Путешествие в один конец

POV Ваас Мы держали ее на наркотиках, чтобы подавить ее волю. Обычно пленникам требовалась пара недель на то, чтобы с ними можно было делать все, что душе угодно - женщины сдавались даже немного раньше, хоть и не всегда. Виктория довольно быстро поняла, что вода и пища, которую мы ей даём, была не «чистой». Догадываясь, что за типаж человека находился в камере, я опасался, что девчонка могла бы устроить голодовку - но мер к принуждению исполнять мою волю было достаточно, чтобы пресечь любой из видов протеста. Как я и думал, она все ещё надеялась, что когда-нибудь снова окажется дома. Ох, как она разозлилась, когда я принялся убеждать ее, что никто не ждёт маленькую Викки дома! Лезть в душу девчонке я действительно не собирался, потому что до душонки мне дела не было никакого - в отличие от ее тела. Миниатюрная и длинноволосая, с детскими чертами лица, она могла бы обеспечить хорошую прибыль. Ее однозначно стоило отмыть и переодеть - в комнатушке, где мы ее держали, уже стоял слабо уловимый запах немытого тела. Все-таки девица носила чужую поношенную форму, а лечить ее от всякой холеры не было ни средств, ни возможностей, ни желания. Размышляя, я дошёл до бара, опустился за стойкой и закурил. Оставлять девчонку наедине с пиратами было опасно по многим причинам. Мне мало было дела до моих пленников, особенно, когда их было много: если они плохо расходились на чёрном рынке, я просто отстреливал тех, кто не нашёл своего покупателя… Но в последнее время случайно заплывающих туристов становилось все меньше, и позволить себе такое мотовство я не мог. Кроме того, моральный дух команды имел большое значение. Если позволять им слишком многое или слишком малое, дисциплина упадёт, а мне не хотелось междоусобиц среди своих людей. Поэтому до определённого момента - возврата невостребованного товара - я строжайше запрещал насиловать пленниц, и все знали, что непослушание приравнивалось к измене. А с изменниками у меня разговор был короткий. Я прошёлся взглядом по редким посетителям бара и встретился глазами с аргентинцем, которого приставили кормить пленницу. – Отойдем на пару слов, hermano, – я поманил Хорхе за собой в уголок потише да потемнее, чтобы переговорить с глазу на глаз, без лишних ушей. Паренек испуганно посмотрел на товарищей, с которыми сидел, но послушно встал и поплёлся за мной. По-видимому, он догадался, что я собрался его отчитывать. – Что-то случилось? – спросил он, сдвинув брови домиком, едва мы отошли в сторонку. Боится меня, сукин сын. Правильно делает. – Пока что нет, и мне кажется, ты понимаешь, о чем я собираюсь с тобой поговорить, – я криво улыбнулся ему. В глазах Хорхе мелькнул испуг, но он взял себя в руки и сохранил лицо. Это вызывало уважение: – Да не ссы ты, - я хлопнул его по плечу, от чего парень содрогнулся, - не собираюсь я тебя бить! – Ваас, я тебе место занял! - послышался оклик Бена в нестройном хоре голосов постепенно заполняющегося зала. Я посмотрел в кучу людей из-за плеча Хорхе и наконец выцепил взглядом помощника: он сидел за крохотным столиком, за которым могли уместиться только два человека. Это значило, что он планировал поговорить со мной тет-а-тет. – Скоро подойду! – прикрикнул я ему и вернулся к нашему с Хорхе разговору: – Если уж собрался тусоваться у пленницы, то постарайся не попадаться никому на глаза, окей, amigo? - Да я не… - парень растерялся, не смог подобрать слов и завис, думая, что сказать в свою защиту. Терпение никогда не было моей сильной чертой, а потому я просто напомнил ему: - Трахнешь ее - всажу пулю в череп. - Я и не думал об этом! - раздраженно ответил он, поморщившись, и мне даже стало совсем немного обидно за вполне себе привлекательную молодую женщину. - Просто… Новое лицо в лагере. Но я тебя понял, Ваас. - Славненько. Я снисходительно похлопал Хорхе по плечу и ушел к Бену. Заняв место напротив помощника, я свистом окликнул стоящего за барной стойкой пирата и показал ему два пальца. Бен пока молчал, на лице у него отражался процесс глубокого размышления - в таком состоянии он пребывал редко, но зато выдавал хорошие идеи. Когда нам принесли две бутылки пива, Бен поспешно открыл свою и сделал большой глоток, смачивая горло. – Поговорить собрался? – спросил я, неторопливо откручивая крышечку со своей бутылки. Бен кивнул. Усиленная работа мысли перестала отражаться на его молодом лице - он был готов к диалогу. – По какому поводу? – С «Ржавого двора» доложили, что, как только мы выслали подкрепление парням, ракьят смылись. И это повторяется уже не в первый раз, – он нахмурился и сделал еще один глоток, вытер губы запястьем и задумчиво посмотрел на бутылку. - И что? - раздраженно поторопил я. Повторюсь: терпение никогда не было моей сильной чертой. Бенни продолжил, не поднимая глаз с этикетки: – Мне кажется, что аборигены перехватили нашу частоту и прослушивают ее. Не может же им везти так уже на протяжение нескольких недель? – А более веских аргументов у тебя нет? – поморщился я: мне не хотелось нагружаться еще и такими проблемами - практически надуманными. Но Бенни был непреклонен: – Ваас, жопой чую! У ракьят не так много мозгов, чтобы просчитать все наши ходы. – Окей, Бен, окей, - я решил не спорить с ним, подумав отложить вопрос до ближайшего удобного случая. Бен снова попытался что-то сказать, и я раздраженно пообещал: - Завтра разберемся. – Спасибо, – мужчина легонько стукнул горлышком своей бутылки по моей и моментально сменил тему: – О чем с Хорхе толковал? Уж не о пленнице ли? – С чего ты взял? – улыбнулся я и глотнул пива, а затем достал сигарету и закурил. – Угощайся, – я протянул ему одну. – У меня свои, – отмахнулся Бен и достал свою пачку. Закурив, он напомнил: – Ты не ответил на мой вопрос. – Да, говорили о Виктории, – ответил я, решив, что скрывать это было бы глупо. Уж точно не от Бена. – Сдается мне, он собирается увильнуть за ней, а мне бы этого не хотелось. – Почему? – оскалился Бен, выпуская дым в потолок и косясь на меня одним глазом. - Зачем вообще ты оставил девицу в лагере, а не продал вместе с подружкой? Он лучше других знал, что я не просто блюститель порядка в лагере - я ещё и отвратительный собственник. У меня было мало вещей, но я никому не позволял их трогать. Бен, по-видимому, уловил, что в случае, если Викторию не удастся продать подороже в нужный момент, я не собирался отпускать ее просто так. – Потому что могу, – ответил я и откинулся на спинку стула. Это значило, что тему лучше было перевести в другое русло, ибо я начну закипать. Бен прекрасно изучил мое поведение за те годы, что работал на меня и со мной, и я, должен признаться, ни за что бы ни променял его даже на самого толкового малого. Такую идеальную правую руку дрессируют годами, и я боялся его потерять, ведь на обучение нового потребовалось бы много времени - а Бенни схватывал все на лету. – Погода завтра будет дерьмо, – Бен взял бутылку в руки и тоже откинулся назад. – Кости ломит, хоть волком вой. – Наверное. Таблетки не давали мне чувствовать боли в шраме, которая всегда сопутствовала перемене погоды. Они вообще делали меня неуязвимым, пока не кончались. Кстати, как вовремя Бенни заговорил о погоде! – Сгоняешь завтра к Эрнхарту, окей? У меня кончаются чудесные таблетки, – попросил я. Бен кивнул, отхлёбывая из бутылки. – Отлично. Что бы я без тебя делал? – Подох от ломки, как собака. Мы замолчали, задумавшись каждый о своём. Наконец я решил поделиться с помощником одной мыслью: - Как думаешь, если я приставлю к пленнице бабу из Бэдтауна, не жирно будет? - Жирно! - Бен повернулся и махнул рукой, привлекая внимания бармена. Когда тот заметил нас, он жестом указал повторить заказ и скептически посмотрел на меня. - Нахера, Ваас? - Парней в искушение не вводить, Бенджамин. - Она не настолько сексапильна, чтобы за неё захотели получить пулю в лоб. - Зато легкодоступна, - возразил я. Тут нам поменяли бутылки, и мы продолжали разговор, когда снова остались вдвоём: - Я ломаю ее силу воли. И сломаю. За такую малышку, готовую на все, на чёрном рынке хорошо заплатят. Если она доживет. Бен неуверенно пожал плечами. Он не занимался торговлей людьми и нюансов не знал, а потому полагался на мое деловое чутьё. К тому же ему по вкусу скорее пришлась бы блондинистая подруга Виктории, которую мы отправили Хойту. Бенни любил тощих белых цыпочек. - Ты в этом разбираешься лучше меня, - охотно согласился он, почесав бровь. - Но я бы не стал оказывать девице столько внимания. Они всегда становятся требовательнее, когда есть внимание. - Тогда отложим этот вопрос, - сдался я. Для себя я все уже решил.