***
Несмотря на первоначальное неприятие, действия Тома говорили об обратном. Он хотел Гарри. Он старался держать мальчика поближе к себе. Вывод напрашивался сам собой. Он всегда получал то, что хотел. Но это был вызов. Часть Тома знала, что Гарри не захочет доверять незнакомцу, с которым только что встретился. Он также знал, что мальчик был травмирован жестоким обращением и покушением на его жизнь со стороны собственного приёмного отца. Гарри было почти жаль мужчину, которого через три месяца должны были повесить. Том чувствовал, как его гложет жадность. Гарри был его, он хотел учить его, защищать, заботиться о нём. Его. Гарри был особенным другом, который разговаривал со змеями и использовал магию, как и он. Том чувствовал чудовищное желание узнать больше. Ему хотелось поковыряться в голове мальчика и вырвать оттуда все его секреты. Иногда по ночам, когда Гарри бормотал во сне имена незнакомых людей, Тому хотелось придушить мальчика и спросить: «Кто такая Джинни?» Когда Гарри дрожал и хныкал от страха, выдыхая: «отец… пожалуйста, остановись… кто-нибудь… помогите…» — он мог только крепче прижать его к себе и укутать своей силой, не зная, что ещё сделать. Но даже это, казалось, помогало, так как Гарри переставал плакать и расслаблялся в его объятиях. Гарри походил на бездомного кота, которого легко напугать, с упрямой волей к жизни в любых обстоятельствах. Том должен был быть осторожным с ним, но мальчик испытывал его терпение, поэтому было почти невозможно не сорваться. Что удивительно, Гарри подружился с Деннисом и Эми и не проявлял к ним никакой враждебности. Должна же быть какая-то причина, думал Том. Это было несправедливо. Он привык к несправедливости, и в этом отношении Гарри был таким же, как и все остальные. Другие дети боялись его и, возможно, в глубине души знали, кто он такой. Когда Гарри улыбался ему, его улыбка была искренней, и Том ценил его честность. Пусть Гарри и не был полностью честен всё время, Риддл наслаждался его неумелым сокрытием настоящих чувств. Поэтому он не стал придавать этому значения, решив заставить Гарри образумиться. Слабость Гарри заключалась в том, что он строго придерживался своей морали. Если бы Том мог, он бы с удовольствием помучил бы мальчика за то, что тот сомневался в нём. К несчастью, Риддл инстинктивно понимал, что угрозы и наказания не помогут ему справиться с Гарри. Поэтому он использовал его слабость против него. Он был решителен в своём намерении. Он пообещал заботиться о Гарри, но это было слишком тяжело. В конце концов, он мог читать мысли и только хотел преподать Гарри косвенный урок, что другим детям нельзя доверять. Он определенно не хотел, чтобы мальчик пострадал. И они все обязательно заплатят.***
— Ты не скажешь мне, кто это сделал? Услышав вопрос, Гарри закрыл глаза. — Нет? Гарри упрямо молчал. — Есть и другие способы выяснить это. Я начну с девочки, которая тебе так дорога. — Нет, — глаза Гарри были широко открыты, и Том почти видел их образы в его голове. Он догадывался, кто это был. Только они осмелились бы сделать такую глупость. — Не трогай их, — взмолился Гарри. Том только улыбнулся, укладывая его в постель. — Твои слова не должны противоречить желаниям. Гарри в ответ поморщился. Он явно находился в смешанных чувствах. — Я уже говорил тебе раньше… — голос Гарри дрожал, и ему было больно говорить, в голове всё ещё пульсировала боль. — Я в порядке… мне не так больно… они отомстят тебе, если ты… — Я обещал, что позабочусь о тебе, Гарри… так что не пытайся меня остановить. Гарри потянулся к нему. Как ни странно, он искал его тепла, хотя так ужасно стеснялся ранее. Том подумал, что это из-за только что произошедшего. И он не жаловался. Спустя пару мгновений Гарри потихоньку высвободился из не желающих выпускать его рук.***
Как можно избежать наказания за нарушение правил? Для Тома, что бы он ни вытворял, это было довольно просто, ведь не было никакого логического объяснения, которое указывало бы на него как на виновника. На этот же раз Гарри просто не стал рассказывать, что подвергся нападению, и никто из детей не признался в этом из страха наказания. Они точно так же думали, что им, как и Тому, всё сойдет с рук. В их глазах это была маленькая победа, которую следовало отпраздновать. Том, ревностно охранявший своего нового друга, был недостаточно бдительным. По крайней мере, так они думали. Но он знал, что, когда он не смотрит, над Гарри издеваются. Он не вмешивался, довольствуясь лишь наблюдением, и ждал, когда его друг признает, что он ошибался, а Том был прав. Было почти забавно видеть, как Гарри пытается скрыть небольшие синяки и царапины на своих руках после многочисленных толчков и пинков. Но их невозможно было спрятать, ведь они с Томом переодевались и спали в одной комнате. Они думают, что могут причинить им боль? Гарри просто был слишком добр. Том знал, что, если бы мальчик захотел, он с лёгкостью мог бы дать отпор, но предпочитал прятаться за своей кротостью и хрупкостью, словно не хотел обидеть и мухи. Но возможно, Том в глубине души надеялся, что Гарри прав. Что они не так уж сильно отличаются от остальных. В его глазах эти дети были всего лишь надоедливыми, слишком громко жужжащими насекомыми. Он был особенным, а они нет. И эта ненависть была взаимной. Ему никогда не приходило в голову, можно ли вообще попробовать подружиться с ними после того, как они стали называть его уродом. То, что Гарри беспокоился за Эми и думал, что сможет использовать их с Томом дружбу, чтобы получить желаемое, стало последней каплей. Манипулирование явно было для Гарри в новинку, и Том был почти доволен результатом — если бы только не тот факт, что он сделал это ради Эми. Поэтому Риддл уступил с небольшим условием. Услуга за услугу. Потом ему надо будет хорошенько подумать о своей компенсации. Верный своему слову, он начал с девочки. Она лежала, растянувшись на кровати, с тремя своими соседками в комнате. Спальня была освещена белым лунным светом, и Том видел, что все они спят. Беззвучно проскользнув в комнату, он одной мыслью с тихим щелчком закрыл за собой дверь. Вот теперь он мог поиграть. В руках у Эми был зажат плюшевый мишка, а глаза её покраснели от слёз. Том провёл пальцами по её коже и задался вопросом, что же Гарри нашёл в ней. В этой уродине, которая не могла постоять за себя. Он мог читать её сердце так же легко, как и другие. Она поморщилась от боли, когда под пальцами Риддла остались обжигающие розовые следы. Его сила жаждала причинить ей боль. Невыносимые страдания. — Вставай. Живо. Девочка распахнула глаза, ахнув, когда увидела его, а затем неловко вывалилась из постели. — Т… Том! Что ты здесь делаешь… тебя здесь не должно быть… я… я закричу, если ты что-нибудь сделаешь, — она крепко прижала к себе плюшевого мишку и одеяло, как будто оно было ей очень дорого. — Ну кричи, — ледяным голосом сказал Том. Эми открыла рот и завизжала. Только не было слышно ни звука. Она схватилась руками за горло, и удушливые хрипы начали заполнять комнату. — Ты нравишься Гарри. Я не знаю почему, но это так. Может, расскажешь мне, что в тебе такого особенного? Том медленно, размеренно подошёл и присел на корточки рядом с Эми. Он смотрел, как она пытается вдохнуть, пока не рухнула на пол. Никто из других детей в комнате не понимал, что происходит. — Говори. Я жду. Девочка открыла рот и хрипло произнесла: — Мне… оч… ень жаль… — Почему же? Он отпустил её, и Эми заплакала. Она всхлипывала и тяжело дышала. — Том… пожалуйста, поверь мне. Я этого не делала… это не я, — она шмыгнула носом и попыталась отползти от него. Девочка вздрогнула, когда он схватил её за лодыжку. Место, где он держал её, начало нагреваться. Он видел, как кожа покраснела, а лицо Эми исказилось болью и ужасом. — Я не хотела… чтобы он пострадал. Я клянусь… так что, пожалуйста… пожалуйста, прекрати. — Ты. Не ответила. На мой вопрос, — заговорил Том и почти прошипел колкие слова: — Мне повторить? Я спросил… что в тебе такого особенного? Эми сопротивлялась, попытавшись встать, но он удержал её на месте одной лишь мыслью, поэтому девочка с глухим стуком упала на пол. Она застонала от боли. — Я… я не знаю. Том прищурился. — Не знаешь? — Нет, Том… мне больно, — она изогнулась, когда его сила начала ползти вверх по её ноге. Она уже искусала свою губу до крови. Том отпустил её лодыжку, довольный тем, что она пытается подняться. Он сел на её кровать и выхватил медведя из её слабых рук. — Я знаю, кто ты. Ты просто уродливая девчонка, которая хочет внимания. Ты ничего не стоишь. Скажи это. Скажи, что ты ничтожество. Том почувствовал, как в нём зарождается какое-то извращённое счастье. Он смотрел на неё так, словно она сейчас покажет ему трюк, как послушная собака. Девочка, казалось, сопротивлялась, упрямо держа рот на замке. Том начал играться с медведем, широко вытягивая обе его лапы в разные стороны. Когда он проделал это с ее игрушкой, Эми тоже распростёрла руки, мышцы напряглись. Сначала она произнесла это шёпотом. — Говори громче. — Я ничтожество. Она стала лихорадочно повторять эти слова снова и снова, и Том видел, как её тело скручивает, а по лицу текут слёзы. Удовлетворённый, Риддл оставил игрушку на кровати. — Я не хочу больше видеть тебя рядом с ним. Девочка кивнула, поскольку это было всё, что она могла сделать, когда её тело было выгнуто, как лук, а горло занято попытками глотать воздух. — Ты не очень хорошо следуешь приказам, поэтому я должен убедиться, что на этот раз ты всё сделаешь правильно. Я хочу, чтобы ты пообещала мне. Магия Тома отступила, и тело Эми обмякло на полу, грудь тяжело вздымалась. — Я не стану… приближаться к нему. Я не буду болтать о тебе… обещаю, Том. Она была очень напугана. Отлично. В конце концов, он показал ей, на что способен, и подтвердил её худшие опасения. — Ты знаешь, что Гарри думает о тебе? Он считает тебя грязной лгуньей. Предательницей. И всё же я не буду сейчас тебя наказывать, я дам тебе ещё один шанс, пусть ты его и не заслуживаешь. Несмотря на то, что случилось, Гарри расстроится, если с тобой случится что-то плохое, — он наблюдал, как она, лёжа на полу, пытается прикрыться, поскольку все её прежние усилия привели к тому, что ночнушка оказалась выше положенного. — Эми, зачем ты это сделала? — спокойно спросил Том, несмотря на плещущееся в нём желание задушить девчонку. — Я просто… хотела помочь ему… они сказали, что помогут мне убедить Гарри. Я хотела, чтобы он ушел от тебя, — стыдливо призналась Эми глухим голосом. Том быстро просмотрел её разрозненные мысли и убедился, что девочка не врала. — Ты хотела, чтобы он ушёл от меня, хотя он и сказал тебе «нет», — Том пылал от ненависти. Эми съёжилась и могла сейчас лишь беззвучно плакать. Но Том был терпелив. Это может подождать. — Назови мне их имена.***
Шишка на голове Гарри была полностью прикрыта волосами. Следы от верёвки скрывались под длинным рукавом. На мальчике было простое чёрное пальто, тёплое и толстое. Том протянул руку, и Гарри ухватился за неё. Риддл выдал ему перчатки, которые он сунул в карман брюк. Вскоре они выстроились во дворе аккуратными рядами. Началась перекличка. Затем дети последовали за взрослыми на улицы Лондона. Это было совсем не то, что ходить в школу, которая располагалась всего лишь через улицу. Гарри никогда не обращал внимания на одежду этого времени. Мужчины носили клетчатые, полосатые или темные пиджаки, иногда галстуки. Большинство людей ходили со шляпой на голове. Головные уборы были всех размеров и мастей — с перьями, изогнутые, круглые, заострённые, в основном тёмного цвета. Некоторые носили меха. Всё это не сильно отличалось от одежды его времени, отметил Гарри, но сейчас явно была несколько иная мода. В глаза бросалось отсутствие джинсов. Конечно, он уже знал обо всём этом, но продолжил зрительно обследовать окружающий мир, чтобы не задавать вопросов, которые вертелись у него на языке. Зимний воздух был холодным, и, несмотря на плотную одежду, ледяной ветер пробирал до костей. Гарри достал из кармана перчатки и надел их. Сегодня должно было быть немного теплее, но Гарри все равно ёжился. Том исподтишка бросил на него быстрый взгляд и притянул к себе, за что тот был ему очень благодарен. Гарри вдохнул и увидел, как на выдохе белые клубки пара слетели с его губ. Снег подтаивал на земле, образовывая лужицы воды. Гарри отмечал каждую линию на мощеной дороге. Небо было ясным, голубым с полосками сизых облаков. Вдоль улиц тянулись ряды зданий высотой не более четырех этажей. Проходя мимо витрин, дети обменивались приглушёнными разговорами и тихим хихиканьем. Время от времени воспитатели делали им замечания и говорили успокоиться. Гарри увидел газетный киоск, где продавались и сигареты, и про себя отметил дату. Сегодня было 6 февраля 1937 года. В голове у него мелькнуло смутное воспоминание, что в документах он оставил свой день рождения таким же, то есть 31 июля 1927 года. Ему будет десять в этом году, и если ничего не случится, то в Хогвартс он отправится примерно через полтора года. — Почему у тебя такой вид, будто ты впервые в жизни всё это видишь? Гарри повернулся к Тому и попытался найти объяснение происходящему. — Потому что… он держал меня взаперти… и редко выводил на улицу, — Гарри увидел, как потемнело лицо Тома. Мальчик запнулся и понял, насколько жестоко это прозвучало. — Мне… мне нравилось оставаться дома… и дело не в том, что я совсем не выходил наружу… просто я нечасто это делал. — Гарри, этот человек издевался над тобой. Перестань пытаться оправдать его. Пошли, мы отстаём. Гарри отошёл от газетного киоска и поспешил за Томом, чтобы продолжить изучение внешнего мира. Их не выпускали на улицу, пока были сильные снегопады, и Марта настаивала, чтобы Гарри находился в тепле, когда только выздоравливал, так что по воскресеньям он оставался один в своей комнате со змейкой, которой Том до сих пор отказывался дать имя. Машины напоминали ему черепах. Они были массивными и шумными, громко тарахтящие и с широкими колёсами. Они были совсем непохожи на современные маггловские автомобили, к которым Гарри привык, — обтекаемые, тихие и аккуратные. У некоторых крыша была убрана. Он уже видел такое на картинках и на уроках истории. Когда-то в своём времени Гарри даже встречал человека, у которого был такой автомобиль, но поразительно было видеть, как все вокруг разъезжали на таких старых моделях. Улицы были свободны и широки, множество мужчин и женщин ехали и на велосипедах. Гарри даже заметил красный двухэтажный автобус. По крайней мере, некоторые вещи никогда не меняются. Несколько прохожих помахали им, и дети радостно поприветствовали их в ответ. Гарри подумал, что, несмотря на то, что переживает страна, некоторые люди всё-таки не унывают. Процессия остановилась у фонтана, вокруг которого встали несколько детей, чтобы побросать монетки. Миссис Коул выглядела раздражённой. — Вы все знаете, что надо делать. Ведите себя прилично и слушайте, что говорит священник. Они вошли в кирпичное здание, и Гарри сел рядом с Томом. Внутри было тихо и спокойно. Многие дети встали на колени перед скамьями, Гарри повторил их действие и опустился на колени, когда ему сказали. Он сложил руки в молитвенном жесте, и они с Томом обменялись взглядами. Запел хор, голоса звонко прокатывались по залу с высоким сводом. Гарри слушал мессу, на самом деле не веря ни слову, потому что он знал, что чудеса, даже если и не были выдуманы, скорее всего, были магическими явлениями. Тем не менее, ему нравилось слушать наставления священника. — Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас. Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят…***
На обратном пути Гарри с удивлением услышал приглушённые крики. Кого-то сбила машина. Гарри и Том подошли поближе, и оказалось, что это был Дэвис, старший мальчик, который ударил Гарри. — Слава богу, он ещё жив… о господи, его рука. Миссис Коул! Надо вызвать врача. Господи… как такое могло случиться? — Сегодня утром он плохо себя чувствовал, но заупрямился и не хотел оставаться в приюте. Он сказал… что хочет исповедаться священнику. — Бедный мальчик. Осознание обрушилось на Гарри, как кирпич на голову, и он побежал. Том последовал за ним, как хищник за добычей. Гарри остановился, когда его измученные ноги отказались двигаться дальше, хотя он пробежал всего четыре дома. Том потянулся к нему, и Гарри, вздрогнув, шарахнулся в сторону. — Это был ты, — упрекнул его Гарри. Риддл нахмурился и помог мальчику подняться. — Я просто наслал ему дурных снов. Гарри посмотрел за спину Тома, уловив суматоху там, где сбили Дэвиса. — Ты… ты не хотел, чтобы это произошло? Это была случайность? Том крепче прижал Гарри к себе, заметив, что у мальчика дрожат ноги. — Да, Гарри. Это была случайность. Гарри покачал головой. — Нет… нет, ты врёшь. Ты сейчас очень доволен… я это чувствую. Том вцепился руками ему в бок и прошептал: — Ты чувствуешь? Гарри изо всех сил старался держать дистанцию между ними и выглядел измученным, когда сказал: — Мне совсем не нравится, когда ты делаешь такие вещи, Том. Я подумал, что он умер! Ты мог бы убить… ммпх… Рука закрыла Гарри рот, и Том быстро заозирался по сторонам, ища кого-нибудь, кто мог бы услышать. — Гарри, нехорошо обвинять меня вот так, прямо на улице. Тот отстранил его руку и тихо спросил: — Так это правда? Риддл пристально смотрел на него, и Гарри увидел себя в отражении его глаз — весь бледный, с глубокими тенями под глазами… — По крайней мере, знай, что я сделал это ради твоего же блага. Они никогда больше не тронут тебя. Гарри отвернулся и прошептал: — Мне всё равно. Я не просил об этом, Том.***
Уилсона нашли запертым в том же самом шкафу, куда запихнули Гарри. Мальчик был истощён и явно получил тяжёлую психологическую травму. Он шарахался от собственной тени. Его друзья нервно объясняли взрослым, что это из-за неудачной шутки, но никто не хотел признаваться, кто был виновником. Том сдержал слово. Публичная демонстрация своих способностей отпугивала любого, кто хотел причинить боль или приблизиться к Гарри, и хотя тот был благодарен за такое заступничество, между ним и Риддлом словно выросла стена. Они спали в разных постелях, и Том прекратил свои попытки вывести Гарри на разговор. Теперь он проводил много времени со змеёй. — Почему ты отдалился от моего хозяина? — шипела змейка, пока Гарри читал книгу на своей кровати. — Он сделал кое-что, что мне не понравилось, — прошипел в ответ Гарри. — Расскажи мне, что случилось, человек. «Значит, теперь я человек», — мысленно надулся Гарри. — Кое-кто причинил мне боль. Поэтому Том им отомстил. Он даже чуть не убил одного из них… но я этого не хотел. Я сказал ему, чтобы он не трогал их, но он всё равно не послушал, — Гарри повернулся так, чтобы смотреть прямо на змею. — Я не понимаю, в чём проблема. Мой хозяин просто сделал то, что считал правильным. Гарри нахмурился: — Ты думаешь, это нормально — причинять боль другим? — Для нас да… мы делаем это, чтобы выжить. Мой хозяин думает так же. Наверное. Гарри протянул руку и позволил змее обвиться вокруг его запястья. Вскоре она заползла выше и уже сидела у него на голове. Гарри засмеялся. — …Том совсем другой. Он не понимает, что правильно, а что нет… я боюсь того, на что он способен. Я не хочу, чтобы он стал убийцей… он ведь просто ребёнок. Змея, казалось, стала чуть тяжелее, её хвост коснулся шеи Гарри. — Ты тоже ещё детёныш. Ты должен поговорить с ним… но позже. Здесь так тепло. Гарри поразмыслил над советом змеи и пообещал себе, что даст ей имя. Он нахмурился. Но только не Нагайна. Это было бы неправильно. Гарри подумал, что он тот ещё трус. Целый день намеренно избегал Тома. Ему и в голову не приходило взглянуть на всё с точки зрения Риддла. Гарри вспомнил слова Тома, когда тот рассказывал ему о других сиротах. Его называли уродом и причиняли ему боль. Что мог сделать Том, чтобы заслужить такое? Не проявил ли он, по какой-то случайности, своё «уродство», как любили называть магию Дурсли? Гарри вспомнил те случаи из детства, когда он случайно аппарировал, испугавшись Дадли и его банды, когда им почти удалось загнать его в угол во время увлекательнейшей игры — Охоты на Гарри. Он вспомнил, как его волосы отросли до своей прежней длины, когда тетя Петунья постригла его чуть ли не налысо. Память Генри хранит те дни, когда он случайно разбивал чашки, что, к сожалению, случалось довольно часто, и как его за это лупили. Стихийную магию нельзя контролировать, и Министерство не заботилось о случайных всплесках магии у детей. Возможно, другие сироты в приюте видели магический всплеск Тома. Гарри знал, каково это — быть отвергнутым другими из-за того, чего не понимаешь или не можешь контролировать. Разница между ними двоими заключалась в том, что Том научился пользоваться своей силой и знал, что он отличается от остальных. Гарри же просто думал, что он урод, ненормальный, как и говорили его родственники. Том считал, что он особенный. «Если… Если они так с ним обращались… Если его били и запирали где-нибудь… или ещё что-то похуже…» Гарри не закончил свою мысль, но образы пришли сами собой. Том, младше его и практически беззащитный со своей неуправляемой магией, своим единственным спасением… «Уилсон ведь убил его змею. Том называл её своим другом, и, возможно, он боялся, что то же самое случится и со мной». «Если ты не научишься защищаться, они с радостью угробят тебя». Гарри смутился. Он твёрдо сказал себе, что то, что сделал Том, было неправильно. И Гарри должен заставить его понять это, пусть он и сам сомневался в своём решении.***
Гарри почувствовал, как что-то шевельнулось. Он открыл глаза и увидел Тома в лучах заходящего солнца. Он заметил мягкий завиток тёмно-каштановых волос мальчика и несколько выбившихся прядей. Волосы Тома всегда казались такими безупречно причёсанными, что было даже приятно видеть их растрёпанными. Затем Гарри обратил внимание на одеяло, которым он был укрыт. Гарри повернулся, чтобы посмотреть Тому в глаза, впервые за много дней, и заметил, что мальчик выглядел обиженным. Чувствовал себя обиженным. Сейчас Гарри ясно ощущал неприятное гудение в голове. Гарри почувствовал, как что-то сильно сжалось у него в груди, и вздохнул: — Давай поговорим. Том даже не шелохнулся. — Я думал, ты не хочешь со мной разговаривать. — Сейчас хочу, — Гарри пошевелил пальцами. — Знаешь… забавно, что это происходит уже во второй раз. Гарри сел на кровати, стараясь не разбудить змею, которая крепко спала сбоку. — Том. Я буду честен. Я тебя не понимаю. Не знаю, почему я тебе нравлюсь. Ты пугаешь меня… то, что ты можешь сделать… — «то, что ты сделаешь», пронеслось в мыслях, — но, раз уж мы друзья, думаю, я должен дать тебе шанс объяснить мне всё. У меня так много вопросов… я не знаю, можно ли задать их тебе. Если ты позволишь, я спрошу. Гарри подтянул ноги к груди и посмотрел на своего соседа. Риддл молча пересел со своей кровати к нему. Гарри почувствовал, что расслабился, когда Том сел и их руки слегка соприкоснулись. — Спрашивай. Гарри подумал о самом важном вопросе. — Почему ты сделал это с ними? Том немного помолчал и закрыл глаза. — Они причинили тебе боль, — мальчик сжал кулаки и разочарованно вздохнул. — Гарри, — продолжил Том, — иногда знание того, о чём думают люди, может быть проклятием. Гарри наклонил голову. — Почему? Том открыл глаза, и они показались Гарри пугающе красными, когда на них упали солнечные лучи. — Человек сам решает, когда его мысли станут поступками. Я знал, что они хотят навредить тебе, но ты не слушал. Если бы я не поставил их на место, то на запирании тебя в шкафу они бы не остановились. Гарри открыл рот и тут же закрыл его. — Значит… ты сделал это не просто потому, что тебе захотелось? Том улыбнулся и взял Гарри за руку. — Я уже говорил тебе, Гарри. Мне нравится причинять людям боль, — брови Гарри сошлись на переносице. — Дашь мне закончить? — Гарри кивнул. — Я никого не трогаю просто так. Только когда меня раздражают или когда хотят причинить мне боль. Потому что так проще. Легче заставить их бояться, чем притворяться, пытаясь быть похожим на них, — Том сжал его руку, и Гарри почувствовал исходящее от Риддла тепло. — Они думают, что я одержим демоном, что я урод. Ведь как ещё можно объяснить силу, которой мы обладаем? Я не знаю, что я такое, но я отказываюсь верить их словам. Как я могу быть добр к людям, которые никогда не были добры ко мне? И тогда Гарри почувствовал, насколько несправедлив этот мир. Волшебный мир, который не имел ни малейшего представления о том, как чувствуют себя дети, которые застряли с магглами, растущие без кого-либо, кто мог бы рассказать им об их силе, и совершенно не подозревающие, что существует целое общество таких же людей, как они. Это ужасно. Неправильно. Эта несовершенная система была одной из причин, почему Том Риддл превратился в Волдеморта. — Они причиняли тебе боль? — Много раз. Гарри замер, услышав это. — Что ты сделал с ними… с детьми, которые запихнули меня в шкаф? Взгляд Тома потяжелел, и Гарри почувствовал магию, обволакивающую его в кокон. — Ты хочешь знать? Гарри кивнул. Он сам виноват, что не смог защитить себя, как сказал Том. Он поклялся, что никогда больше этого не допустит. — Дэвису я наслал кошмаров и убедил его признаться в своих хулиганствах священнику. Всё это было сделано для того, чтобы немного отвлечь его, снизить бдительность. И оставалось только ждать, когда что-нибудь неприятное произойдет. Теперь он никогда больше не сможет использовать свою руку… ту, которой он ударил тебя. Том потянулся к его волосам, и Гарри расслабился от прикосновения, выдохнув. Он даже не осознавал, что перестал дышать. — С Уилсоном было легко. Он ужасно боится замкнутых тёмных пространств. Я немного подразнил его. Было отвратительно смотреть, как он обмочил штаны от страха. Он умолял меня не заталкивать его в шкаф, хотя это была именно его идея запереть тебя там. Я подумал, что это достойное наказание. — Ладно, ладно. Достаточно. Гарри почувствовал, как его сердце глухо стучит в груди, и Том приподнял его голову за подбородок, изучая лицо. Риддл посмотрел ему в глаза и ухмыльнулся. — Что ещё ты хочешь знать? — мальчик отпустил его подбородок. — Почему… Почему ты продолжаешь прикасаться ко мне? — выпалил Гарри. — Тебе некомфортно? — Н-нет. Но мы же… Н-неважно… — Нет уж, теперь мне стало интересно. Раз я уже ответил на все твои вопросы, позволь мне спросить тебя. Ты чувствуешь что-нибудь, когда я прикасаюсь к тебе? Гарри сглотнул. — Я… ничего… просто умиротворение, — Гарри посмотрел в сторону, делая вид, что его очень заинтересовали змеиные чешуйки. — Понимаю. С этими словами Том усадил мальчика к себе на колени. — Ч… подожди… подожди, Том, что ты делаешь? — Просто небольшой эксперимент. Том развернул Гарри лицом к себе, чтобы видеть его глаза, которые вдруг стремительно расширились. И тогда Том услышал его мысли. «Слишком близко, слишком близко, слишком…» Он погладил мальчика по голове и почувствовал, как слова стихли, когда Гарри прижался к нему. Это было любопытно. — Хватит, — пробормотал он. Том рассмеялся. Этот звук, казалось, испугал Гарри. — Что смешного? — Ты… ты похож на кота. Гарри отстранился, его щеки пылали. — Да будет тебе известно, что я не кот. Он взял подушку и замахнулся ею на Риддла. Том ухмыльнулся, коротким движением руки остановив её в воздухе. — Это нечестно! — А я всегда жульничаю, — весело известил Том. Гарри рассмеялся. Они снова сели рядом, чуть ближе друг к другу, Гарри выглядел уже не таким испуганным, а Том не таким обиженным. — Я отвечу на все твои вопросы, если ты ответишь на парочку моих.