Лучше убей меня!

— Ты чего так рано сегодня? Чонгук смотрит округленными, карими глазами на Хосока, снимающего с себя красные кроссовки, черную кожаную косуху в прихожей, и делающего шаг вперёд. Сегодня он как всегда на позитиве, его улыбка и блестящие глаза так и светятся, либо от радости за Чонгука, либо из-за нового повода выпить. — Ты не рад меня видеть? — вскидывает бровь Хосок. — Рад, но хочу знать причину твоего раннего прихода. Хосок — парень непредсказуемый, его действия и мысли порой сбивают с толка и вводят в заблуждение. Оптимизм и излишние эмоции нередко приводили к плачевным последствиям, но это все не мешало ему веселить Чонгука и рассеивать негативные обстановки. Сегодняшний день не был исключением. Чонгук всегда любил и дорожил своим братом, он благодарен ему за то, что он ни на секунду его не оставляет и готов всегда прийти на помощь, даже если его не просят. — После того как ты мне позвонил и сообщил что тебя приняли на работу, я мигом полетел к начальнику и попросил, чтобы он пораньше отпустил меня с работы. — И он вот так просто тебя отпустил? — Чонгук немного приподнимает бровь и смотрит с прищуром. — Нет. Поэтому я сказал, что мой отец улетает и мне срочно нужно с ним попрощаться, а последний автобус в семь, и если я останусь как обычно до восьми, то не успею и больше никогда его не увижу, короче говоря, надавил на жалость. Он у нас слишком мягкий и добрый, так что отпроситься — это не проблема. И почему Чонгук не удивлён? Для него не было бы странным даже то, если бы Хосок сказал начальнику, что его кошка рожает и ему надо принять у нее роды, или что-то подобное, это же Чон-непредсказуемая-личность-Хосок. — Ничего пооригинальней придумать не мог? — от Чонгука следует смешок и прилипший к Хосоку взгляд. Уступив брату дорогу, он идёт следом за ним, прихватив с его рук пакет с продуктами. — Не-а, но это не важно, ты уже собрался? Я сейчас в душ схожу и мы летим в клуб, Юнги нас уже ждет там. — Стоп. Я же тебе сказал, что хочу выпить дома, в спокойной обстановке, так как мне завтра на работу и на что ты согласился, — выделив последнее, Чонгук уставился на Хосока, показывая своё недоумение поднятой бровью и чуть поджатыми губами. — Ничего не знаю, чтобы когда я вышел из душа, ты уже готовый стоял в прохожей, если же нет, то я потащу тебя в таком виде, в каком ты будешь, даже будь ты в трусах. Фигура Хосока скрывается за дверями кухни, а Чонгук, так и не отойдя от маленького шока, продолжает пялится на закрытую дверь. Все же опомнившись через пару минувших секунд, Чонгук поспешно начинает складывать продукты в холодильник, тем самым мысленно поторапливая себя, ведь Хосок действительно может потащить его в трусах, ему вообще все равно на все, он на своей волне и у него свой мир, где ему плевать на чужое мнение и упрёки, к тому же, он привык добиваться всего, чего бы это ему не стоило, если он сказал, то так и будет. Закрыв дверцу холодильника, Чонгук оставляет пустой пакет лежать на столе, а сам врывается к себе в комнату, по пути захватив мобильный телефон, и чудом не уронив его, тихо выругался. В комнате Чонгука все тот же, как он называет его «творческий» беспорядок. Тёмные синие шторы, сквозь которые через щель вливается свет от уличного фонаря, широкая кровать в углу, на которой с утра разбросаны вещи, из-за усердных поисков рубашки, на стенах десятки рисунков, приоткрытая дверца шкафа, и в темноте выглядывающая половина кожанки, от которой Чонгук, между прочим, чуть не словил инфаркт, нелепо испугавшись ее. На столе не закрытый скетчбук, со свежими зарисовками, освещённый настольной лампой. Десятки цветных карандашей, чистых листов, и аккуратно стоящие в рамке фото, на которой маленький, радостный Чонгук обнимает свою бабушку – наверное, единственного дорогого для него человека. Фото, являющееся самым ценным из всех вещей, присутствующих в комнате, стоит на самом видном месте и сразу бросается в глаза, вызывая тёплые и приятные воспоминая, от чего уголки губ невольно приподнимаются. У кого-то самый близкий человек — это мама или папа, может лучший друг или подруга, брат, сестра или еще кто-нибудь. У Чонгука — это бабушка. С самого детства она была к нему добра, всегда помогала, верила в него, поддерживала, говорила ему, что он сильный и со всем справиться, отдавала ему всю заботу и любовь. Кода ему плохо, он всегда может ей позвонить или приехать, она безумно рада его приездам. Её улыбка — это самое прекрасное что Чонгук видел в своей жизни. Он даже представить себе не может, каким будет мир, если в один ужасный день её вдруг не станет, но знает точно, что после этого его жизнь потеряет весь смысл, ему потом не для кого будет жить, он никого не сможет порадовать своим приездом, не сможет снова её обнять, нежно поцеловать в её все еще нежную, покрытую морщинками щёчку, рассказать какую-нибудь смешную историю, чтобы заставить её смеяться и никогда не подарит ей коробку её любимых конфет «Ferrero Rocher». Он не хочет об этом и думать, ценит каждый момент проведённый с ней. Особенно сегодня он был рад слышать ее голос, в котором хорошо чувствовались нотки гордости за своего любимого внука. Она так же сильно любит Хосока, но он не уделяет ей должного внимания, ему хватает родительской заботы и внимания, в чём Чонгука ограничили. Натянув на себя белую футболку с ярко-красной надписью «burn the world», чёрные узкие джинсы с порванными коленками и тонкой цепочкой возле правого кормана, также украсив их ремнем с пряжкой в виде черепа, направился к зеркалу. Вид у Чонгука более менее здоровый, не считая мешков под глазами и искусанных от нервов губ. Каштановые, неопрятно уложенные волосы, чёрная подводка, серьги-крестики в ушах – все это придавало ему дерзкий стиль, и, конечно же, шрам — маленькая, дополняющая изюминка. Поперёк правой брови, около изгиба, тонкая, светлая линия — как воспоминание о самом ужасном дне в его жизни. Чонгук с радостью забыл бы о том, что случилось тогда, но шрам никогда не даёт этого сделать. И даже сейчас его в очередной раз посещают флешбэки. — Ты готов? Неожиданно в комнату вошел Хосок, чем заставил Чонгука вздрогнуть и возвратиться в реальность. Он был уже одет, лишь досушивал мокрые волосы полотенцем. На нём тоже белая футболка, с логотипом какой-то рок-группы на спине, поверх накинутая синяя, чуть большая в размерах, рубашка с широкой клеткой, чёрные, почти такие же как у Чонгука, джинсы, и любимая белая кепка, которая висела на тонкой цепочке джинс. Он всегда надевает её, когда собирается в клуб. — Да, я готов, — словно находясь не в этом мире, Чонгук медленно подходит до шкафа, снимает с вешалки кожанку и, надевая её по дороге, пытается перебороть желание лечь спать и никуда не ходить. Он не очень любит зеркала или другие отражающие поверхности, ведь первое, что ему бросается в глаза при виде себя в отражении — это шрам. Буквально на секунду одно жалкое воспоминание способно поменять настроение в противоположную сторону, или же, в конце концов, окончательно добить. Хосок сразу замечает резкие перепады настроения Чонгука, попытки развеселить его и сотни раз повторять о том, что прошлого не вернуть и нужно просто отпустить, часто заканчивались неудачей, поэтому на данный момент он решает промолчать и поскорее отвезти Чонгука в клуб – в единственное место, которое помогает ненадолго отречься от своих проблем и расслабиться.

***

— Вы чего так долго? — бурчит сидящий возле барной стойки Юнги, у которого уже блестят глаза, явно от пары пропущенных шотов. На нём светлые джинсы, немного порванные на левом бедре и коленях, любимое, с задранными по локти рукавами, чёрное худи. Он большой фанат тату, его руки полностью забиты разными узорами и надписями, а на левой стороне шеи виднеется число «481». Юнги до сих пор не говорит, что оно обозначает, уж слишком личное. — Снова подрался?! С кем и за что на этот раз? — Хосок скрещивает на груди руки и смотрит на опухшую и чуть разбитую губу Юнги. Совершенно не удивительно видеть на нём подобные ссадины, не в смотря на его уже довольно зрелый возраст, (а если быть точнее, то ему через неделю исполняется двадцать три) он ведет себя как подросток, даже волосы в мятный цвет покрасил. Постоянные драки, разборки с полицией, нелепые ситуации – обычное дело для него. — Мне не очень понравились некие «джентельмены», которые не очень вежливо общались с юной дамой. Мне ничего не оставалось сделать, как героически вступиться за нее, — он прикрывает глаза и с наигранной гордостью, прижимает правую ладонь к сердцу. — И поставить парней на место. — Наш ты Герой! — Чонгук так же наигранно изображает удивление, хлопает пару раз Юнги по плечу и, поджав губы, слегка мотает головой. — Смотри только, что бы когда-нибудь тебя не поставили на место за то, что влезаешь туда, куда тебя не просят. Юнги цокает языком и отворачивается к бармену, чтобы заказать три одинаковых коктейля «Лонг-Айленд». Клубная музыка бьёт по голове резкими ударами и зазывает на танцпол, Чонгук и Хосок садятся рядом с Юнги, повернувшись вполоборота, молча ждут заказанных коктейлей, смотря на десятки двигающихся в такт музыке тел. Голова Чонгука занята мыслями о работе, но в большей степени восхищениями внешности Тэхёна. Он не может забыть его шикарные, густые волосы, подтянутое тело и глаза, в которых невозможно было прочитать ни одной эмоции, и которые так властно смотрели куда-то прямо в глубь души, не давая и малейшего шанса на спасение. — Ваш Лонг-Айленд, — приятный голос бармена заставил Чонгука выйти из своих мыслей и повернуться к бару. — Чонгук, поздравляю тебя с поступлением на работу. Наконец-то ты сможешь вернуть мне долг, — Юнги улыбнулся и подняв коктейль посмотрел на парней взглядом «ну чё вы стоите?», те в свою очередь, подражая, подняли стаканы и, кивнув головой, все вместе чокнулись. Звон ударяющегося стекла, пролитые капли алкоголя и первые глотки дали начальную стадию расслабления. Горькие нотки, смешавшийся со сладким привкусом колы, приятный аромат, напоминавший свежий, холодный чай и немалый градус, заигравший в крови после первого стакана, позволили Чонгуку отречься от негативных эмоций и мыслей, заменив их на ощущение фальшивого комфорта и большой выработки эндорфина. — Ну, что, парни, покажем им, кто тут настоящие короли танцпола?! — Юнги поставил стакан не рассчитав силы и тот с грохотом ударился дном о барную стойку. Бармен немного вздрогнул от неожиданности и мигом забрал все три опустошенных стакана. -Покажем! — Хосок спрыгнул со стула и немного пошатнувшись направился в сторону двигающихся тел, взяв под руки Юнги и Чонгука. Хосок и Юнги были знамениты в этом клубе как J-Hope и Шуга, их потрясающие движения вызывали восторг. Назвать их идеальными танцорами нельзя, но для развлечения умений вполне хватало. Из плавных движений переходить в резкие и чёткие, полностью сливаться с музыкой, выражая свои эмоции через танец, светить накаченным прессом, похотливо проводить языком по губам и заглядывать прямо в глаза девчонкам, а иногда и некоторым парням получалось лучше всего, что в награду давало маленькую популярность. Финальный трек и парни заканчивают свой горячий танец. Они замирают, облокотившись друг на друга спиной, скрещивают руки на груди, Хосок, опустив кепку так, чтобы та прикрывала почти все его лицо, смотрит в пол, а Юнги, пафосно окинув голову в бок, прикусил губу, направив взгляд куда-то в даль. Крики, свисты и хлопки послышались со всех сторон, молодые девочки начали подбегать к парням и простить выпить с ними, а Чонгук, настоявшись в толпе, направился к выходу, чтобы немного охладиться и перекурить. Как только Чонгук открыл дверь, лёгкий ветерок сразу пронёсся по всему телу. Он достал из заднего кармана джинс красную пачку «Philip Morris» и, вытащив из неё одну сигарету, убрал обратно. Зажав между губами свёрток с табаком, немного прищурив глаза и наклонив в бок голову, подкурил сигарету, затем, лопнув капсулу в фильтре, сделал первый глубокий вдох. Дым медленно выходит из лёгких, заполняя воздух ароматом никотина и арбуза. Чонгук оперся о каменную стену и без эмоций смотрел на проезжающие мимо клуба машины. Некоторые уезжали, получив свою дозу алкоголя, другие только подъезжали, но особое внимание Чонгук обратил на медленно припарковавшийся чёрный Aston Martin. Докурив сигарету, он кинул окурок на землю притоптав его ногой и из-за любопытства, остался стоять на месте, чтобы посмотреть, кто же хозяин чёрного шедевра. Машина заглушила мотор, через пару секунд из неё вышел парень, чётко лицо Чонгук разглядеть не мог, так как на улице было уже темно, а свет фонаря не доставал до тёмной фигуры незнакомца. Подойдя ближе к клубу, уже можно было разглядеть тёмные, чуть кудрявые волосы, строгий, классический костюм с бардовым галстуком и… Тэхён? Чонгук ожидал увидеть кого угодно, но только не его, что он тут забыл? Разве такие как он не должны проводить свободное время в каких-нибудь дорогих ресторанах? Удивлению нет придела! Тэхён ,оглянувшись по сторонам, зашёл в клуб, Чонгук последовал за ним. Музыка сменилась на спокойную и мелодичную, видно кто-то захотел потанцевать со своей второй половинкой и попросил включить какой-нибудь медляк, ведь просто так здесь никогда не заиграет такая музыка. Чонгук увидел как Юнги и Хосок сидят с какими-то девушками, смеются и активно ведут о чём-то беседу. Тэхён в это время сел за барную стойку и, видимо, заказав что-то алкогольное (а может и нет), опустив голову, о чём-то задумался. Чонгук решил не мешать парням и тоже направился к бару, сев от Тэхёна на пару метров дальше. Заказав еще один коктейль, преждевременно смотрел на Тэхёна и следил за его движениями и манерами. Тот ничего не делал и все также продолжал сидеть с опущенной головой и не шевелиться. «Может у него что-то случилось?» — подумал Чонгук и, получив через пару минут свой заказ, принялся постепенно его распивать. Тэхён поднял голову после того как бармен что-то ему сказал и начал медленно отпивать из бокала бардовый напиток. Музыка снова начала бить резкими ударами по голове, глаза начали тяжелеть и маленькая усталость, охватившая все тело, дала о себе знать. Чонгук потёр пальцами глаза, сведя их у переносицы, и, немного поморгав, снова устремил взгляд на место где сидит Тэхён, но к большому удивлению, его там не оказалось. «Как-то он быстро ушёл, даже коктейль не допил». Тяжело вздохнув, Чонгук встал со стула и пошёл в уборную, чтобы умыться, а то так он и до двух часов не протянет. Настигшая усталость возможно появилась из-за скуки или тяжелого дня. В туалете было плохое освещение, и ему очень повезло, что народу в нем не было и можно спокойно провести пару минут в тишине. Он встал напротив большого зеркала, на котором виднелись следы от рук и не до конца отмытой грязи, неприятный запах витал в воздухе, стены и пол были неопрятно помытыми. Впринципе, что еще можно ожидать от клуба, который находится на окраине города. Включив воду и последний раз взглянув на себя, наклонился чтобы умыться. Вода холодными каплями покатились по лицу, но не успел Чонгук открыть глаза, как его толкнули и прижали к стене, сильно сдавив шею. Всё произошло за долю секунды. От сильного удара головой об плитку в глазах помутнело и он не сразу понял кто перед ним стоит. — Ты следишь за мной? — Тэхён все так же сжимал шею, забрав волю двигаться, его взгляд был всё так же наполнен безразличием, что наводило страх еще сильнее. — Отвечай! — Я… Нет! — Чонгуку было тяжело говорить из-за крепко сжимающих его шею пальцев, он пытался схватиться за руку Тэхёна и оттолкнуть от себя, но в миг был развёрнут и прижат к стене уже грудью, а руки были заломлены за спину. — Я не следил за Вами, я говорю правду! Вторая рука Тэхёна начала ощупывать парня, стараясь что-то найти, Чонгуку явно это не понравилось и он начал вырываться, за что получил коленом в бок. От боли послышался протяжный рык. Закрыв глаза и сомкнув зубы, он попытался согнуться, но крепко схваченные за спиной руки, не позволили. Не найдя у Чонгука ничего, Тэхён развернул его к себе лицом и уже вжимал в стену надавливая на плечи, тот смотрел вниз и морщился от болевых ощущений в правом боку. — Зачем ты следишь за мной?! — Тэхён старался смотреть прямо в глаза. — Ты думаешь, что я не видел как ты пялился и следовал за мной? — Я просто хотел узнать, — он не мог сдерживать вырывающийся из легких кашель. — Почему Вы тут, ведь это место не особо Вам подходит. — ослабленный голос и подкашивающиеся ноги не давали Чонгуку нормально вести диалог и что вообще за чушь он несёт? Просто нет оправданий, вот и всё, он действительно следил за ним, вот только зачем, сам не знает. — Разве я не могу приходить сюда как и все? С каких пор действует этот закон? — раздражение в голосе и крепко сжимающие плечи пальцы, ясно говорили о нарастающей неприязни к Чонгуку. — Можете, но для меня это показалось немного странным, — извиняться перед кем-то Чонгук не любил больше всего, его гордость не позволяла, но в данный момент, перед ним стоит его начальник и он обязан это сделать, ведь он не хочет в один день получить и потерять работу. — Я прошу прощения, — словно переступая через свою гордость и стискивая зубы сильнее, еле слышно проговаривает Чонгук. — За нарушение вашего покоя. — Вот почему я не могу спокойно отдохнуть?! Постоянно найдётся кто-то, кто всё испортит! Я надеюсь что больше такого не повторится, Чон Чонгук.

*flashback*

— Тот парень, помоги ему с работой. Введи в курс дела, в последнее время мы слишком часто меняем сотрудников. Не хочу чтобы и этот ушел не продержавшись хотя бы месяц, — грубым и чуть опьянелым голосом проговорил Чимин. — Хорошо, я прослежу за ним. Тэхён откинулся назад и прикрыл глаза, наслаждаясь фальшивым вкусом счастья, единственными минутами, в которые можно выпасть из реальности. Эмоции переполняют, какие именно определить очень трудно, но они бушуют, просят вырваться наружу, но Тэхён их держит, не дает им натворить то, о чём он потом будет жалеть. Энергия также не давала покоя, просто сидеть было невозможным, хотелось встать, бегать по комнате, заниматься какими-нибудь делами, но только не спокойно сидеть, но Тэхён сидел, он сдерживался, не давал себе даже пошевелиться, все это было что-то вроде наказания самого себя, за принятую дозу, хотя он прекрасно знал, что на утро все равно поплатится за совершенное. Он не хочет, но ему приходится, каждый раз. Его не заставляют, он делает это добровольно и в самый первый раз тоже принял дозу без принуждений. Ненависть к себе, к окружающему миру и всем людям на планете, буквально за доли секунды исчезла. -Ты можешь идти, я слишком устал сегодня. — Чимин прикрыл глаза и накрил лицо ладонями. Походу Тэхён чуть опоздал и наркотик начал потихоньку отпускать Чимина. От услышанного, Тэхён чуть ли не подпрыгнул от радости. Несмотря на полное расслабление тела и в тоже время бушующие внутри него эмоции, он встал, поправил на себе одежду и, кивнув головой Чимину, выбежал из комнаты. Тот, в свою очередь, даже взглядом не проводил. На парковке очень тихо, черный Aston Martin дожидается своего хозяина. Тэхён подумать не мог, насколько счастливым может быть из-за такой мелочи, а может это наркотик подкидывает ему усиление эмоций. Сев на водительское, он закинул руки на руль, откинул голову и, прикрыв глаза, полностью отдался своему расслаблению, которое начало медленно накрывать, после недолгой пробежки от кабинета Чимина. Его должно скоро отпустить, «снег» действует не долго, от сорока до шестидесяти минут, в зависимости от принятой дозы. Нужно успеть. Рык двигателя — ласкает уши, скорость — заставляет сердце биться чаще. Полная отдача эмоциям, полное лишение страха разбиться, вот то, что ему нужно! За рулём, выжимая газ, мелькающие фонари, ночь и трасса за городом, на которой можно чувствовать себя свободным, независимым, забыть на миг все проблемы и трудности валившиеся ему каждый день на голову, и, наконец, забыть о Чимине. Тэхёна начало по немногу отпускать, нужно было пользоваться этими минутами и он рванул в ближайший клуб, чтобы напоследок зарядиться энергией и испытать последние нотки фальшивого счастья.

*end of flashback*

Тэхён отпускает Чонгука, последний раз посмотрев ему в глаза, когда тот поднял голову, и вышел из уборной. Чонгук сполз по стенке, зажмурив глаза, и, стиснув зубы, схватился за бок. Силу удара явно не рассчитали. Острая боль мигом охватила все тело и вызывала мелкие вспышки тошноты. Классно отдохнул, Чонгук, молодец, нет слов! Чёртов Ким Тэхён, и чё я ему такого сделал? Вообще умом тронулся. Злость и обида накрыли его, настроение в край испорчено. Просидев в таком положении минут пять, он достал из кармана телефон и позвонил Хосоку. — Чонгук? Ты где? — Слышится из трубки немного взволнованный голос Хосока. — Я немного перебрал, поеду домой, такси вызову сам, — врать брату не хотелось, но в этом была необходимость, он не хотел, чтобы Хосок переживал и не отходил от него ни на шаг, в придачу, Юнги бы захотел дать отпор тому, кто навредил Чонгуку, а он бы дал, не посмотрев на его социальный статус, собственно в этом весь и Юнги. — Я тебя отвезу, где ты? — Нет, Хосок, я справлюсь, уже не маленький, веселитесь. Чонгук повесил трубку и медленно попытался встать, ноги ели держали. Алкоголь, бушующий в крови, еще не полностью отпустил его, а вот головная боль как на зло обрушилась на Чонгука в самый не подходящий момент. Набрав номер такси, он указал нужное место и тихо вышел на улицу. Пройти мимо Юнги с Хосоком и остаться не замеченным – задача не из простых, но к счастью, она была успешно выполнена. На улице оплетало свежей прохладой, Чонгук обнял себя правой рукой, левой по прежнему держась за бок и прильнул к холодной стене. Такси приехало примерно через десять минут, Чонгук залез на задние сиденье и, откинув голову назад, мечтал поскорее приехать домой и завалиться в тёплую пастель и если ещё полчаса назад он хотел поскорее отправиться на новую работу, то после встречи с Тэхёном, его резко покинуло это желание, и он бы с радостью пролежал завтра весь день в постели. Телефонный звонок, заставил вернуться в жестокую реальность, но от увиденного на дисплее «Чимин», его начало немного потряхивать, ведь кто просто так будет звонить в полвторого ночи, тем более, если это директор. Голову начали заполнять не очень хорошие мысли. Ну, все, Чон Чонгук, доигрался.