустят тебя по любому фантику. Веня медлил. – Как хочешь. Не нравится – не бери: через три дня само исчезнет. – А если я не найду эту Svety-on? – Ну, ты уж постарайся. Ведь, не ровен час, и светлым нагрянуть. Амбалов, что вчера в канализацию ныряли, помнишь? Решат вот такие угоднички, что над тобой нависла тень мрака, и только держись! Никакой оплаты в конверте, работы с крадеными базами данных или рассылки спама. Хочешь жить свободно, поторопись: быстро помогаешь мне, я исчезаю навсегда, а главное – до того, как тут окажутся светлые. Веня вновь с опаской посмотрел на перстень, вздохнул и начал загружать комп. Заядлым блогером он не был. Да и платят Вене не за создание сетевых групп. Наоборот: за проникновение в чужие. Желательно сразу под несколькими никами. Набор мнений, слухов, анекдотов, способный оказать желательное влияние на чужую аудиторию, предоставлялся заказчиком. Дело Вени – быть активным и убедительным настолько, чтобы у подвергшихся его атаке сложилось мнение: большинство близких ему по духу и интересам людей разделяет определённые вкусы и взгляды. Обычно Веня так толкал рекламку каких-то магазинов или товаров, в политику тоже впрягался, но реже. Ну её от греха. Так почему же не начать новую работу с «Города ангелов»? Кто там у нас: голливудские фанаты или секта какая… В тематику сайта Веня вникать не стал. Судя по дизайну - духовное что-то. Он сразу пошел на форум, где к его несказанной радости, народ трепался почти за политику, а не эзотерику какую мутную. Первые минуты изучал главным образом ники, придумывая себе соответствующий. Затем начал вчитываться в суть. Turn-Svet-On – … Я сейчас всю цитату подвешу… Ага, вот: «Там было про чуму в Европе. За полтора века после первой вспышки – чуть ли не каждые десять лет. Вроде бы нигде так часто не было. Не знаю, почему. Скученность, грязные города… В Европе ведь в ту пору насчет гигиены было хуже, чем где-либо. А может, что-то еще… Нигде, кроме. А кто вымирал в первую очередь? ...Верные мужья и жены. Любящие дети и родители. Самые храбрые и честные доктора. Самые набожные и добрые священники, до последнего выполнявшие долг перед паствой и несшие утешение умирающим. Все, кто не бросал больных, а старался быть с ними и помогать… А выживали те, кто, как в «Декамероне», удирал куда подальше и там изысканно веселился. И называл это присутствием духа. Мол, не будем унывать из-за трудностей и бед. Полтора века селекции! А потом бац – и, откуда ни возьмись, Ренессанс. Гуманизм, индивидуализм, человек – мера всех вещей, личное выше общественного, будем смеяться над нелепыми иллюзиями, никто никому ничего не должен, я не хочу ходить в стаде, ибо я свободная личность…» Ginger-Light - Кому интересы точные цифры, вот: 1348, 1360-1362, 1366-1369, 1374-1375, 1400, 1407, 1414-1417, 1424, 1427, 1432-1435, 1438-1439, 1445, 1464. (1) Crazy-Angel – Так, народ, это что ж получается: взгляды можно селекционировать как буренок в племенном стаде? Turn-Svet-On – Не о том печалишься. В смысле, а кто устроил весь этот искусственный отбор? Crazy-Angel – Ага, и кто попустил? Santa-Claus – Устроил лукавый, а пустил Спаситель. Сдается мне, эксперимент сей и в аду едва ли признали успешным. Если говорить о физическом количестве жизни, себялюбцы, конечно выиграли. Лет по пятнадцать в среднем, я думаю. А если вести речь о ее духовом качестве и предстоящей вечности? Crazy-Angel – С точки зрения вечности чума – не селекционер, а сепаратор. Ginger-Light – Выходит, заразив Европу гнильцой безмерного индивидуализма, Преисподняя не только обеспечила приток разложившихся душ к себе, но и усилила отток сопротивляющихся. Santa-Claus – Поэтому в другом месте и времени зло действует менее откровенно. Turn-Svet-On – Это вы не о России? Ginger-Light – Тут номер с чумой так в легкую не прокатил. Баньки-то стояли едва ли не за всякой избенкой. Да и топились по-черному, чего далеко не всякий микроб пережить способен. Santa-Claus – Поэтому здесь стали работать с фокус-группами. Crazy-Angel – Чур, я угадаю: с интеллигенцией! Santa-Claus – Вначале, даже еще уже: с группой литераторов – властителей дум образованной публики. Crazy-Angel – Ага, Толстой, Чехов. Turn-Svet-On – Так что же, все они поддались? Santa-Claus – Не все. Достоевский устоял и пытался предупредить. Crazy-Angel – А Булгаков просто проболтался? Turn-Svet-On – И Преисподняя позволила им это? Ginger-Light – Не смогла помешать. Тьма имеет власть лишь над тем, кто пустил ее в свое сердце. Crazy-Angel – С теми, кто не повелся – понятно: наш респект и уважуха. А суть проекта с попавшими под влияние? Santa-Claus – В подмене даже не цели, а поведенческого стереотипа, с которым, как со сбитым прицелом, нельзя попасть ни в какую цель. Кто главный положительный герой «Вишневого сада»? Turn-Svet-On – М-м-э-э-э... Crazy-Angel – Этот, как его? Типа вечный студент: вся Россия наш сад и все такое. Santa-Claus – А создавший сам себя пусть совсем не праведник Лопахин автору неинтересен. Вот старое дворянство хотя и признается вчерашним, уходящим, но пользуется куда большей любовью автора. И Саша, будущее России, по сути – репродукция владельцев вишневого сада: презрение ко всякому системному труду, претензии на, как минимум духовную, исключительность, безответственность и позерство. А всего-то надо было, чтобы разночинцы тайно завидовали не выгрызающему свое место под солнцем буржуа, а паразитирующему на былых заслугах дворянину. Дворянство-то в последние лет 50–70 эдак развезло. До этого же вполне дееспособным служилым сословием были. А у интеллигентов с самого начала такой набор, что ни к социальной справедливости, ни к либеральным ценностям, ни к чему еще прийти не способны… Веня очумело оторвался от монитора. Отрыв башки! Гербес нетерпеливо завозился за спиной. – Ангелы, Санта Клаус… Они все это всерьез? – Ну… Все больше малолетки возомнили о себе. Но пара светлых там регулярно околачивается. – Булгаков действительно знал Воланда? – Может и знал. Чудит он, мессир, то есть, последние лет двести. От политики отошел, с князьями тьмы не знается, к пополнению коллекции душ равнодушен… Видать от философов этих и сам умом подвинулся. Со Светом не якшается, чего нет - того нет. Но теория эта про конвергенцию – мутная Управлением Злом порицаемая! Встрять в чужой разговор на форуме Веня не решился, а вот познакомиться со Светой, напросившись к ней в друзья «В Контакте» получилось без проблем. О личном свидании тоже договорились быстро. Место встречи – крохотная пиццерия в самом центре, но в глубине квартала, оттого полупустая несмотря на последний в череде выходных нерабочий день, и цены – вполне себе умеренные. Гербес принял образ тщедушного юноши богемной наружности и увязался с Веней. Тому было несколько неловко показываться на людях с существом голубоватого вида, но черт настаивал. – Уж больно легко согласилась. Ох, чую, не одна придет! Как в воду глядел! Хотя какая из девушек понравилась ему больше – еще вопрос. Одна – совсем юная девочка лет семнадцати в узких джинсах и коротенькой меховой курточке. Возраст второй не столь очевиден, свежесть, которую способна давать только юность, сочеталась, нет, не с опытом и не с печалью, с мудростью что ли… Хотя Веня так глубоко не копал: просто определил для себя нечто расплывчатое – «около двадцати». Гербес же тревожно возился, глядя через большое окно пиццерии, как девушки, смеясь подвозившему их парню, неторопливо поднимались на крыльцо. – Ты ее знаешь? – А как же! Совсем крошечкой помню. Сидит, бывало, на крылечке, папенькиной кольчужной перчаткой играется: как в чулочек ножку засовывает, а сама хохочет. – И кто у нас папенька? – Папенька, не к полудню сказано, был фигура! Не чета нынешним. Бывало, как зыркнет, как сапожком топнет!.. – Не замужем? – Кто? – Ну не папенька же! – раздраженно фыркнул Веня, потерявший интерес может и к крутому, но теперь явно покойному папику-олигарху. Перейти же на иной уровень умозаключений любовно взращенная меркантильность мешала. Он и о замужестве-то спросил только из опасения, что семейные жители виртуального города ангелов к мимолетному флирту равнодушны. Для самого Вени состояние паспорта препятствием не казалось, да и черт успокоил. – Нет, не замужем. Но жених, скажу я вам, с амбициями тип. Кабы в 96-ом насмерть не убили, уж спецназом каким командовал бы. Прозвучало странно, но разбираться некогда. Девушки уже подходили к их столику. Sveta офф лайн оказалась Алиной. Ее подруга представилась Владой. – Против присутствия подружки возражений нет? – улыбнулась приглашенная девушка. – Как я могу возражать, если сам с другом. Все нормально: по нынешним временам на первое свидание приходить со свидетелем просто благоразумно. – Да уж, нравы… От иного и чертям тошно; - захихикал представившийся девушкам Герой бесик. – Ага, – с энтузиазмом подхватила тему Влада. – Только в аду этого еще не поняли. – Чего именно? – посерьезнел Гера. – Того, что, культивируя в людях полную безответственность, тьма создает казус, трудноразрешимый для нее самой. – Какой еще казус, когда люди с легкостью творят то, что любая мораль порицала тысячелетиями? – Мораль, а не они сами! ... Куда попали души тех немногих комиссаров, кто ИСКРЕННО строил новый чудный мир? – Да много ли их было – искренних? – огрызнулся бесик. – То-то и оно, что мизерно мало. Но сперва психологи типа Фрейда и Юнга убедительно доказали естественность низменного. Потом социологи возложили ответственность за грехи отдельного человека на все общество. И вот взращено поколение моральных младенцев, не ведающих разницы между добром и злом. – Засада-то где? – завозился аж облизывающийся от одного представления о столь лакомой добыче Гера. – В том, что душа попадает в ад, потому что содеянное ею зло осознаваемо ею самой. Сделанное умышленно или по недомыслию, но зло воспринимается как зло самим актором. А если этого нет? – Рай готов принимать эту публику у себя? – Скорее всего, нет. В том и проблема… Алина и Веня поначалу внимательно следили за развитием этой словесной дуэли, но тем, для кого Ад и Рай – абстракция, она быстро наскучила. И вот уже Веня тихо, но самозабвенно врет о своем непреодолимом стремлении встретиться со случайной Интернет–знакомой. Тихая пиццерия быстро наскучила. Право слово, широкие и по-праздничному несуетные улицы рождественской Москвы куда больше подходили паре еще не влюбленных, но открытых этому чувству молодых людей. Веселый смех Алины заставил забыть о странностях последнего дня, да и вообще обо всем, что было вне искрящейся глубины голубых девичьих глаз. Так легко Вене еще ни с кем не было. От чего захотелось совершить нечто эпохально-безрассудное. Веня поймал скользнувший по витрине дорогущего цветочного магазине взгляд и по-хозяйски распахнул дверь, пропуская девушку вперед. Сам толком не понимая, зачем это делает, шагнул следом. Бдительный швейцар выдвинулся навстречу маловероятному клиенту, вальяжно засунувшему руки в карманы бедноватой по здешним меркам куртки. Веня уже придумывал пути к отступлению, когда в кулаке зашевелился тот самый перстень. Решение еще толком не сформировалось в голове, а чертов гонорар уже оборачивался вокруг пальца, и вышколено улыбающаяся продавщица уже несла им специально под глаза милой леди подобранный букет, приняв к оплате прошлогодний календарик. Впрочем, последнее увлеченная букетом Алина не заметила. Теперь Веня шагал по улице с крепко сжатым в кармане кулаком. Кольцо обхватывал палец с приятной надежностью. Интересно, почему оно работает, хотя, в сущности, поручения Гербеса он не выполнил? Может черт сам решил переключиться на вторую девушку, или с самого начала именно этого и хотел. Черт его знает. И голову ломать попусту не стоит. Странная все же это штука: данная нам в ощущениях объективная реальность. Как бы ни был прекрасен или безобразен мир вокруг, став привычным, он перестает замечаться нами. А то, что мы удосуживаемся все же заметить, воспринимается исключительно в соответствии с нашим внутренним состоянием. Так Пушкин однажды выглянул в окошко тверского имения Берново и воскликнул хрестоматийное: «Мороз и солнце. День чудесный!». А в то же утро помещик в соседних Малинниках высунул нос на улицу и со словами «Какой кошмар!» вернулся выкушать рябиновой настойки. Вот и наши без пяти минут влюбленные как-то незаметно свернули в ничем не приметные от части новоофисные, от части старокупеческие, из тех, чью историческую ценность способен заценить лишь особенно оголтелый краевед-москвалюб, переулки. Но Вене и Алине они казались едва ли не самыми прекрасными в мире. Вот и думай после этого, Елисейские поля или каналы Венеции действительно великолепны, или заранее обработанный турист запрограммирован их таковыми видеть? Ну, да и Бог с ним! Благо наши молодые люди уже вышли из сети переулков к железному профильному забору. Веня с заметным усилием отогнул лист. – Пойдем, тем будем только ты и я и никого вокруг. Но «и никого вокруг» не получилось. На замороженной стройке несколько подростков упражнялись в примитивном паркуре. И это не смогло расстроить новых гостей. Напротив Веня был настроен почти лирически. – Козлята учатся летать, – по-клоунски пропел он. – Шпана-шпаной, а туда же. – Не скажи. Из козленка, засмотревшегося на небо и деятельно возжелавшего высокого, орел может и не выйдет, но и форменный козел уже не получится. Во всяком случае, в сердце. – Поучения Санты Клауса? К слову в реале-то он кто? – Не в курсе. Наверное, кто-нибудь из крупных церковников. Хотя Crazy-Angel уверен, что и правда – Никола. – В смысле, Никола?... – Угодник. – То и видно: Crazy. Сам-то он кто? – Банкир, кажется, или кто-то в этом роде. Но тут их внимание вновь привлекла стайка подростков. Откуда среди них взялся немолодой, тщедушный бомж и чем он смог помешать юным экстрималам, осталась незамеченным Веней и Алиной. Они отвлеклись друг от друга, когда парни уже окружили затравленно озирающегося мужичка. – Сынки, может пойду я, а?... – беспомощно блеяла жертва, отступая к забору. – Ой, мамочки, что же будет! – Алина испуганно прижалась к своему спутнику. – Нормально все будет, – покровительственно пообещал тот.       – Ты только в драку не лезь, пожалуйста! Лучше милицию позовем…. – Не боись. Внутри Веня не был столь уверен, но просто убежать при симпатичной девушке показалось как-то… стремно, по-другому и не скажешь. И дернул же их черт забраться на эту мутную стройку-полупомойку. Так тоже глупо, но он уже крутанул кольцо вокруг пальца. Видимо поскользнувшийся бомж с оханьем плюхнулся задом в жиденький сугроб. Беспомощно заскреб пальцами по земле и, не иначе как по чертового кольца под-сказке нащупал бутылочное горлышко. Сжимаемая в руке «розочка» от «Российского шампанского» словно придала бедолаге сил. Хотя, нет – забрала комплекс жертвы, разбудила готовность драться до конца. Мрачный взгляд обвел почуявших перемену пацанов. – Шли бы вы, сынки, лесом… – Да мы ниче, идем уже…. Нападавшие шарахнулись как молодые и сильные, но шакалы, от старого и ленивого, но льва. Обознались, приняв спящего за дохлого. Бывает… Веяло от этой сцены чем-то природно-первобытным, времен падальщика homo – habitus, не ведавшего ни Бога, ни черта, ни морали, ни греха. Нечаянный победитель угрюмо огляделся и, сжимая свое оружие в кулаке, зашагал прочь. – Ну, вот, а ты боялась! – Да ты просто волшебник! – ахнула девушка. –Да, я такой, – небрежно засмеялся в ответ Веня. – Хочешь оказаться на крохотном острове среди теплого-теплого моря. На острове, где будут только я и ты? Тогда закрой глаза! Алина доверчиво зажмурилась. Великий волшебник осторожно коснулся губами ее губ. Та отозвалась с бесшабашной, пугающей страстью. Их первый поцелуй длился долго, целую вечность. Где-то в галактике загорались и гасли звезды, политики развязывали войны и заключали вечный мир, рождались и сгорали миллионные состояния, а объятия все не размыкались. Наконец, запыхавшаяся Алина запрокинула лицо и со смехом огляделась вокруг. – Смотри: правда, остров! Маленький-маленький. И верно, молодые люди стоят на плите посреди быстро разливающейся лужи. Хлынувшая из прорвавшегося водопровода вода заполнила все вокруг. Только прыгая по бетонным плитам и можно выбраться из лужи посуху. – А море и, правда, теплое! Алина зачарованно смотрела на парившую при легком морозце воду. – Ты ноги не промочила? – Нет. – Тогда пошли? – Пошли. Они пошли, чинно держась за руки, будто боялись расплескать заполнившую их радость. Правда, у Вени она как-то начала улетучиваться, по мере того, как в душе завозилась тревога: Кольцо Гербеса не снималось. Мало того, оно все сильнее сдавливало палец. Наверное, это из-за того, что он начал пользоваться кольцом, не познакомив толком бесика с Алиной? А кто в этом виноват?! Сам со второй девицей остался, нет, что ли? Да и уйти с развалин некогда всемирно, а теперь печально известной гостиницы «Россия» они не успели. Им навстречу бежал человек. Чуть за тридцать, холеный, в дорогой кожаной куртке и экстравагантной для людей его круга бандане. – Вон они, вон! – азартно подгонял его Гербес. – Алина, осторожно! Он может быть опасен! А, ты, лучше отойди от нее по-хорошему, гад! – Кто это? – Веня не рассержен, скорее озадачен вторжением. – Арсений, ну, Crazy-Angel… – Вы с ним встречаетесь, что ли? – заподозрил соперника Веня. – Нет же! Пересекались в кампании пару раз. Девушка растерянно переводила взгляд с одного разгневанного мужчины на второго – закипающего. Довольно потирающего лапки бесика все трое словно не замечали. А вот пикирующую в центр теплой компании крылатую девушку-ангела проигнорировать оказалось сложнее. – Веня, только кольцо не трогай! Это западня! – прокричала, толком не убрав еще крыльев, Влада. То ли, совсем растерявшийся Веня советы слушать оказался не склонен, то ли кольцо само начало вращаться на пальце, стоило его обладателю раскрыть рот. – Слушайте, вы, придурки озабоченные, Алина пришла сюда вместе со мной, и она будет со мной всегда! А вот вы можете поглазеть на нас только с почтительного расстояния. В следующий миг мир обернулся вокруг чертова перстня. По-иному об свалившихся на Веню ощущениях не скажешь: неведомая сила крутанула им словно детским волчком, да и вернула на место, потеряв всякий интерес. Может мысли о переменчивости настроения судьбы отвлекли, может здоровая психика сколько могла, оберегала от осознания перемены, но Веня вот уже без малого четверть часа таращился на почти прозрачную, словно из спрессованного ураганным вихрем воздуха скрученную сферу, внутри которой стояли, прижавшись друг к другу, он и Алина. Попытки отстранится хотя бы на шаг оказались тщетны. Удавались только сделанные вместе несколько шагов, в результате которых с места стронулась вся сфера. Ее движение вызвала протестующие вопли снаружи: на поверхности невидимого, но от того не менее могучего шара распластались, словно приклеенные, Влада и Crazy-Angel. Начавший движение шар грозил подмять кого-то из них под себя. Пришлось остановиться. – Все, как заказывали: ты с девушкой вместе, а они таращатся с почтительного расстояния. Потерявший человеческое подобие Гербес вновь оброс зеленой шерсткой и бодро обегал конструкцию на четырех лапах, но комментировал созданное глупостью клиента и силой артефакта вполне членораздельно, даже охотно. – Освободи меня немедленно! – наконец заорал Веня. Но кольцо и не думало двигаться, словно вросло в палец. – Желания обратной силы не имеют. Хоти чего новенького! – Отпустите, отпустите же! – сорвался на уж совсем истеричный визг невольный создатель шара. Ну, не бывает же так, чтобы никакого выхода! Надо просто успокоиться и сосредоточиться, и правильное желание, способное разрушить чертов шар, обязательно найдется. Вот только сообразить, чего пожелать-то, никак не получалось. Мысли, подгоняемые ошметками эмоций, метались, как растревоженные мухи по стеклу: «Совсем смазливая девчонка голову вскружила, вот и выкручивайся теперь!.. Если бы Борюсик меня до чертиков не напоил, ничего и не случилось бы… А ангел-то чего притихла?! Совсем мышей не ловит!» От Алины и Crazy-Angelа проку – ноль: всхлипывания и матюги не в счет. Наконец Веня уткнулся взглядом в наглое рыльце Гербеса. К черту условности! Если для спасения нужно договариваться с бесом, почему нет? Он не об одном себе заботится, между прочим! Сейчас лишь бы выбраться, а там, видно будет. Почуявший момент дозревания клиента Гербес стал вкрадчив, практически ласков. – И то верно, что проку хвататься за приличия, когда речь идет о жизни и смерти? Да-да, ну не отдавать же эту чудную конструкцию на радость уфологам и прочим светилам паранауки. Заберу-ка я его в Преисподнюю… Но лично ты можешь остаться здесь. Цена стандартная, почти льготная – твоя душа. Никаких дополнительных условий по старой, так сказать, дружбе. – Альтруист, блин. – Ага, почти угадал! Потому как, откажешься или согласишься, а душа все равно – тю-тю! Выбор в том, что-либо вместе с жизнью, либо еще по свету побегаешь. Мне – без разницы. А и без души иные живут долго и счастливо. – А они? Веня украдкой, чтоб не встречаться взглядом с Алиной, покосился на девушку. – Ой, вот только про чувство вины не надо! Сами такие же: одна целуется с первым встречным, второй несется сломя голову спасать подругу от показавшегося маньяком знакомого. Им я сделаю отдельные предложения, согласиться или отказаться от которых каждый решит за себя. Таков принцип не только моего перстня, но и в целом жизни. – За которой рано или поздно придет смерть. Ибо жизнь вечная совсем на других принципах строится. К кому обращались эти слова ангела со странным именем Влада, Веня предпочел не задумываться, но практическую сторону дела решил уточнить. – А ты не можешь нас освободить: рассеять чары зла, так сказать? – От чар собственной глупости человек может освободиться только сам. – А с самой-то что будет? – Эту силком тащить придется, – озабоченно вздохнул бесик. – Ну, а все равно, ее роль – наживка. Чует мое сердце, вслед за ней такая акулища как миленькая в Преисподнюю заявится! –Ты знаешь Гербес, я только что оттуда, но что-то не заметил, чтобы мое появление принесло там кому-то радость… На стройплощадке появились новые персонажи. Тому, что появились они прямехонько из пустоты, удивляться оказалось недосуг. Двое откровенных, под стать давешнему бомжу, оборванцев без лишних слов подхватили третьего – безногого и рванули к выходу, на бегу отмахиваясь от кружащего над самыми головами голубя. Четвертый, показавшийся Вене смутно знакомым, мужик в рабочей спецовке неторопливо обошел шар. Бесик беспрестанно тараторил ему что-то сразу на нескольких языках, держался при этом так, чтобы шар постоянно был между ними. Впрочем, мужик особого интереса к нечистому не выказал, а обратился к ангелу. – Это чего же такого наш дуралей возжелал? – Вечной близости с девушкой на глазах у завистников и недоброжелателей, – пояснила Влада. – Эва как! Артефакт-то без сюрпризов? – Банальный генератор корыстных мелко-бытовых подлянок. – Тогда в чем проблема? Окольцованный оболтус никак выхода не увидит? – Какой выход?! Нет его, нет! – не выдержал Гербес. – Не хочешь, чтобы дочь в Преисподней оказалась, давай договариваться. И быстро, а то я уже открываю портал... У тебя только один выход. – Ну, Гербес, неудобно, право слово. Что ты, гадик, как маленький: даже если тебя уже съели, из желудка имеется два выхода. Сапог Хорса придавил бесику хвост. Тот немедленно завалился на спину и заверещал еще истошнее. – Не убивай, господин! Я бессилен снять заклятье кольца и выпустить тела! Перстень заговаривал сам великий и ужасный… – Тебя никто и не просит. Совсем забыл, что я сам из этих и отлично знаю: все, даже самые мелкие, сделки там делятся на выгодные и очень выгодные… Так что давай-ка, вали отсюда, пока у всех руки для крестного знамения заняты. Уговаривать гадика не пришлось: исчез, и попрощаться позабыл. Но на него не обиделись, лишь Веня заорал вслед. – А как же мы?! – Сейчас настоящий хозяин перстенька объявится, – предположила Влада. – Это едва ли, – не без гордости отозвался папаша. – Скорее попробует дистанционно уволочить шар в Преисподнюю. - А-а-а! – просто орал, не сумевший подобрать слов Веня. - Перспектива умереть неподдавшимся искушению тьмы праведником не греет, нет? Тогда соображай, что можно противопоставить поощряющему всякую себялюбивую корысть колечку. – Почему я?! Ты обязан всех нас спасти!       – Не-а. Спасается каждый сам, я только могу помочь найти правильный путь. – Дочь, небось, не бросишь – вытащишь! – Дурак. Визит в Преисподнюю, конечно, не турпоход, но неужели ты думаешь, я ради комфорта телесной жизни позволю калечить подлостью бессмертную сущность собственного ребенка? «А парень морально туповат. И это плохо, потому как если заклятье продержится еще хотя бы полчаса, парень, что на поверхности шара замерзнет. Те, внутри продержатся чуть дольше, но первой погибнет девушка: одета легче, да и худовата. Шар же саморазрушится, только после гибели своего создателя. Три трупа на Владкиной совести… Через такие испытания проходят все молодые ангелы. Не все из них выходят…» – Пап, а если он сам не додумается? – дрогнувшим голосом зашептала, понявшая, что в климатических условиях январской Москвы поиск выхода не может длиться вечно, Влада. – Давай прямую вводную. – Но…. – Во дворце Понтия Пилата было гораздо теплее! И случайных жертв не предвиделось. Только сама не паникуй. А я вас амулетом удачи подстрахую. Хорс легко, словно сквозь туман, протянул руку внутрь шара, чтобы засунуть Наткин артефакт в карман Вениной куртки. Небольшой и с виду из грубой бечевки сплетенный амулет лег тяжело и весомо. Веня едва коснулся его пальцами, как тот осторожно оплелся вокруг кисти. Почуявший его перстень завозился на пальце, но становящееся нестерпимым давление на палец враз ослабил. – Веня, – как можно мягче и увереннее начала Влада, – чтобы чары рухнули, надо захотеть что-нибудь не приносящее лично тебе хоть какой-то выгоды. Пожелай, что бы Алина освободилась из шара. Только сильно-сильно. – А как же я? - Как получится. Веня обиженно засопел. На чужом горбе в рай собрались, да? А с ним как получится?! Раскатились! Да что он, в самом деле, как… как… Как Гастелло, вдруг всплыл в мозгу будто чужой, даже кажется девичий голос: если самолет уже падает, можно тупо впилиться в холмик позеленее, а можно во вражескую колонну. Тебе оно вроде бы уже все равно, а ведь не все равно. Или вражеский танк, либо он тебя просто переедет, либо ты гранатами обвяжешься. А вот со злом надо поаккуратнее: служить ему можно, и не испытывая не малейшей симпатии к нему. Ты думаешь, предатели-полицаи все как один горячо любят своего Гитлера? Как бы ни так. Тоже, небось, ночами клянут за то, что жизнь их спокойную, довоенную изгадил. Да только поутру ахнут стакан сивухи и айда колодцы бабами да ребятишками набивать. Веня ошалело затряс головой от столь неожиданных образов. (Ну не было других у девочки, умершей от блокадного голода в январе 1942-го). Гастелло, ишь ты! Жалость к себе, бескорыстно жертвующему собой ради любви, сладко наполнило душу. Она еще по нем поплачет. Может, даже замуж никогда не выйдет, потому что такого больше не встретит. Лишь бы из шара выбралась. Шар вдруг мелко задрожал и даже не рассыпался – тихо, трусовато растворился в морозном воздухе. Кольца на пальце больше не было. Веня с омерзением стряхнул сидящего на руке белого, как гигантский опарыш, червяка. Влада поспешила метнуть в эдакую гадость дрот, но, кажется, опарыш растаял в воздухе мгновением раньше. В этот же миг сам собой перестал течь прорванный водопровод. Одинокий бомж с удивлением, словно только сейчас заметил, отбросил «розочку» в сугроб и скоренько засеменил в противоположную от ранее избранной сторону. Только продавщица цветочного магазина про календарик так и не узнала, потому что буквально парой минут раньше сдала кассу инкассатору. – Даме коньячку, а тебе, Арс, может лучше спирту? – Хорс протягивал флягу завернутым в его спецовку Арсению и Алине: - Влада, подгони машину Арсения поближе к выходу. Серый «Хаммер». Вот ключи. Мечник бесцеремонно извлек их из кармана хозяина. – Не возражаешь, если дочь сперва эту парочку по домам развезет, а уж потом – тебя? Арсений, которого приятели действительно звали Арсом, неопределенно скривился. – Категорически против бабы за рулем. Особенно за рулем такого зверя? В целом, согласен. Но ты выпил, а у меня прав нет. К тому же Владеяра ангел, то есть не вполне баба. – И у нее есть права? – зачем-то уточнил Арсений. – Да. – А ты тоже ангел, но прав у тебя нет? – Да. Видишь ли, менее года назад я считался демоном на службе Света и водил машину не только без прав, но часто забыв повернуть ключ зажигания. Изменившийся статус предъявляет иные требования, а сдать на права все некогда. Веня презрительно хрюкнул, не без сожаления вспомнив делающий любую бумажку не документом, так дензнаком перстенек. Мечник это заметил, но ответить не счел нужным. Бессмысленно что-либо объяснять словами, пока человек не научится отличать внешнюю разнузданность тьмы от внутренней свободы света. Это опустившийся почти до самого дна иерархии Преисподней мечник знал, как жестко и мелочно умеет тьма пресекать любое отклонение от служения ее интересам. Ограничения света устанавливаются в рамках понятий стыд и совесть. Их каждый определяет себе сам. Ну, совестно же ему, Ангелу Божьему, совать инспектору ГИБДД фантик от шоколадки! И говорить-то об этом неловко, честное слово. Из дыры в заборе показалась машущая им Владияра. Продрогшие люди заспешили к ней. Хорс же задержался посмотреть, не осталось ли чего лишнего. «Спасибо за доверие, Лорд», – обратился он к облаку над Москва-рекой. «Не за что. В твоей способности не поддаваться на развеселые соблазны Преисподней я уверен больше, чем во многих из рожденных в Эдеме. Такие, как ты слишком хорошо знают, от чего отказались, чтобы вляпаться в это вновь. То, что добыто в борьбе с самим собой, а не по праву рождения, ценится выше». «Значит, если мне предложат пари на то, кто первым повернет к Свету Вельзевул или Сатана, ставить на Вельзевула? Только я не о том. Спасибо, что не поторопился вмешаться и дал самим разрулить ситуацию с шаром». «Зачем же обижать лишней опекой?» «За это и спасибо, Лорд». Не смотря на изрядное искушение теплого салона «Хаммера» ехать со всеми Веня отказался. Уговаривали его, скорее, из вежливости. Опасно переохладившимся он не выглядел, а стоит ли препятствовать общению человека с сами собой? В пробку они встали сразу, как выехали на Смоленскую набережную. То есть сразу. – Что ж, есть время ответить на все интересующие вопросы. Прошу, господа; - может, излишне жизнерадостно сообщил Хорс. Арсений сердито завозился, укутываясь в один из наколдованных Владой пледов. – Да не комплексуй ты. Быть завсегдатаем богословских форумов и оказаться готовым к встрече с представителями Света и Тьмы не одно и то же. А вел ты себя достойно: девушку спасать побежал, бесу душу продавать не кинулся. – Так он особо и не предлагал. – Намекал, но ответной инициативы не последовало. Серьезно повлиять на ситуацию ты не мог, а чем истерить и мешаться под ногами, уж лучше дохлым тараканом прикидываться. Арсений обиженно фыркнул, но разговор продолжил. – Зачем так упираться было, ради того чтоб этот Веник сам сообразил, где выход? – Это как с упавшим в воду: если выплывет сам, то и в другой раз случится оказаться в реке – не потонет, а если его вытащить, то не факт, что он завтра же в новом месте не захлебнется. А если серьезно, зло привлекательно своей вседозволенностью. То, что после смерти придется оплатить все счета, многим кажется несущественным. Для таких увидеть ситуацию, из которой существует только основанный на порядочности выход, полезная штука. – Хм, черт идиотиком не выглядел. Неужели он такого варианта не учел? – засомневалась Алина. – Твои родители прячут от тебя аптечку с болеутоляющим, чтобы ты не сварганила из него амфитамину? Нет? Правильно, потому что люди страхуются от той опасности, которую видят. Остальное им в голову не приходит. Так и в Преисподней. Те, кто отрицает сам факт существования бескорыстия, не склонен его замечать. – Но если бы у Веника не получилось? Замерзли бы нафиг, – хмуро уточнил не желавший смириться с ролью случайной жертвы в битве добра и зла Арсений. – Не получился бы этот вариант, попробовали бы следующий. В конце концов, ситуацию страховал не только я, но и Тот, Кто едва ли оставил хотя бы один жиденький шанс бедолаге – Гербесу. Алина, вы уже приехали? До свидания. Букет не забудьте. Он безумно идет к вашим глазам. Девушка смущенно прижала к груди ничуть не пострадавшие в минувшей передряге цветы. Арсений без малейших комплексов по поводу того, что подарены они не им, но с легкой элегантностью первым выпрыгнул наружу и помог Алине выбраться из не по-дамски высокого автомобиля. Пока он провожал девушку до подъезда, Владияра повернула помрачневшее лицо к мечнику. – Люди действительно не могли погибнуть при любом развитии событий? – Я этого не говорил. Вот души этих двух в аду бы не оказались. Но они еще не готовы к мысли о том, что смерть менее значима чем то, что последует после нее. Вот и все. – Из-за того, что я отвлеклась и упустила перстень из виду, могли погибнуть три человека. – А дальше гадик Гера ринулся бы раздувать твою депрессуху. – А ты? – Через несколько дней исполнится семьдесят лет, как в Преисподней под личиной чернокнижницы работает душа девочки–блокадницы. Хорошо работает: отчаянно, самоотверженно. Да по-другому там нельзя. Но этот подвиг не может длиться вечно. Так что если бы тебя накрыло искушением уныния, отчаяния и к себе любимой сострадания, то я до самого верха дошел бы, но добился, чтобы ее заменили тобой. – Правда? – Правда, потому что лучше отправить тебя туда на время, чем потерять там навсегда. – Спасибо, папа. – Только матери не взболтни – убьет. Влада облегченно фыркнула, словно накопившееся напряжение стряхнула. А тут и хозяин «Хаммера» закончил провожать девушку и выказал желание ехать домой. Пережитое из Арсения выходило повышенной общительностью. Ехать молча казалось просто невыносимо, хотя и говорить о случившемся больше не хотелось. – Слушайте, почему вы сравнили Веника с Понтием Пилатом? Он тоже должен был принять решение? – Да. Не посылать на смерть очевидно невиновного. – Но он не внял. Выходит, Иешуа проиграл? – Проиграл Понтий Пилат. А Иисус искушал прокуратора Светом не для того, чтобы самому избежать креста, а чтобы дать шанс небезнадежной душе. А на Голгофе он все равно оказался бы, вот только Понтий Пилат мог быть действительно не причем. – Он в аду? – Нет. Хотя, сдается мне, Всевышний тут слегка злоупотребил служебным положением. Уж не знаю, насколько точен здесь Булгаков, но в Геене прокуратора точно нет. – А Булгаков? – При всей предвзятости, Воланд в своей трактовке Евангелия откровенно не врал. Рассказал, как увидел. Очень хотел показать Иисуса слабым и прекраснодушным юродивым, но вполне естественного страха смерти ему не приписал. Позволил себе грубо насмехаться над Левием Матфеем, но про грозу, разразившуюся над солнечным Иршелаимом в миг смерти Спасителя умолчать не посмел. А Булгаков…. Что Булгаков. Он рассказал, что понял. Орудие, как и Мастер: без имени и без судьбы. – То есть? – Маленький домик в вечном покое безвременья где-то между Раем и Адом хорош как мечта, когда ты очень устал. А вот оказаться в нигде не ради передышки, а как итог… Как думаешь, он уже возненавидел свою Маргариту? – Но как же?.. – Подарок от Воланда, одно слово. Хотя не вполне самостоятельный, так что может не все так безнадежно, как кажется.       – Ты его знаешь? – Воланда? Шапочно. В разгар Ренессанса, считай, все демоны крутились возле ученых. Формировали человека Возрождения как умели. Я повертелся среди нестяжателей, да и подался к опричникам. Мефистофель после зануды - Фауста сто лет в гамбургских кабаках беспробудно релаксировал. А Воланд прижился: завтраки со стариком Кантом, прогулки с доктором Фрейдом, диспуты со Светом, причем без поножовщины. Интеллектуальное, элитарное зло. Мы, головорезы, ему не ровня… Лично я с ним не дрался, оттого ничего конкретного сказать не могу. – В Москве он скорее искоренял зло в людях, чем поощрял его. – Он добывал души. Просто делал это чуть иначе. Люди разные, а значит, ангелы и демоны в их душах – тоже разные. Ну, вот и приехали. Хорс выпрыгнул из «Хаммера». Влада загоняла машину в подземный гараж. – Может, зайдете? – голос Арсения отчаянно дрогнул. Произошедшее отпускало, но оставаться в квартире одному просто немыслимо. Надо было в гости к Алине напроситься что ли… Хотя спустили б с лестницы как педофила. Но Хорс все понял: – Водка есть? Тогда я уже телепортирую. Нечего консьержку спецовкой пугать. Влада, утром звякни, чтоб не проспали. А то у меня по Москве три демона без присмотра шляются. – А то обидит кто! – хихикнул приободрившийся Арсений.